Жизнь на скорости тьмы

Кроули хорошо помнил, как родилась его жажда скорости. Собственно, это было самое первое воспоминание — а значит, они родились… вместе? Как сиамские близнецы, они были неразлучны. В каком-то смысле эта страсть была божественным заветом — странным, непостижимым, как и все остальные Её слова и замыслы. Каждый ангел при Сотворении получил от Неё сообщение. Кто-то воспринял его, как совет, кто-то — как приказ. Многие вообще не поняли смысла начертанных на предплечье слов. И пока остальные ангелы делились полученными распоряжениями и пытались понять, что же это всё значит, Кроули задумчиво рассматривал свою надпись. «Не останавливайся…» Сообщение было написано именно так — с мелкими царапинами, которые сложились в многоточие. И это было самым удивительным — у остальных ангелов послания были либо в утвердительном, либо в приказном тоне, с восклицательным знаком — шрамом. «Помни о последствиях!» — удивлённо восклицал Самаэль. «Веди их!» — задумчиво бормотал Михаил. «Сон придёт». «Небо с тобой». «Учи вавилонский!» «Два трона». «Безумие покинет тебя!» «Не теряй второго!» И что бы значила эта недосказанность? Право принять самостоятельное решение? Продолжить мысль на свой вкус?.. Кроули не знал. И решил, что подумает об этом позже.        А позже он встал на крыло — и тут же думать забыл о всяких там сложных расшифровках божественных советов. Ответ был прост — он был создан для неба. Для полёта месяцами напролёт без остановки. Для разгона до скорости света. И для того, чтобы никогда не останавливаться. Во время отдыха Кроули часто наблюдал за полетами других ангелов. Он даже показывал юным херувимам несколько изобретенных им фигур высшего пилотажа — но лишь один из них осмелился повторить трюки. Правда, после неудачно выполненной «бочки» смельчака пришлось ловить в свободном падении и отговаривать от глупых мыслей вроде «я больше никогда не буду тебя слушать, Кроули!» — Будешь, будешь, Азира…? — Азирафаэль, — услужливо подсказал один из трусливых херувимчиков. — Такие могучие крылья глупо тратить лишь на обычные полёты, Азирафаэль, — подмигнул новому приятелю Кроули. — И такую храбрость прятать в себе — тоже. Белокурый ангел лишь робко улыбнулся в ответ, но Кроули чувствовал, что всё-таки сумел его переубедить. И надеялся, что однажды они ещё полетают вместе, на зависть всем чопорным ангелам, не умеющим даже сделать элементарный переворот.        Конечно, иногда приходилось возвращаться в Сад — слушать нудные уроки Михаила, избранного первым Архангелом, и наслаждаться райской благодатью. Он учился быстро — буквально схватывал всё на лету. Не было смысла тратить лишние десятилетия на монотонную зубрежку: в новорожденном мире было столько всего интересного! Хотелось изучить каждую травинку, погладить шерстку каждого из эдемских котят, попробовать плоды всех деревьев… Да, да, склонял он голову под строгим взором Михаила, он помнит. Те плоды трогать нельзя, и запрет не будет нарушен. Иногда ученики получали творческие задания — и такие дни Кроули растянул бы на века. Пока привычные к медлительному и размеренному темпу существования братья по крылу вникали в суть поставленной Ею задачи — привыкший мыслить так же быстро, как и летать ангел придумывал несколько решений и даже начинал воплощать их в жизнь. Сегодня Она подумала, что одного лишь солнца слишком мало для огромных небес, и ангелы учились создавать звёзды. Не пропел и десяток птиц, как Кроули уже осторожно вращал в руках две блестящие искорки, стараясь установить верный баланс. — Смотрите, кто первым справился с заданием! — Самаэль склонился над ним, любуясь моделью двойной звезды. — Думаешь, это возможно — привязать их друг к другу? — Да, если подобрать нужную массу и расстояние между ними, — радостно объяснил Кроули и вдруг поёжился от взгляда друга. Самаэль смотрел на него с восхищением — но и с каким-то недобрым чувством, тогда ещё непонятным и незнакомым юному ангелу. Позже Кроули подарил это чувство людям и назвал его завистью. Он был убежден, что именно зависть стимулирует их развиваться — но смертные, как и ангелы, всё испортили… Модель Самаэля не хотела сиять. Она была черна и безжизненна, а маленькую звездочку в ладонях Уриила тянуло к этой тьме, словно магнитом…        Кроули стал первым из ангелов, кто зажёг свои звёзды на небе. Это было не так уж и сложно — обычное маленькое чудо, но у других почему-то ничего не получалось. Он пытался помочь, но друзья лишь отмахивались… Спустя несколько месяцев безделья ему стало скучно, и он решился сделать хоть что-то, не одобренное Ей. Что-то стремительное и быстрое. Что-то живое и яркое в этой застывшей, изредка поблескивающей искорками вечности. Первый метеоритный поток промчался мимо редких новорожденных звёзд, убивая их и заставляя рождаться заново. Она говорила, что ничто не будет вечным, даже звёзды — а он подарил им шанс на новую жизнь… Но эксперимент закончился неудачно. Похоже, Она не терпит непослушания. Его двойняшки-звёзды, его первое и любимое творение, блеснув в последний раз, сорвались с небосвода пламеннохвостыми кометами — и больше не воссияли. Михаил что-то недовольно ворчал о дурных знамениях, но Кроули делал вид, что не слышит. В его мыслях звёзды, яркие и тусклые, белые и желтые, уже складывались в причудливые узоры. Возможно, предполагал он, обещанные Ею люди будут любоваться ими. Возможно, будут петь о них песни. Возможно, звезды помогут им отыскать свой путь. Тогда он думал о навигации. Веками позже не без его участия была изобретена астрология.

***

Он летал выше и быстрее всех. А затем так же стремительно пал. Видимо, нарушил неписаные правила допустимых скоростей или вылетел на невидимую встречную полосу — иных причин Кроули не видел. Не станет же Она, в самом деле, наказывать его за дружбу с Самаэлем, который всего лишь пошутил? Или станет?.. Самым ужасным в падении было не то, что крылья больше не могли поднять его в воздух. И даже не вечная сырость и вонь адских болот. Он стал змеёй — величественной, но до жути медлительной тварью. И потому вызвался быть посланником Ада на Земле, как только представилась возможность. Пусть того ощущения свободы в небе ему это не вернет — но на двух ногах можно было хотя бы бегать по утрам, улыбаясь рассвету, и представлять, что за спиной раскрываются сильные белые, а не израненные чёрные крылья. Конечно же, он мчался, стараясь превысить скорость света, уже почти шесть тысяч лет исключительно ради собственного удовольствия. Какому демону, падшему, выброшенному с небес ненужной старой игрушкой придёт в голову и дальше исполнять приказы Всевышней?.. Но с тех пор, как смертные изобрели одежду с карманами, он всегда носил с собой клочок бумаги — с одной стороны аккуратно обрезанный, с другой — коряво оборванный. Клочок, который он нашел однажды у себя на столе. Клочок, на котором был написан всё тот же приказ, совет, рекомендация… да Её сам Дьявол не разберет. «Не останавливайся»

***

В сумасшедшем двадцатом веке скорость — единственный способ выжить. Либо ты успеваешь первым, либо тебе поможет только демоническое чудо — этот закон Кроули усвоил быстро. Собственно, он сам его и придумал, зная, что никто из смертных в здравом уме не посмеет соревноваться с его Бентли. Он быстро ездил, быстро адаптировался к новой моде, новым правилам и привычкам, новым человеческим глупостям и новым требованиям начальства. Иногда от этого безумия даже у него шла кругом голова — что уж говорить о простых смертных. Кроули прозвал это «жизнью на скорости тьмы». Эта скорость заставляла потрепанные крылья раскрываться навстречу ветру, давала силы жить, срывала крышу… выжимала из него все соки, заставляя умолять о секундной передышке. И он знал, где её найти. В любое время дня или ночи, в летнюю жару или зимнюю вьюгу дороги вели его к небольшому книжному магазинчику одного слишком медленного и консервативного, но зато воплощающего в себе покой и стабильность ангела. Оккультно-эфирные существа тоже нуждались в перерыве на блинчики, чай или даже что-то покрепче. Иногда они позволяли себе встречу раз в столетие, иногда напивались до беспамятства чуть ли не каждую неделю… Пока однажды Азирафаэль не оттолкнул его. Не обозвал «слишком быстрым» в ответ на невинное предложение подвезти до дома. — Ты боиш-шься с-скорости? — насмешливо прошипел Кроули, но Аз не удостоил его ответом. С ангелом было что-то не так, он чувствовал это. Всегда такой открытый и искренний Азирафаэль что-то скрывал — или чего-то опасался. Но причиной его страха уж точно не была стрелка, дрожащая у показателя сто пятьдесят миль в час. Они не могли жить в одном темпе. У ангела были здоровые, сильные крылья, которыми он не пользовался, страстно желая тишины и покоя, а Кроули жаждал ударов ветра в лицо и безумной гонки — и потому выжимал запредельную скорость из своего старенького Бентли. Их желания и возможности никогда не совпадали, но демон всё ещё не терял надежды найти темп, комфортный для них обоих. И он никогда не останавливался.

***

С самого начала времен Кроули казалось, что его жизнь мчится слишком быстро. Вот и одиннадцать лет — невероятно долгих, как ему когда-то казалось, лет, — закончились. Закончилось их безумное ралли под названием «Перевоспитай Антихриста!» — бессмысленное и беспощадное, но такое… веселое! Конечно, всё могло закончиться гораздо хуже. Должно было. И они бы сейчас не ехали по оживленной трассе, ещё несколько часов назад пылавшей адским пламенем, и Азирафаэль не болтал бы о книге, которую обязательно купит следующей, пристроив голову ему на плечо, а он сам не держал бы руль своего взорвавшегося, но целехонького Бентли и не подпевал орущей из колонок «I want to break free». But life still goes on... I can't get used to living without, living without, living without you by my side. I don't want to live alone. God knows, got to make it on my own... Да уж, хмыкнул Кроули, Бог слишком много знает. Они могли сейчас сражаться друг с другом, как давние враги, нажившие кучу взаимных обид за шесть тысяч лет. Если бы он не поставил перед собой цель спасти этот мир и не шел к ней напролом, не останавливаясь… Неужели Она и это предусмотрела? — Ангел, — вкрадчиво начал Кроули: среди Падших не было принято обсуждать божественные откровения, и он не знал, как на его вопрос отреагирует Азирафаэль. — Что было в твоём… совете? Аз поморщился: похоже, говорить о книгах ему нравилось больше. Божественный замысел и так был самой популярной темой в апокалиптическое время. — Если это секрет, я не настаиваю. Просто любопытно. Мне, например, было сказано не останавливаться, — решил поделиться откровением демон. Заметив, как удивленно-недоверчиво смотрит на него Азирафаэль, он достал из кармана смятую записку и протянул спутнику. — Вот. Только не упрекай, что я с недостаточным уважением отношусь к Её дарам… Но ангел не упрекал. Он рассматривал «дар» так внимательно, словно перед ним было по меньшей мере ещё одно раритетное издание Святого Писания. Затем провел пальцем по разрыву и на лице его расплылась улыбка — глупая и радостная. — Так что, не поделишься? — задал контрольный вопрос демон, лихо обгоняя белый «мерс». Всё-таки этой трассе явно не хватало ещё парочки дополнительных полос. — Едем ко мне, — уверенно скомандовал Аз, сияющий, словно только что спустился с небес. — Кое-что покажу.        Кроули столько раз бывал в магазине Азирафаэля, что мог с легкостью заметить небольшую перестановку книг или новый дизайн таблички с именем владельца. Но в спальню ангела он не попадал ещё ни разу — и сейчас с любопытством оглядывался вокруг. Как и весь магазин, комната Аза была заставлена книгами, но здесь не было пыли… Демон принюхался, проверяя догадку: да, алкоголя тоже не было. Или же он был очень хорошо спрятан. — Смотри, — Азирафаэль нетерпеливо дернул его за рукав и Кроули выхватил из его рук бумажку. Ветхую, как и его собственная, но явно хранимую с трепетом. Конец фразы из двух слов упирался в ровный край, а начало граничило с изрядно потрепанным. «на полпути». — Я тогда не понял, что это означает. На полпути к чему? Или к кому? Но с тех пор, как мы заключили Соглашение, я всё думал, ну… — ангел поправил сползшие очки, — что я на полпути к падению. И именно об этом Она предупреждала. — И поэтому был так осторожен? Азирафаэль кивнул — смущенно и слегка виновато. — А потом решил, что в этом и состоит моя миссия. Знаешь, стоять на грани между добром и злом, но не бросаться ни в одну, ни в другую крайность… Ты что, ещё не понял? Ангел ловко выудил записку Кроули из его кармана и приложил к своей. Оборванные края не соглашались идеально стыковаться — годы давали о себе знать — но всё же было очевидно: их записки когда-то были одним цельным советом. «Не останавливайся на полпути». — Значит, мы всё сделали правильно! Мы разгадали Её замысел! — Казалось, ещё немного — и ангел пойдёт в пляс, увлекая за собой и Кроули, но демон в кои-то веки был бы не прочь потанцевать. Они заслужили отдых. — Если речь о пути между Раем и Адом, то, кажется, мы притормозили как раз посредине, — усмехнулся он. — Где-то между Светом и Тьмой. На грешной и благословенной Земле. — Там, где нам самое место, — поддержал его Азирафаэль и, легкомысленно набросив на прикроватную тумбочку простынь, достал громко звякнувшие бокалы. — За одним столом и за тёплой… дружеской беседой. — Ты как-то обозвал меня слишком быстрым, ангел. Теперь видишь, куда я так спешил? — Не знаю, куда спешил, но в конце ты всегда приходил ко мне, — тепло улыбнулся Азирафаэль и плеснул в бокалы немного вина. Всё-таки припрятал, негодяй. — Предлагаю выпить за дальнейшее поддержание этой традиции… — А я предлагаю за Неё и мудрые решения, — возразил Кроули, подходя ближе. К счастью, в этот раз ангел не попытался отстраниться, сохранить дистанцию между Добром и Злом. К счастью, для них Добра и Зла вообще больше не существовало. — И с какой же скоростью нам позволено двигаться теперь? — вкрадчиво спросил он, склоняясь почти к шее Аза и всё ещё надеясь получить в ответ столь забавное смущение. — Со скоростью звука, — насмешливо ответил ангел и демонстративно чокнулся сам с собой. Кроули фыркнул и выхватил из его рук бокал. Таким Азирафаэль нравился ему намного больше. С ним ещё сильнее хотелось жить на одной скорости. И почему Она не раскрыла свой замысел лет триста тому назад?