Просто секс, да?..)

Резкий удар об стену вышибает, кажется, весь воздух из легких и я судорожно его вдыхаю заново, словно рыба, выброшенная на берег. Широкая крепкая ладонь вцепляется мне в горло со звериной силой, нарочно царапая ногтями кожу. Гриммджо хищно и довольно скалится, когда видит, что висок у меня разбит и кровь струится по щеке и подбородку. Она большими красными кляксами пачкает руку арранкара, от чего оскал его становится еще шире. Зрачки сужаются, делая его взгляд диким, необузданным, неукротимым. На секунду мы оба замираем, позволяя себе короткую передышку, а потом он впивается в мои губы жадным поцелуем. Я сжимаю в кулаке ворот его рубашки, заставляя наклониться сильнее. Целуемся глубоко и отрывисто, жадно глотаем воздух в перерывах. Он кусает мой язык, я кусаю его губы, чувствуя, как во рту остается металлический привкус. Я ненавижу вкус и запах крови, но с ним по-другому не умею. И не хочу уметь. Гриммджо Джагерджак – стихийное бедствие, приносящее только разрушение. На пути к цели он сокрушит все, разрушит любые препятствия, будь то армия, сопливые младенцы и старики или Банкаи всех капитанов Готея. Ему плевать на принципы, традиции, мораль, долг и честь. Непробиваемое, неуправляемое, жестокое, дикое чудовище, готовое убить кого угодно за свою добычу. За меня. - Ты сегодня медлишь, синигами! – хмурится он, а я в этот момент отталкиваю его и со всей силы бью кулаком в челюсть. Гриммджо падает навзничь, раскинув руки в разные стороны, и больно прикладывается головой об ножку письменного стола. Грязно ругается – повезло, что сегодня отец повез сестер к морю – и рычит, но подняться не успевает. Я прижимаю его плечи к полу, а ногами фиксирую бедра. Нифига это не поможет надолго, особенно когда он в таком возбужденном состоянии, но аппетит подогреет еще сильнее. - Ты поднял меня с кровати, чертов придурок. – я опять кусаю его за нижнюю губу и чувствую его горячее дыхание на лице. Ощущение почти такие же, как если бы он шептал мне на ухо: на затылке волоски встают дыбом, а по спине проходит мощная волна мурашек. Настолько мощная, что плечи у меня передергивает, будто от озноба. Я инстинктивно раздвигаю ноги шире. – Тебе еще повезло, что Карин и Юзу нет дома. Просил же не приходить сюда! - Мне похеру, чего ты там просил, Ичиго, - его бедра делают толчок навстречу и мое дыхание сбивается, делаясь рваным и непростительно-громким. – Я всегда делаю только то, что хочу. Пора бы привыкнуть. Еще один плавный толчок заставляет меня выгнуть спину и прикрыть глаза. Я закусываю губы, чтобы не застонать от удовольствия раньше него. Отпускаю его плечи и завожу руки за спину, опираясь ими на бедра арранкара, плавно двигаю бедрами, чувствуя, как все его тело напрягается и замирает. Ладони тяжело опускаются на мои бедра, нажимая на них, заставляя прижаться теснее. Гриммджо кусает свои губы и запрокидывает голову. Он не издает ни звука, но челюсть дрожит. О, да, я знаю каково это. Знаю, какое это охуительное чувство предвкушения. Сокрушающее, ломающее, выкручивающее. Так классно, что сводит челюсть и перед глазами плавают белые пятна. - Кому-то здесь слишком здорово, да?.. – насмешливо говорю я и ерзаю на его бедрах немного активней. Джагерджак отрывисто смеется. - Чертовски верно, синигами. – я похотливо улыбаюсь, но как только он кладет руку мне на пах и немного сжимает – не до смеха. Дыхание перехватывает и я инстинктивно толкаю бедра ему навстречу. Гриммджо смеется. – Ты выглядишь как блядь. - Тебе это нравится. - Еще как… Он резко подминает меня под себя и придавливает к полу всем телом. Фиксирует руки над головой за запястья, а сам наклоняется к шее и прикусывает мочку уха. У него чертовски острые зубы, но, несмотря на все увечья, которые мы наносим друг другу, мои уши Гриммджо любит до обожания. Еще ни разу он не кусал их так, чтобы мне было по-настоящему больно. Прежде чем спуститься к ключицам, он оставляет мне несколько засосов на шее и плече. - Хватит уже, придурок! – я стараюсь брыкаться ногами, но он умело их фиксирует. – Не ставь их на открытых местах! Сейчас же лето и в университете сессия. Юзу не понимает, почему у меня столько синяков, а Карин уже подозревает, что это вовсе не синяки. Если узнает мой придурковатый папаша, то достанет допытываться! - Ну, так скажи правду, - просто отвечает Гриммджо и кусает мое горло. – Или свали все на ту дуру-синигами, которая стремно рисует. - Рукия?! Ты с ума сошел?! – арранкар тем временем отпускает мои руки. Опирается на одну, а второй скользит по ребрам, легко царапая их ногтями. Он трогает языком горошину соска: лижет ее, игриво обводит по кругу языком, посасывает, нежно «обняв» губами, и ощутимо прикусывает. У меня кончаются все аргументы. Я вообще забываю предмет спора. Не до него, потом. Выгибаюсь в пояснице, откидывая голову назад, крепко сжав челюсти. Шумно выдыхаю носом и изо всех сил стараюсь не застонать первым. Мы ненормальные и даже секс у нас превращается не в простое наслаждение, а в поединок. Кто первый сделает шаг навстречу, кто первый возбудится, кто первый застонет, кончит… Мы не умеем «просто так». Просто так не интересно. - А что, – насмешливо говорит Джагерджак, - эта маленькая синигами не подходит на роль твоей девушки? - Если я скажу нечто подобное, Бьякуя мне язык вырвет. – облизываю губы и смотрю из-под полуопущенных век. - Я ему потом голову оторву. – внезапно совершенно серьезно говорит Гриммджо, но уже через секунду вся серьезность пропадает. Он ловко выпутывает одну ногу из штанины и седлает мою грудь. – И пока твой язык еще на месте, не трать зря время на разговоры. Он нетерпеливо тянет меня за волосы, заставляя приподняться. У Гриммджо стоит, и, судя по всему, уже давно: венки набухли и пульсируют так, что когда мои губы касаются возбужденной плоти, пульсация отдается во всем моем теле. Я опираюсь на одну руку, а второй обхватываю член у основания, придерживая, прежде чем взять его в рот. Гриммджо все еще держит меня за волосы и смотрит сверху вниз, внимательно наблюдая, как головка и часть плоти исчезают у меня во рту. У него потрясающий член. Клянусь, ничего лучшего в жизни мне не встречалось. Любить Джагерджака за то, что он умеет им пользоваться – самый лучший повод, самое правдоподобное оправдание. И я активно пользуюсь этим оправданием. Он перемещает ладонь мне на затылок и нажимает сильнее, заставляя взять в рот полностью. Я не против, я не сопротивляюсь, да и невозможно сопротивляться ему сейчас. Он откидывает голову назад и коротко и тихо стонет, легко двигая бедрами навстречу. Еле заметно, совсем чуть-чуть, но я чувствую его движения. У меня в животе завязывается такой узел, что становится больно. Становится тяжело удерживать ритм, потому что думаешь только о том, как бы побыстрее засунуть руку в пижамные штаны. Кажется, в таком состоянии мне хватило бы с десяток ритмичных движений. - Выглядишь так, словно тебе нравится это делать, - говорит Гриммджо и улыбается. Стискивает мои волосы на затылке в кулаки и не дает притронуться к своей плоти губами. Дразнится, сволочь, хотя разделение равно нескольким миллиметрам. - Нравится, - говорю я, вытаскиваю язык и самым кончиком скольжу по головке, задевая уздечку. - Ах ты, маленькая развратная блядь… Он нагибается и глубоко целует, играет с моим языком своим, кусает губы, а мне наконец-то удается просунуть руку в штаны. Боксеры мокрые и липкие от смазки. Когда я зажимаю член в руке и делаю пару движений, ладонь и пальцы становятся скользкими. - Ну ка посмотри, что ты наделал… - говорю я и вытаскиваю руку. Касаюсь пальцами сначала его губ, пачкая смазкой и щеку, и губы, и подбородок, а потом провожу по пальцам языком. – Это все из-за тебя. - О, синигами… - Гриммджо передергивает от мурашек, он тяжело дышит носом, раздувая ноздри, и плотно сжимает челюсти. Превосходная концентрация. Наклоняется к шее, обдавая кожу горячим дыханием, несколько раз кусает за мочку, а потом хриплым мокрым шепотом выдыхает: - Ичиго, мне нужно тебя трахнуть. Прямо сейчас. От этого шепота сложно не застонать. Я не железный… Прогибаюсь в пояснице, низко выдыхая в голос. - Ну так не тупи и сделай это, идиот. – он не реагирует на подначки. По-моему, он даже не слышит меня сейчас. Движения точные, быстрые и четкие. Жесткие руки проходятся по всему телу, пощипывая кожу, высвобождают из пижамных штанов и нижнего белья за раз. - Оближи. – он не просит. Требует. Давит на подбородок двумя пальцами и без разрешения сует их мне в рот. Я облизываю языком, обильно смачивая слюной, чувствуя, как он касается языком моего члена. Шумно втягиваю носом воздух и зажмуриваю веки до рези в глазах. Хочется податься навстречу, но он уверенно прижимает бедра одной рукой к полу, не давая мне двигаться. Обволакивающее чувство тепла и бесконечного удовольствия накрывают с головой, подобно волне. Подобно цунами. И каждая следующая волна становится сильнее. Я вплетаюсь пальцами в густые, выкрашенные в голубой, волосы Гриммджо и подгибаю пальцы на ногах. Он отнимает пальцы ото рта, заставляет меня пошире расставить ноги и входит в меня одним пальцем. Жаркая волна пробегает от макушки до кончиков пальцев на ногах, которые я все еще подгибаю. Новое движение – новая волна. Язык игриво касается уздечки, пока он растягивает меня пальцем, терпеливо ожидая, когда можно будет увеличить их количество. Расслабляюсь я быстро, и когда Гриммджо прибавляет еще один палец, никаких неудобств или болевых ощущений я не чувствую. Сам насаживаюсь на его пальцы. И сейчас мне этого мало. Катастрофически мало. - Давай уже, - прерывисто говорю я. – Быстрее, Гриммджо. Долго уговаривать его не приходится. Он еще раз, но теперь уже сам, обильно смачивает слюной пальцы, ибо сейчас искать смазку совсем не хочется, закидывает мои ноги себе на плечи и медленно, мучительно-медленно входит, стараясь не сделать больно. Это не похоже ни на одно из ощущений. Это все равно, что пропустить слабый заряд Сэро через себя самого, испытать отходняк после самого сильного наркотика, искупаться в парном молоке. Все равно, что испытать эти ощущения разом. Я протяжно выдыхаю низким хриплым голосом, запрокинув голову назад и закатив глаза. - Бля-я-ять… - Гриммджо кусает меня за лодыжку и рычит. – А-а-ах… Он откидывает голову назад и стонет уже даже громче, входя до самого основания. Несколько секунд он не двигается, тяжело дышит, будто пробежал несколько километров, и сильно жмурится, а потом, не снимая с плеч ног, наклоняется, опираясь на локти, и впивается в мои губы поцелуем. Он выходит почти полностью, а потом резко входит снова, во всю длину. Жаркая волна прокатывается снова. Теперь она берет начало откуда-то из солнечного сплетения, равномерно расползаясь по всему телу, заставляя кожу покрыться мелкими бисеринами пота. Гриммджо превосходно держит темп, не позволяет себе сбиться. Зарылся носом мне в шею, то кусая, то целуя ее. А я обнимаю его за плечи. Резко провожу по ним ногтями, и Джагерджак хрипло стонет мне на ухо, вдалбливаясь жестче и быстрее. Он быстро выпрямляется, садясь на ноги, помогает мне встать, не выходя, и сажает к себе на колени. Я обвиваю руки вокруг его шеи и сам целую его губы, шею, плечи, кусаю за уши, позволяя ему сжимать широкими ладонями ягодицы и иметь меня хоть целую вечность. Он целует мою шею, линию подбородка, но больше всего ему нравится целовать мои губы. Нравится целовать глубоко и властно, чувствовать себя хозяином положения. - Гриммджо, я уже скоро… - шепчу на ухо и чувствую, как он вздрагивает, одной рукой прижимая меня к себе за талию, я второй скользя вверх по позвоночнику. - Да, я тоже. – он скользит языком по шее и больно кусает плечо. Я задыхаюсь, тону в этом невероятном блаженстве. Кажется, в таком состоянии можно даже умереть. Но умирать совсем не хочется. – Подожди, - шепчет Джагерджак властно. – Встань на колени. «Да, давай. Выеби меня по-животному.» - возбуждение увеличивается чуть ли не вдвое. Я широко расставляю ноги, а Гриммджо уверенно надавливает ладонью на поясницу и резко входит. Он прихватывает волосы у меня на затылке и громко отрывисто стонет. - Поцелуй меня, немедленно! – прошу я, и он наклоняется. Я разворачиваюсь и обнимаю его одной рукой за шею, чувствуя, как он сжимает в своей ладони мой член, ритмично двигая рукой. Он и сам ускоряется. Мои стоны перетекают к нему в рот и я чувствую, как он возбуждается от этого сильнее, тоже постанывая. Напряжение становится таким, что терпеть его просто невыносимо. - Да-да-да-а-а-а!.. – я кончаю первым. Кажется, что целый мир взорвался перед глазами. Усталый и задыхающийся, из последних сил держусь, стараясь не упасть. Джагерджак обеими руками держит мои бедра, вдалбливаясь так быстро, как только может. Запрокидывает голову, низко и хрипло стонет, исступленно кончая в меня, и мы вместе падаем на пол, совершенно неспособные пошевелить руками или ногами. Проходит какое-то время, прежде чем он поворачивается ко мне. - Ты дрожишь. - Да. – я все еще не могу отдышаться, поэтому говорю с придыханием. Голова раскалывается, да и тело все болит, если по-честному. Особенно задница. Синяки от толчков и пальцев останутся. Когда дыхание восстанавливается, я молча поднимаюсь с пола, беру полотенце и сменное белье, и иду в душ, надеясь, что когда выйду, этого придурка тут не будет. После драки лицо опухло и рассеченный висок выглядит ужасно. Но это все цветочки по сравнению с тем, во что Джагерджак превратил мою шею! С левой стороны сплошная краснота из засосов, которая к вечеру станет синеть. Не шея, а космос. Зла на него не хватает, честно! Прохладный душ успокаивает, снимает следы усталости и раздражения и дарит силы для нового дня. Кажется, что теперь я смогу сделать все что угодно. После душа обрабатываю ранку специальным раствором, леплю пластырь и одеваюсь. Естественно, никуда он не ушел. Гриммджо обнаруживается в моей комнате, на кровати, в чем мать родила. Он удобно подложил под голову несколько подушек, закинул ногу на ногу и делал вид, что усердно изучал содержимое моей зачетной книжки. - Не лапай чужие вещи без разрешения, придурок! – я быстро выдергиваю документ из его рук и запихиваю обратно в ящик стола. - Мне чужого и даром не надо. Но все, что принадлежит тебе, мое, потому что и ты сам мой. - Ты живешь и не подозреваешь о жестокой реальности. – фыркаю я и пожимаю плечами. - Это ты о ней не подозреваешь. – вздыхает Джагерджак. – Ты еще не в курсе, что любишь меня? - Я люблю с тобой трахаться, а… - арранкар утробно смеется, подпирая голову рукой. - Нет, это невероятно. – он дергает бровью и смеется громче. – Ты настолько упрямый, что слов не хватает, синигами. Сколько времени прошло с нашей последней встречи? Я достаю зачетку и просматриваю числа экзаменов. Последний раз был в день первого зачета. - Чуть больше, чем три недели. А что? - А то. Сколько раз за это время ты был в Обществе Душ? - Ну, два. - А в Уэко Мундо? - Ни разу, Гриммджо! Достал! Ты же прекрасно сам все это знаешь! – раздражаюсь я. - Я пытаюсь разжевать все тебе, раз уж ты совсем кретин. – говорит он и продолжает, как ни в чем не бывало. – С кем ты спал в Обществе Душ за это время? - Ни с кем. – я настолько в ахуе, что даже возмутиться не успеваю. – Погоди-ка! Это вообще тебя не касается! - Очень даже касается! – ощетинивается Гриммджо и приподнимается на локте. – Я тебе уже тысячу раз сказал: ты – мой. И это не обсуждается. Думаешь, в Готее у тебя поклонников нет? – он улыбается кривоватой улыбкой, приподнимая одну бровь. – Если ты так думаешь, то ты очень наивен. Да ну?! Я настолько популярен?! Честно говоря, даже обидно становится. Сколько раз у меня была возможность с кем-то переспать… Быть может это Кира? Или Шухей? Ну, они вроде ничего. Только бы не Кемпачи и Маюри. - О чем это ты задумался? – Джагерджак отвешивает добротный щелбан. – Думаешь, кто именно они, я прав? - Хватит меня бить! – я тоже щелкаю его по уху и сажусь рядом на кровать. – А вообще было бы интересно узнать о ком речь. - Даже не мечтай. – он резко валит меня на постель и нависает сверху. – Ичиго, если бы ты не знал этого, тебе бы даже в голову не стукнуло с кем-то переспать. - Но теперь-то я знаю! – горячо возражаю я. - Я не позволю тебе этого. – говорит он спокойно. – Ты мой. Просто смирись. Я никуда тебя не пущу и убью любого, кто попробует притронуться к тебе хотя бы пальцем. Мужчина, женщина… Мне плевать. Мое должно быть моим. – он снова укладывается рядом и закидывает руки за голову. - Но я ведь тебя не люблю… - снова пытаюсь я возразить. – Я люблю спать с тобой, но… - А с кем ты спал кроме меня? - Абарай, Иноуэ… - Это до меня. – нетерпеливо перебивает арранкар. – После. С кем ты спал после? - Ни с кем. - То есть, уже несколько лет, начиная отсчет с твоей средней школы и включая сегодняшний день, ты спишь только со мной? - Ну, да. Джагерджак удовлетворенно хмыкает. - С окончанием сессии во втором семестре, Ичиго. Посчитай года сам, мне лень. Семь. Чертовых семь лет. За это время, как ни странно, Гриммджо ни разу не завязывал отношения с кем-то. Честно говоря, я и нас-то парой назвать не могу, но почему-то мысль «перепихнуться с кем-то где-то по-быстрому» ни разу не посетила мою голову. Я расслабленно укладываюсь на кровати, а Джагерджак заползает под одеяло, накрывая им сверху и меня, легко приподнимает и перекладывает мою голову к себе на плечо и обнимает. Мне очень интересно кем же считает нас Гриммджо. Может, охотником и добычей? Почему-то не верится, что он может по-серьезному рассуждать на эту тему. Но спрашивать страшно, да и сам я не знаю, какого именно ответа жду. В одном уверенность точно есть: я не выбрал бы никого другого на данный момент, а уж если учесть, сколько мы «вместе» - не думаю, что захочу что-то менять и потом. А этого достаточно, чтобы быть немного счастливей. И как же здорово осознавать после всего этого, что существует ведь и «просто секс». К счастью, не у меня.