Покупатели, Amazon и другие неприятные вещи (но и приятные тоже, на самом деле)

– Дорогой, ты не постоишь за прилавком пока мы с мистером Уолшем не переговорим в задней комнате? – глаза ангела излучали саму надежду в том её первозданном виде, что мог быть только у того, кто лично наблюдал расцвет новой радуги после «всемирного» потопа. Кроули на это постарался выразить лицом весь доступный ему скептицизм, но к кассе всё же проследовал. – Спасибо! – просиял Азирафаэль и уволок высокого кудрявого мужчину с нервными венами на висках в заманчивую приватность задней комнаты. Кроули же примостился на стул георгианской эпохи с порядком вылинявшей обивкой и, подперев голову кулаком, стал оглядывать то, что считалось тут «торговым» залом.       В магазине Азирафаэля царили педантизм, легкий градус беспорядка, какой возникает в любом месте, где людям дают свободу манипуляций и дух прошлого, если не позапрошлого века – тут Кроули не мог поручиться, потому что девятнадцатый век проспал, и дух его не прочувствовал. В Сохо всегда господствовала чуть диковатая атмосфера потребительского карнавала и, как ни странно, магазин Азирафаэля сюда прекрасно вписывался, цепляя прохожих своей эксцентричной старомодностью.       Кроули нажал на пару кнопок на старом кассовом аппарате, принуждая того раскрыть своё чугунное нутро. Судя по виду купюр и мужскому профилю на мелочи, выручка в кассе не менялась еще со времен царствования последнего Георга. Хотя финансовый оборот однозначно присутствовал. Смертных как магнитом тянуло отдать свои деньги Азирафаэлю. Всю первую половину двадцатого века Кроули не мог взять в толк, каким образом магазин ангела заполучил свою популярность. Фриковатые обожатели букинистической ерунды захаживали к нему, чтобы заказать ту или иную книгу. О таких покупателях Азирафаэль отзывался с теплотой, какой Кроули от него ни разу не слышал по отношению даже к другим ангелам.       Однажды, на очередном ланче-которого-не-должно-быть-но-блинчики-удались-особо, Азирафаэль рассказал, что делит людей забредающих к нему в «A.Z. FELL AND Co.» на два типа: посетители и покупатели. И в отличие от обычных держателей магазинов, которые стремились к увеличению количества вторых, Азирафаэль хорошо относился к первым, а вот вторых подчас готов был случайным чудом перенести куда-нибудь как можно дальше от себя и своих обожаемых книжек, если, разумеется, они не знали негласных правил царящих в его букинистической лавке. Для тех же кто знал правила, у ангела, помимо личной коллекции, были и книги на продажу. Иногда он заказывал их, иногда ему их приносили, но чаще с ним связывались люди, которые просили Азирафаэля разобрать их библиотеки, или библиотеки их умерших родственников.       Копившиеся годами книги для людей иногда становились не сокровищем, а грузом, от которого хочешь быстрее избавиться. И уж если найдётся чудак, что захочет предложить за это денег, то люди вцепятся в него бульдожьей хваткой. Первое время ангел терялся перед прагматизмом и цинизмом людей, но раз за разом безропотно отправляясь в чужие дома, влезая на заплесневелые чердаки, листая кисло пахнущие неухоженные книги, споря с клиентами о цене и делая прочие «человеческие» штуки, пернатый научился быть гибче, а уж всепрощение и вовсе было вшито ему на базовом уровне.       Столь подробно об этом процессе Кроули знал, потому что прежде чем наладить связи с королевской почтой, Азирафаэль частенько просил его поработать грузовым такси в тех случаях, когда объем купленных ангелом книг превышал несколько сотен. В основном речь шла о том, что сам Кроули охарактеризовал бы как «макулатура», но ангел видел за потрепанными томами судьбы людей и потому соглашался входить в даже самые пропахшие кошками и смертью дома, чтобы дать книгам в них шанс на новую жизнь.       Звякнул колокольчик, в дверь вошел высокий татуированный мужчина того возраста, в котором татуировками обычно уже не гордятся. Кроули сощурился, пытаясь понять зачем мужчина пришел. С одной стороны, демоном руководило подспудное желание пакостить так и подмывающее прогнать потенциального покупателя каким-нибудь эдаким способом, но с другой стороны коварный (не очень) внутренний голос рисовал картины того как расстроится Азирафаэль в случае если это не злостный расхититель чужих коллекций, а просто посетитель. Пока Кроули размышлял татуированный парень крайне неодобрительно зыркнул на него и уверенно направился к разделу исторической и политической литературы.       Демон вздохнул. Судя по целеустремленности мужчины, тот был, по крайней мере, знаком с местными порядками.       Посетителями (и покупателями тоже) в магазине Азирафаэля подчас становились самые разные люди. Где-то внутри, Кроули восхищало то, как ангел умел на глаз определить читательские вкусы любого. Абсолютно любого, иногда казалось, что люди для него как книги, а книги как люди. Кроули видел, как в лучшие дни, когда на ангела находил такой особый благостный настрой (обычно это означало успешно совершенное доброе дело, грядущий ужин в Ритц или очередную трофейную инкунабулу[1] в личной азирафаэлевой библиотеке) он вручал людям не те книги что они просили, а те, что (зачастую втайне даже от самих себя) хотели бы почитать. Многим людям нравился такой трюк и они возвращались, Азирафаэль подбирал для них книги из тех, с которыми не боялся расстаться, так он собрал вокруг себя своеобразный Клуб Любителей Приятных Сюрпризов.       Кроули лично знаком с некоторыми людьми из него. Например есть полноватая пожилая дама в парике – она вдова хозяина другой букинистической лавки, которую продала после смерти мужа. Есть лысеющий Мистер в клетчатом пиджаке (даже ангел признал его безвкусным) с чрезмерной страстью к орнитологии и удивительными для Кроули параллельными интрижками с двумя людьми. По выходным часто бывает домохозяйка с крайне тихими и оттого пугающими близнецами и их подруга Джезебель, которая, кажется, из бывших радикальных левых. В девяностые Джезабель несчастливо влюбилась и после подалась в оккультизм (людское представление о нем?) и теперь часто просто забредала почитать что-нибудь тематическое. Чёрт знает что эти люди думают о самом Кроули, который постоянно пасется вокруг их книжного-гуру. Но однажды Джезабель вручила ему упаковку домашнего печенья на день независимости Шотландии, сопроводив это заговорщицким: «А ему мы ничего не скажем». Кроули не имел ни малейшего желания разбираться в том, что там в мозгах этой дамочки перемкнуло, но печеньки он разделил с ангелом. Они были вкусными.       Стрельнув глазами в сторону раздела исторической и политической литературы, Кроули мановением руки призвал себе чашку с ангельской кухни. Чашка была большая, насыщенно бордовая, с небольшим сколом на ободке, сквозь который проступала белая керамика. В кружку (время бокалов еще не пришло) Кроули налил вина. Изначально он принес бутылочку крепленого красного, но теперь передумал, и в кружку полилось молодое белое вино. Азирафаэль всегда нежно относился к лёгким винам, должен будет оценить.       Пока кружка наполнялась, Кроули меланхолично думал о татуированном мужчине, который, вероятно, слышал однозначное бульканье со стороны прилавка. Кроули не мог угадать, что за книгу тот возьмет, ангел смог бы, но Кроули мог только с уверенностью сказать, что мужчина имеет некоторую слабость к азартным играм и временами может потерять меру в выпивке (иными словами ровно ничем не отличается от любого другого выходца с британских островов). Заткнув бутылку пробкой, Кроули поставил ее на пол и пригубил вино, чувствуя дразнящий запах винограда совсем не перебиваемый алкогольными парами.       Идея завести букинистическую лавку забрела в светлую голову Азирафаэля веке в пятом. Наверное, думает Кроули, то, что на проверку этого стремления ушло больше тысячелетия говорит только о стабильности и неотвратимости этого желания. Но сам демон готов подтвердить, что Азирафаэль создан (не буквально, разумеется) для книг и книжного магазина. Для пыльных полок и гладких корешков, для узких, вызывающих приступы клаустрофобии коридоров, в которых он способен лавировать с исключительной изящностью. Кроули поражается тому как наивный ангел преображается в расчетливого собственника, запутывающего несчастного покупателя, нацелившегося на книгу, с которой ангел не собирается расставаться. Но при этом Кроули готов поклясться собственной чешуйчатой шкурой, что ангел с большим трепетом относится к людям, заглядывающим в его магазин не для совершения вероломных покупок, а чтобы просто побыть среди книг, коснуться тиснения на старых обложках, заглянуть внутрь и найти подписи, редакторские заметки и прочую сентиментальную лабуду, рассказывающую о других людях.       Сам Кроули всей этой книжной одержимости с роду не разделял, но готов был простить, как и любую страсть. В первую очередь это было связано с тем, что заря книжного дела крайне тесно связана с весьма специфической литературой. Ну, знаете, библии и всё такое – не демоническая сфера интереса. Во вторую, с неизбежным разочарованием, настигающим любого читателя: хорошая книга расстраивает своей конечностью, плохая своим существованием. Впрочем, с тенденцией общения с одним книголюбом, читать Кроули всё же приучился. Не столь эксцентрично как Азирафаэль, но мог убить время, почитывая прихваченную из магазина книгу. Обычно он выбирал то, что, пережив испытание временем и людским вниманием, переходило в категорию классики. Хотя иногда, откуда-то еще ему в руки попадают так называемые «бестселлеры», с которыми он приходит потом к ангелу и они играют в игру, где пернатый должен угадывать фабулу по названию.       Пока в счёте ведёт Азирафаэль.       То ли современные писатели для него слишком предсказуемы, то ли бестселлерами становится какая-то не та литература? Экземпляры загадываемых книг Азирафаэль обычно оставляет у себя в магазине, сбагривая первому же подвернувшемуся подходящему клиенту.       Сам же ангел без ума от старых пыльных книжек. Так что никаких глянцевых обложек, отзывов Times на обороте и свеженьких хрустких переплетов (ломать их должно быть приписано к одним из этих доставляющих невероятное удовольствие смертных грехов). Но нет, ангел не таков. Рассыпающиеся страницы, покрытые вязью сажевых чернил, уморительные и/или ужасающие гравюры, чистая и не очень латынь, Incipit liber[2] и так далее и тому подобное. Кроули шумно прихлёбывает из кружки и ведет взглядом вдоль полок и витрин. Как и всякий коллекционер Азирафаэль особенно неравнодушен к уникальным книгам. У него сохранились экземпляры сорокадвухстрочной и тридцатишестистрочной библий. Первая, с дарственной лично Гутенберга, вторая без – по той причине, что дарственных самим себе не пишут. Да, Кроули знает, что Азирафаэль не устоял и жалеет только о том, что не присутствовал лично. А еще гутенберговская библия постоянно располагается в витрине магазина и всегда открыта на десятой странице, посвященной моменту соблазнения. Того самого, соблазнения. И шевелюра там у змия роскошная. Кроули поправляет очки и проводит рукой по волосам, ощупывая короткие кончики. Татуированный мужчина шуршит в отделе исторической и политической литературы.       Колокольчик вновь издает мелодичный звон. На пороге возникает пара тощих студенток одетых скорее для сходки любителей погрустить на кладбище, нежели для книжного магазина. Хм, Кроули был уверен, что мода на такое благополучно прошла, но похоже молодёжь из века в век тянет к меланхоличной загадочности.       Студентки замирают на мгновение, а потом разделяются: одна принимается со скучающим видом бродить вдоль витрины с полуторавековыми книгами, вторая, позвякивая металлическими цепями на брюках, направляется прямо к прилавку. Или к Кроули. Или к ним обоим. – Кроули, – уверенно говорит она, почти заставляя демона подавиться вином. – Что? – переспрашивает он, скорее по инерции. – У вас есть Кроули? – с видом человека вынужденного объяснять простые истины спрашивает студентка. – Эм... – хорошо, что смертная не могла видеть как глаза змия забегали под очками в поисках подсказки. Подсказка не находилась. Если и были писатели с тем же именем что у него, то сейчас Кроули не мог припомнить ни одного. – Так есть или нет? – явно теряя терпение, спросила студентка. Её подружка подошла ближе, оценивающе оглядывая ту часть Кроули, что возвышалась над прилавком. Раньше прилавок был ниже и уже, но Азирафаэль поправил его еще в начале двадцатого века. И теперь Кроули понял почему – от той категории людей, которая хочет быть «покупателями» хочется держаться подальше и отгородиться посильней. – Вы меня слышите? – уже совсем раздраженно вопросила девушка, пока Кроули раздумывал стоит ли отправить их с подружкой в долгое и увлекательное путешествие по болотам Моркамб-Бей или ограничиться простым несварением. – Юную леди интересует Алистер Кроули или Джордж Кроули? – за спиной в сопровождении кудрявого мужчины возник улыбающийся Азирафаэль. Кроули обернулся, на мгновение ему показалось, что ангел буквально овеян Фаворским светом, но это только показалось, просто скудное осеннее солнце решило выглянуть из-за туч именно в этот момент. Так или иначе, судя по довольному виду, о чём бы там ангел не секретничал, завершилось оно к его удовольствию. – Алистер Кроули, нам нужна «Книга Тота», мы видели на Amazon, что она есть у вас.       Брови ангела сделали хитрое движение одновременно и выражающее уважение к увлечению столь специфичной литературой, и неодобрение к современной молодежи, которая готова лезть в оккультизм с руками и ногами просто от скуки и недостатка внимания, да еще и посредством столь отвратительной конторы как Amazon. В свое время Кроули невероятно удивился, но, безнадёжно застрявший в позапрошлом веке, ангел отлично владел Amazon. Не в смысле буквального владения, а умения пользоваться. Все книжные магазины Британии так или иначе взаимодействовали с Amazon. У магазина Азирафаэля даже был там свой аккаунт на том самом допотопном (почти) монстре. Однажды он объяснил Кроули, что алгоритмы Amazon (долго и тщательно разрабатывавшиеся коллегами Кроули) подгоняют цены лотов под аналогичный и самый дешевый. «Убийца книготорговли», с грустью характеризовал эту компанию ангел. Более того, ангел неплохо разбирался с устройством AbeBooks и часто пользовался сервисом Monsoon. Пожалуй, если бы он вёл бизнес на самом деле, а не для удовольствия, он бы отлично справлялся. Сейчас же, он мог позволить себе выставлять на продажу только ту литературу, которая отвечала каким-то его внутренним стандартам. – Книги по оккультизму лежат в разделе оккультизма и эзотерики. Нужная вам книга там. – Ангел указал пальцем на табличку прямо над головой подружки просительницы. Сияние вокруг него померкло, но улыбка не растеряла своего дежурного очарования. Подружка под табличкой пренебрежительно скривилась, листая «Трактат о нимфах, сильфах, пигмеях и саламандрах и о прочих духах». Неожиданно шелест бумаги оборвался сдавленным «Ой!» и спешно засунутым в рот пальцем. На чуть пожелтевших от времени листах остался крохотный, тут же побуревший след крови. Девочка обиженно глянула на книгу, а Азирафаэль с напускным укором посмотрел на Кроули. Тот только широко улыбнулся, делая вид, что не при делах.       Кудрявый мужчина – мистер Уолш – проводил девушек неодобрительным взглядом, но тут же вновь принял донельзя профессиональный вид: – Господин Фэлл, я рад, что мы договорились, мне уже пора. – Мужчина тревожно провел рукой по волосам и, с сомнением человека не вполне уверенного в том как быть вежливым, добавил. – Будем рады видеть вас на нашем фестивале. Ваш покойный отец многим помог нам в прошлом, приятно видеть, что вы поддерживаете его начинания. – О, что вы, мы книготорговцы должны держаться друг друга, конкуренция конкуренцией, но если люди потеряют интерес к печатному слову... И кудрявый и Азирафаэль одновременно вздохнули.       Кроули кисло наблюдал за расшаркивающимися книголюбами. Когда, наконец, кудрявый ушел, Кроули обвиняющее ткнул пальцем в отдел исторической и политической литературы, где всё это время скрывался татуированный мужчина. Азирафаэль понимающе кивнул, прислушался к чему-то внутри себя и, пробормотав: «У него трудный период, значит надо её, куда же это она делась», скрылся среди стеллажей. Вернулся он одновременно с татуированным мужчиной, тот словно ждал этого момента. На прилавок перед Кроули легла книга «Вопрос о лояльности» Аллана Мэсси. Азирафаэль цокнул языком и на ходу заменил одну книгу другой, тут же унося «Вопрос» обратно в отдел исторической и политической литературы. Новая книга называлась «Путешествие из Эдинбурга в некоторые части Северной Британии» 1802 года. На ценнике значилось 10.20 фунта. – Рассчитай мистера Тёрнера, пожалуйста, дорогой. – Донеслось от полок за которыми скрылся ангел.       Донельзя недовольный тем, что его демоническую натуру столь беспардонно попытались приставить к работе, Кроули капризно отодвинулся от кассы, демонстрируя, что не заинтересован в выполнении поручений ангела. Впрочем, татуированному мужчине – Мистеру Тёрнеру – было всё равно, он взял книгу в руки, бережно раскрыл обложку. Лицо его приобрело мечтательное выражение, сразу сделав моложе лет на семь. Оставив деньги на прилавке, татуированный мужчина ушел, так и не сказав ни слова за всё время своего пребывания тут. Азирафаэль вернулся. Перегнувшись через плечо Кроули, он забрал деньги, обдав демона горячим дыханием и заставив поежится от побежавших по телу мурашек (восхитительное свойство человеческих тел вздыбливать куцую шерсть могло дарить интересные ощущения).       В отделе эзотерики произошло какое-то шевеление, что-то упало. Азирафаэль склонил голову, глядя туда. Кроули ощутил колючее тепло ангельской силы. Эфир прогнулся и едва ощутимо зазвенел. Словно оружейный снаряд, пролетевший мимо – не зацепило, но обдало воздушной волной.       Не прошло и минуты как девушки с важным видом прошествовали к кассе. –...уверена, что видела дешевле. – Убеждала одна другую, даже не понижая голоса. Кроули с любопытством посмотрел на Азирафаэля. Тот всё еще сохранял на лице суховатую улыбку, но было видно, что юные леди ходят по тонкому льду.       Демон потянулся за кружкой в ожидании интересного представления, но тут же оказался вынужден её отставить. Потому что полистать книгу с названием «Воспоминания эротического книготорговца от Арманда Коппенса, которому помогают его уставшая жена Клементина и ее далёкий любовник. Том первый, иллюстрированный» он был обязан. Девушки при этом вели себя так, словно книга перед ними ровно та, которую они хотели. Азирафаэль продолжал изображать изумительную невинность, чем вызвал восхищенный взгляд Кроули. Всё же из этого пернатого вышел бы первоклассный пакостник.        Что бы девушки не видели на ценнике, они невозможно долго считали мелочь, сетовали на цены, всуе поминая eBay и Amazon. Азирафаэль ничего не говорил, не менялся в лице и, кажется, даже не дышал всё это время. – Приятного чтения, – напутствовал он, когда «Воспоминания», наконец, перекочевали в объемный черный рюкзак первой девушки. – Мне стоит знать, откуда у тебя эта книга? – спросил Кроули, едва только колокольчик возвестил уход покупательниц. Ангел прищурился, припоминая: – Ммм, юноша из Челмсфорда распродавал вещи покойного дяди. У того были своеобразные вкусы. Сколько у него было Флеминга, ты бы видел. – Ангел наморщил нос так, словно иметь в личной библиотеке Флеминга было тяжелейшим из грехов. – Значит, у тебя тут не только скучные рассыпающиеся библии? – У меня нет скучных книг, Кроули. – ангел ссыпал мелочь в кассу, смешивая её со старыми монетами. – Не бывает скучных книг, бывают неправильные читатели. А эти девушки, в конце концов, или разочаруются и никогда больше здесь не появятся, что хорошо. Или придут за вторым томом, что тоже хорошо. Так что с какой стороны не посмотри – доброе дело.       Теплая ангельская ладонь мягко легла на затылок, вороша короткие волосы. Стоит, наверно, опять отрастить, отрешенно подумал Кроули, чтобы как в той библии. – Давно хотел спросить, – подставляя голову чутким рукам, сказал демон. – Название магазина, «and Co.», о ком это? Азирафаэль смутился и отвел глаза, руки, впрочем, он не убрал, только спустил ее ниже на шею, легкими касаниями считая позвонки и заставляя Кроули понимать, почему всякая пушистая и не очень тварь так падка на ласку. – Не уверен, что жизнь баловала меня компанией все эти годы... – пробормотал ангел, особо выделяя слово «компания», после чего отстранился, хлопнул в ладоши и словно так и надо отправился расставлять книги на полке с теологической литературой. А Кроули словно налетел на бетонную стену. Почти. Если бы налетать на бетонную стену было приятно, то его чувства можно было бы описать именно так. – Ты же не хочешь сказать... – начал он, но Азирафаэль, обернувшись через плечо, оборвал его. – Я не говорю, когда не хочу говорить.       Повисла неловкая пауза, звенящая теплым ожиданием. Такие паузы в жизни Кроули случались только с Азирафаэлем, когда любое начало молчания вело не к осуждению, а... прощению? Демон отогнал от себя эту мысль, очень опасную и ведущую настолько далеко в прошлое, куда он приучил себя не заглядывать. – Вино, – вспомнил Кроули, наткнувшись взглядом на ополовиненную кружку. – Я принёс вино. – Прекрасно, – ангел еще немного поизображал активность, переложив несколько книг местами и поправив корешки так, чтобы они стояли ровно. – У меня как раз для тебя предложение, которое надо обсуждать за вином. После чего он как заправская кокетка подцепил Кроули под локоть и повел на второй этаж. – Знаешь ли ты о Уигтауне? Это в Шотландии. Нет? Там каждый год проводят книжный фестиваль, мистер Уолш как раз... Кроули благосклонно кивал, чувствуя как тепло от ангельской ладони расходится по всему телу, а под лопатками сворачивается знакомая легкость, почти болезненно остро колющая за шестым ребром. – Не хочешь поехать туда со мной? – ангел снова смотрел с надеждой, сложив эти свои брови в замысловатую просьбу обо всём сразу. – Что ж, – Кроули вдохнул. Выдохнул. Разлил вино по бокалам (вот теперь время бокалов наступило) и неспешно ответил, – Мне некому оставить цветы для полива, но если ты найдешь достаточно весомые аргументы, я может быть и соглашусь.       Азирафаэль достал из бара еще пару бутылок белого, пряча совсем не ангельскую чертовщинку в уголках губ и готовясь начать их любимую игру. Кроули снял очки и щелкнул пальцами, поворачивая табличку на входной двери и защелкивая замок.       Эта игра нравилась им обоим уже больше пяти тысяч лет и, удивительное дело, всё никак не надоедала.