Осколок Солнца

«Интересно, сколько ещё они меня будут тут держать? Хотя нет. Не так. Сколько ещё я выдержу?» — практически единственный вопрос, который занимал выжатого, обессиленного Рефа. Он по-прежнему не знал, как долго пробыл здесь. Да и было уже совершенно безразлично. Внутри, казалось, не осталось ничего, чем можно испытывать хоть какие-то эмоции. В самом начале узник переживал, злился: на себя, на ублюдков-учёных, на старейшин. После, когда организму становилось особенно тяжело, рассуждал, будет ли толк от слов Ремора. Затем Реф ругал себя, что вообще поверил россказням этого престарелого афериста. Вытащат они его, конечно… Хотя стоило учитывать немаловажное обстоятельство: Детям Солнца хранитель главного Сердца был нужен живым. Он и так доставил им слишком много проблем. Одна вещь осталась неизменной с самого начала этого кошмара: Реф корил себя за содеянное. Всеми фибрами души. Он понимал, что непозволительно сорвался, подверг собственный народ опасности. По своей же глупости и вспыльчивости. И он не знал, как будет с этим жить. «А жить мне, скорее всего, и не придётся», — всё чаще всплывало в затуманенном сознании. Что же, Реф считал, что вполне заслужил такой конец. Толку от него всё равно уже не было, а так осталась надежда, что с помощью его Сердца соплеменники справятся самостоятельно. А он устал. Несмотря на то, что жизнь Рефа была, по меркам его народа, не такой уж и долгой, самому хранителю она казалась бесконечной. Поскольку заниматься всё равно было нечем и требовалось хотя бы не сойти с ума, чтобы ничего не выболтать, поначалу Реф часто наблюдал за своими надзирателями. Вслушивался в разговоры за дверью, насколько позволяло обострённое восприятие, сопоставлял разные факты. Он не был уверен, но предполагал: позднее в здании появились новые «заключённые». «Я всё испортил. Они здесь из-за меня». А потом состояние ухудшилось до такой степени, что Реф осознал: конец близок. Совсем скоро жизненные силы окончательно его покинут. Но он гордился хотя бы тем, что его мучители ничего не добились. Быть может, удастся помочь хотя бы так. В какой-то момент, когда сознание витало на границе полусна-полубреда, замок шумно щёлкнул, дверь чуть слышно скрипнула и тяжело отворилась. В камеру кто-то зашёл. Тяжёлое дыхание лёгким эхом отдавалось от гладких тёмных стен.  — Реф? — раздался настороженный женский голос. Реф не поднял головы, продолжая сидеть с полуприкрытыми глазами. А зачем отвечать? Это же наверняка кто-то из новых мучителей. Личность пленника давно установили, так что эта осведомлённость ничуть не настораживала. Наоборот, они периодически пытались что-то выведать. «Хотите поиграть? Что ж, хоть какое-то разнообразие».  — Эй, парень, ты Реф? Ты слышишь меня? Вставай. Надо уходить. Отлично. Теперь они решили разыграть новое освобождение, дабы он раскрылся. Не угадали.  — Парень! Ты меня вообще слышишь? Пойдём! — Незнакомая девушка осторожно, но быстро приблизилась, присела и тронула узника за плечо. — Вставай, говорю! Надо уходить. Ничего не оставалось, как медленно поднять взгляд и хрипло повторить:  — Это тебе надо уходить. И, желательно, побыстрее. Глаза «гостьи» расширились и теперь смотрели на Рефа, как на умалишённого.  — О, у тебя синдром пленника, что ли? — раздражённо бросила она. — Парень, нам обоим нужно отсюда свалить. Ну же, вставай наконец! Девушка легонько потрясла его за плечо и явно еле удержалась, чтобы не стукнуть. Реф же продолжил её рассматривать. Еле двигая языком, он всё же заставил себя ответить:  — Это я тебе говорю: уходи быстрее. Незнакомка резко встала и отошла, с шумом выдыхая, и возмущённо глянула на узника. Дверь в камеру оказалась распахнута почти настежь, и Рефу пришлось прищуриться от внезапно яркого света, что лился из коридора.  — Парень, ты сейчас не в том положении, чтобы делать мне одолжения! Вставай уже, охрана вот-вот выйдет из отключки. — Она взглянула куда-то за дверь, будто проверяя свою догадку. — Нужно быстро уносить ноги! «Да какой я тебе парень?»  — С чего такая забота? И откуда ты вообще обо мне узнала? Девушка раздражённо закатила глаза.  — Вот не думала, что, вытаскивая из камеры заключённого, придётся его полчаса ещё уговаривать… Ладно, попробуем говорить по-другому. Слушай меня, вставай и тихо иди за мной. В голове загудело с новой силой, к горлу подкатил ком. Реф ощутил, что против собственной воли пытается приподняться. «Что происходит?!» От долгого, почти неподвижного сидения мышцы затекли и едва ли слушались. Ноги несколько раз подгибались, руки дрожали от любых попыток помочь. Он попробовал противиться и упасть обратно, поскольку от резкой смены положения стало только хуже, но лишь замедлил процесс. Тогда незнакомка с тяжёлым вздохом бросилась вперёд, схватила Рефа за запястье и насильно потащила за собой по незнакомым коридорам. «Ах ты…» Хотелось очень многое сказать, но он осознал, что не может вымолвить ни слова: тело перестало подчиняться! Странная девушка оказалась одной из них. Вот только за кого она? Реф не представлял, куда его тащат, но так и не определился, помогать или мешать. Он бросал на спутницу мимолётные взгляды, изучая, однако с этим пришлось повременить: его вновь замутило, и лишь стена не дала обессиленному Рефу упасть. Он оперся на неё и настороженно уставился на провожатую. Та тоже остановилась и с сомнением его оглядела.  — Мда, так далеко не пойдём. — В голосе отчётливо слышалось раздражение, и Реф с вызовом вернул взгляд. — Если бы дала тебе возможность говорить, небось, покрыл бы меня трёхэтажным матом. Она тихо пробормотала ещё кое-что, однако чуткий слух помог расслышать:  — Где же Джеймса носит? Знакомое имя заставило слегка поморщиться, однако Реф решил не придавать этому значения: мало ли, кого как зовут? Одному провидению известно, сколько ещё в их мире живёт Джеймсов. Девушка резко притянула Рефа к себе, залезла ему под мышку и ускорила шаг, что далось ей с явным трудом. «Ну ладно, посмотрим, куда ты меня выведешь. Добраться бы только до солнца, а там, при необходимости, за мной не заржавеет». Дышать было тяжело. Воздух шумно вырывался из уставших лёгких. Ноги едва поспевали за движением незнакомки. Реф предпринял ещё одну попытку, всем весом оперевшись на спутницу. «Может, хоть говорить позволит». Ожидания не оправдались. Она раздражённо фыркнула, но упрямо продолжила идти, хоть и очевидно запыхалась. Вдруг в коридоре за дверью раздались громкие шаги, и Реф ощутил, как его толкнули к стене.  — Парень, постой тут. Посмотрю, что там, и вернусь. — По пути к двери незнакомка обернулась и строго сказала: — Не наделай глупостей — я за тобой слежу. Сил и возможности ответить на колкость ожидаемо не нашлось. Девушка осторожно заглянула в соседний коридор, не спеша приоткрыв дверь, а после резко её распахнула, воскликнув:  — Джеймс, иди сюда, я нашла его! Я нашла твоего Рефа! Обдумать возможные ругательства времени не представилось: послышались новые быстрые шаги, и в помещение вошёл мужчина. Запыхавшийся, растрёпанный, но вполне узнаваемый. И его здесь быть ну никак не могло. «А, ну вот теперь всё ясно. Я всё-таки чокнулся. Прекрасно». Незнакомка тем временем продолжала возмущённо комментировать происходящее:  — Знаешь, а понимаю, почему старейшины его не особо любят. Он какой-то упёртый: пока вытащила из комнаты, могли успеть пять раз попасться. Джеймс, казалось бы, не слушал. Он обеспокоенно осматривал друга, будто анализируя взглядом его состояние. «Будто», потому что его здесь быть не могло. Он ведь умер, разве нет? Его Сердце уже не один год назад как перестало ощущаться. Реф лично проверял. И такое могло произойти лишь в одном случае. Само собой, словам старейшин он тогда не поверил ни на грош, но ведь сам убедился!  — Реф? — тихо спросил Джеймс. Тот смотрел на него, а потом тряхнул головой и зажмурился в надежде прогнать наваждение: галлюцинаций ему сейчас как раз и недоставало. Хотя, если всё это мираж, то где Реф сейчас, в самом деле, находится? В камере? Его всё же чем-то накачали, или сознание играется уже самопроизвольно? Он медленно открыл глаза и бросил короткий взгляд на провожатую, которая никуда не исчезла, как и коридор. В сторону друга Реф больше не поворачивался. Сама девушка выжидающе на него смотрела, потом, резко изменившись в лице, махнула рукой:  — Можешь говорить! Вербальные органы вновь оказались во власти хозяина, который после первой же попытки зашёлся в кашле. Восстановив дыхание, он хрипло бросил, припомнив недавний не особо лестный отзыв:  — Премного благодарен. Как ты хорошо знакома со старейшинами. — Снова прожёг незнакомку взглядом и решился повернуться к Джеймсу — тот тоже оказался на месте. Сказать что-то связное не получалось, но Реф всё же попытался.  — Что здесь?.. — Он покачал головой и замолк. А что здесь можно было сказать? «Почему я тебя вижу?» Так ведь галлюцинация всё равно честно не ответит. Комнату словно заполнил тягучий туман, мешая сосредоточиться. Расфокусированным взглядом Реф следил, как Джеймс ещё несколько секунд на него смотрел, а потом повернулся к спутнице.  — Я нашёл ещё нескольких, они в конце коридора. Сьюзан, подгони машину к выходу. Думаю, охранники успели вызвать подмогу до того, как ты на них повлияла. Сьюзан торопливо кивнула и исчезла за дверью, в последний раз бросив строгий взгляд на Рефа.  — Идём, Реф, — уж слишком непринуждённо позвал Джеймс, будто просто встретив друга где-то на улице или в магазине. — Ты же ещё не отвык от свободы? Реф смотрел в упор, почти не мигая.  — Что, настолько хреново выгляжу? — наконец прохрипел он, стараясь скрыть неуверенность в голосе. К горлу снова подкатила тошнота. Руки сами собой сжались в кулаки, и Реф в который раз порадовался стене рядом. Он сглотнул ком в горле и поморщился, ощущая, как его начинает колотить, будто в лихорадке.  — Раз есть силы на шутки, значит, жить будешь. — Джеймс казался совершенно расслабленным, улыбаясь краями губ, однако Реф знал, как друг при необходимости умело маскировал напряжение. Но ведь его здесь быть не могло. Тем временем Джеймс подошёл к другу и пристроился там же, где и Сьюзан. Реф не стал противиться. Пока что. Его уверенно вели по коридорам, будто провожатый знал их как свои пять пальцев. А через несколько минут Реф вдохнул чистый, насколько это возможно для мегаполиса, воздух. В лицо ударил пусть слабый, но солнечный свет, и с непривычки пришлось зажмуриться. Однако это обстоятельство ничуть не огорчало, поскольку вместе с тёплой целебной энергией, что обволакивала и успокаивала, в измученное тело постепенно возвращались силы. Медленно, но это было уже что-то. Тошнота поутихла. Реф облегчённо выдохнул и немного постоял зажмурившись. Лишь через несколько секунд он нашёл в себе силы открыть глаза и осмотреться. Постарался встать более-менее прямо и, насколько это было возможно, без поддержки. Перед глазами возник серый пикап, и Реф сразу понял, что будет дальше. Он позволил усадить себя на заднее сиденье и с лёгким стоном откинулся на чуть жестковатую спинку, вытягивая ноги. Благо, места в машине было достаточно. Его «соседями» оказались мужчина и женщина. Оба бледные и исхудавшие, они смотрели перед собой поблекшими глазами, в которых читались глубокие переживания и боль. Джеймс устроился спереди, рядом с водителем, коим оказалась Сьюзан.  — Пристегнитесь: дорога будет не из лёгких, — медленно сказала она, закусывая губу. Реф спустился чуть вниз по сиденью, устало закрыл глаза и запрокинул голову, шумно выдыхая. Все слова вылетели из головы, но он понимал, что что-то сделать надо.  — Куда?.. — это всё, на что его хватило. Голос сорвался на хрип, и Реф едва удержался, чтобы вновь не зайтись в кашле. Мимолётом он поймал быстрый взгляд, через зеркало заднего вида брошенный на него Сьюзан.  — Действительно, Сью, куда мы едем? — тихо спросил Джеймс. Сьюзан нервно выдохнула.  — Мы не сможем выйти из города, Джеймс, — ответила она с дрожью в голосе. — Во-первых, основная дорога… сам знаешь, в каком состоянии: мы едва перешли её пешком. Во-вторых, мы не можем поехать к деду, за нами точно следят, и я не хочу подставить его и тех, кого мы отправили к нему. А в-третьих… Резко замолчав, Сьюзан громко выругалась и резко повернула руль вправо, отчего всех пассажиров бросило влево.  — А в-третьих, за нами уже погоня! Осторожно возвращая себе горизонтальное положение, Реф начал соображать. Медленно, но верно.  — Есть одна идея, — неожиданно для самого себя прохрипел он. Полной уверенности в успехе не было, но более оставаться в стороне Реф не мог.  — Если ты скажешь сдать тебя этим ублюдкам, то я заткну твой рот и больше не разрешу ни двигаться, ни говорить, — гневно бросила Сьюзан и резко повернула влево.  — План неплохой, но пока запасной, — слабо ответил Реф. — Я вообще-то не совсем беспомощный.  — Говори, Реф, у нас мало времени, — раздался спереди напряжённый голос Джеймса.  — Я могу дать нам дополнительное время. — Он замолк, по-прежнему не открывая глаз, сглотнул и продолжил: — Могу помочь уйти от погони. Замедлить время. — Выдержал паузу, обдумывая следующую фразу, но выбора всё равно не было. — А ещё я знаю другую дорогу. Под громкие ругательства Сьюзан машина резко остановилась, и Реф посмотрел вперёд: в каких-то паре десятков метров путь перегородили сразу три машины. Их автомобиль стремительно сдал назад и вновь повернул, отчего пассажиров опять бросило вбок.  — И куда же мы поедем?! — громко спросила Сьюзан, ускоряясь. — И что это значит, ты можешь замедлить время? Объяснять было некогда, да и не особо хотелось, так что Реф лишь поморщился и бросил:  — Увидишь. Сейчас сворачивай на просёлочную и уходи в сторону пролеска. Там можно будет скрыться, выехать на заброшенную дорогу и по объездной выбраться за черту города. — Задумался и добавил: — Не знаю, что будет с подвеской, но вытянуть должна. И двигатель тут должен быть мощный. Сьюзан не ответила, лишь бросила короткий взгляд на Джеймса. Тот кивнул, и водитель без лишних вопросов свернула на нужную дорогу. Реф продолжил комментировать:  — Дальше прямо, потом проезжаешь сквозь вон тот кустарник и выезжаешь на старую трассу. Асфальт там остался как воспоминание, но машина должна пройти. Едешь, как ведёт дорога. Девушка даже не взглянула на собеседника, но в точности выполнила все указания. Периодически она смотрела в боковое зеркало, пока Джеймс не сказал успокаивающе:  — Слежки нет, Сьюзи.  — Это меня и пугает, Джеймс, они ублюдки, а не идиоты. Смотри в небо и молись, чтобы за нами не следили вертолёты. Автомобиль ехал на максимальной скорости, как Реф видел по спидометру, а на дороге, тут и там, всё чаще появлялись неровности, отчего автомобиль и пассажиров трясло, как по старой стиральной доске. Затем последовал резкий рывок, ещё несколько, и машина, скрипя подвеской, остановилась. Впрочем, Сьюзан быстро тронулась и попробовала двигаться гораздо аккуратнее. Под капотом слышался нехороший гул, и стало очевидно: ещё немного, и они начнут терять драгоценное время. Или же вовсе никуда не доедут. Устроиться поудобнее, набрать в грудь побольше воздуха и медленно выдохнуть. «Ты сможешь, Реф. Давай!» Всё окружающее по бокам автомобиля размылось ещё сильнее, хотя скорость оставалась прежней.  — Минут пять у нас есть, — удалось рвано прохрипеть, стиснув зубы. — Гони, как только сможешь. Сьюзан секунду удивлённо наблюдала происходящее за окном, бросила взгляд на Рефа и быстро справилась с задачей. Далее ему пришлось зажмуриться, дабы сохранить концентрацию. Сбоку послышались облегчённые вздохи других двух пассажиров, и Реф хрипло усмехнулся, довольный, что ему удалось. Какое-то время машина двигалась в одном темпе, но вдруг резко повернула и остановилась. Несколько секунд прошли в полной тишине. Реф чуть слышно выдохнул, пережидая, пока в голове не перестанет гудеть. Из груди против воли вырвался тихий стон.  — Джеймс, дай карту из бардачка, — как сквозь водную пелену послышался деловитый голос Сьюзан. До Рефа донеслись громкий щелчок и шорохи перебираемых предметов, а чуть позже — шелест бумаги, после которого на какое-то время всё стихло.  — По главной трассе мы поехать не можем, там обязательно будут военные, а ни я, ни ты, ни особенно они проверку не пройдут, — вновь заговорила девушка и выдержала паузу. — Но как же тогда добраться до деда? Да и опасно туда ехать, номера и марка машины уже в базе, нас по-любому поймают или заметят. Послышался усталый вздох Джеймса.  — Какие ты видишь варианты? — спросил он. Реф честно пытался уследить за нитью разговора, только вот сознание диктовало свои условия: сказывалось время, проведённое в заточении, и игры с временным полотном. Зато теперь они все были в относительной, шаткой, но безопасности. Хотя бы на данный момент. И теперь ещё явственнее накатывало ощущение нереальности происходящего. Словно бы Реф наблюдал со стороны, а не жил. Иначе как объяснить то обстоятельство, что он сидел в одной машине с тем, кого фактически похоронил? Кого оплакивал? Собственное спасение уже можно было опустить. «Может, это всё же бред? Вполне вероятно, что я по-прежнему в камере, просто уже без сознания или в горячке». Он крепко зажмурился и стиснул зубы, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Держаться. Цепляться за действительность стоило Рефу поистине титанических усилий, но и они были не безграничны. Разум затуманивался всё больше. Казалось, в нос снова бьют мерзкие запахи лаборатории, препаратов и… безысходности. Он едва не застонал, когда до чуткого слуха донеслись ненавистные голоса мучителей. И обсуждали они что-то очень знакомое. Будто продолжали разговор. Быть может, поэтому Реф принял бред за действительность? Мозг просто совместил то, что слышал, с тем, что хотел слышать и видеть. –…пересесть в другую машину. Но для этого нужно добраться до ближайшего города, взломать чью-то машину, при этом не попасться ни военным на дороге, ни местным. Так вот что происходит: кто-то сбежал, и теперь обсуждается план поимки. Что же, они даже не подозревают, что Реф, пусть и урывками, всё слышит. –…скорее всего, сразу же обнаружат.  — Думаешь, шансы, что этот план сработает, малы?  — Невелики. — Пауза, усталый вдох. — Чёрт, это самый глупый план по спасению человека. Они ещё и насмехаются, сволочи. Ну ничего. Далеко не факт, что их план увенчается успехом. –…вытащили оттуда. Касперу даже это не удалось.  — Астеру. — Имя царапает слух, и Реф рвано выдыхает сквозь зубы. –…Смотри, как ему поплохело: без камня в таком состоянии он долго не протянет. «Ради того, чтобы надрать вам задницы, можно потерпеть». Послышался скрип, потом какие-то шорохи. В руке ощутился неровный предмет, до боли напоминающий Сердце.  — Думаешь, поможет? — тихо спрашивает женский голос.  — Это всё, что сейчас я могу сделать. «Очередной эксперимент? Так, они где-то раздобыли камень, и сейчас хотят посмотреть, сколько я так протяну? Или меня ещё рано убивать, а варианты закончились? Получается, они узнали про камни?» –…Не в самый ближайший город, а в Видафлоу. Дорога туда займёт больше времени, но я там уже была. Сам город маленький: всего три тысячи жителей, и, думаю, я знаю, у кого там одолжить машину. А сейчас они очевидно продумывали, куда перевезти пленника. Интересно… Что же, пока он не будет им мешать, а дальше разберётся по ситуации. Главное, что ладонь грело знакомое тепло, и силы пусть и медленно, но возвращались. Разумеется, не в той степени, как было бы с собственным Сердцем, но выбирать не приходилось. А после Реф найдёт несчастного, у которого отобрали этот камень.  — У тебя там есть знакомый-человек?  — Он один из детей Солнца, важная шишка в городе, владеет автомастерской и автосалоном, а город-то живёт благодаря импорту и экспорту машин. Вряд ли кто-то посмеет обвинить его в том, что он мутант… «Ага! Ещё одного нашего обнаружили. Возможно, у меня будет союзник». Какое-то время он ничего не слышал, а после почувствовал, как тронулась машина. Очевидно, Рефа уже куда-то везли. Замечательно. –…Конечно. Ты вела себя так, будто тебя с рождения готовили к погоням и спасению людей из заточения у злых учёных, а уж сам факт того, что ты заставила что-то сделать Рефа, уже сам по себе делает из тебя героиню дня. «Так, не понял…» Казалось, он куда-то провалился и ничего не ощущал, не слышал, но внезапно сквозь пелену забытья начали проступать голоса.  — Он всегда такой упёртый, или это мне повезло застать его в таком настрое? — В женском голосе явственно читалось раздражение.  — Он не любит, когда кто-то отбирает у него право на выбор и свободу. И он очень упрямый, от этого и такие сложные отношения со старейшинами. Но Реф очень хороший человек и верный друг. Я уверен, что вы поладите. Предыдущая мысль повторяется снова и снова: уже опять ничего не понятно. Тем временем слышен лёгкий смешок. «Это какой-то розыгрыш? Они хотят меня запутать?»  — Да мы уже. «Ах уже… Они точно что-то со мной сделали». Сознание понемногу прояснялось, и Реф почувствовал, что ему, при большом везении, может хватить сил на самозащиту.  — Вам это… не сойдёт, — с усмешкой процедил он сквозь зубы, тяжело дыша. Или всё же поспешил? Но нет, им Реф в этом точно не признается. Эти ублюдки явно чем-то его накачали.  — Не дождётесь. Хоть убейте, слышите? — Отступать было уже поздно.  — Кажется, он бредит. Так, отлично: сойти за недееспособного получилось.  — После всего дерьма, что творилось в этих лабораториях… — Пауза. — Мелисса, вас хотя бы кормили? «Стоп. Что?..»  — Раз в день давали минимальную порцию, — говорит тихий голос. — Казалось, они проверяют, сколько мы сможем прожить без еды и воды. В ответ на это раздаётся нелицеприятный комментарий.  — За сегодняшний день я услышал от тебя больше ругательств, чем за последние десять лет, — усмехается кто-то.  — Не без повода же.  — Не спорю. Пауза.  — Кстати, когда я спрашивала про способности Рефа, ты промолчал про то, что он ещё и временем управляет. Чувствуется плавный поворот автомобиля. И показалось Рефу, или этот женский голос ему знаком?  — Он не совсем управляет временем. Честно говоря, я сам мало понимаю, как это происходит. Это уникальная способность, о ней практически нет упоминаний в библиотеках детей Солнца, даже сам Реф мне доступно не объяснил, что к чему. Да и он не так часто пользуется: насколько я знаю, это выкачивает из него много сил. — Пауза. — Ты не устала? Если хочешь, я могу сесть за руль вместо тебя, а ты немного поспишь. Да и мужской голос оказался подозрительно узнаваем. Правда, точно определить пока было трудно, но вполне возможно.  — Нет, пустяки. Город совсем близко. Когда пересядем в другую машину, можешь сесть за руль. Пауза.  — Ты уверена в своём человеке из… Как ты говорила?  — Видафлоу… Да, уверена, он надёжный человек. Да и он у меня в долгу, вот и рассчитаемся. Благотворительностью он заниматься не будет. Снова послышался скрип сиденья, и чья-то тёплая рука прикоснулась ко лбу Рефа. Он дёрнулся, не желая, чтобы его трогали, и поморщился. А остановит ли это кого-то?  — Назад, — почти прорычал Реф.  — Или мне кажется, или жар спал. Но он всё ещё в бреду… Как думаешь, твой знакомый сможет предоставить нам какую-то помощь, кроме машины? То, что они по-прежнему принимали за истину бредовое состояние, было отлично, но на кой тогда обсуждать «помощь»? Не ему же они хотят помочь.  — Не думаю. Максимум, даст немного еды и воды, да пару лекарств-пустышек. Но если твоему другу станет совсем плохо, можем попытаться понизить жар медикаментами. Хотя они не особо хорошо работают на нас, но попытаться стоит. А вот теперь он окончательно и бесповоротно запутался. Может, состояние хотя бы полубреда не так уж неактуально? Мысленные рассуждения и метания утомили, и Реф снова начал проваливаться в забытье. Было слышно, как открывались и закрывались двери машины, потом его куда-то понесли, а дальше всё вновь пропало. Позже, когда Реф пришёл в себя, автомобиль уже вновь был в движении, только что-то неуловимо изменилось… «Ну да, транспорт другой. Точно».  — А что сделают с той машиной? — теперь уже более чётко услышал Реф голос… Джеймса? «Что, опять?»  — Избавятся от неё.  — Неужто выбросят в море?  — Вряд ли, — протянула Сьюзан, и это точно была она: голоса Реф запоминал хорошо. — Перекрасят, поменяют пару деталей и продадут как новую. Выходит, ему не привиделось?  — Если бы не обстоятельства, меня бы побеспокоили такие связи, — усмехнулся Джеймс. — Что же ты ему сделала, что он был тебе должен? Несколько секунд ответа не было. Тишину нарушал лишь непрерывный шум двигателя.  — Да это давнее дело. Я ещё тогда жила в Эструрге, а в Тиме, человеке, что нам помог, не было ни грамма дипломатии. Если бы я не вмешалась в дело, плакали бы его связи с покупателями и продавцами в Эструрге. Это так, если не вдаваться в подробности.  — Оказывается, ты ещё хороший дипломат, — добродушно отозвался Джеймс.  — Да, у меня масса талантов, — сонно протянула Сьюзан. Снова воцарилась тишина.  — Думаешь, по этой дороге нас никто не остановит?  — Вряд ли: мы далеко от главной дороги, а сейчас большинство военных заняты в столице. Просто продолжай ехать по шоссе вблизи набережной.  — Ладно… — согласился Джеймс. Означало ли это, что за рулём автомобиля и правда сидит он? Или галлюцинации становятся всё интереснее?  — А знаешь, о чём я думаю? То место, через которое мы выбрались из городка по наводке Рефа. Оно было полностью заброшенное: судя по состоянию дороги и заросшим кустам, туда никто не совался. Но Реф знал точно, куда ехать, где повернуть и даже посчитал, хватит ли мощности двигателя. Но вот только просчитался. И знаешь, почему? — Было слышно, как кто-то барабанит пальцами, скорее всего, по рулю, и ёрзает на сиденьи. — Потому что его расчёты были не для машины, а для другого транспорта. «Удивите меня».  — Для мотоцикла, если быть точнее. Для хорошего мотоцикла, приспособленного к подобной трассе. Так, а вот это уже было более чем неожиданно. Да, Реф занимался мотокроссом, и по понятным причинам Джеймс об этом знать ну никак не мог. Только вот теперь выходило, что он на самом деле попался. Хоть в своё время и обещал, что бросит. Никто посторонний не мог знать всех тонкостей произошедшего. Несколько секунд вокруг царило молчание, а потом голос Джеймса продолжил:  — Значит, он всё же вернулся к этому. Я думал, что после того случая он завязал. Но, видимо, я тоже просчитался. И старейшины. Они ведь говорили, что Реф попал в какую-то аварию, из-за чего и раскрылась его сущность. Сейчас я думаю и понимаю, что, скорее всего, он был на мотоцикле… Реф всегда гонялся за острыми ощущениями. Он смог принять ответственность за чужие жизни, держа в руках главный камень детей Солнца. Но за свою жизнь он ответственности так и не взял. Джеймс снова замолчал. Где-то спереди слышалось чьё-то тихое сопение.  — Отдохни немного, чувствую, в ближайшее время будет не легче. «Ну ладно, пора заканчивать весь этот цирк с бессознательным пленником». И Реф бы не признался даже самому себе, что силы для этого почувствовал только сейчас. Завозившись на сиденьи, которое оказалось мягче и удобнее предыдущего, Реф устроился ровнее.  — Вам, между прочим, очень повезло, — хрипловато проворчал он после минутного молчания и приоткрыл глаза, глянув в зеркало заднего вида. Джеймс за рулём бросил на него мимолетный взгляд.  — Очнулся? И как себя чувствуешь? Ответ нашёлся не сразу, но теперь Реф уже окончательно убедился, что… вроде бы не бредит. «Ладно, очевидно, что я при памяти и в полном сознании. Вот он и камень, который помог поддержать силы». Значит, можно ответить честно.  — Сложно сказать. Но вас отделать сил, возможно, хватило бы. Считайте, повезло. Джеймс дружелюбно улыбнулся, но Рефа без ответа не оставил.  — Смотри, не наговаривай, а то попадёшь под горячую руку. — После секундного молчания Джеймс указал на спящую Сьюзан. — Её. Вот так просто. Будто ничего и не произошло. На Рефа всё-таки накатило осознание того, насколько всё сложно. И его неожиданно сильно задел будничный тон Джеймса. Скрывал он, или для него и правда всё случившееся ничего не значило? Но он ведь здесь. Он спас Рефа. Он же его нашёл. Ну, почти он. В голове крутился один вопрос, но сил его задать не было, поэтому Реф только фыркнул и промолчал. Однако, посидев так пару минут, не выдержал.  — И что всё это значит? — по-прежнему хрипло спросил он.  — Ты не смотри на Сью одним глазом: если её взбесить, можно попасть в большие неприятности. Поэтому дам совет с ней много не упрямиться. Хотя кому я это говорю… Вот так вот значит, да?  — Я не только об этом, и ты это прекрасно понимаешь. Джеймс перестал улыбаться. Теперь его лицо выражало серьёзность и… вину?  — Я не знаю, что именно тебе рассказать. Мы… не виделись с тобой долго, ты пробыл в этой лаборатории немало, и только что тебе стало лучше. А до этого у тебя был жар, и ты бредил. Ты уверен, что сейчас нам нужно обсудить… всё? Лучше бы ты немного отдохнул… Реф вздохнул, отвернулся к окну и надолго замолчал. Он сидел нахмурившись, почти неподвижно.  — Я уже ни в чём не уверен. «Иногда мне кажется, что лучше было оставить меня там». Пусть он, естественно, был безумно рад за друга, но получалось, что всё это время тот преспокойно жил обычной жизнью. Всё то время, что Реф считал его мёртвым. Это было сложно как принять, так и говорить об этом. Но и молчать дальше сил не находилось.  — Старейшины тебе всё объяснят, — сказал Джеймс. «Ах так…» Не стоило этого говорить. Упоминание высокопоставленных предателей стало триггером, который буквально запустил программу самоуничтожения.  — Я считал тебя мёртвым! — неожиданно громко даже для самого себя гаркнул, казалось бы, полностью ослабевший Реф. — Что тут можно объяснять?! Он закашлялся и отвернулся, восстанавливая дыхание, до одури сжал дрожащие кулаки. Руки почти онемели, но так хотя бы часть эмоций получалось держать в узде.  — И, само собой, кто же ещё? — Реф хрипло усмехнулся. — Конечно же они. Они всё знали. Они, а не я. — Снова замолчал, а затем всё-таки повернулся, краем глаза глядя на… друга? — А теперь что? Вам же надо, чтобы я не подох, верно? Ну разумеется! Ремор обещал, что меня спасут, конечно. Я вам нужен. — Он недобро ухмыльнулся, качая головой: эта вспышка отняла все мизерные силы. Джеймс посмотрел на него тяжёлым взглядом, но ничего не ответил, снова вернув взгляд к дороге. Только одно движение заставило, казалось, отвести взгляд от лобового стекла: рядом зашевелилась Сьюзан.  — Что за суета? — тихо спросила она и тихо прошептала: — А, этот проснулся…  — Можешь снова уснуть, мы будем на месте только через два часа, — сказал Джеймс.  — Простите, «этот» не хотел мешать, — сварливо встрял Реф. Сьюзан громко прыснула, а потом всем корпусом развернулась к нему и с улыбкой спросила:  — Чего? Он смерил собеседницу оценивающим взглядом.  — «Язык мой — враг мой». Знаешь такую поговорку? — ответил Реф, едва ворочая языком. Странно, но откровенной неприязни к Сьюзан он не испытывал. Даже обрадовался возможности хоть ненадолго сменить тему и отвлечься. Сьюзан же откровенно забавлялась разговору. Она со смесью удивления и веселья посмотрела на Джеймса и тот, поймав её взгляд, сказал:  — Думаю, ему не понравилось, что ты назвала его «этот». «Какая проницательность». Сьюзан оценивающе посмотрела на Рефа, потом, отвернувшись, спокойно произнесла:  — А как мне к нему обращаться? Имени он не называл, а мне всегда говорили: «пока человек не скажет тебе своё имя, а значит, не даст разрешения, по имени к нему обращаться нельзя». Имя же — личная штука. — Потом, усмехнувшись, дополнила: — Если захочу, могу его даже «парнишкой» звать. Как тебе, парнишка, нравится?  — Можно к делу и более творчески подойти. Чего уж мелочиться, да? — в тон ей ответил Реф, немного расслабляясь.  — Я же говорила, что мы поладили, — сказала Сьюзан, явно подавляя смех. — Вот уже соглашаемся друг с другом. Джеймс тоже улыбнулся. Потом поймал изучающий взгляд девушки и кивнул, словно говоря, что всё хорошо. «Конечно же, у него всё хорошо. Всё просто замечательно». Реф категорически не знал, как воспринимать сложившуюся ситуацию. С одной стороны, понимал, что не способен злиться в полной мере: разве не он хотел, чтобы всё произошедшее оказалось ошибкой? Но едкое чувство предательства не давало покоя: Джеймс явно был в курсе дел старейшин. Неужели ему так опостылело общество Рефа? Тогда было неясно, для чего пришлось разыгрывать весь этот спектакль. Можно было просто об этом сказать. Да, из-за Сердца у хранителя, кроме этой дружбы и работы, ничего не осталось, но он это принял. В любом случае, продолжать разговор при ком-то желания не было, и Реф ничего не ответил, краем уха слушая, о чём говорят спутники.  — Помнишь последний раз, когда ты был за рулём, а я на пассажирском сиденьи? — спросила Сьюзан, в голосе которой чётко звенели весёлые нотки.  — Давно. — Джеймс призадумался. — Года четыре назад, наверное. Мы ещё тогда были в Патроре. Помнишь, от чего мы бежали в тот раз?  — Ох, если бы не помнила, — устало вздохнула Сьюзан. — Ну и неудачниками мы были, что попали в один город с кем-то, кто контролировал погоду эмоциями. Один идиот слишком сильно его разозлил, и всё, практически полгорода снесло из-за торнадо.  — Помню, тогда твоим самым большим сожалением было то, что ты не успела попробовать знаменитый тыквенный пирог из городской кондитерской, — с улыбкой сказал Джеймс.  — Ты же сам говорил, что там готовят самые вкусные пироги, всё время мне это повторял, — почти что оправдывалась Сьюзан. — Ох, от всех этих разговоров я проголодалась. Сьюзан полезла в бардачок и что-то оттуда выудила, после чего повернулась к Рефу:  — Есть хочешь, парнишка? Он с сомнением посмотрел на собеседницу. Привычное упрямство требовало отказаться, в то время как здравый смысл кричал, что его хозяин — полный идиот: он устал, был измождён и подавлен, и никакой камень не поможет полностью восстановить силы. Пока Реф обдумывал собственную судьбу, его с головой выдал громко заурчавший живот. На этом можно было и согласиться, но в голову вдруг пришло кое-что очень важное:  — Помимо меня тут есть ещё нуждающиеся. Реф повернулся, чтобы спросить о самочувствии своих «соседей», но те, прижавшись друг к другу, крепко спали.  — Если ты про Мелиссу и Дерека, то они уже поели. Ещё до того, как мы тронулись в путь из Видафлоу, — ответила Сьюзан, держа в руках два сэндвича в прозрачных пакетах. — Джеймс подкрепился там же… Так ты есть будешь или нет, парнишка? Вечно уклоняешься от ответа. «Парнишка» вздохнул и пожал плечами.  — Ну, какой есть. — На секунду отвёл взгляд к окну и вновь посмотрел на собеседницу. — Ладно, силы нам и правда понадобятся.  — Ладно, — протянула Сьюзан, осматривая еду в руках. — Вот этот с тунцом, а вот этот… непонятно с чем. Бери, парнишка, — уверенно сказала она, протягивая сендвич с пресловутым «непонятно чем».  — Отлично, — кивнул Реф. — Терпеть не могу рыбу, а тут хотя бы интрига. Спасибо. Сьюзан заливисто рассмеялась, бесшумно открывая свой пакет. Джеймс покачал головой.  — Сью, перестань над ним издеваться. Во всех сэндвичах был тунец.  — Мы чуть из-за него не умерли, могу себе позволить издеваться над ним лет десять, — спокойно парировала Сьюзан, активно жуя. «М-м-м, какая прелесть. Если меня не прикончили в лаборатории, то уж тунец с этим точно успешно справится». Рефу ничего не оставалось, как с сомнением понюхать предложенный перекус, учуять знакомый запах и тяжело вздохнуть. Он надолго замолчал и со страдальческим видом принялся за еду. Отвернулся к окну, всеми силами стараясь не обращать внимания на вездесущий рыбный аромат. Организму было тяжело вновь принимать пищу, особенно тяжёлую, но благодаря камню Реф мог продержаться. Он попытался отвлечься и принялся наблюдать за особо не меняющимся антуражем. По ощущениям было глубоко за полночь. Фары рассеивали лунный свет, и видно было лишь обочину. Внезапно взгляд зацепился за дорожный указатель с надписью «Добро пожаловать в Глипбург». Пришла мысль, что ехали-то они в какое-то конкретное место, а раз вся операция по спасению была спланирована, то…  — Сердце по-прежнему у них?  — Да, — ответил Джеймс без заминки.  — Хорошо. — Реф спокойно кивнул. — Значит, объявятся. — «Хоть раз пусть соизволят, когда это действительно надо». — Хотя, я так понимаю, они в курсе и уже ждут. — предположил он, при этом почти фыркнув. Тем временем машина подъехала к самому последнему на улице дому. Фары осветили фасад и двух людей, которые разглядывали автомобиль.  — Интересно, они долго так стоят? — нервно усмехнулась Сьюзан, указывая на старейшин.  — Надеюсь, что да, — проворчал Реф и тихо пробормотал себе под нос: — Желательно, чтобы всю ночь.  — Идём, — бросил Джеймс, устало и раздражённо вздохнув. Сьюзан разбудила Мелиссу с Дереком и вслед за Джеймсом выбралась из машины. Реф с трудом подавил тяжёлый вздох, помедлил пару секунд и всё же покинул салон автомобиля.  — Вы привезли его? — сразу осведомился Ремор.  — Вашими стараниями, — устало откликнулся сам Реф и вышел на свет.  — Мы рады тебя видеть, Реф, — приветствовала хранителя Легея. Её голос звучал монотонно, лицо оставалось безэмоциональным.  — Теперь мы сможем остановить это безумие, — закончила она. В разговор вмешался Джеймс:  — Ему нужен отдых, — громко сказал он, а потом, уже тише, добавил: — Нам всем нужен отдых. Не думаю, что дело не подождёт до утра. Старейшины сосредоточенно смотрели на Джеймса, Ремор угрожающе свёл брови. Джеймс же остался непреклонен. Рядом с ним встала Сьюзан.  — Остановим, — твёрдо ответил Реф, в упор глядя на Ремора. — Но давайте, и правда, утром. Сейчас мы всё равно ничего не можем. — Выдержал паузу и спросил: — Камень с вами? Старейшины переглянулись. Легея нахмурилась, будто не зная, стоит ли отдавать Сердце сейчас. «Знаю, что с вами. Чувствую. И вы это тоже прекрасно знаете. Не дураки ведь: понимаете, что должны». Иначе он просто не успеет восстановить силы настолько, чтобы сделать необходимое. Реф молча протянул руку, бесстрастно глядя в глаза Ремору.  — Эй, молодежь, — вдруг раздался с крыльца дома незнакомый мужской голос. — Вы долго собираетесь там копаться или просто ждёте, пока все соседи заметят ваше воссоединение? Старейшины синхронно бросили в сторону голоса откровенно неприязненные взгляды. «А вот это уже интересно. Он их явно раздражает… Нужно будет поближе познакомиться». На свет вышел высокий мужчина лет семидесяти. Даже в полумраке было видно, как поблёскивали его глаза. Внимательный взгляд словно проникал прямо в душу. Стало несколько не по себе.  — Так это ты тот обалдуй, что нас всех подставил? — сурово поинтересовался мужчина, а потом его губы искривила усмешка. — Добро пожаловать в мой дом, мальчишка, тут ты в безопасности.