Отлично

      Флора — заядлая оптимистка и с этим, наверное, ничего не поделаешь. Она всегда, независимо от ситуации, улыбается и уверяет всех вокруг, что жизнь прекрасна, а дальше будет ещё лучше. И люди почему-то не спорят, а лишь молча кивают в ответ, стараясь как можно быстрей перевести тему.       Флора смеётся, когда в очередной раз падает на горячий асфальт из-за своей невнимательности. Не затем, чтобы уверить забеспокоившихся людей, что с ней всё в порядке, а потому, что ей действительно смешно. Она ведь знает эту дорогу наизусть, а умудрилась споткнуться об обычный булыжник, который, как всегда, так неудачно расположился посреди улицы.       Флора внимательно, не перебивая, слушает рассказы Миэли о её колледже, подростковых проблемах и новом парне. Она находит руку сестры, аккуратно сжимает и лучезарно улыбается сестре, как всегда уверяя:       — Эй, всё ведь отлично, малышка!       И Миэли на несколько секунд затаивает дыхание, прежде чем дать ответ. Она посильней сжимает руку Флоры и соглашается с ней, не решаясь сказать, что дела хуже некуда: у родителей нет денег на дальнейшую оплату колледжа, а парень, откровенно говоря, оказался идиотом, что бросил её на деньги…       — Ох, мне бы твой оптимизм, Флора, — вздыхает Миэли, когда сестра её уже не слышит.       Флора всегда улыбается, когда прохожие случайно сталкиваются с ней и иногда даже сбивают с ног. Она желает им хорошего дня, когда те, в растерянности, мямлят что-то нечленораздельное и стараются как можно быстрее удалиться, а затем с той же улыбкой продолжает свою прогулку по давно выученному маршруту.       Её не смущают вечно пристальные взгляды, дети, тыкающие в неё пальцем и вечно сожалеющие непонятно о чём люди. Флора всегда делает вид, будто бы ничего не понимает, и продолжает свою тираду под названием «Жизнь прекрасна, а завтра будет ещё лучше».       — Милая, может, всё-таки, тебя отвезти завтра в эту группу поддержки? — почти что умоляет её мать. — Найдёшь друзей, парня…       — Мам, — с улыбкой вздыхает Флора. — Всё ведь отлично, почему ты так переживаешь? Но, если тебе это так важно, я могу съездить разок, чтобы подбодрить ребят!       — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива… — не без боли в голосе отвечает она, а затем чувствует, как дочь нащупывает её руками, чтобы крепко обнять. И Алиса со всех сил сдерживает слёзы, чувствуя боль за своё дитя. Но Флора не глупая, она всё чувствует. А поэтому сильнее сжимает её в объятиях и целует в волосы, пахнущие свежими цветами.       — Чтобы чувствовать себя счастливой, зрение не нужно… — отвечает она и мама тихо с ней соглашается, решая не вешать на неё ещё больше проблем.       Флора прощается с родителями, осторожно ступает по выученной наизусть дороге, тростью проверяя её на препятствия и продолжает дарить окружающим свою улыбку. А затем, палочкой она нащупывает преграду, но не успевает среагировать, когда тяжелое тело валится на неё, сбивая с ног и окатывая волной нецензурной брани. Флора морщится, пытаясь привстать на локтях, и ищет правой рукой свою трость, игнорируя ругань и продолжая лежать спиной на асфальте.       Её неожиданно дергают за руку, принудительно ставя на ноги и Флора чувствует себя чертовски потерянной и беспомощной.       — Ты что, слепая?! — злостно кричит какой-то парень, отряхивая себя от пыли.       — И-извините, пожалуйста… — почему-то тихо, но не без улыбки, просит прощение она, а затем резко опускается на колени, продолжая поиски своей трости. Парень, сбивший её с ног, хмурит брови и с недоумением наблюдает за действиями девушки. — Ох, мне так неудобно вас просить! Вы не поможете найти мне мою трость?       Прохожий, сбивший её с ног, чувствует, как по спине пробегает дрожь, когда Флора поднимает лицо к небу, в попытках обратиться к нему. И ему мгновенно становится стыдно за свои слова и ругательства. Ему становиться чертовски неудобно из-за того, что это он, уткнувшись в телефон, не смотрел за дорогой…       — Чёрт! Прости меня! Я… я такой невнимательный! Сейчас я тебе помогу, не двигайся!       Он одним движением снова поднимает улыбающуюся Флору на ноги, а сам растерянно оглядывается в поисках трости. И его обдаёт жаром, когда он всё-таки находит её. На дороге. Сломанной пополам.       — Что-то не так? — спрашивает Флора, чувствуя учащённый пульс парня, который всё ещё сжимает её плечи.       — Прости, но твоя трость выкатилась на дорогу и… мне так кажется, по ней проехалась машина и… в общем, она сломана, — с сожалением отвечает он. — Давай я проведу тебя домой. Всё-таки это я виноват в случившемся.       Флора улыбается, руками нащупывает его локоть и вцепляется в него, осторожно ступая по ровному асфальту.       — Я живу возле пекарни, что на Бейкер стрит, — говорит она. — Я, кстати, Флора. А ты?       — Огрон, — отвечает парень, внимательно наблюдая за тем, как ступает девушка. — Ещё раз прости за то, что столкнул тебя. И накричал… Мне так стыдно.       — Перестань! — смеётся Флора, — С кем не бывает. Я тоже виновата, так что не бери в голову. Всё ведь отлично — мы ничего себе не сломали, я всё-таки доберусь домой, а ещё и приобрету нового знакомого!       — Ты всегда такая оптимистичная? — спрашивает Огрон.       — Сколько себя помню, — отвечает она. — Миэли, моя сестра, говорит, что иногда это невозможно выдержать.       Парень смеётся, помогает ей аккуратно ступить на бордюр, наблюдая за тем, что улыбка действительно не сходит с её лица.       — Ты большая молодец, раз так легко живёшь с… этим.       — Слепотой. Давай называть вещи своими именами, — говорит Флора. — Люди почему-то всегда бояться сказать это в слух. Будто бы, если они промолчат, то я прозрею… Наверное, мне легко об этом говорить, потому что у меня это врождённое. Хотя, знаешь, я очень бы хотела знать, как выглядит голубое небо, люди, машины и я. А так, я могу только догадываться, рисуя свои образы из рассказов родителей. Я знаю, что у меня темно-русые волосы, зеленые глаза, смуглая кожа, но мне это, честно говоря, ничего не даёт.       Флора тихо смеётся, а затем просит остановиться, чтобы передохнуть.       — Прости, просто это сильно выматывает меня… — говорит она, улыбаясь и тяжело вздыхая. Огрон с восхищением смотрит на девушку и слушает её рассказы. Он, не отрывая взгляда, смотрит на её заразительную улыбку и сам неосознанно поднимает уголки губ вверх, поражаясь её заразительному оптимизму.       — Ты красивая, — вырывается у него и Флора на несколько секунд замолкает.       — Что? — не понимая его, переспрашивает она, а затем снова, слишком по-доброму улыбается.       — Тебе же интересно как ты выглядишь, — как ни в чем не бывало, отвечает Огрон.       — Спасибо… — Флора чувствует, как щёки начинают гореть и ей резко становится очень жарко. — Можно?       Она тянет руки к его лицу и слышит тихое: «да». Парень замирает на месте, завороженно наблюдая за её дальнейшими действиями. Флора осторожно проходит руками по его бородке, затем ощупывает немного приоткрытые губы, скользит по аккуратному носу, едва касается приоткрытых век и густых бровей, а затем обхватывает его лицо руками и лучезарно улыбается:       — Ты тоже очень красивый!       Огрон не сразу приходит в себя. И не сразу может вдохнуть полной грудью. Он словно всё ещё чувствует её нежные пальцы у себя на коже и отчего-то становится невероятно тепло. А Флора так и продолжает стоять на месте, продолжая улыбаться во все тридцать два. Она опускает руки ниже, снова хватает парня за локоть и кивает, давая понять, что готова идти дальше.       Огрон в красках рассказывает ей об университете, о родителях и о том, как недавно переехал от них в съемную квартиру. И Флора завороженно слушает, понимая, что он первый, кто говорит всё, как есть, а не умалчивает о трудностях и неприятностях, как это делают её родители и Миэли…       Флора крепко обнимает Огрона, когда тот прощается с ней на пороге квартиры. Она не перестаёт благодарить его за то, что привёл её домой и говорит, что он — невероятно хороший человек.       — Всё будет отлично, ты же знаешь! — кричит она ему вслед, а затем закрывает дверь на замок.       А спустя пять минут улыбка резко спадает с её лица и она плетётся в комнату, где валится на кровать.       — Дура! Оптимистичная, наивная дура! — кричит она в подушку, когда понимает, что все те комплименты, интересные истории и дружелюбность были всего лишь вежливостью и ничего больше. И на самом деле, Огрону, хорошему и весёлому парню, нет никакого дела к слепой девчонке, с которой совершенно случайно столкнулся на улице… Наверняка, всё это было просто из чувства долга или из жалости, а она… она просто на несколько минут себе представила, что имеет право на настоящее счастье, любящего и понимающего человека рядом. Но кому нужна обуза?

***

      Флора едва ли не роняет кружку с кофе на пол, когда слышит неожиданный звонок в дверь. Она ставит её на стол, осторожно, под стенку идёт в коридор и нащупывает дверь.       — Кто? — спрашивает она.       — Это я, Огрон, — отвечают за дверью. Флора чувствует, как сердце пропускает удар, и дрожащими руками нащупывает замок.       Парень входит внутрь, закрывает за собой дверь, берёт её руки в свои и опускает на что-то тёплое и мягкое. Флора с восхищением обхватывает существо руками, чувствуя на себе его дыхание, и гладит, гладит, гладит…       — Это… это что, собака? — спрашивает она.       — Если быть точным, Отлично! — отвечает Огрон, поглаживая его за ухом. — Но, если тебе не нравится его кличка, можешь поменять. Он твой.       — Мой? Отлично? — дрожащим голосом переспрашивает Флора, не веря, что с ней это происходит.       — Отличная кличка, да, Отлично? — смеётся парень. — Думаю, собака-поводырь будет понадёжней трости. Как думаешь, Флора?       Она чувствует, как дорожки слёз беспредельно скатываются по её лицу и всхлипывает:       — Т-Ты серьёзно? Огрон, это же… это же… — не может подобрать слов девушка.       — Отлично? — спрашивает он.       — Более чем.