— Самый лучший рахат-лукум для моей любимой женщины, — подносит свежайшую сладость, пока его девочка нежится в тенёчке в самый разгар светового дня, — Правильно, прячь от палящего солнца нашего птенчика, — целует ее живот, прикрытый свободной белоснежной туникой.
— Макс, ну веди себя скромнее, пожалуйста, — смущается, оглядываясь по сторонам, — Мы ведь здесь не одни.
— Ты моих друзей стесняешься? Да им нет никакого дела до нас, посмотри на них, — прячет улыбку у неё на плече, — Пьют виски и травят анекдоты.
— Я никак не могу привыкнуть, что ты от меня не отлипаешь, — запрокидывает голову, ожидая его тёплые губы на своём лбу, — Я тебя не узнаю.
— Честно говоря, я сам себя не узнаю, — нежно сжимает руками её шею, а пальцы так и тянутся к налитой груди.
— Присядь ко мне, — тянет к себе, перехватывает руки в свои и целует его скулу, пока он пытается умоститься рядом с Машей, чтобы не занять слишком много места, — На работу уже хочется? Театр не снится? — откусывает восточную сладость и облизывает губы, а затем и пальцы.
— Хочется быть рядом с тобой и уберечь вас от всего-всего, — укладывает её голову к себе на грудь.
— А виски с ребятами выпить не хочется? — жмётся ближе, шутит, успокаивает вдруг возникшую внутри Макса тревогу. Улыбается, наблюдая за ребятами.
— А ты что, Манюнь? — двусмысленно спрашивает Максим, вообще не имея ввиду употребление алкоголя.
— Я б выпила, конечно же! — громко вскрикивает и смеётся.
— Э-э-э… Куда? — хмурится, глубокие морщинки прорезают его лоб. Обескуражен.
— Выпила бы, если бы квартирантов во мне не было, — трёт обеими ладонями живот и продолжает смеяться, — Так что иди повеселись, ты совсем не обязан меня караулить, родной, — садится и вдруг внимательно смотрит на своего мужчину, — О, а нас Нюся пока поразвлекает. Смотри, какая «весёленькая» идёт, — Маша прыскает со смеху, когда подруга сбрасывает с ноги тапок, потому что тот внезапно её взбесил, — Мы поболтаем и придём к вам, — целует его губы, а следом делится с ним десертом, — Обещаю.
— Ладно. Нюрка, береги моих, — выкрикнул Макс и сам рассмеялся, глядя на подругу, — Маня, берегите Нюсю.
— Нянька, иди уже отсюда, там мужики хотят напиться, прикрываясь какой-то глупой игрой. Хоть ты им объясни, что повод искать не обязательно, — кричит Максиму вслед и садится рядом с Машей, — Что-то я смотрю и не узнаю в этом человеке Аверина.
— Ань, я сама в шоке, — закусывает губу, провожая взглядом свою двухметровую любовь.
— Это нужно было мне его вымандить пару раз, чтобы пробить его броню. Знаю, что он себе потом не простил бы, если бы накосячил. Надеюсь, ты знаешь, что он всегда хотел от тебя ребёнка, просто боялся… В общем, страхи, понимаешь…
— Знаю, Ань.
— И фигня все эти его слова, что работа — смысл его жизни. Он прикрывался постоянной работой только потому, что ему казалось, что он в действительности никому не нужен, кроме своего зрителя. Теперь-то знает, как ошибался, — Аня обнимает Машу, — У него ведь никогда не было отношений, чтоб прям семья. Классный секс, вкусный ужин, какие-то эмоции — да. Но, чтобы всерьёз? Или он не хотел, или женщины такие были… Он сам не знает.
— Но Макс со мной тоже семьей не бредил, хочу я тебе сказать. И ребёнка мы совсем не планировали… Не спрашивай, как я в сорок с хвостиком допустила это и прощёлкала момент с контрацепцией. Вряд ли он хотел со мной прям серьёзных отношений. А сейчас, даже если между нами что-то не сложится, то вот этот маленький человек, — кладёт ладони на живот, — Он навсегда нас связал. Даже если когда-то Макс предпочтёт работу, а не нас. Однажды, предпочёл, но… — шмыгает носом, — Но я больше не обижаюсь на него. Да и он не должен что-то выбирать… В общем, — сильнее шмыгает носом, — Просто я сильно его люблю, — срывается с дрожащих губ.
— Маня, что за ерунду ты говоришь? — заглядывает в голубые глаза и видит слезливые два океана, — Ох, эти гормоны, — обнимает крепче и тепло-тепло улыбается, — Я никогда не видела его таким: любящим, окрылённым, счастливым.
— Я… я не знаю, Нюсь, — шмыгает носом и прижимается к груди лучшей подруги, — Всё так хорошо, что мне страшно… Я никогда так счастлива не была, — шепчет настолько тихо, будто стесняется. Будто боится, что может спугнуть.
— Машка, любить и быть любимой не страшно, поверь мне. Вы оба этого достойны, — вытирает водопады слёз, сжимая в своих объятиях хрупкое женское тело.
POV Максим
С мужиками сидеть замечательно, но надолго из виду выпускать девчонок я не собирался.
— Нюрка? — вдруг замечаю, как Аня обнимает мою девочку, а её тело содрогается, — Маша? — ставлю стакан на стол, резко сокращаю между нами расстояние, приземляюсь перед девочками на колени, — Моя родная, что произошло? — меня трясёт от переизбытка адреналина и тревоги, — Ань? — перевожу взгляд на подругу, которая нежно гладит по голове мою дрожащую любовь. Да, блять, мне кто-то ответ, в конце концов?!
— Она плачет, потому что очень сильно тебя любит, — Аня улыбается, прижимая к своей груди щеку Маши, — Беременные гормоны перепутали слёзы со счастьем.
— Серьезно? Из-за этого так горько плакать? — спрашиваю у Ани, а кивает Маша, вытирая щёки и нос, — Родная, — Аня широко улыбается и передаёт в мои объятия Машулю, которая моментально цепляется за меня.
— Ты такой счастливчик, друг мой, клянусь тебе, — Нюрка по-дружески хлопает меня по плечу, киваю ей и она удаляется, предоставляя нам возможность побыть наедине.
— Маленькая, я тоже тебя очень люблю, разве есть повод плакать? — шепчу в ее волосы, а она всхлипывает, а потом смеётся, и я вообще ничего не понимаю.
— Я не знаю, почему плачу, просто взгрустнулось, — улыбается сквозь слёзы, отрывая своё заплаканное лицо от моей груди.
— Все хорошо? — всё ещё не могу успокоиться и требую подтверждения.
— Хорошо, — ещё раз вытирает нос, — Какая я у тебя дурацкая, — хихикает и жмётся к моему плечу. Она не меньше меня раздосадована.
— Испугала меня, дурёха, — шумно выдыхаю и усаживаю ее на колени.
— Я такая плакса, — шмыгает носом в очередной раз и я так сильно её люблю, что готов раздавить в объятиях. Этот человек в одном прикосновении умещает всё тепло Вселенной и даже больше.
— Точно все в порядке, малыш? Я уже и забыл, когда ты так горько плакала, — целую ее лоб, глажу по спине и чувствую как она прекращает дрожать.
— Да, — несколько раз активно кивает, — Прости, — мажет губами по моей колючей скуле и застывает на шее.
— Я тебя лукум оставлял кушать, а не плакать, — целую ее висок.
— Я больше не плачу, — жмётся ко мне, упираясь животом в мой, а затем тянется одной рукой к сладости, захватывая сразу несколько кусочков.
— Будешь играть с нами в «мафию»? — обе ладони кладу на её бока и нежно поглаживаю наблюдая, как она кушает восточную сладость.
— Буду, конечно! — улыбается так, будто бы и никаких слёз не было. Мое сердце чуть не выпрыгнуло, но я все равно ее безумно люблю.
— Значит, пойдём.
******
Серьезно в «мафию» поиграть не получилось, всему виной отменный виски и классное настроение. Маша с Нюркой постоянно подсматривали, наивно полагая, что никто не заметит, но от меня ничего не скрыть, особенно когда мой конспиратор активничал под боком и замышлял план победы. А ещё меня сильно напрягало, когда Маша, с закрытыми глазами, хотела опереться на мою ногу или ее машинально погладить, периодически она попадала в «опасную зону» и, стоит ли говорить, что остаток вечера мой член изнывал от хронической нехватки моей обольстительницы?
Спустя какое-то время стало всерьёз темнеть и Маша с Нюркой ушли отдыхать в номер, а мы продолжили банкет, и даже обсуждали рабочие моменты.
Типичные мы.
******
Уже начало светать и мы потихоньку расходились в номера, я очень хотел спать, поэтому по пути в номер мечтал, как я сейчас прижмусь к моей девочке, вдохну её аромат и сладко усну довольный и счастливый. Поэтому я сразу же принял душ, а лишь потом — прямиком к кровати. Только опустившись на кровать я осознал, что кровать пуста и холодна. Неосознанно сердце пропустило пару ударов и сон как рукой сняло.
И где моя беспокойная женщина?
Наскоро накинул на себя футболку, шорты и бегом на пляж. Мысленно прокручиваю не могло ли что-то случится за время моего отсутствия или, быть может, я мог чем-то обидеть?
Безошибочно обнаруживаю мой мир в маленькой беседке прямо на берегу моря. Сонная, очаровательная сидит на мягком лежаке, слушает шум моря, встречая красивейший рассвет. Солнце целует её кожу легкими тёплыми касаниями и она улыбается.
— Малыш, я так весь поседею раньше времени, — шумно выдыхаю прямо возле неё.
— Да? Ты волновался, да? Я ведь тебе там записку на тумбочке оставила. Не хотела мужчин отвлекать от активной дискуссии, — ослепительно мне улыбается и я понимаю, что все хорошо. Расслабляюсь.
— Не видел записку, малыш. Так хотел сладенько поспать с тобой в моих объятиях, но обнаружил холодную постель без моей девочки, — целую ее висок и сажусь позади неё, размещая ноги по обе стороны, — Тебе почему не спится?
— Мой хороший, — берет мои руки и складывает на своём животе, мягко поглаживая, — Не могла уснуть, болит грудь и я решила, что шум моря, морской воздух и рассвет именно то, что мне нужно. А вы как посидели?
— Третья бутылка была лишней, — прикрываю глаза, чувствуя ужасную усталость и пульсацию в висках. Смеётся, запрокидывает голову и зацеловывает болезненный висок. Льну головой к её губами… Такие нежные, тёплые, успокаивающие. Вздыхает и поворачивается ко мне лицом. Господи, какая же она красивая. Берет мое лицо в руки и целует, целует, целует, — Твои губы меня успокаивают, — забираюсь руками под платье и накрываю ладонями её ничем не прикрытую мягкую, набухшую грудь. Шипит, когда мои пальцы касаются очень чувствительных сосков, слегка отстраняется, — Я аккуратно, — уверяю и практически невесомо ладонями очерчиваю округлость, тем самым слегка массируя. Моя девочка вначале очень настороженно реагирует на манипуляции, ведь вчера она почти слёзно жаловалась, что прикоснуться невозможно. Наклоняю голову и целую мягкую кожу груди через ткань. Сбивчиво дышит, иногда постанывая, надеюсь, от удовольствия, но не говорит ни слова, — Мои сладкие, — хочу раздеть ее прямо сейчас и целовать каждое чувствительное место на её теле, но приходится себя сдерживать, — Я тебя сильно люблю, — скольжу ладонями к пояснице, прижимаю ближе к себе, зарываясь носом в ее шею, — Любишь?
— Очень, — крепко-крепко обнимает и моё сердце вздрагивает.
— Спать не хочешь? — шепчет тихонько, но я ещё не успел захрапеть в её ключицу.
— Очень хочу, малыш. Глаза слипаются, — в действительности еле держу глаза открытыми и как только веки смыкаются, я вижу сон.
— Пойдём в номер, — выпутывается из моих объятий, берет за руку и топит меня невероятно тёплым океаном своих голубых глаз.
И я тону.
