Солнечные лучи, пробивающиеся через зеленые шторы, заставляли ежиться и прятаться под подушкой. Не особо помогало, но это лучше, чем принимать яркий свет напрямую.
Рыжие волосы разметались по зеленой подушке, лицо удивительно спокойно для такого света. Он будто не причиняет девушке дискомфорта, лишь целует каждую веснушку на ее лице. Окутывает светом, как родное. Дорогое.
Другому же человеку, разделившему эту кровать, солнце, кажется, старалось причинить как можно больше вреда. Скорпиус сразу же нахмурился, отворачиваясь от окна. Кажется, они проспали. Будет ли это подозрительно? Да. Догадаются ли ее братья, где ночевала младшая Поттер? Несомненно.
Но, даже намек на страх пропал, когда Малфой, приподнявшись на локте, посмотрел на Лили. Было ли ему стыдно? Скорее нет, чем да. Он ведь пытался остановиться.
Скорпиус осторожно прикоснулся к плечу девушки, пропуская прядь сквозь пальцы. Провел рукой по ключице, еле заметно улыбаясь. Ему никогда еще не было так приятно просыпаться с утра с девушкой. Все-таки странно, что он, Скорпиус Малфой, редкостный бабник, умеет влюбляться.
— Вставай, — тихо сказал парень, продолжая поглаживать Лили по ключице. Та сразу нахмурилась, поворачиваясь к Скорпиусу и утыкаясь в него.
Пару секунд тишины. Легкая ухмылка Скорпиуса.
Лили резко распахнула глаза, несколько секунд смотря на Малфоя. Затем пару раз моргнула. По щекам расплылся красный цвет, а Поттер сразу же скукожилась, закутываясь в одеяло.
— Доброе утро, — легкое прикосновение к губам, — Мы опаздываем, кстати.
Парень посмотрел на часы. Да, действительно. Через пятнадцать минут начнется первая лекция.
— У меня свободное утро, — пробурчала Лили, еще сильнее закутываясь в одеяло. Будто бы опасаясь, что Скорпиус увидит что-то нового в ее облике.
— Тогда пойдем со мной. Или хочешь выходить из моей комнаты в гордом одиночестве? — и резким движением встал с кровати. Лили сразу же покраснела сильнее, отворачиваясь и зажмуривая глаза, — Трусишка.
Хлопнула дверь душевой.
Лили резко вскочила, ища свои вещи. Не то что бы она собиралась позорно сбежать, просто хотела одеться до того, как Скорпиус выйдет из душа. Накрывало жуткое смущение. Но, самое главное. Не было сожаления об этой ночи. Эта ночь была нужна им обоим, но, все-таки, светить голым задом с утра намного более стыдно, нежели ночью. Ночью еще и видно плохо.
К выходу Скорпиуса из душа, Лили была полностью собрана, в последний раз одергивая юбку. К ее счастью, парень вышел с полотенцем на бедрах.
— Нерасчесанная ты похожа на своих братьев, — ухмыльнулся Малфой, беря расческу с полки.
Лили хотела возмутиться по поводу гигиены, но Скорпиус достал палочку, направляя на расческу. Она на секунду вспыхнула синим цветом, а парень убрал палочку.
— Держи.
Девушка быстро расчесалась, отдавая расческу обратно.
— Прости, я так не умею делать, — с виноватым видом сообщила она, — А я ведь даже не услышала заклинания.
— Невербальные заклинания будешь изучать курсом позже, не волнуйся, и до тебя дойдет, — Малфой поправлял зеленый галстук.
Вид, на удивление, небрежный. Рубашка мятая, так как всю ночь торжественно провалялась где-то около подоконника, галстук повязан неровно. И волосы он, в отличие от Лили, не расчесал.
— Ты опаздываешь, — отметила Лили, глянув на часы, — не боишься, что МакГонагалл будет в ярости?
— МакГонагалл не сможет устоять перед моей великолепной красотой и, конечно же, пропустит меня, — томно вздохнул Малфой, подхватывая свою сумку и сумку Лили заодно, — Пойдем.
— Куда идем? — Лили попыталась выхватить свою сумку, но получила лишь ухмылку от Скорпиуса, — Ладно-ладно, поняла. Не трогаю, неси, мой принц.
— Идем в Большой Зал. Я оставлю тебя там, перегружу с рук на руки твоим подружкам, — на слове «подружкам», Скорпиус выразительно скривился, показывая все свое недовольство данными дамами, — А потом пойду на Трансфигурацию. Так уж и быть.
К счастью, на их пути из комнат школьных старост, не встретилось никого из знакомых. Лишь смутно-знакомые лица, которые вовсе не обращали на них внимания.
В Большом Зале уже почти никого не было. Все умные разлетелись по лекциям, дабы не схлопотать Тролль за опоздание. Но, краем глаза, Скорпиус успел заметить обиженного Джеймса в углу. Он, скрестив руки на груди, смотрел на них. Будто сверлил взглядом, хмурился, был максимально недоволен.
— Стеф, Ирина, — улыбнулась Лили, подходя к подругам и садясь около них.
Скорпиус молча отдал ей сумку, наклонился, легко поцеловал в губы. Раздались возмущенные, восторженные и удивленные вздохи. И весь этот спектр эмоций воспроизводили Стефани и Ирина.
— Кто еще любит умалчивать, — ухмыльнулся Скорп. Раздался колокол. Кажется, кому-то все-таки достанется от МакГонагалл.
***
— Джеймс! — разминувшись в проходе со Скорпиусом, к Джеймсу спешила Сициллия.
Черт, как она успела ему надоесть за этот день, когда он вернулся в Хогвартс. Она была СЛИШКОМ настырной. Но, в свою очередь, Джеймс был слишком мягким, чтобы отказать ей полностью. Сказать, что больше роли подстилки ей предложить не может. Она ему не нравилась. Вроде бы красивая, да. Из хорошего рода, тоже да. Интересный ли собеседник? А тут непонятно. Она не жаждала узнать Джима как человека. Не хотела знать его увлечений, характера. Она хотела лишь отношений. Увы, таких отношений хотела половина Хогвартса.
Непонятно, почему Цилли не выбрала Альбуса. Судя по всему, Джеймс ей особо тоже не нравится. Максимум по внешности, но единственное отличие внешности Джеймса от Альбуса — цвет глаз и рост. Джеймс был выше на несколько сантиметров, но это тоже роли не играло.
Хотя, кажется, Альбуса заинтересовал кто-то другой. Девушка, которая была у них дома ни раз, а также помогала их матери выжить. Непонятно зачем. Непонятно, какую выгоду она вынесла с этого. Ведь даже если ей заплатили, та работа, которую она проделала, стоит гораздо дороже всех тех денег, которые мог предложить Гарри Поттер. Нет, та девушка, определенно, была красивой. Но, только вот, намного старше Альбуса.
— Джейми, ты меня слышишь? — Сициллия нахмурилась. Джейми. Какое отвратительное прозвище, Джим и то лучше.
— Слышу. Ты почему не на лекциях? — парень изогнул бровь, наблюдая за тем, как лицо Слизеринки резко меняется с улыбки на грустное.
— Меня отстранили, — раздалось глухо, словно ударом о пластик.
— За что? Ты что-то сде?.. — Джеймс не успел договорить.
Резкий крик из коридора. Словно человека разрывали на части. Жутко и страшно. Но, самое пугающее в этой ситуации было не то, что Джеймс слышал этот крик. Он его знал. Кричала Роза Уизли.
***
— Хьюго, Хьюго… — Роза ощупывала брата, надеясь, что все еще может чем-то помочь. Надеясь, что это не конец. Ее маленький рыжий Хьюго лежал в коридоре, в луже собственной крови. Испуганная мина застыла на его лице, а темные глаза в последний раз сверкали слезами, — ХЬЮГО, НЕТ! — девушка резко ударила по полу, тем самым разбрызгав несколько капель крови.
Собирались учителя и ученики, которые не были заняты на лекциях. Но Розе было все равно. Пусть хоть сам бог придет. Перед ней ее самый худший страх. Страх потерять близких.
— РАЗОЙДИТЕСЬ! — к Хьюго летела профессор МакГонагалл. Она выглядела жутко обеспокоенной, лицо побледнело.
— Мисс Уизли, отойдите, пожалуйста, — стальным тоном произнесла она, — студенты, разойтись по классам! Всем не занятым в классах, уйти в свои гостиные и ждать лекций там!
— НЕТ! — Роза снова закричала, набрасываясь на холодное тело Хьюго, — Я НИКУДА НЕ УЙДУ! НЕТ!
Сзади девушку обхватили знакомые теплые руки, отстраняя от брата. От маленького Хьюго, всего залитого веснушками. Веселого брата, так напоминавшего отца.
— Профессор Люпин, отведите, пожалуйста, мисс Уизли в ее комнату. СТУДЕНТЫ, ВАМ БЫЛО НЕЯСНО СКАЗАНО? — Профессор редко повышала голос. Но сейчас она еле могла справиться с нахлынувшими эмоциями. Убийства. В Хогвартсе. Снова.
— ХЬЮГО! — раздался женский крик за спиной профессора, — Что случилось? Он жив?!
Лили, не заморачиваясь над сохранностью одежды, резко села около кузена. Слезы потекли по щекам, а руки повторяли действия Розы. Она судорожно ощупывала его.
— Хью… — тяжелый голос Джеймса Поттера. Его голос Минерва узнала сразу. Он не питал надежд. Не был слаб. Но даже спиной женщина чувствовала, как заостряются скулы и сжимаются губы Джеймса. Так же, как и у его отца.
— Студенты, в свои общежития за старостами.
И только сейчас они пошли. Кто-то плакал, кто-то шумно обсуждал. Роза все еще вырывалась из рук Люпина, переходя на «ты». Сейчас было не важно, кто и что подумает о них. Было важно не сойти с ума.
— Он первый. Но не последний.
Адаманта Лекур. Снова на месте преступления.
