Цветок Спящего Дракона

Уютные стены встретили вошедших как всегда: пока не зажегся свет, жизнь не проникала в это холодное промозглое помещение, но, как только первая нога ступила за порог, квартира приветливо встретила хозяев. Их обитель была довольно своеобразной. С виду это был обычный лофт, который многие люди считали «подвальным» стилем, что делает помещение пригодным только для хранения бочек с вином и мешков с мукой. Однако тут все было иначе: каждый из парней привнес сюда что-то свое, вложил сюда частичку своей души, отчего помещение преобразилось, объединило в себе новые сочетания несочетаемого в интерьерный оксюморон . На одной стене гордо висели различные виды холодного оружия от причудливых монгольских кинжалов с позолотой до катаны с резной ручкой и многослойной ковкой; если приглядеться, то на торце можно было увидеть высеченное сотни лет назад имя творца этого смертоносного чуда. В углу примостилась небольшая лаборатория Гокудеры, отгороженная ширмами с изображениями великих химиков, таких как Авогадро или Шееле. Там располагался массивный стол из красного дерева, который нещадно пожгли и потрепали самые неожиданные соли и щелочи, которые только могут или не могут придти на ум человеку. Все-таки белобрысый был одним из тех, чья голова была рассадником гениальности и головной боли одновременно. Ну и куда без безделушек Тсуны, привезенных из самых разных уголков планеты: от маски, добытой в хижине племени центральной Африки, до ритуальной мумифицированной ноги быка, вымоленной у монаха из далекого тибетского монастыря. Тем не менее, жилище нельзя было назвать плохо оборудованным. Имелся и телевизор, и стереосистема, и новенькая духовка на кухне, которая дополняла неплохую картину, ведь другая кухонная утварь и удобства также были в порядке. Короче говоря, парни могли жить в палатке посреди леса без особых прихотей, но когда дело касалось дома, выбирали комфорт и политику «мой дом - моя крепость». Хотя этот принцип не отменял шумных компаний и кутежей по ночам. Тсуна в шутку говорил, что это лишь для налаживания связей во всех сферах, но на деле они все слишком дорожили дружбой, чтобы не поощрять знакомых такими регулярными посиделками. Вообще их штаб, тот самый, который является мечтой любого беззубого школьника, тот самый, в котором происходит все самое интересное, без вмешательства взрослых, и был воплощением некой детской мечты всех троих. И поэтому все осознанно или нет тянулись сюда. А может, их привлекало и обаяние того, кто все это реализовал: Савады Тсунаеши. И теперь они притащили домой очередного такого гостя, который в долгосрочной перспективе обещал остаться сильно «на подольше». Гокудера все еще скептично окидывал взглядом идущую впереди высокую фигуру в черном истершемся местами кимоно. Да еще шел он по правую руку от его босса, что было недопустимо, ведь делать так мог лишь он один, единственный и неповторимый. Кстати, именно он и сделался у ребят кухаркой на время их совместного проживания. Тсуна не мог выносить такого и постоянно просил Хаято дать себе ему помочь, но блондин всегда отказывался, ссылаясь на значимость фигуры босса. Аля быть их дорогим лидером и молчать в тряпочку. Все уселись на кожаные диваны, и шатен, решив заговорить первым, произнес: - Как я уже сказал, в это довольно трудно поверить, но тем не менее факт: это Хибари-сан, а если точнее демон, которого я случайно пробудил. Гокудера с Ямамото поерзали, поудобнее усевшись на диване, но все это время пристально сканировали взглядом гостя их скромной обители. Хибари после такой вступительной речи в его честь лишь сдержанно кивнул, в ответ также прожигая гостей сапфировыми глазами. Тсуна, как, наверное, дружелюбнее всех настроенный, полностью принявший ситуацию человек, оказался будто меж двух огней. Видимо, Хибари решил соблюсти правила приличия, поэтому произнес глубоким голосом, словно доносящимся из глубины веков. Может, ему просто хотелось ощутить связками звуки собственной речи, которую он позабыл за время длительного утомительного сна?: - Безмолвный Демон, Черный Клинок. Люди звали меня по-разному, но каждое мое прозвище вызывало у них благоговейный трепет. Теперь же я воскрес, чтобы отдать долг тому, кому я задолжал. Боле вам знать не обязательно, в детали посвящен лишь тот, кто связан со мной - Савада Тсунаеши. Ныне советую не донимать меня и лишний раз остерегаться, как это делали все встреченные мной люди. После такого завуалированного дерзкого вызова парни замерли каждый со своей реакцией на лице: Ямамото продолжал улыбаться, но улыбка вместо мягкой благонамеренной оказалась слегка ироничной и внимательной. Парень, как любой мужчина, воспринял вызов именно на свой счет и приготовился в любой момент дать понять, кто здесь в доме хозяин. Реакция Гокудеры была очевиднее. Беловолосый именно страдал неумением сдерживать себя, любил холерично подрываться с места, поспешно действовать и ломать дрова при первой возможности. Вот и сейчас он заскрипел зубами, его тучные глаза разразились штормом, а тело под влиянием эмоций подорвалось с места. - Да что ты о себе возомнил..., - вскричал Хаято, но его вовремя удержал сидящий рядом Ямамото. Вода в который раз не дала пожару охватить все большие территории, потушив его на стадии зачатия. Гокудере хватило одного взгляда на Ямамото, чтобы осадить себя. Зато очаг пожара не потух окончательно, он просто перебазировался. Настала очередь Тсуны негодовать. Парень сжал ладони в кулаки и ощутимо ударил ими по коленям: - Я не позволю так разговаривать с моими друзьями. Я им абсолютно доверяю, мы вместе еще со школы. И, поверьте, Хибари-сан: они не те, кто могут воткнуть нож в спину. Я бы не сидел здесь, если бы не они: в тюрьме, в могиле, в подвале мафиозного клана с раздробленными костями; где угодно, но не здесь. Хотите сотрудничать, то только с нами тремя. Да, это ультиматум. То, что произошло - воля судьбы, но и от нее можно отказаться. Ну что, вы примите мои условия? - когда речь заходила о его друзьях, Савада не сомневался и не боялся, волнения и страхи отходили на второй план, уступая место проповеди сердца. Хибари повернул голову и уставился на того, кто осмелился ему перечить. Тепло алтайского меда смешалось с подземным холодом драгоценного камня, вобравшего в себя вечную мерзлоту царства темноты. Может, на эту непоколебимость повлияла пламенная речь, которая давненько была недоступна слуху, аль эта ядреная смесь их столкнувшихся убеждений: полного недоверия и полной решимости. Хибари не дал слабину, а смиренно закрыл глаза, с достоинством отступая: - Хорошо, я принимаю условия. Ты прав, что результат будет достигнут быстрее общими усилиями. Ребята, да и сам Тсуна, обомлели. Юноша также прикрыл глаза и кивнул. Неужели это тот самый миг, который зовется благословенным или роковым? Та самая точка невозврата или шаг к воротам Эдема? Сказать сложно. Хибари просто хотел, чтобы его прошлые ошибки перестали преследовать по пятам, Тсуна желал изучить свой новый объект исследований с осторожным пока, но уже фанатизмом, а положение Ямамото с Гокудерой повисло в воздухе, так как они просто с присущей истинным друзьям слепотой следовали за своим боссом-товарищем. - Хорошо. Тогда сейчас нас ждет содержательный разговор по поводу того, что из себя представляет Хибари-сан и как ему помочь. Далее мы займемся поиском всей нужной доступной нам информации, подключая и дополнительные каналы связи. А пока предлагаю отметить успех нашей миссии плотным завтраком: мы не без усилий вырвали артефакт из лап наших соперников!! И только тогда все трое вспомнили о позабытой ими в рюкзаке чаше, которую в свете последних событий совсем исключили из памяти. Тсуна первым встал, все еще вкушая плоды своей маленькой ментальной победы, и направился на кухню, где обычно, как мы выяснили, хозяйничал Гокудера. Хибари стал оглядываться, опять радуя всех маской равнодушия и уверенности в купе с убийственной аурой, и, к своему несчастию, наткнулся на гордость Ямамото - стену с оружием. А именно металлические красавцы и были слабостью обоих брюнетов, что обещало стать первой точкой соприкосновения. Ну а молодой подрыватель встрепенулся и выдал крик ужаса, будто последний предсмертный клич: - Босс собрался готовить!