Кровь со вкусом горячего шоколада

      Ной любит что-то необычное. Любит, когда, ожидая чего-то волнительного, у него трепещет всё внутри, как будто впервые увидел или потрогал, хотя, действительно, это можно назвать правдой. Любит он и это ожидание.       Париж – волшебный и изысканный город, который не может не заставить на себя посмотреть, который приманивает своим редкостным великолепием и прекрасной индивидуальностью, в котором, куда не зайдёшь, всюду что-то необычное и красивое.       Именно так думал Ной, когда только-только оказался здесь. Возлагая огромные надежды, Архивист хотел многое увидеть и, так сказать, прочувствовать всю ту говорящую атмосферу.       Но, вопреки ожиданиям, по закону всемирной подлости, всё обернулось не так, как предполагалось первоначально. Красота и манеры оказались лишь прикрытием того, что являлось начинкой. И это, к сожалению, огорчало больше всего, правда, не везде же всё было настолько ужасно, что порой хотелось вернуться скорее домой. На пути встречались и люди, которые чисты душой, а Архивист не прочь и завести дружбу с такими.       Однако, что самое интересное, вампир никак не может понять, почему его заинтересовал такой ужасный человек, как Ванитас, ведь это просто ходячее недовольство и презрение в глазах, а также противоречие. Да, именно так, ходячее-недовольство-презрение-противоречие-Ванитас. Ной долго думал, чем его смог зацепить этот человек, и в итоге пришёл к выводу, что просто детское любопытство, ведь Ванитас – очень таинственный и, по большей степени, закрытый, а о таких хочется узнать побольше, и чем сильнее тот сопротивляется, тем с большей силой в Ное разгорается желание узнать.       И сейчас, когда на дворе доброе приветливое утро, вампир валяется частично на полу и частично на кровати, смотря в потолок и поджимая пересохшие губы, поэтому они слипались безжалостно. В голове не пойми что, а такой беспорядок вампир не шибко любит, значит, надо срочно прибраться, хотя легче сказать, чем сделать...       Горло зверски обжигает, доставляя максимум дискомфорта, но в лице Ной остаётся прежним, упорно сдерживающим себя. Так было всегда, и всё же это глупо. Глупо скрывать что-то от себя с целью заглушения эмоций. Опрометчиво. Одной частью Архивист знает, почему его жажда усилилась, а другой – не желает принимать такую правду, вместе с ещё дополнительной истиной – то, чего вампир желает, ему не достанется никогда. Наверное, поэтому Ванитас и выбрал именно Жанну, так как у неё нет силы заглядывать в воспоминания, да и к тому же из неё выйдет отличный защитник, ведь Ванитас прекрасно понимает, что он обычный слабый человек. Как ни посмотри, но от Жанны для того больше проку, чем от Ноя.       Он ведь даже и не доверяет Архивисту.       А позволить вкусить своей крови так вообще является чем-то невообразимым. Это подогревает интерес и заставляет хотеть сильнее.       За окном с неподдельным интересом наблюдал виновник раздумий Архивиста. Ему стало интересно, Ной так и будет продолжать полёживать в таком нелепом положении, или же поднимется, хотя тут несколько вариантов развития событий. Вампир, вопреки ставкам Ванитаса с самим собой, продолжает забавно лежать, не сводя взгляда с потолка. Неужели он такой красивый? Хотя это неудивительно, что Архивист мог заинтересоваться подобным.       Ситуация вдруг приобрела совершенно другой оборот, когда человек заметил еле заметное шевеление губ, а после и вообще приоткрытый рот, будто вампир пытался набрать в лёгкие побольше кислорода из-за его нехватки.       — Ной, ты в порядке? – озадаченно поинтересовался привычный гость, после того, как словно ошпаренный ринулся к Архивисту, после присев рядом с вампиром, который, кажется, даже не реагировал. Ванитас и сам толком не понял, почему вдруг так забеспокоился о Ное, почему его голос выдал это самое еле заметное беспокойство. И он благодарен, что вампир не смог понять ничего.       «Зачем спрашиваешь, если на самом деле тебе всё равно?..» – мысль сама выскакивает, и фраза оказывается произнесённой вслух, но всё-таки шёпотом, однако и это удаётся услышать человеку. Ной не сразу сообразил, что сказал, а когда вдруг увидел отведённый в сторону взгляд, округлил глаза, будто лицезрел что-то необычное. Значит, он прав.       Но человеку не всё равно. Ванитас молчит, не зная, что можно ответить. Съязвить в привычной манере или как-нибудь попытаться утешить, хотя он даже и не умеет. Он предельно ясно понимает и оценивает ситуацию, но ничего предпринять не может, даже если бы хотел. Но об этом даже странно думать!       — На улице Rue de Rivoli*  случилось убийство человека вампиром. Нам скоро нужно идти, так что собирайся, подкрепись. – И зачем Ванитас только это говорит.       — Хорошо. Спасибо.

***

      Ной и Ванитас, после прибытия на нужное место, уже несколько раз успели обговорить план, хотя особого смысла в этом и не было. Архивист опять чуть не умудрился пропасть из виду, отчего получил недовольный взгляд синих глаз. Ну что ж теперь поделать, раз вампир настолько впечатлительный?       В воздухе летал приятный запах свежего кофе от маленьких кафе и что-то ещё, что Ною было не разобрать, так как этот букет запахов сбивал с толку и не давал сосредоточиться – стоило Архивисту настроиться на один аромат, как в ноздри упорно бил другой, не менее приятный. Если бы это было возможно, он бы растёкся довольной лужицей прямо здесь, на улице.       — Может быть, это оказалась ложная информация? – вдруг вернувшись с небес на землю, предположил вампир.       — Исключено. Данте не будет подставлять меня и себя заодно. Не зря же я этому мудаку столько отвалил... – вспомнив не лучшее событие прошлого вечера, ответил Ванитас. Хотя подобная мысль и пробегала у него голове, ведь торчат оба тут уже приличное количество времени, но сердце не покидает чувство, что скоро всё начнётся, надо только терпеливо ждать.       Фортуна – коварная штука, не предугадаешь, какой стороной повернётся к тебе: счастливой или же наоборот, хотя подвоха можно ждать в любом случае. Ванитас же во всю эту ересь не особо верил, а совпадения – они везде совпадения, их в счёт не берут. И всё было бы хорошо, если бы человек не ожидал от случая максимум отрицательности. Некое подозрительное волнение накрыло его. Также Ванитас знал, что Ной – сгусток откровенного идиотизма.       Завидев краем глаза чью-то сильно сгорбившуюся среднюю фигуру, в руках которой два больших пакета, Архивист, оставив напарника, помчался к той, а нагнав, присел перед человеком. Почему бы и нет, тем более, вампир уверен, что где-то поблизости обитает Палач.       — Вам не помочь...мадам?.. – начал было вампир, но вдруг запнулся. Тело напротив било лёгкой судорогой, а из-под капюшона, что полностью скрывало лицо, капали чёрные капли. В нос забил жуткий знакомый запах, отчего Ной поспешил отойти подальше, однако всё обернулось не в его пользу.       Бросив сумки, проклятый с пронзительным животным криком намертво вцепился в Архивиста. Всё произошло слишком быстро, так же как и вонзившиеся клыки в шею. Люди вокруг в панике засуетились, покидая улицу с визгами и другими разного рода восклицаниями, пока не осталось всего несколько..       — Ной! – громкий голос Ванитаса пронёсся вдоль стен и, ударившись о барабанные перепонки вампира, заставил того реагировать более оживлённо, ведь внезапная слабость – не есть хорошо.       Попытки отцепить от себя проклятого медленно сходили на нет, так как резкий упадок сил мешал этому. Сошедший с ума продолжал высасывать жизненные соки из тела, отчего Ноевы веки начали закрываться, а обзор постепенно расплываться. Медленно, но верно, парень начал терять сознание. Ванитас же ничего сделать толком не успел, потому как его опередили. Оттолкнув человека подальше, очень нужный сейчас Палач взяла дело в свои руки, вернее руку, достаточно сильно резанув вдоль позвоночника проклятого. Тот тотчас оторвался от шеи, протяжно взвизгнув и отпрыгнув от Архивиста. Капюшон слетел, открывая вид на изуродованное гримасой лицо ребёнка, который, попытавшись напасть на Ноя снова, получил удар в грудину, отчего отлетел на приличное расстояние и ринулся прочь.       В это время наследник Голубой луны подбежал снова к Архивисту, оголив плечо того и всматриваясь в довольно сильно кровоточащую рану, которая представляла собой больше сплошное месиво, чем просто укус.       Жанна, дав команду своим помощникам (хорошо, что она их вообще взяла с собой, пригодились), тоже присела над вампиром, пока тот кривил лицо от непонятной для всех, кроме него, боли. Она никогда не встречала что-то подобное, поэтому может предположить, что проклятый вампир обладал, возможно, огромной силой, а после осквернения истинного имени, эта сила обернулась во зло с тем же напором. Где-то она уже слышала что-то подобное, от кого-то, может быть даже от Рутвена. Надо думать.       — Действие её яда оказалось настолько сильным? Чёрт... Ной, пошевелиться хоть можешь? – в голове уйма мыслей – попробуй их ещё всё разобрать. От факта того, что Ванитас понятия не имеет, что предпринять, становится невыносимо ужасно, ведь куда подевалась та извечная ухмылка.       Архивист смотрит на человека с полузакрытыми глазами, из уголков которых внезапно начала течь маленькими струями кровь, уподобляясь рту, отчего соседние синие глаза в незнакомой ему панике округлились, выдавая нескрываемый страх. Молчание вампира не свидетельствует ни о чём хорошем – значит, яд полностью парализовал тело. Дело просто отвратительно...       — Жанна, прежде чем догонишь того проклятого, я хочу спросить. Палач поднялась, не видя больше смысла тут находиться, но остановилась, сжав в одной руке оружие, а вторую руку уже держа наготове и вопросительно глядя на того.       — Человеческая кровь.. способна излечить тело вампира от любого недуга? – Сейчас внутри этого человека целый чёрный вихрь размытых противоречий: «надо» и «нельзя», но вся вселенная является «жизнью». Он не позволит Архивисту сдохнуть у него на руках, да и к тому же, от какого-то жалкого проклятого. Если кто-то и убьёт Ноя, этого безмозглого и самоотверженного идиота, вечно готовившегося ринуться на помощь любому, забывая про себя, так только Ванитас.       — Не от любого, но да... – Жанна с самого начала думала, что что-то может пойти не так, поэтому отговаривать того не стала, да и не горела особым желанием, вернее, никаким вообще не горела. После сказанного она тут же испарилась, начав преследование. Проклятого следует нагнать и привести к наследнику Голубой луны.       «Выхода не остаётся...» – мелькает тысячу раз в голове.       Нож в дрожащую руку и немедленный порез запястья. Ванитас ещё успеет отомстить Архивисту за это, а пока что...       — Не смей так легко подыхать, придурок! – крик больше похож на отчаянный и израненный, ведь человек больше не хочет потерять кого-нибудь ещё...       Запястье к губам и рот уже быстро наполняется горячей жидкостью, отчего человек морщится. Вкус собственной крови для него хуже дешёвого пойла для скотов, но сейчас особо не попривередничаешь.       Придерживая голову вампиру, без лишних колебаний, Ванитас впивается в чужие чуть бледноватые губы своими, вливая красную жидкость в рот, из-за чего Архивист лишь может ошарашенно смотреть на человека, на его закрытые глаза и нахмуренные брови, он может лишь еле чувствовать внутри себя тот самый нектар, который постоянно кружил голову, не давая возможности сосредоточиться, он может лишь ощущать тёплые и живые губы на своих: всё чётче и чётче, ведь Ванитас уже перелил кровь, силы постепенно восстанавливаются, а до сих пор отпрянуть не может, сжимая рукава испачканного пальто когтистыми руками, из одной которой, вследствие подобного напора, кровь текла быстрее, хотя порез и не такой уж глубокий, по крайней мере, не смертельный. Ему почему-то кажется, что ещё не всё, что ещё остались какие ничтожные капли крови, которые срочно нужно отдать, все до единой.       Что в этот момент произошло с человеком – неизвестно, но он вдруг понял, что это приятно, а вместе с этим пришло странное чувство, похожее на осознание. Того, что Ною можно доверять, и что он не станет без разрешения смотреть чужие воспоминания, даже если трудно себя сдерживать, даже если жажда слишком сильна, ведь Ванитас уже давно раскусил этого легкомысленного наивного вампирёныша.       Ной... А что Ной... Он в полном замешательстве. Сначала кровь, потом...этот поцелуй. Собственная кровь сама по себе прилила к щекам, поэтому вампир поспешил покончить со всем этим, оторвав от себя несоображавшего человека. Всё-таки, слабости есть даже у таких каменных, как и наследник Голубой луны, что сейчас сидит перед вампиром, смущённый и такой... притягательный...       Времени не было на что-то пустое и бессмысленное.       Оторвав от одежды добрый кусок ткани, Ной аккуратно перебинтовал пораненное запястье Ванитаса, после облокотившись о ближайшую стену.       — Зачем ты это сделал? – если честно, знать хотелось и хотелось сильно, хотя где-то в глубине, там, в дальних уголках крошечной вселенной, ответ был дан. Только принимать его...всё равно, что понадеятся.       Человек рассматривает перебинтованную руку и мысленно не может поверить. Мало того, что он позволил себе пойти на такой риск, дав испить крови, так ещё не может выбросить из головы тот факт, что ему понравилось. Что за абсурд?       — Почему не оставил меня? – резанул хорошо так.       Вопрос заставил очнуться, будто дав пинок. Схватив резко за грудки Ноя, тот приблизился к лицу, выражая им же крайнюю злость и недовольство.       — Почему, спрашиваешь? Ты что, совсем идиот, а?! Всё, через что мы прошли вместе! Через множества сражений плечом к плечу! И после этого ты смеешь задавать столь глупые вопросы? Смеяться надо мной вздумал? И если тебя это утешит, то я скажу... Я не бросил тебя потому, что ты, глупый вампир, вошёл без стука в мою жизнь и стал её частью. – Как и он в его. – Потому что ты – моя защита, моя поддержка и тот свет, который помогает выкарабкиваться из ямы сомнений каждый чёртов раз. И ещё потому, что у нас был уговор.       Архивист, откровенно говоря, в шоке от услышанного и родным ушам поверить не может, поэтому он заливисто смеётся, припечатывая ладонь ко лбу и больше не обращая внимания на рану на шее, что ещё не затянулась. Действительно, какой же идиот. Никогда бы не подумал вампир, что дорог человеку настолько.       — Ему ещё смешно... – дуется Ванитас, устраиваясь рядом и обиженно смотря на напарника, порой перемещая взгляд на шею и после облегчённо выдыхая. Всё в порядке, можно не переживать. А если этот придурок ещё и смеётся, то вообще замечательно и прекрасно.       Сидя в тени, подальше от людских глаз, чтобы никто не увидел. Сидя в тени, подальше от людских глаз, чтобы никто не спросил, всё ли с ними в порядке. Чтобы другие подумали, что они просто дурачатся, а спрятались, просто чтобы укрыться от жары. Улицу снова наполняли: люди, некоторые из которых всё ещё перешёптывались, и привычная шумиха, помогающая расслабиться.       Того инцидента как будто и не было в помине. Вокруг витает сладкий запах кофе из кафешек и свежевыпеченых булок. А во рту знакомый мягкий привкус.       — Знаешь, тебе Жанна не говорила, какова твоя кровь на вкус? – отсмеявшись и немного поразмыслив, начал Ной, не осмелившись взглянуть на Ванитаса.       Человек недоумённо посмотрел на вампира, будто с одной стороны и ожидая ответа, а с другой – совсем не хотелось слышать.       — Какой же?       — Вкус... Горячего шоколада. Твоя кровь напомнила мне горячий шоколад.       Парень усмехнулся, склонив голову и в очередной раз окинув взглядом перебинтованную руку, где на месте пореза ткань приобрела багровый оттенок.       — Вот как. Забавно...       — Ага. – Внезапно расплылся в улыбке Архивист, отчего другой вдруг ощутил, как щёки начали гореть, поэтому поспешил отвернуться.       — Идиот...       — Я знаю. – Пропустил смешок вампир, уже слишком ласково смотря на человека, пока тот пытался успокоить нервы и убрать красноту с щёк бесполезным массированием.       «В этот раз можно дать слабину...» – промелькнуло в голове у Ванитаса. Немного погодя, оба поднялись и направились искать Жанну, ведь исцеление никто не отменял.