***
Николина проснулась от ярких лучей восходящего солнца, пробивающихся сквозь ветхую тюль. Тут же вспомнив про свое ночное видение, девушка чуть ли не расплакалась от того, что это вновь был лишь сон. —Пора бы тебе уже смириться, Николина, что в жизни ты об этом можешь только...—начала говорить сама себе Гоголь, подходя к зеркалу, как вдруг увидела на своей шее красные пятна. Поначалу девушка испугалась. Откуда они у неё? В голове тут же всплыли обжигающие поцелуи следователя. Но от её предыдущих снов никогда не оставалось никаких отметин! Гоголь тут же задрала рубашку, осматривая грудь—та же история. Странная и пугающая догадка посетила девушку. А если это был не сон? Вдруг взгляд писательницы упал на клочок бумаги, лежавший возле зеркала. Вчера его тут явно не было. Гоголь осторожно взяла его в руки. На нем аккуратным почерком было выведено: "Сегодня ночью жду вас в своей комнате, отказы не принимаются. Ваш Я.П." Не помня себя от радости, Гоголь прижала записку к сердцу, а затем подумала, как же все таки тонка грань между сном и реальностью.I
26 июня 2019 г. в 01:20
Яков Петрович вернулся на постоялый двор за полночь. Единственное, что утешало утомлённого следователя, так это то, что ему, наконец, удалось выявить хоть какую-то логическую связь между всеми этими преступлениями, будь они не ладны.
Несмотря на то, что он с ног валился от усталости, Гуро всё же решил не откладывать на утро и поделиться информацией со своей юной помощницей, если она, разумеется, ещё не спит.
Поднявшись по скрипучим ступеням на этаж выше, следователь на мгновение остановился перед дверью в комнату Николины. Сквозь щёлку было видно, что на столе горит свеча. Тогда Яков Петрович негромко постучал, но чёткого ответа не последовало.
Гуро замер, прислушиваясь. Ему показалось, что за дверью кто-то говорил, очень не громко и не разборчиво. Не сумев побороть любопытство, следователь тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
Николина лежала на кровати с закрытыми глазами, сбросив с себя одеяло. Видимо, девушке что-то снилось, поскольку она то и дело как-то странно выгибалась и что-то бормотала во сне. Яков Петрович подошёл поближе, желая накрыть писательницу, как никак, летние ночи в Диканьке были на редкость холодными.
От того, что Гоголь почти постоянно шевелилась, ночная рубашка девушки задралась. Взгляд следователя невольно упал на слегка оголённые бёдра спящей Николины. Яков Петрович судорожно сглотнул. Ему вдруг дико захотелось сорвать с неё эту проклятую рубашку и наслаждаться её прекрасным телом столько, насколько хватит сил.
Она уже давно перестала быть для него просто писарем. В глубине души он чувствовал, что испытывает к юной Гоголь нечто большее, чем просто привязанность. Но она была для него запретным плодом, сорвав который он навсегда бы лишился того, к чему стремился всю жизнь. Любовь погубит его карьеру, и он знал это. Да и к тому же, он понятия не имел, что сама девушка чувствует к нему. Но с каждым днём ему всё труднее и труднее удавалось сдерживать свои порывы.
Да, он часто ловил на себе взгляд её пронзительно-голубых глаз, и было в них нечто такое, что не давало следователю просто отвернуться. Иногда он готов был поклясться, что видит в её взгляде любовь и надежду, однако старался не терзать себя подобными догадками.
Гуро закрыл глаза. Он представил, как его руки медленно скользят по разгорячённому телу, как извивалась бы она в его объятиях, моля не прекращать этих ласк.
—Яков Петрович...
Следователь аж вздрогнул от неожиданности. Он подумал, что девушка проснулась, и наверняка ему придётся сейчас объясняться, что он делает возле её постели в столь поздний час. Но глаза писательницы были по-прежнему закрыты, и Гуро понял, что она просто говорит во сне.
Мужчина был весьма удивлён, услышав своё имя. Неужели он снится ей?
Здравый смысл твердил ему, что нужно развернуться и пойти спать, но он словно зачарованный смотрел на спящую писательницу. С её губ вдруг слетает тихий стон, и Гуро видит, как она слегка сжимает белоснежные простыни.
—Яков Петрович...—снова повторяет девушка.—Да...
Яков Петрович стоял, как громом поражённый. Услышанное окончательно выбило его из колеи. Пусть девушка и спала, но ведь именно его имя она так страстно шептала во сне.
Последние остатки самообладания покинули следователя. Чёрт понёс его в её комнату этой ночью, так пусть всё и летит к чертям.
Гуро быстро сбрасывает с себя одежду, оставаясь в одной только рубашке. Он забирается на постель, нависая над девушкой, как хищник над загнанной в угол жертвой. Не долго думая, мужчина наконец целует столь желанные губы.
От его поцелуя девушка вдруг резко открывает глаза. Следователь чуть отстраняется от её лица, ожидая реакции.
—Яков Петрович,—непонимающе шепчет Гоголь.—Я по-прежнему сплю?
—Да, Николина Васильевна.
Совесть всё таки сверлила следователя за то, как он сейчас поступает с девушкой, но остановиться он уже не мог.
—Тогда я не хочу просыпаться.
Яков Петрович улыбается. Он проводит рукой по её румяной щеке и вновь целует. Гоголь обнимает его за плечи, прижимая ближе к себе. Когда его губы касаются тонкой шеи, по телу девушки тут же пробегают тысячи мурашек. Гуро чередует поцелуи с лёгкими укусами, оставляя на нежной коже красноватые следы. Его руки вмиг проникли под тонкую ткань ночной рубашки и уже вовсю блуждали по стройному телу. Девушка чуть чуть приподнимается, чтобы позволить следователю избавить себя от мещающего предмета одежды.
Николина с грустью верит, что всё происходящее—очередной сладкий сон, который растворится, словно дымка с первыми лучами солнца. А потому ничего не подозревающая девушка решила, что пусть и во сне, но она сделает всё, чтобы доставить ему удовольствие.
Пока он ласкает упругую грудь, его руки медленно поглаживают бёдра девушки. Его прикосновения туманят рассудок, побуждая лишь страсть и дикое желание принадлежать ему и только ему. Приятно-ноющая пульсация внизу живота вырывает из груди девушки хриплый стон, немедленно требуя большего.
Николина невольно вздрагивает, когда его утончённые пальцы касаются её там, где сконцентрировалась вся её страсть. Но она ничуть не боится его. Она знает, что он не сделает ей больно, она доверяет ему.
Яков Петрович не может больше сдерживаться. Но сначала он вопросительно смотрит на Николину, как бы спрашивая разрешения. Девушка еле заметно кивает и закрывает глаза.
Он прерывает её вскрик нежным поцелуем. Гоголь стонет ему в губы, выгибает спину, стараясь привыкнуть к новым ощущениям.
Наслаждаясь её сладкими стонами, Гуро начинает двигаться быстрее, одновременно беспорядочно оставляя ряд поцелуев на груди и ключицах.
Впервые за долгое время следователь не думает о работе. На мгновение ему даже кажется, что всё, к чему он стремится потеряет всякий смысл, если рядом не будет её. От навязчивых мыслей его отвлекает тёплое прикосновение тонких губ. Он тут же отвечает на поцелуй, при этом подхватывая девушку под поясницу.
Обоим казалось, что ночь будет тянуться вечно, и оба этого хотели. Николина не хотела просыпаться, а Яков Петрович понял, что в этот раз ему точно не удастся поспать.
Через какое-то время силы покидают обоих, и несколько минут они молча лежат друг рядом с другом. Вдруг девушка пододвигается к нему и кладёт голову ему на грудь. Он улыбается про себя, и даже хочет сказать ей о том, что на самом деле она не спит. Но затем Гуро понимает, что этим он может испортить сложившуюся ситуацию, а потому лишь целует писательницу в макушку и на какое-то время сам закрывает глаза,понимая, что это, наверное, и есть счастье.