Если не знаешь, целовать парня или нет, на всякий случай поцелуй

      Раздавшийся стук в дверь гостиничного номера мало чем удивил Карена. Первая же мысль — легкомысленная Вероника, супруга российского теннисиста, забыла какую-либо ерунду. Телефон? Зонтик ещё так необходимый в Париже ранним летом? Может любимые очки? Единственное спасение от палящего корты «Ролан Гаррос» солнца.       Стук тем временем повторился.       Карен театрально посмотрел на потолок, словно тот был небом, и «захныкал» как-будто ища понимания. Ведь у неё же есть ключи, неужели ей влом открыть лишний раз свою сумочку? Женскую сумочку. Женские сумочки — бездонны как космос, это знают все!       В любой другой день эта беззлобная шутка заставила бы Карена ухмыльнуться про себя. Но после сегодняшнего поражения пусть и от одного из лучших теннисистов мужского тура, улыбка так ни разу и не тронула его губы. Всё это время в голове крутилось одно и тоже: он журил себя за невнимательность, отсутствие концентрации, упрекал за недостаточное трудолюбие. В какой-то момент даже захотелось послать весь этот спорт вместе с его интригами и журналистами к чертям.       Но то было глубоко внутри. Вслух же Карен Хачанов, как и положено звезде тенниса, повторял только дежурные нейтральные фразы благодарности, которые уже давно заучены наизусть. В первую очередь болельщикам — ведь шоу играется для зрителей. Затем организаторам французского чемпионата — если бы не они, то не было бы и турнира. И конечно же идеальному во всём сопернику — а то как бы иначе он победил.       На самом деле Карен не держал на последнего зла. Ему даже нравился его сегодняшний противник — Доминик Тим. Всего на пару лет старше самого Хачанова, хотя на вид даже младше. Всегда вежливый, обходительный, добродушный. А ещё немного забавный. Он сам легко шёл на контакт и с первой же их встречи расположил к себе россиянина. Карену повезло узнать Доминика не только как блестящего игрока, но и как искреннего добросердечного парня.       В конце концов уже третий по счёту стук, такой отчаянно-слабый, отвлёк Хачанова от болота размышлений. Он запустил пальцы в свои смоляные курчавые волосы и живо их взъерошил, заставив вернуться к реальности. Отложив в сторону вещи, которые всё это время старался аккуратно складывать в чемодан, Карен наконец проследовал к входной двери.       Может быть ему и следовало предусмотрительно заглянуть в дверной глазок, но он был целиком уверен увидеть там жену. Поэтому и замок проворачивал машинально легко. Однако этот день решил преподнести Карену Хачанову очередной сюрприз.       Потому что перед ним стоял Доминик Тим.       Грунтовый Принц, как его было принято обласкивать в СМИ. И это нескромное прозвище уже плотно засело в головах поклонников игр с ракетками по всему миру. На контрасте со своим хлёстким атакующим стилем в игре было невинное почти подростковое личико Доминика. Обычно бледное, но при встрече с Хачановым, оно в считанные секунды заливалось алой краской. Побагровели даже его узнаваемые топорщащиеся ушки.       Откуда он тут взялся?       В принципе пускай. Его компания, пожалуй, была бы даже кстати. Всё равно такой дружелюбный парень, каким являлся Тим, не стал бы бахвалиться своим сегодняшним успехом.       — Привет, — поздоровался Карен, стараясь предать своему голосу бодрый беспечный тон. Жестом руки он пригласил гостя пройти внутрь номера.       — Да… Здравствуй.       Доминик неуверенно прошёл в прихожую. Австриец старался не встречаться глазами с Кареном, а всё больше бегло озирался по сторонам. Такое явное волнение не смогло пройти мимо взгляда Карена. Он всегда умилялся тому, как Доминик будучи чуть более старшим и опытным теннисистом почему-то смущался в его присутствии. Любой другой спортсмен на месте Хачанова не постеснялся бы использовать это недоразумение ради собственной выгоды.       Решив, что парня стоит немного ободрить, Карен протянул ему руку, и тот в ответ крепко сжал его запястье в римском рукопожатии. Может Доминик и выглядел растерянным, но хватка у него была по-настоящему боевая.       — Так ты сейчас один? — спросил Тим.       Как обычно в присутствии Карена Доминик заговорил не по-английски, и это нисколько не удивляло. Над его гортанным германским акцентом частенько подшучивали не только интервьюеры, но даже сам Роджер Федерер. Пусть будет немецкий, раз ему так проще.       — Вообще да. Супруга ушла накупить сувениров родственникам. Как обычно: Эйфелевы башенки, магниты, брелки. А я паковал свои вещи, чтобы Веронике потом было полегче.       — Извини, — тихо произнёс Доминик, почти не размыкая своих тонких губ.       — Профессионалы не извиняются, если ты про игру, — отмахнулся Хачанов и сменил тему. Вновь обсуждать сегодняшний матч ему не хотелось. — Падай вон на тот диван. Я пока пошарю в мини-баре. Есть предпочтения?       Доминик подчинился. Он двигался утомлённо и поэтому с удовольствием опёрся сразу на несколько диванных подушек. Очевидно его тело всё ещё не восстановилось от дневного матча, и он пожалеет об этом завтра.       Убедившись, что Доминик удобно расположился, Карен отошёл от него к мини-бару. И тут же почувствовал на себе пытливый взгляд серых глаз австрийца. Вот так на расстоянии он уже не стеснялся бесцеремонно рассматривать широкие плечи, сильные руки, покрытые порослью выгоревших волос и даже упругие мускулистые бёдра.       Карен уже не в первый раз замечал то, как его разглядывают. Ещё в ту их встречу в Санкт-Петербурге он впервые почувствовал себя натурщиком, позировавшим для европейского художника на фоне красот Северной столицы и голубизны Невы.       Смущенный такой аналогией, Карен Хачанов захлопнул дверцу холодильника с напитками. Он преодолел расстояние в пару широких шагов и поставил небольшую стеклянную бутылочку с минералкой на журнальный столик перед гостем:       — Я не расслышал, что именно ты попросил, поэтому принёс «Перье». Ледяную. Если надумаешь, то можно заварить кофе. Я видел там сливки. Или….       Не зная, что ещё добавить, Карен умолк и, опустившись на диван рядом с Домиником, кинул на него вопросительный взгляд.       — Безумная неделька, да? Пресса отнимает всё свободное время, — прервал молчание Тим. — Мне повезло успеть застать тебя до твоего отъезда. Я боялся, ты уже не откроешь и собирался уходить.       — Ерунда! Я всегда тебе рад. И на корте, и когда ты просто вот так ко мне заходишь, — Карен дружески похлопал парня по колену. — Мне кажется, нам стоит как-нибудь сыграть пару.       Это предложение теплом отозвалось в теле Доминика. Он живо закивал, не скрывая своего энтузиазма.       — Только сначала тебе надо взять уже наконец Париж.       Доминик запрокинул голову и тяжело выдохнул. Его реакцию можно было понять. Пусть сам Хачанов никогда так далеко не проходил по турнирной сетке на больших шлемах, как австриец, он чисто по-человечески разделял его тревожность. И если раньше локальный успех Доминика списывали на стечение обстоятельств, то уже в этом, затаив дыхание, ждали только триумфа.       — Я же обыграл тебя сегодня, — возразил Тим, — неужели после этого ты желаешь мне победы?       Такой наивный вопрос рассмешил Карена. Этот парень сегодня просто творил чудеса. То сперва ненамеренно стал причиной меланхолии, то теперь всё так же невольно вытаскивал из неё. Карен прикрыл рот рукой и саркастично покачал головой:       — Во-первых, — стараясь больше не смеяться, начал он, — раз уж ты обыграл меня, то обыграй в таком случае их всех! Проиграть, так чемпиону. А во-вторых…       Хачанов нарочно растягивал последнюю фразу как можно дольше, решив подразнить забавно краснеющего австрийца. И его приём возимел успех.       — А во-вторых?! — сдался Тим.       — А во-вторых, ты же мой теннисный бро. Я сейчас серьёзно. Мало с кем из вершины рейтинга можно вот так расслабиться и не напрягаться, подбирая слова. Ты отличаешься от них всех и этим нравишься мне.       Доминик изумлённо посмотрел на Карена. Впервые за день блестящие жемчужно-серые глаза встретились с янтарными. Его робость постепенно отступала.       — Вот как? — уже более спокойным тоном переспросил Доминик.       — Пожалуй. Ещё с той нашей прогулки по реке в Санкт-Петербурге. Я тогда пытался научить тебя паре фраз на нашем, помнишь? А ты всё произносил так как-будто горло полоскаешь.       Словно извиняясь за последнюю фразу, Карен в знак примирения шутливо щёлкнул парня по кончику уха.       — Хотя та прогулка даже больше напоминала… — Доминик тут же осёкся и принялся перебирать завязку на вороте своей толстовки.       Больше напоминала свидание? Карен не понимал как эта фраза вообще смогла родиться в его голове. И он собирался было переспросить, что же всё-таки имел в виду Доминик, но в этот момент тело австрийца свела короткая судорога. Такое бывает со спортсменами. Мышцы непроизвольно сокращаются после силовых нагрузок и отсутствия отдыха. Карен прищурился и уже более серьёзным голосом задал вопрос:       — Тебе, кстати, разве не надо сейчас валяться на реабилитации?       — Надо, но… но я отменил все процедуры на сегодня, — виновато признался Доминик.       — Чтобы улизнуть сюда?       В ответ Тим утвердительно кивнул.       — Это ты зря. Завтра на матче будет сложно, — с опаской заметил Хачанов, — мы, теннисисты, как волки, нас ноги кормят.       — Пустяк!       Самонадеянный возглас Доминика не убедил Карена. Ему не хотелось оказаться виновником неважного состояния грунтового Принца на его главном турнире. Парень слишком много работал и не заслужил проиграть только лишь из-за своего безрассудства. Тем более что всё было поправимо. Решив не спрашивать разрешения, Карен Хачанов обхватил ноги Доминика и опустил их на свои колени. Растерянный австриец собирался было приподняться, но Карен остановил его порыв, положив ладонь ему на грудь.       — Ты, упрямец, должен был сейчас восстанавливать силы. Но значит мне самому придётся заставить твоё тело расслабиться, — настойчиво прошептал россиянин.       Застигнутый врасплох Доминик нервно сглотнул и снова облокотился на подушки, принимая наиболее удобную позу. Его грудь вздымалась вверх-вниз как напружиненная, а зрачки расширились, застилая радужку.       — Абстрагируйся, — всё так же вкрадчивым шёпотом велел ему Хачанов, — и следи за своим дыханием.       Карен медленно потянул шнуровку на кроссах Доминика и аккуратно снял с него обувь. Затем в том же размеренном темпе, он просунул палец под носок, касаясь огрубевшей кожи пятки теннисиста, и оголил его стопы. Чувствительный австриец отреагировал на нежные прикосновения волной мурашек.       — Тише, тише. Ты должен дышать ровно. Я просто помассирую твои ноги. Можешь закрыть глаза.       Карен знал, что приглушённый голос в сочетании с бережными прикосновениями сильных пальцев способны по-особенному воздействовать на сознание, заставляя организм расслабиться. Он кинул мимолётный взгляд на лицо Доминика: тот всё же доверился и закрыл глаза, правда, веки у него подрагивали.       В спешке плеснув себе на руки немного минералки, Карен притянул ноги парня ближе к своей груди. Он с удивлением отметил, что под носками кожа у Доминика была ещё белее. Практически молочная. Как-будто такое вообще возможно? Большими пальцами Карен надавил на своды стоп и по часовой стрелке растирал истерзанную годами тренировок кожу.       — Старайся не напрягаться. Вот так. Я не сделаю тебе больно, — всё также шёпотом уговаривал Хачанов.       Карен пытался избегать сжимать заклеенные пластырями больные места на стопах Тима. Он сменил интенсивность давления, плавно перейдя с активного прессинга на мучительную нежность. Прикладывая минимум усилий, Карен оплетал каждый палец ноги, чуть надавливая и потягивая.       Неожиданно Доминик дёрнулся и сжал руку в кулак.       — Тебе больно? Прости. Я виноват. Видимо, не заметил ранку.       Решив, что травмированные пальцы и так достаточно настрадались, Карен Хачанов сконцентрировался на лодыжках. Отыскав сперва впадинку, его пальцы равномерно описывали дуги, продвигаясь всё выше к коленям.       — Так приятно? Я давлю не слишком сильно?       Вместо развёрнутого ответа, Доминик приглушённо простонал: «Спасибо». Должно быть, прикосновения Карена к его ногам были излишне волнующими, потому что чем выше поднимались ладони россиянина, тем чаще вырывались стоны. Доминик окончательно потерял контроль над своим телом, непристойно согнув ноги в коленях и чуть шире разведя их, когда ладони Карена пересекли линию шорт. В этом месте кожа оказалась удивительно нежной на ощупь, как запястье у девушки.       Внезапно Тим рывком вырвался и прервал массаж. Он несколько отдалился к краю дивана и тесно прижал колени к груди.       — Эй, бро, ты чего? — Хачанов похлопал его по плечу. — Я тебе синяков понаставил?       Но Тим не отозвался. Он всё также напряжённо сидел сгорбившись в спине и едва не рвал на себе волосы.       — Доми? — как можно ласковее позвал его Карен. Он ближе придвинулся к австрийцу и осторожно ухватил его за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.       Вид у него был растерянный, и Карену даже показалось, что парня немного покачивало из стороны в сторону. Такая реакция пугала. Лёд? Скорую?! Хачанов ещё раз внимательно его осмотрел и очертил костяшками пальцев линию на покрасневшей скуле. Температура кожи казалась сильно горячее привычной для человека. И если это не простуда, то скорее всего следствие сильного возбуждения.       Карен чертыхнулся и с силой шлёпнул ладонью по дивану.       — Как ты догадался? — наконец вымолвил Тим.       Он освободил свои ноги из цепкой хватки рук и поскорее оттянул книзу толстовку, пряча эрекцию. Карен всё же уловил своим зорким взглядом насколько сильно член выпирал сквозь шорты. Даже прикрытые кофтой, контуры достоинства грунтового Принца читались отчётливо.       Такая неординарная реакция тела Доминика рассмешила Хачанова. Пока он паниковал о физическом состоянии австрийца, тот взял да и завёлся как впечатлительный подросток. Отныне ко всем тем качествам, которые он приписывал Тиму ранее, он добавил ещё два: гиперчувствительность и здоровенный член.       — Бро, — давясь смехом обратился к нему Карен, — ты случаем не девственник? Тебе сколько лет? Пятнадцать?       — Что?! — вспыхнул Доминик. — Причём здесь вообще это? Дай мне объяснить.       — И откуда только у твоей подружки-теннисистки остаются силы на матчи? Ты же с неё поди не…       Хачанова уже порядком занесло, но Доминик вовремя его перебил:       — Так. Во-первых, Кристина — она здесь не при чём. И раз уж зашёл разговор: я не отвлекаю её во время турнира. В смысле на себя. Она настроена на победу. А это только мешает. И я не хочу, чтобы мои приставания вдруг стали причиной неудачи. А во-вторых…       — То есть дело не в её красавчике-тренере? — в отместку перехватил Хачанов.       Вместо ответа австриец пронзительно посмотрел на него так, будто тот его обидел. Но Карен не унимался:       — У тебя и на медосмотрах колом встаёт? И как ты с этим живёшь? Отсюда поподробней, пожалуйста!       Вместо ответа Доминик положил горячую ладонь на щёку Карена Хачанова и наконец заставил того замолчать. Он чуть приподнялся на коленях и навис над его лицом. Помедлив не более секунды, австриец накрыл губы избранника своими.       Тим не использовал язык, чтобы вкусить всю сладость их первого поцелуя. Он постепенно ласкал то одну, то другую губу Карена, вслушиваясь в его дыхание. Охваченный волнением Хачанов сильно напрягся, но тем не менее не отстранился. Неповторимая манера австрийца целоваться увлекла Карена, и он инстинктивно скользнул кончиком языка по его губе. Одного движения навстречу оказалось достаточно, чтобы Тим послал к чертям всю свою деликатность. Ладонью Доминик погладил колючую щёку, а затем запустил пальцы в вихри жёстких волос и притянул Хачанова ещё ближе к себе, сливаясь с ним воедино.       Их губы на мгновение разлучились, но тут же Тим вновь прикоснулся к Карену в кротком поцелуе, словно даря его на память. Это было мощным солнечным ударом для обоих. Не желая разлучаться, Доминик уткнулся переносицей в плечо избранника и облегчённо выдохнул.       Теперь у Карена появилась минутка обдумать случившееся. Но мысли как назло не шли. Существовали только чувства. Почему-то остро хотелось сгрести Доми в объятия и прижать ещё ближе к себе. С трудом, но ему удалось перебороть этот порыв. Он поднёс пальцы к своему рту, на всякий случай проверяя был ли их первый поцелуй настоящий или же привиделся в сонном бреду. Не привиделся. Губы оказались влажными и припухшими.       Карен безмолвно потерся носом о макушку Тима вверх-вниз, призывая того поднять голову и прийти в себя. Плавно Доминик отпрянул от его груди и посмотрел на Карена, ослепляя лунным серебром своих глаз. Он приоткрыл изящно изогнутые пунцовые губы и облизнул их, напоминая Хачанову как это было.       — Чо будем делать дальше? — пожал плечами Карен. Как опьяненный Доминик Тим невинно потупил взор и просиял улыбкой:       — Может как-нибудь сыграем пару?