Голубой крови

Дни становились все жарче и солнечнее, оттого учебы все больше тяготила. Однако, Ракузан, это не то место, где следует расслабляться, первый семестр необратимо подходил к концу. И видит Ками, большинство учеников все больше и больше впадала в депрессию. Не было радости из-за близких каникул, с каждым днем мы становились все ближе к ним, адовым тестам. Хотя были и те кто вовсе из-за них не переживал. Стоит сказать, что противостояние вовсе не иссякло, оно скорее устаканилось под гнетом обстоятельств. Приближались Межшкольные соревнования по баскетболу, а это значило более жесткие тренировки. Акаши-сан, показывал достойный пример человека, который казалось успевал везде. Однако, на доли секунды на его лице выступала усталость. Помимо обязанностей главы студсовета, он выкладывался на тренировках, следил за игроками, дабы все набрали достаточное количество баллов на экзамене. Ведь в обратном случае, велика вероятность отстранения от игр. Так же ему нередко приходилось урегулировать конфликты, чем ближе были тесты, тем злее и агрессивнее становились окружающее. Помимо того, Акаши-сан, участвовал в соревнованиях среди игроков в сёги. Минай-сан, не отставала не на каплю, помимо обязанностей в комитете, она подбирала и репетировала новый репертуар с музыкальным кружком, близился один из серьезнейших конкурсов, среди старших школ. Так же у нее были соревнования по бальным танцам, в которых она со своим партнером уже третий год держит неоспоримое лидерство (она участвует три года). Между тем ей приходилось немного помогать и школьному танцевальному клубу. А как же заменять в трех пьесах главную актрису драмкружка, которая к несчастью повредила ногу. И хотя прямо это не афишировалось, но эти двое были настолько заняты, что их противостояние свелось практически к нулю. Минус успешных людей в том, что успех требует колоссальных усилий, как следствие у них практически нет времени. — Приветствую, Минай-чан, выглядите не важно, — Это было одно из приветствий и собственно практически единственным контактом этих двоих. Факт номер шесть: они никогда не забывали поздороваться, это было своеобразным ритуалом. Мир рухнет, но эти двое обозначат друг друга. — Утречко, Сейджуро-кун, меня вот ваш видок, свежего трупа, радует. — Немного язвительных комментариев, немного шуток на грани оскорбления. Однако все это было, чем-то особенным, принадлежащим только им. Еще одним открытием для меня стало то, что теперь я была не единственным тихим наблюдателем. Рео Мибучи, я видела, как он ловил каждый момент их взаимодействия, его голубые глаза подмечали каждую деталь. — Доброе утро, — если я и могла ожидать, что со мной будет кто-то здороваться, поскорее предположила бы, что это будет, кто-то из вечных активистов. Не поймите меня неправильно, но я плохо во взаимодействии с кем-то. От того и друзей не нажила и знакомых по пальцам одной руки пересчитать. Мибучи-сан, был определенно в самом низу списка тех, кто мог бы пожелать мне доброго утра. Вице-капитан, подмечал не только каждый момент Императора и Королёвы, похоже, он был достаточно внимателен, чтобы заметить кого-то с подобным интересом. Я не особо скрывала этот факт, все же на них смотрели многие, но «доброе утро», он говорил лишь мне. Однажды на обеде, Мибучи-сан, даже занял соседнее со мной место, обычно я обедала в одиночестве или терялась в шумных компаниях, где никто и не заметит лишний элемент. Было в этом нечто ироничное, словно мы были в одной лиге, два тихих наблюдателя, чужой жизни. Но тесты были необратимой катастрофой, они надвигались на всех учеников, ситуация выходила из-под контроля. А потому, я была совсем не удивлена, что на физкультуре, наконец произошел взрыв. Правда предугадать его было сложно. Вы еще помните Минори? А вот я к своему стыду практически забыла эту глупышку, очень зря между прочим. Все это время она пыталась собрать достойную оппозицию из «очарованных» ею. Она все еще мечтала о короне, которая никогда не будет ей принадлежать. Поэтому когда учитель начал принимать зачет, мало кто обращал на неё внимание, она прыгала перед Акинавой-сан, учитель был не строг и вызывал не по фамилии, а по готовности. Доли секунды, Минай-сан совершает прыжок и округу пронзает короткий крик боли. Она как-то словно пытается отпрыгнуть от земли и падает назад, упираясь ладошками о дорожку. Я практически чувствую, как сердце бьется о грудную клетку от испуга, Королева остается сидеть на дорожке прижимая к груди окровавленные ладони, кровь выступает на ногах. Учитель первый спешит к ученицы, тем временем к нам подбегают парни, ранее кидавшие мяч в кольцо. Учитель зовет к себе Акаши-сана, по лицу преподавателя можно сказать, что он крайне обеспокоен. И стоит только посмотреть на Акинаву-сан, сразу понимаешь почему, кровь уже капает на землю, совершенно невозможно понять как именно она поранилась откуда такое обильное кровотечение. Однако сидящая на дорожке девушка все больше напоминает кровавый силуэт. Это первый раз, когда я вижу как Акаши-сан, обращается с кем-то словно с фарфоровой статуэткой. Он поднимал её на руки так, будто она могла разлететься на сотни кусочков от одного его неверного действия. Прижимал к собственному телу, с такой невесомостью и заботой, что будь я художником или фотографом, обязательно захотела бы сохранить этот момент на века. Учитель отправляет их в медпункт. Больше никто зачет не сдавал, весь урок прошел скомкано и сумбурно. Уже после конца занятий, я специально прошла как можно ближе к месту происшествия, хотя нам и запретили туда приближаться. Поверхность резинового покрытия была пропитана её кровью, а в лучах солнца, там блестело, что-то очень мелкое и сиятельное, словно кто-то рассыпал блестки. — Ты уже знаешь? — Мебучи-сан, встретил меня после двух уроков со времени происшествия, Минай-сан, так и не появилась, как и Акаши-сан. — О чем? — я не была уверенна, что это нормально, вести такие странные разговоры, с совершенно незнакомым человеком, но у этого баскетболиста были совсем иные взгляды на этот счет. — Стекло, она поранилась о крошку стекла. — тут же передо мной живо предстал образ, когда я случайно порезала палец о кусочек стекла, это было не самым приятным воспоминанием. Как же должно быть больно, то что произошло с Акинавой-сан. — Часть дорожки было усыпано мелко разбитым стеклом, она поранила руки и ноги. — Я видела, как там, что-то блестело когда проходила мимо. — значит это и было оно, оно отбрасывало причудливые солнечные блики. Парень кивнул мне головой в подтверждение моим мыслям. — Кто прыгал до нее? — Ками всемогущая, вот до чего дошла Минори в своих мечтаниях, слишком далеко. — Минори Кея. — Самые глупые люди, так часто бывают жестоки, эта девушка уже доказала свою глупость. Что же, теперь она продемонстрировала и свою жестокость. — Школа не станет раздувать из этого, какое-либо дело, но ты же понимаешь? — о, да, я понимала. Девочка подписала себе смертный приговор. О ней помнили, но её не трогали, пока она не тронула их. Она причинила вред Королеве, а я никогда не отрицала, что за совершенными масками Акаши и Акинавы, скрыты жестокие и расчетливые люди. Девочка ответить с полна, готова спорить, её увечья будут куда более страшными и болезненными, чем получила Минай-сан. — Королева, уже отдала команду своим прихвостням. Сегодня после уроков, в сквере за школой, встретимся у выхода. Весь оставшийся день я провела как на иголках, Окинаву-сан забрал отец. Она дошла до машины с видом полным достоинства и превосходства, однако я видела как пропитывались кровью бинты. Хотелось понять, почему Рео Мибучи, решил посвятить меня в это, решил взять меня с собой. Однако, я не отрицала и тот факт, что возможно никогда его не пойму. Он наблюдал также со стороны, однако в решающие моменты, никогда не забывал сделать свой ход. А главное, кому же на самом деле он служил? Своему капитану или все же той, которую защищал? Весь путь от школы до парка мы провели в молчании, говорить было не о чем. Да и селилось в груди, какое-то неясное противное чувство, от осознания того, что я иду глазеть на казнь. Там было порядка пятнадцати человек, не считая нас и перепуганную Кея. Она еще не понимала, что именно случиться с минуты на минуту, однако уже знала, ничего хорошего. Когда двое парней схватили ее за руки, стало тошно и противно. Когда пара девушек обрезали ей волосы, до боли печально. Однако когда слабый раствор кислоты был вылет на лицо и тело, я ощутила стойкое отвращение от самой себя. Поскольку я стояла тут и смотрела на линчевание. Я была частью этого злого торжества. Минори кричала, впивалась ногтями в кожу на лице, она упала на колени и пронзительно выла, от охватившей её боли. А меня била крупная дрожь, я приросла к тому месту и не смела оторвать от неё взгляд. Меня рывком потащили дальше, дальше от страшной мести, как можно дальше от вопящей от боли девушки. Хотелось быть дальше от этой реальности в которой я стала одной из вершащих этот суд. Где-то вдалеке послышался вой скорой помощи и на душе стало всего немного легче. — Слушай внимательно! — Меня встряхнули за плечи и огромный по моим меркам баскетболист завис надо мной. Призывая обратиться во слух и внимание, вырывая из не самых радужных мыслей. — Раствор был слабый, через месяц у нее и шрамов не останется, зато помнить она будет, я надеюсь, долго. Нужно уметь выбирать себе врагов, поверь мне, это не самое страшное, что с ней могли сделать за подобную выходку. Акинава, была очень милосердна, выбирая подобную месть. Поэтому успокойся, мир таков, что добрых людей в нем практически не осталось. Ты же наблюдаешь за ними, вот и знай, что за совершенными масками прячутся дьяволы. Не вздумай сама с ними ссориться. Они те, кто они есть, это не изменить.