Виды чудовищ

      Георик дотронулся до разбитой губы, вытер кровь и вздохнул. Наверняка в ближайшее время по дворцу поползут слухи о том, как благородный граф Забериск пострадал, спасая от лихих людей честь юной девы. Или, что вероятнее, этот сукин сын Бруно Гленинг придумает весьма правдоподобную историю о напившемся в захудалой таверне графе, что устроил по пьяни драку. И, несомненно, добавит, мол, такие люди лишь мыть ночные вазы достойны, а не заниматься лечением принцессы и его величества.       — Михаэль, здесь не лучшее место для разговора. Может, пройдём в дом?       Кто же мог предположить, что Сен-Жермен прибудет в особняк вместе с Михаэлем? Закончив исследования и вернув Лилит тело, Георик надеялся обставить всё так, будто во время пожара его сестра серьёзно пострадала, но чудесным образом сумела спастись. Вот только весь этот план провалился, когда один из исследователей каким-то непостижимым образом прознал о Лилит, а после рассказал Сен-Жермену ужасающую историю, как бесчувственный граф держит юную госпожу Забериск взаперти и не позволяет ей ни с кем видеться, едва ли не голодом морит и ставит над ней странные эксперименты.       — Пока ты не избавишься от этой бесовской ереси, я и шага на порог твоего дома не ступлю! — рассерженный Михаэль не замечал кровь на перчатке и, тем более, не задумывался о том, что разговор о «ереси» не следует вести на улице.       — Послушай…       — Это ты послушай, Георик. Твои заигрывания с колдовством и алхимией до добра не доведут. Один раз ко мне уже приходили инквизиторы и расспрашивали о тебе. Конечно, я сказал, что ты набожный и добропорядочный человек, но… В следующий раз я не стану лгать, — Михаэль сделал шаг вперёд, схватив его за ворот камзола. — Я капитан королевской стражи и дал клятву верой и правдой служить на благо нашей страны, а ты…       — Михаэль, отпусти…       — Нет, сначала дослушаешь до конца, упрямый ты выскочка… Ты не только нарушаешь земные законы, но идёшь против воли Божьей. Георик, одумайся, пока не поздно… Сожги все эти книги, запри лабораторию, выброси ключ и забудь обо всём. В выходные мы вместе сходим в церковь и…       — А сестру… — Георик воспользовался тем, что Михаэль слегка ослабил хватку, и оттолкнул друга от себя. — Сестру ты мне тоже предлагаешь сжечь?       — То, что я видел, поверь, это не жизнь, — Михаэль смотрел на него уже не с гневом, а какой-то неясной тоской. — Я понимаю твою боль, но отпусти её. Не следует ставить себя выше Бога, чтобы исцелить человека, так ты лишь навлечёшь беду и на неё, и на себя.       Георик сжал ладони в кулаки и процедил:       — Вот как? Тебе не кажется, что врачи, спасавшие во время эпидемии жителей города от неминуемой гибели, тоже поставили себя выше Бога? О, или мне стоило сидеть сложа руки и наблюдать за тем, как люди умирают в мучениях?       — Георик, это не одно и тоже!       — Разве? Скажи, чем отличается какой-нибудь алхимический эликсир, облегчающий боль и страдания человека, от лекарства, изготовленного аптекарем? О, а если припомнить уроки истории, а не сказки про рыцарей, то медицина считалась «бесовской ересью»… Тебе рассказать, как во время обучения я вскрывал трупы? И не надо на меня так смотреть, Михаэль… Если есть хотя бы призрачная возможность вернуть мою сестру к нормальной жизни, я её использую, пускай за это мне придётся поплатиться жизнью, телом или душой.       — Георик…       Михаэль пытался что-то ему сказать, но на этот раз Георик не стал слушать, чувствуя, как его захлёстывает гнев. Лучший друг простодушно посоветовал ему избавиться от единственного родного и близкого человека, будто Лилит была какой-то сломанной вещью.       Тимоти, ожидавший его в особняке, пробормотал нечто невнятное и поспешил скрыться в своей комнатушке, стоило Георику закрыть за собой дверь. Неужели он всё больше напоминает чудовище, раз даже мальчишка-бродяга, многое повидавший за свою жизнь, прячется от него в ужасе? Георик мельком взглянул в зеркало, что висело в коридоре. В тусклом сиянии нескольких свеч его лицо казалось заострённым и хищным, а разбитая губа да уродливый шрам на щеке лишь добавляли сходства с лютым убийцей или каким-нибудь адским отродьем. Георик сдержал нервный смешок и направился в столовую, где до сих пор стояли чашки, наполненные ароматным чаем, и тарелки с печеньем. Он намеревался поговорить с Сен-Жерменом, объяснить ему ситуацию, а в итоге… лишился друга. Благо хоть Сен-Жермен, обладающий научным складом ума, не оттолкнул его, пообещав держать всё в тайне и стараясь помогать по мере сил и возможностей.       Георик опустился на стул, прикрывая глаза ладонью, гнев постепенно отступал, оставляя вместо себя пустоту и тревогу.       — Покажись, я знаю, что ты здесь.       — Сколь вы прозорливы, — вкрадчивый голос Мефистофеля раздался над самым ухом.       — Тебе так нравится подсматривать за людьми? — Георик убрал ладонь и перевёл взгляд на демона, что преследовал его во сне и наяву.       — Подсматривают слуги небесные, я же скромный наблюдатель, — Мефистофель выглядел довольным донельзя. — Быть может, перейдём к сути дела? Вы же позвали меня не для праздной беседы.       — Я… — Георик поморщился и умолк.       Эмоции схлынули, оставив после себя усталость и боль, которую он начал ощущать в полной мере только сейчас.       — Возьмите.       Георик с недоверием взглянул на белоснежный платок, протянутый ему Мефистофелем. Он не ожидал от демона такого проявления… Чего? Заботы? Внимания? Или это была очередная уловка насквозь лживой твари?       — Обойдусь и без твоей помощи, — процедил Георик.       Мефистофель прищурил золотистые глаза и убрал платок в карман не то плаща, не то длинной мантии:       — Тогда позвольте откланяться, мой дорогой пособник Дьявола.       — Что?       — Разве не вы несколько минут назад рассказывали своему другу о том, что медиков считали слугами нечистой силы? — на тёмных губам демона мелькнула тень улыбки. — Впрочем, сейчас ничего не изменилось, лишь стало более лицемерным. Вы — аристократ, окончивший Академию, и старушка-травница из деревни делаете одно дело — спасаете людей, только вас превозносит сам король, а старушку… сожгут на костре.       — Намекаешь, что и с алхимией всё обстоит в точности так же?       — Ох, люди-люди, додумываете за других, а после обвиняете мой род во всех своих бедах, — Мефистофель театральным жестом сложил руки на груди. — Но… вы мыслите верно, что бы ни говорил ваш друг. Церковники недолюбливают медиков не из-за того, что вы якобы оскверняете созданное по образу и подобию. Они страшатся иного — потерять власть над паствой. Необразованными людьми проще управлять… Алхимия, как и медицина, — наука, дающая человеку познание об окружающем его мире. Вы — не чудовище, Георик Забериск, а учёный, ищущий разгадку тайн Вселенной ради спасения жизни.       Было в словах демона нечто неправильное, некий изъян, червоточина, но Георик никак не мог понять, что же его смущало. Мефистофель же, казалось, и не ждал от него никакого ответа, взглянув на дверь, он недовольно протянул:       — Ваш служка, похоже вспомнил о своих обязанностях, потому оставлю вас.       — Подожди, — Георик успел схватить демона за запястье, прежде чем тот исчез. — Я хотел попросить…       — Помощи? Вы сказали, что обойдётесь и без неё.       — Я… хотел попросить тебя оказать мне услугу, — Георик всё же сумел подобрать слова. — В обмен на неё я подумаю над твоими словами о договоре.       — Вы играете в опасные игры… — Мефистофель освободил руку и одёрнул рукав. — Внимаю вашим речам, граф.       — Один из исследователей рассказал Сен-Жермену о Лилит…       — Если желаете узнать, кто виноват в том, что в вашу тайну посвящена половина города — вините самого себя. Безродный мальчишка, ушлый сборщик долгов, чернокнижник, скрывающийся под личиной лейб-медика, а теперь и ваши друзья — все они узнали ваш секрет по той простой причине, что один граф не желает принимать помощь чудовища, хоть сам давным-давно причислил себя к таким же тварям из Преисподней.       Мефистофель ещё раз взглянул на Георика, а потом растворился в тенях, оставляя того в глубоких раздумьях о том, кто же из них настоящее чудовище: демон, проявляющий человечность, или человек, не замечающий ничего на своём пути, идущий вперёд ради достижения цели.