Сука.
- А тебя никто и не просит этого, бл*ть, делать, - рыкнул я. Послышался тяжелый шумный вздох и в комнату зашли, закрывая за собой дверь до щелчка. Приземлившись рядом со мной на мягкий ковёр, он промолчал, будто подбирал слова в голове, составлял предложения и собирался высказать мне свой томный и нудный монолог, который я слышал уже не в первый раз. - Слушай, - перебил его я, продолжая сжимать подушку, несильно оттягивая края в разные стороны. Я сейчас её дорву, точно, бл*ть, дорву. Он даже не успел ничего мне сказать, но уже точно открыл рот, чтобы начать. - Закройся, хватит. - Поднял голову и устремил свой взгляд на силуэт справа от меня. - Меня тошнит. Замолчи. Секунда молчания длилась вечность, будто время нарочно решило растянуть её, пытаясь нагнать больше угнетения и напряжения между нами. - Нет никакой перспективы у большинства, когда-нибудь ты повзрослеешь и поймёшь всю суть вселенной, - я практически неслышно цокнул языком, закатывая глаза и обратно отворачиваясь. Внимание на этот жест никто не обратил, кроме меня самого. - Меня волнуют только твои психологические загоны и истерики, а ни с кем ты там в кровати кувы... - Ты болеешь идеей перевоспитания, как в свои годы этим болели революционеры, свергая монархию. - Я тебя перевоспитывал, чтобы ты перестал быть трусливым чмом и перестал загоняться по всякой ху*не, которую сам вбиваешь себе в свой некрепкий разум. Я тебя перевоспитывал, чтобы у тебя характер чутка появился, появилось чувство собственного достоинства. - И че, - я нервно улыбнулся, чувствуя, как на меня накатывает новая волна агрессии и злобы, - появилось? - Ну, ты сравни себя тогдашнего, полгода назад, и себя настоящего. - В моей голове сначала завертелся вопрос, как он успевает придумывать ответы на мои вопросы и язвы в его сторону. Человек не может так быстро отвечать. Нет, может, он заранее подготовился? Он слишком хорошо меня знает? Но всё равно я задумался, пытаясь вспомнить того себя. Тогда я мог с легкостью вжечь сигарету в свою руку до мяса, бухал, как черт, сосался с кем попало, нарывался на драки, наживал себе врагов. Звучит не страшно, но то, что я чувствовал было действительно ужасно. Я наслаждался своим саморазрушением, был зависим от боли, которую мне причиняли на протяжении нескольких лет. Нет, боль физическая - это так, игрушка подросткового возраста, которую я получил слишком поздно и которую не пытались забрать у меня тоже очень долго. Я вообще боюсь физической боли, поэтому будучи трезвым никогда не ранил себя, но вот стоило мне нажраться - пиши пропало. Правда, всё заканчивалось на том, что я бил кулаками свой и без того больной живот или же прожигал кожу на руках и бёдрах. Но вот моральная боль - это вишенка на торте, к которой я привык и сам того не осознавая, в которую влюбился. Я делал всё, чтобы заполучить эту злосчастную, мне казалось, что мои дни проходят как-то неправильно, если я не мучаюсь в истерике у себя дома, затыкая рот слабыми руками. То время прошло, а шрамы остались, как бы напоминая, почему они вообще у меня. Я нарывался на психические давки со стороны других, чтобы в итоге получить моральную боль и забыться в физической. Сейчас всё было наоборот. Совсем. Я не причиняю себе боль и не ищу для этого причин. Тогдашний я засмеялся бы мне в лицо и не поверил, тыкая пальцем и держась за живот. "Что?! Ты! Ты столько раз пытался прекратить это, что наконец-то смог?! Этого не может быть, я тебе не верю!" Мои губы, которые были до сих пор растянуты в улыбке, мелко задрожали. Человек справа являлся тем, кто помог мне, нет, который за шкирку вытащил меня из болота, в котором я себя целенаправленно топил. Тогда я внушал себе, мол, я совершенно адекватный, просто у всех такое бывает, у всех бывают истерики и срывы, доводящие чуть ли не до русской рулетки. - Я не хотел изменить в тебе твою влечённость к брату, - тихо продолжил мой собеседник, прерывая мои мысли, - А чтобы ты хоть как-то стал показывать себя настоящего, а не это быдланство. - Я был в новом коллективе и я вообще не хотел ни с кем общаться. Так, из вежливости разве, что поздороваться. И может меня устраивает моё быдланство? - Я выпрямился и стал говорить чуть громче, будто наезжая. При каждом упоминании моего младшего брата, которого я любил и который любил меня, сердце пропускало удар, от чего становилось больнее, чем обычно. - Х*ли я жаться должен? Да, быдлан. Раньше тебе не нравилось, что я был "серой мышью", а сейчас я видите ли и быдлан, и ебл*н. Определись уже. Если честно я сам не понимал, почему тогда начал прислушиваться к советам этого парня и следовать им. Типа, да, мне стало в десять раз лучше, но всё же, вопрос не отпадает. - Don't fuck my brain, please, - мне кажется или я наконец услышал нотки нытья? - своей этой ху*нёй. I don't care, живи как хочешь, как тебе по кайфу. - Он выдержал паузу, я представил, как он провёл языком по своим сухим и искусанным губам. - Только я потом посмотрю, кем ты будешь и чего ты добьешься со своим-то характером. Последнее он добавил толи с сомнением, толи с усмешкой, от чего меня бросило в холодный пот. Настолько его слова задели меня... - Них*я не добьюсь, ха-ха, ареувар и чики-брики, ай-лю-лю! - Внезапно меня схватили за воротник свитера, притянули к себе, крепче сжимая. - Аревуар, мои солнышки, я в клубе! - Хватка ослабла на мгновенье, походу, он не понял последнее моё выражение, но меня это совершенно не взволновало. - Всё было напрасно и мне пох*й! Он продержал так меня еще пару секунд, я ждал его ответа, я хотел узнать, что он скажет. Но то, что случилось дальше, вышло за пределы моих ожиданий и предположений. Моих губ легко коснулись чужие, я уже было хотел углубить поцелуй, но Аме отстранился от меня. Я не удивился. Ведь, всё-таки, это я кусал его губы. - Well, напрасно или нет... - О, да, я чувствовал, как он победно улыбался и смотрел мне в глаза. - Попытка не пытка. - Ты выучил эту фразу, наконец? Неужели! А то твои "попытки не попытки" так забавно звучали, что мне сейчас даже грустно, honey. - Почему-то я почувствовал себя так, будто теперь я поставил ему шах в игре. Но шах - это далеко не мат. - А может и не стоит тратить своё время на сломленных. - Задумчиво проговорил он, уже совсем отпуская мой воротник, но я не отстранился, продолжая слушать. - В таком случае, если я потратил my time and nerves зря и до твоей головы nothing не дошло... hm. - Что? Что за "ХМ"?! - Я взбесился. Не дошло!? Всё дошло, я не кусок идиота. Вот теперь, я резко отстранился от проклятого американца, и все свои следующие слова начал активно сопровождать жестами рук, будто я француз или итальяшка. Подушка улетела куда-то в сторону, моя ушанка, кажется, съехала чуть на бок. Я злился, я очень сильно злился и это не передать словами. Кровь кипела в моих жилах. - Нервы?! Нервы, да! Да судя по учебникам истории, твоим откровенным рассказам посреди ночи, твоему поведению и отношению, которое иногда мелькало в нашем общении, это ты делаешь всем нервы и доводишь до коматозного состояния, ты загонял других в психушку. Это люди тратили время и нервы на тебя, а вот зря или не зря - им виднее будет, но я уверен, что там и намёка нет на то, что ты хоть капельку пострадал! Комнату осветил свет луны из окна, кажется, тучи расступились, но лучше бы прогремел гром средь ясного неба, добавляя грозности моим словам и оправданным обвинениям в сторону США. Я сумел разглядеть его лицо, оно было каменным, мир замер, а я скривился, увидев эту картину. Моё тело мелко дрожало от переполняющих эмоций. Ну, вот, снова сорвался, только не так, как обычно. - Какие люди?.. - Его взгляд пронизывал меня насквозь, будто пытался поделить меня на мелкие, до ужаса ровные кусочки. - Иногда я задумываюсь, нах*й я трачу на тебя своё время и нервы, если ты такая неблагодарная особа? Всё бестолку. - Я помню всё, что ты для меня сделал , я ничего не забываю, и ничего не бестолку, ясно? - Я опустил взгляд вниз, рассматривая свои руки. - Вот если сравнить меня, когда я намылился к психу и того, который сейчас, о, да, это будет удачным примером, что всё не в пустоту. - Мне приходилось повторяться, чтобы подтвердить свои слова, мысли и опровергнуть предъявы Аме. Ну, он тоже постоянно вторил про свои нервы и время. - И я никогда не отрицал того, что это ты мне помог выбраться из говна, что не смогли сделать ни врачи, ни друзья, ни семья, никто... кроме, бл*ть, тебя, США! - Are you kidding me, Russia? Тогда, зачем ты плюешь в колодец, из которого пьёшь? - Он сохранял спокойный тон, но я услышал на какое слово было сделано ударение. - Говно попадается вот и выплевываю. - Well, ты когда-нибудь подавишься тем, что выпьешь. - Когда в его предложениях проскальзывали английские слова, только я знал, что он крайне озабочен ситуацией, в которой сейчас мы находились. Только я это понимал и мне это нравилось. Ведь называют холодной державой меня, а на самом деле, всё наоборот. Это Аме был холодным и невозмутимым, которому всегда на всех всё равно, кроме себя... и меня тоже. Талантливый актер, который может внушить, что его беспокоит твоя задница, в то время смотря на тебя, как на пустое место. Поэтому он и носил очки, но всегда их снимал наедине со мной. - Скоро этот день настанет, я это чувствую. Он был прав. - Я буду ждать этого момента, когда ты наплюешься и будешь задыхаться от того, что ты натворил. - Пожалуйста, выделите мне самую прекрасную белую комнату, чтобы мне было максимально... - Представь это прекрасное состояние, когда ты сделаешь последние шаги для того, чтобы я послал все нах*й и ушёл. И потом на тебя нахлынут все эти твои brainstorming и ты начнёшь страдать, страдать, страдать. А никто can't help you. Тебе будет все хуже, хуже, хуже и ты вернёшься к тому, от чего так долго уходил. - Я снова посмотрел на него. Я понимал, что сейчас я могу только молча передвигать взгляд с одного предмета на другой, смотреть на собеседника и отворачиваться. Америка всегда был прав, когда дело касалось моего состояния. Я не выдерживал и понимал, что медленно, но верно сдаюсь. Стало душнее, чем было, я с трудом дышал, но очень тихо. Снова он давит на меня и если раньше я наслаждался такими моментами, то не сейчас. Повисшую тишину в комнате нарушали разве что звуки сверчков, доносящиеся с улицы. Странно, окно было открыто, а мне ужасно не хватало кислорода. - З.. зачем ты сидишь тут со мной? - Было тяжело говорить, я не мог связать и четырёх слов, выдерживал паузы, хмурился. Но Аме молча наблюдал за мной и ждал, когда я договорю, он знает, что делает, сукин сын. - С-сидишь тут рядом со мной.. А не ушел уже, как это делали все... кроме тебя. - Я провел языком по губам, в горле пересохло, я хочу пить. Дайте воды, прошу. - Ты вот пока дольше всех продержался. Какая цель?.. Какую цель ты преследуешь? Я наконец-то произнёс все свои мысли, которые вертелись у меня в голове. Они плясали польку, пока я пытался загнать их в угол, выстроить по порядку и озвучить. - Я тебя знаю лучше всех, Russia. Ты не доставляешь мне никаких неудобств и все эти твои всплески, как сегодня, временные. - Он снова притянул меня к себе, только в этот раз аккуратно и неторопливо, и я не сразу понял, что уже сижу у него на коленях. Да, я выше и чуть крупнее его, но это нисколечки не мешало вот такой нашей близости. Я чувствовал себя и защищено, и настороженно одновременно. Я не могу расслабиться и спокойно вздохнуть, и всё так же хочу воды, а еще было непроизвольное желание взять ту самую подушку, и поставить между нами, как преграду.- Понимаешь, различие me and остальных в том, что I don't try за счет тебя самореализоваться, пытаясь как-то себя возвышать, питаясь your этими припадками. Мне не надо тебя доводить насмешками и разговорами за спиной, чтобы ты начал страдать и ущемлять себя. I know, куда нужно надавить, но я не хочу и не буду этого делать. У тебя должен быть всегда такой человек, как я, который всегда выслушает тебя и будет рядом. - Ты в курсе, что мне теперь стало интересно, куда и как ты будешь давить на меня? - Мой внутренний мазохист иногда просыпается во мне и радостно ликует. Америка продолжал смотреть на меня, но уже как-то озабоченно и с легкой тревогой, которую только я мог уловить в его глазах. Только я, потому что я знаю его, конечно не так хорошо, как он знает меня, но лучше всех стран на чертовой планете точно. От его взгляда мне стало стыдно и от фразы, которую я выдал. - Иметь человека рядом, который выслушает любой бред и любую радость... самое большое счастье in life. - Он легко положил руку мне на затылок, большим пальцем поглаживая мои волосы, на сколько это было возможно. - Ты же знаешь, что я е*нутый, но все равно сидишь здесь. Зачем? - Мне до сих пор стыдно, я опустил взгляд сначала на его губы, после - в пол. - Ну а кто, если не я, Росси? Мне нравится помогать тебе. - Я снова насторожился, но тут же расслабился и уже окончательно. - Мне нравится любить тебя. Мне не надо было ничего говорить, он сам всё знал и скорее констатировал это, как факт, чем ждал взаимного ответа. - Мне страшно до немого ужаса, что в итоге ты окажешься зверем похуже остальных. И снова тишина. Может, ему кажутся мои страхи неоправданными, ведь он столько сделал для меня и ради меня. Он изменил мой окружающий и внутренний миры в лучшую сторону и конечно же я был очень благодарен ему, я так же влюбился в него, как он в меня. Америка понял о своих чувствах, когда увидел, как я корчился от впервые вкинутых мне санкций, как мне становилось плохо на собраниях от накатившейся на меня бочки обвинений, которую страны не успели даже показать СССР. Точнее, они хранили недовольства несколько лет, а когда бати не стало - воспользовались моим неустойчивым положением и взъерепенились. И каждое собрание начинается именно с претензий ко мне. Не петухи ли? По началу братья меня поддерживали, но после, связь оборвалась, сохранились натянутые отношения с Беларусью и Казахстаном, про Украину я вообще не хочу даже вспоминать. Всё наровится перескочить барьер, который отделяет его от ЕС, да всё не получается, силёнок маловато. Забавно, что он пытается вступить в Евросоюз, сразу после наших "неправильных муток", грубо говоря, инцеста. А я что, от злости Крым забрал, лишь бы насолить, в итоге сделал всё только хуже. Вдребезги разбил нашу связь, мелкий аж ввел военное положение в конце того года, но после отменил. И ладно, и хорошо. США продолжал гладить меня по голове, а она уже лежала на его плече. Возможно, я выгляжу очень привлекательно, раз пендос поцеловал мою шею и после, прикусил кожу, от чего я невольно беззлобно рыкнул. Он быстро лизнул укушенное место, снова целуя меня. Мурашки табуном пробежались по моей спине от его горячего дыхания. Я держался, как мог, дабы не подавать виду, что на меня его действия повлияли, но я всё равно вздрогнул и слегка схмурил брови.***
У всего этого однозначно было бы страстное продолжение, если бы парочка умиротворённо не завалилась на мягкий ковер. Америка продолжал придерживать и поглаживать младшего по голове, пока тот не уснул. В такие моменты он действительно понимал, на сколько сильно любит эту молодую и неокрепшую страну, пускай России почти уже три десятка лет. - Даже не верится, что ты прятал от меня такое чудо... - прошептал на выдохе американец и прикрыл глаза. Союз всегда огораживал сына от Аме, запрещал общаться ему с остальными странами, кроме братьев. Возможно, если бы не он, то США и Россия никогда не заинтересовались друг другом. Запретный плод сладок, но насколько долго ты сможешь наслаждаться его вкусом, когда он окажется у тебя в руках?