Белые стены, черное худи

Ваня поставил кружку с чаем у ноутбука, на котором был открыт Корел Дро — всю ночь он пытался слепить логотип для местной шиномонтажки. Получалась хуйня: в голову не шло ничего, кроме шин вместо букв «о». Да уж, человеку без оригинальных идей самое оно — серая комнатушка со скрипящими полами, но зато в центре Питера. Без настоящего, но с планами на будущее. От антуража веяло тоской, но что поделать — это же Питер. В семь утра после бесплодных попыток уснуть перед приездом гостя и вовсе хотелось то ли в окно ноут выкинуть, чтоб взбодриться, то ли самому выкинуться. «Я прилетел, скоро буду», — написал Дима Шумм полчаса назад. Кто летает таким ранним рейсом? Тот, кто считает деньги. Ваня помассировал виски. Даже руки занять было нечем — квартиру он еще вчера вылизал, а сейчас оставалось только пялиться на белые стены и думать в очередной раз, что стоило распечатать хоть каких-нибудь дизайнерских табличек, вдохновляющих демотиваторов, старых фотографий или хоть плакатов любимых групп или игр, как бы по-детски это ни выглядело. По-крайней мере, в комнате появилась бы что-то, что отражало бы его характер. Например, кактус, который раз в несколько лет цветет. В общем, что-то, что бы сделало квартиру более похожей на дом. Вот только это не его дом. Ваня поставил ноутбук в спящий режим и переместился на диван. Он вроде как пообещал себе на этой неделе не заниматься бесконечным самоанализом и не бесить самого себя. Всегда лучше раздражаться на кого-нибудь другого. Поэтому он открыл Твиттер. Спустя час уже не он, а Дима в черном худи развалился на диване, раскинув ноги и похрапывая. Ваня отпил горячий чай из одной из двух кружек, которые держал в руках. Что ж, чай с дороги Дима не будет. Рюкзак стоял у изголовья, там же лежал телефон на зарядке, подсвечивался новыми сообщениями. Дима спал крепким сном. Ваня поставил одну кружку на стол и направился в соседнюю комнату. Спать так спать. У Вани была проблема — богатая фантазия. Он часто представлял то, чего нет на самом деле. Это помогало в творчестве и работе, но не в жизни. Сейчас, например, он убеждал себя, что нет никакого Димы Шумма, что дрочил за стенкой под душем. Зато был Дима Шумм, который так долго принимал ванну, что скоро Ване придется его поторапливать — на баттл опоздают. Пельмени в тарелке заветрились и выглядели уже не так аппетитно. Вода за стенкой лилась с перерывами, рвано, видимо ударяясь о широкую спину Димы. Или не о спину. Ваня достал сигарету и открыл форточку: надо было проветрить голову. За окном висело невнятное серое небо, а внизу перед подъездом бабуля выгуливала рыжую собачку. Пока Ваня докуривал сигарету, собака успела обоссать четыре припаркованные машины. Вот это реальность, а не Дима Шумм, держащийся одной рукой за их розовый кафель, а другой надрачивающий мокрый выскальзывающий член. Ваня сглотнул. Лучше бы он с такой фантазией к написанию песен для группы подходил. Стыд за свои непристойные мысли о друге должен был его остановить, но ничего подобного. Это было странно. За все время жизни в Питере и в общаге в Челябинске его никогда не настигали такие сексуальные фантазии о друзьях, даже когда кто-то за стенкой насаживал на член очередную подружку, а кровать и половицы скрипели так громко, что не спасали даже «Анакондаз» в наушниках. Многое из своей жизни он бы с радостью записал в плохой сон или полет фантазии — забытые тексты на «Версусе», голые жопы одногруппников для фото, тот неудавшийся раз с Юлькой на первом курсе, когда у него не встал, а в самом верху списка — то, как месяц назад ночью уткнулся носом в плечо Димы и обнял поперек живота. Потому что, если нет, то напряженное тело Димы и его шепот, — «Нихуя тебя развезло» тоже был по-настоящему. А еще — рука поверх его руки. И ничего больше. А может ему все показалось. Как и напряжение между ними на утро и еще несколько недель в мессенджере, которое прервалось странным сообщением в два часа ночи от Димы: «Что делать, когда хуево?» «Набухаться?» «Уже. Не помогает». «Что, опять из-за телки переживаешь?» «Тебе не понять» У Вани от такого хамства глаза на лоб полезли. «Действительно. Куда уж мне». «Я не в этом смысле. Ну ты понял». И вот уже пару недель Ваня маялся вопросом, в каком это смысле и что он понял. Вот лично он нихуяшеньки не понял. И вот такой, нихуя непонимающий, он смотрел на Диму с розовыми щеками и влажными волосами, который сидел у него на кухне и выдавливал майонез с кетчупом в тарелку с пельменями. И, казалось, совсем не торопился на свой полуфинал с Гокиллой. Аккуратно нарезанные помидоры, огурец и перец, выложенные на тарелке, остались нетронутыми. — Доделал свой логотип? — спросил Дима с полным ртом, словно дикцию тренировал. — Видел на ноуте. — Нет, хуйня какая-то получается. — А мне понравилось. — Значит, тебе нравится хуйня. — Дерзко. Чего такой нервный? — Даже не знаю. Баттл скоро. За тебя переживаю. Вдруг, проебешь. — А хотя раз проебывал? — Было… — Было, да сплыло, — он подвинул тарелку с овощной нарезкой. — Возьми лучше помидорку. Ваня не сомневался в его победе. В конце концов, он знал все панчлайны почти наизусть, а запоминал он только хорошие тексты. Было еще более безумно, чем обычно. Примерно, как на отборе. Гокилла танцевал, толпа орала, когда надо и не надо, а с каждым релоудом победа Димы становилась все очевиднее. Ваню распирало от гордости. Он держал куртку Димы, пока тот фотографировался с какими-то девчонками; они говорили, какие у него были крутые раунды и вообще он лучший на турнирке, и Ваня с ними был полностью согласен. Дима очаровательно смущался. Обнажал передние кривоватые зубы, когда улыбался, и опускал взгляд. Примерно с таким выражением лица он и повернулся к Ване, когда его отпустила толпа перед входом в бар: — Давай куртку, что держишь. — Жду, когда наобщаешься с фанатами. — Да какие… — Дима, а можно сфотографироваться? — перебили их трое пацанов, на вид школьников. Ваня хмыкнул. Рокстар. Дима обычно быстро выскальзывал из этого послебаттлового капкана из дружественных приветствий и съемок сториз, но не в этот раз. Селфи-сессия растянулась для Вани еще на две сигареты и короткий разговор с Ромой Тиллзом. — Так, парни, не забываем, что в восемь у «Ясно» на квартире, — одернул их Эдик, когда они уже собирались сваливать. — Бля, Эдик… — протянул Дима. — Ну началось. Дима искусно отлынивал от вписок до и после баттлов уже третий приезд, словно специально отстранялся от общительной и тусовочной компании, которую неожиданно собрал на турнирке Эдик. Пусть с лета у всех запала и поубавилось. — Успеете еще пососаться, — перевел взгляд Эдик на Ваню. И пока он охеревал от такого комментария, Дима уже сказал, как отрубил: — Что-то я подзаебался. Мы домой. — Даже не знаю, зачем спрашивал, — отмахнулся Эдик и ушел в сторону курящего Гокиллы. — Можем пойти, если хочешь, — предложил Ваня. Вообще-то, он не был большим любителем этих местных вписок — участие в «Версусе» знатно охладило его пыл, и друзей у него среди местных баттл-рэперов так и не нашлось. Питер из него вытягивал последние экстравертные соки, город был не особо приветлив, и Ваня отвечал ему тем же. — Не хочу, — Дима засунул в рот жвачку. Он даже в Екатеринбурге не часто зависал на вписках, даже у того же Макса. Просто не видел в этом смысла. Или, как он говорил — «обламывало». — Вайбхантер нормальный. — И? — Ну не знаю. Вы вроде нормально общались. — Я не понял. Ты хочешь, чтобы я пообщался с Вайбхантером? Что еще? Может, мне сразу у него отсосать? У Вани чуть очки на нос не сползли. Такой тирады от Димы он не готов был услышать. Тем временем, Дима продолжил. — Тебя иногда не понять. Ты хочешь затусить? — Ну, — замялся Ваня. — Нет. — Ну и завались. Пошли уже, а то скоро яйца отморожу. Они доехали до дома в тишине, оба уткнувшись в телефоны, зашли в магазин за пивом и едой, и пока Ваня выбирал, какая из голеней курицы ему нравится больше, Дима, закинул в корзину две пачки чипсов. Зайдя в квартиру, Ваня тут же врубил рокерский плейлист, выводя звук на колонку, и пошел готовить праздничный ужин. Обычно они заказывали пиццу, суши или отделывались пельменями, но Ваня не был совсем уж беспомощен — достаточное время жил один, чтобы научиться готовить. Прикончив ужин, они переместились в комнату, где решили посмотреть первого «Джона Уика», потому что баттлов на сегодня хватило. — У тебя шило в жопе? Чего ерзаешь? — спросил Дима спустя минут двадцать. Ваня крутился на стуле, пока тот лежал на диване. — Мешаю? Может, мне выйти? — Нет, — Дима громко выдохнул, словно поднимал тяжелые коробки. — Иди сюда. Ваня попытался запомнить эту картину — развалившийся на весь его красный жесткий диван Дима предлагал ему лечь рядом. Ебись все конем. Это людям так победа в полуфинале по мозгам дает? Ему то откуда знать. Что же тогда происходит после взятого турнира? — Сделай лицо попроще, — уставился на него своими большими глазами Дима. — Оно у меня обычное. — Вот именно, — и потер бороду. — А я думал, что с телками сложнее. Ладно, будешь ложиться? И Ваня задал самый глупый вопрос, который можно было: — Зачем? — Не знаю, кино посмотрим. Кино, видимо из анналов «Порнхаба», мог бы пошутить Ваня, если бы у него хватило смелости. Но хватило только на то, чтобы на ватных ногах встать и заползти на диван, приняв сидячую позу под теплым боком. На ногу тут же опустилась чужая рука. Дима смотрел на него расслабленно, будто знал, как бы ни стягивало у Вани в животе от страха, как бы ни бухало сердце, итог будет один. Потому что в своих фантазиях он целовал Диму уже много раз. — Можно? — Дима потянулся к его очкам. Он кивнул, глядя на то, как расплывается мир перед ним. А затем подался вперед, словно ошпаренный собственными фантазиями, и прижался к чужим губам. Дима под ним замер, а потом поцеловал в ответ, открываясь, втягивая его своими полными сухими губами. Борода немного кололась, но было все равно. Он чувствовал вкус пива и чипсов, а еще крепкие руки, обнимающие сзади. — Это приятнее, чем я думал, — сказал Дима, когда поцелуй сошел на «нет». — Сказал, как будто таракана на спор съел, — ответил он, и внутри стало сразу очень легко. Нормально. Как обычно. Нет, лучше, чем обычно, намного лучше. — Нет, только мышь. — Смотри, войдешь во вкус. — Смотрю. Вхожу. — В туалеты без стука. — Знаешь, Фаллен — последний, о ком я хотел бы сейчас думать. — Согласен. Ваня привстал, выключил фильм и захлопнул ноутбук, чтобы не отвлекали никакие фильмы или мысли о идиотском логотипе, который он должен был сдать завтра. Он успеет все сделать, и навешать плакатов в комнату, заполнив чем-то важным, и купить кактус, и даже напридумает себе тысячу несуществующих проблем, но самолет у Димы был уже утром, и на все это пока времени не было. Он решился и неловко стянул футболку, чувствуя на себе голодный взгляд. А вот удовольствие от медленных ленивых поцелуев, укусов за мочку уха и то, как его подминает под себя, упираясь своим стояком ему в колено, — это только сегодня.