***
— Он молодец, он справится, - успокаивал мужа Чанёль. — Не хочу, чтобы ему было больно, - прошептал омега, тихонько плача и прижимаясь к мужу. Бэкхён смял в кулачках рубашку альфы, намочив её своими слезами, но было совсем не до того. Сегодня их сын поздно вернулся домой с сигаретой в зубах и бутылкой виски в руках — Хёк никогда бы себе не позволил такого, он выпивал с друзьями и не скрывал этого, но чтобы вот так, прийти домой в таком состоянии с сигаретой наперевес? Ни за то! Он любил и уважал своих родителей, и никогда бы не появился перед ними в таком виде, особенно зная чувствительность папы на тему алкоголя. Когда Чанёль, увидев сына, уже хотел накричать на него и надавать по ушам, тот сказал лишь: «Он встретил его, своего истинного» и ушёл к себе в комнату. Парень закрылся изнутри, не покидая пределов своей спальни больше трёх часов. Бэкхён изводил себя, волнуясь и плача. Насколько же ему должно быть больно, что ему уже плевать на всё? Омега порывался позвонить Минчжу и узнать в чём дело, правда ли это, но не смел — он не мог лезть в личную жизнь сына. — Малыш, всё будет хорошо. Не плачь, пожалуйста, - шептал альфа, вытирая мокрые щёчки. Омега хотел бы помочь, облегчить боль сына, но тот не позволял. В дверь начали усиленно тарабанить, звонить и стучать, чудом не снося с петель. Альфа оставил мужа на диване и решил открыть — кто же мог явиться к ним в два часа ночи? — Минчжу? – увидев ночного гостя, удивлённо протянул старший. — Где Хёк? – запыхавшись, спросил омега. Чанёль только и смог, что указать на дверь его спальни. Омега пронёсся мимо него, мимо Бэкхёна и добежав до нужной двери, стал усиленно тарабанить в неё, как минутой раннее, добавляя: — Открой дверь, Хёк! Грёбанный засранец, чёртов идиот, немедленно открывай сранную дверь! Бэкхён даже плакать перестал, раскрывая покрасневшие глаза в шоке — Минчжу знает такие слова? Чанёль подошёл к мужу, ласково кладя руку на талию и наблюдая за разворачивающейся картиной. — Я её сейчас вынесу! – зарычал омега, ударяя ногой в дверь. — Я уже всё тебе сказал, оставь меня в покое, - прорычал в ответ Хёк, раскрывая дверь и вплотную приближаясь к омеге, угрожающе. — Иди и будь счастлив! – прозвучало, как проклятие, но ведь Хёк и не говорил, что он сильный душой мужчина, чтобы отпустить любимого человека в добрый путь. Минчжу с размаху влепил парню пощёчину, заставляя Хёка сделать несколько шагов назад и поморщиться от боли — немного отрезвило. Чанёль с Бэкхёном стояли в ступоре и не могли понять, что происходит, но если бы это не был их сын, они бы уже принесли попкорн и уселись на диван — такая драма. — Идиот! Он женат! – прошипел омега. — Аа, поэтому ты здесь? — Я и не собирался никуда уходить, о чём ты говоришь? — Из жалости? — Не из жалости, а потому что я люблю тебя, - прошептал омега, опуская голову и пряча слёзы. — Я же люблю тебя, разве ты не видишь, не чувствуешь? Хёк весь сжался — до этого момента, он и правда был заядлым эгоистом, считающим свои чувства важнее чувств Минчжу. Он был готов отпустить его в любой момент, когда тот встретит истинного, не спрашивая о том, а хочет ли сам омега уходить? А как же его чувства? Парень считал это жертвой, внутренне гордился собой и тем, что он такой хороший, ставит чувства Минчжу выше своих, на деле-то, не думая ни о ком, кроме себя. — Что ты сделал с собой? Выглядишь как чёртов нарик, - проворчал омега, поправляя пуговицы на рубашке альфы. — Какая гадость, от тебя несёт, как от мусорной ямы, - продолжал ворчать Минчжу, а руки тянулись поправить, исправить, сделать лучше, позаботиться. — Прости, - прошептал альфа, притягивая парня к себе и целуя мокрые от слёз щёчки, шепча «прости» каждую секунду и не переставая сжимать любимого в своих объятиях. Он почти поверил, что больше никогда не сможет вот так обнять его, не почувствует его прикосновения, которые вечно заботливо поправляли задравшуюся футболку или дурацкий галстук. Хёк так боялся, что больше не услышит любимое ворчание, что чуть не сошёл с ума, заливая в себя горький алкоголь несколько часов и выкуривая сигареты одну за одной. Глупый идиот. Пара простояла с пару минут, а после Минчжу неловко извинился перед родителями Хёка и оба скрылись в спальне парня. — Малыш, думаю, нам надо освободить дом. — Поддерживаю, родной, - тут же согласился омега и старшая пара пулей вылетела из особняка.***
Бэкхён не собирался покидать особняк совсем, не в ближайшее время, по крайней мере. Их гараж был отделён от всего дома и стоял, как отдельный дом, а потому потянув мужа за руку, омега быстро затолкал того на заднее сиденье. Мужчина немного повозмущался, мол, совращают, а сам с удовольствием подтягивал ноги внутрь, чтобы закрыть дверцу. Омега залез следом, забираясь на бёдра альфы и с удовольствием целуя, зарываясь тонкими пальчиками в волосы на затылке. Бэкхён был такой домашний, нежный, что казалось, что в нём нет ничего сексуального, а возбуждал на раз-два даже в растянутой майке и с гнездом на голове. Альфа с удовольствием запустил руки под футболку, пробегая по спине и слегка надавливая, заставляя выгнуть спину, чтобы чувствовать возбуждение мужа сильнее. — Чанёль, мм, родной, помоги мне, - прошептал омега между поцелуями. — Сейчас помогу, подожди ещё пару минут. — Я про штаны, помоги снять, - смеясь, проворчал омега. Альфа быстро сориентировался, снимая мешающую одежду и вновь прижимая мужа к себе. Омега вновь прильнул к губам Чанёля, пальчиками быстро пробираясь в штаны альфы и сжимаю горячую твёрдую плоть, ртом чувствуя стон мужа. Бэкхён давно этого не делал, то дел было много и они по-быстрому утром, то, как старики пятнадцать минут и долгий сон — омега устал от этого, хоть это и было приятно, они всё ещё молоды и Бэкхён всё также, как и раньше, горячо желает своего мужа. Омега в последний раз чмокнул Пака в губы и медленно опустился вниз, желая донести до мужа, что сегодня он настроен решительно и пятнадцатью минутами Чанёль не отделается. Альфа и забыл, когда Бэкхён делал ему минет в последний раз. Ему казалось нормальным, что они уже не молодые, что у них уже взрослый сын, который тоже этими делами грешит, что пора бы уже перейти в спокойную жизнь и сидеть, сложа ручки ждать старости. Омега сомкнул губу, насаживаясь на плоть и наслаждаясь её размерами, а больше — тихим рычанием своего альфы, что держался из последних сил, сжимая руками дорогую обивку машины. — Малыш, я сейчас кончу, остановись, - прошептал альфа. — Ну так кончай, - ответил омега, показательно лизнув головку. Сделав ещё пару фрикций ртом, омега отклонился, заканчивая дело рукой и ловя капли языком — Чанёль таки не сдержался. Дав альфе пару минут отдыха, омега забрался сверху, потираясь о вновь стоящий колом член и с огоньком в глазах наблюдая за рычанием своего мужчины. Альфа хотел мужа, как и раньше, как и всегда — сколько бы лет не прошло, пройдёт ещё столько же, а желать своего омегу меньше, Чанёль не станет. Потому что слишком идеален. Потому что принадлежит только ему. Потому что вот такой идеальный и свой, а главное любимый до дрожи. Омега аккуратно поднялся, опускаясь на плоть и сжимая зубами губы, чтобы не кричать и не стонать слишком громко. Приятное ощущение горячей плоти внутри, которое заполнила его, давящее ощущение — офигенно. Омега мягко поднялся, вновь опускаясь, двигаясь медленно, но лишь поначалу, а после срываясь на дикий темп. Альфа прижал мужа к себе, впиваясь в его губы и кусая до крови, а Бэкхён сжал волосы Чанёля в кулак, оттягивая и добавляя ощущений. — Малыш, скажи, почему мы трахаемся в машине чаще, чем в собственной кровати? — Нашёл время, – проворчал Бэк, двигаясь быстро и чувствуя приближающийся оргазм. — Хотя если по секрету, то секс в машине меня дико заводит. Альфа хотел бы добавить, что «а меня заводишь ты, и мне без разницы, где я буду тебя трахать», но накрывший с головой оргазм не дал словам сорваться с губ. Только рот и открылся у обоих от немого крика слишком острого ощущения кайфа. Бэкхён не двигался, прижимаясь к мужу и тяжело дыша, чувствуя, как узел распирает ещё сильнее, а сперма заполняет изнутри, но ему было всё равно — слишком хорошо, слишком. — Я люблю тебя, - прошептал омега, целуя мужа. — А я тебя, - ответил альфа, обнимая омегу и завалившись на спину, утянул Бэкхёна за собой. Им тут ещё долго лежать, так что, стоит поудобнее устроиться. Время шло медленно, словно специально растягивалось, давая обоим шанс насладиться друг другом. Ещё один из тысяч и тысяч, которые их ещё ждут. Тепло, приятно, нежно — обнимать любимого человека, которому даже говорить не нужно, как сильно ты его любишь — всё и без того понятно, но омега хотел сказать. Он не хотел быть молчаливым мужем, просто не мог и из раза в раз напоминал о том, как сильно он любит. — Спасибо, Чанёль. — За что? За секс? — Нет, но и за него тоже, - омега помедлил. — Спасибо за то, что тогда ты… заплатил за мой кофе. Помню, что я был очень уставший и измученный, что если бы ты своим поступком не заставил бы меня обратить на тебя внимание, я бы и не понял, что мы истинные. Наверное, я бы просто взял свой кофе, ушёл в свой домик на крыше, а потом всё началось бы новой — в моей жизни никогда бы не появился ты, и она была бы такой бессмысленной, что даже думать об этом не хочу. Омега шептал тихо, словно рассказывал страшную тайну, закрытую семью замками и засовом изнутри. — Малыш, - оторвав мужа от своей груди, позвал альфа. — Даже если бы тогда мы не пересеклись, я бы обязательно тебя нашёл, и обязательно бы полюбил. Думаю, я влюбился в тебя в самой первой нашей встречи, просто отрицал свои чувства, не хотел верить в то, что сердце в тот момент просто ухнулось в бездну. Ты был такой… замученный, взъерошенный аки воробушек, и мне впервые захотелось обнять первого встречного омегу. А то прикосновение, когда я удержал тебя от падения… я не прикасался к омегам за пять лет ни разу, я даже не пожимал им руки, потому что не мог и не хотел, а к тебе руки сами тянулись, и это так напугало меня, что я убежал. Но сейчас… я счастлив каждую секунду, потому что ты есть в моей жизни, потому что ты любишь меня, а я люблю тебя. Бэкхён улыбнулся, сверкнув глазами, полными слёз и прижался сильнее. И правда, всё, что важно — они любят. А остальное — ерунда.