BASTARD

Прошлое очень часто больно бьет по душе, по нервам, поэтому с недавних пор я приучил себя жить тем, что имею сейчас. Хотя, по правде говоря, у меня это жалко получается. Я терпеть не могу нервничать, быть в вечном напряжении. В детстве я не испытывал эти чувства, не был приучен к этому. Но футбол пояснил мне, что такое истинное переживание. Какая бы спокойная была бы жизнь, если бы все шло своим чередом. Не требовалось бы никаких усилий, эмоций и нервов. Этим и можно объяснить мое частое пребывание дома в свободное от работы время. Да, я домосед. Сегодня мы с моими немецкими друзьями были вынуждены слушать поучения нашего тренера, Йоахима Лёва, по поводу будущего матча со сборной Италии. Мы собрались до обеда. Кто-то даже пришел раньше, обращая внимание на хмурую погоду и желая успеть до того как начнется дождь. В комнате царила уютная атмосфера, все на удивление были в хорошем расположении духа. Наверное, один я сегодня желал бы остаться незамеченным, поэтому и сел в самый дальний угол. Когда в комнату зашел Месут, я невольно ерзнул на стуле. Скорее от внезапности. Он всем махнул рукой, повесил сумку на спинку стула, расстегнул до половины куртку и уселся на мягкое сидение. Помещение быстро наполнилось людьми и соответственно шумом. Но я был глух к этим демагогиям: в моих ушах еще отыгрывала песня, которую я слушал пару часов назад. Я был растерян и часто на какие-либо вопросы, адресованные в мой адрес, просто кивал головой или улыбался. Когда зашел тренер, все замолчали. Он встал так, чтобы всем было видно его, и начал свою «лекцию». Когда я окидывал взглядом всех ребят и натыкался на Озила, у меня внутри все сплеталось в тугой узел, а во рту пересыхало, поэтому я часто сглатывал и облизывал обветренные губы. Меня это жутко раздражало, поэтому я пытался уставить взгляд в одну точку и попытаться услышать хоть малую часть того, что сейчас говорил Йоахим. Конечно же, через пару минут, я опять разглядывал резиновые браслеты на руке Месута, плавно переходя на плечи, а потом и на волосы. Чтобы как-то себя отвлечь, я достал из рюкзака маленький блокнотик и рисовал ручкой всякие непонятные узоры. Мне было трудно сидеть в двух шагах от мужчины, от которого у меня пропадает дар речи. В моей голове была лишь одна мысль: «Чем меня так притягивает этот ублюдок? Где он этому научился? Я веду себя как сбежавший больной из неврологического отделения». Признаться честно, я совсем не умею нервничать и поэтому часто себя выдаю: перекидываю ногу на ногу через каждые пять минут, стучу ручкой по тетради, пью воду, чтобы смочить хриплое горло. На меня начали уже оборачиваться. От этого мне стало еще хуже, я начал царапать ногтями ручку стула. Марио, сидевший рядом, положил руку поверх моей, чтобы я прекратил уродовать вещь, и пытался заглянуть в мое обеспокоенное лицо, дабы понять, почему я такой странный сегодня. Я, в свою очередь, сделал вид, что ничего не произошло, и улыбался. Нахмуренный Гетце продолжал следить за моим поведением. Я смотрел на Озила как завороженный, я не мог упустить ни одного его движения. Я и сам понимал, что с моей стороны это уже некрасиво и довольно-таки странно, но ничего поделать не мог. Месут повернул голову в мою сторону, видимо, почувствовав, что его уже на протяжении часа кто-то сверлит взглядом. Я дернулся как ошпаренный, сделав вид, что слушаю Йоахима. А слушать-то, по сути, было и нечего, он уже закончил и дал нам немного времени на отдых, ибо потом мы отправимся на поле тренироваться. Моей главной целью сейчас было лишь выйти отсюда первым, но ноги стали как будто каменными, и я невольно начал пропускать всех вперед. Я немного отошел, чтобы не стоять пнем в проходе, сел на корточки и принялся туже завязывать шнурки на кроссовках. Мне казалось, что я уже один в комнате и, чтобы не отставать, я решил поторопиться. Но, встав, тут же отскочил от внезапности назад. Передо мной стоял Месут, скрестив руки на груди. - Я сегодня так прекрасно выгляжу? – он поднял одну бровь, ожидая от меня объяснений. Я прекрасно понимал, о чем он спрашивал, я даже где-то внутри был готов к этому, но сказать ничего связного не смог. - Ты про что? - я положил руки на бока, встав в прямую стойку. - Ах, ну да, действительно, о чем это я. Ты что дурочка из меня делаешь? Если что не так, ты скажи, мне же интересно. - Да ничего. Что пристал? – я быстро направился к выходу, но меня остановила рука Озила. - Эй, полегче! – возмущенно дернулся я. - Да все с тобой понятно, - Месут засмеялся. - Что это тебе понятно? – я напрягся. Месут захлопнул дверь и с хитрой улыбкой сделал пару шагов в мою сторону. Мне ничего не оставалось делать, как испуганно отступать назад. Я не понимал, что происходит. Озил безжалостно обрезал пространство между нами, его как будто веселила моя беспомощность. Впервые мы были так близко друг к другу. - Хахах, Озил, прекрати. Что ты делаешь? – нервно хихикал я. Он вплотную прижал меня к стене, не дав мне шанса даже набрать воздуха в легкие. Его руки сжали мои бедра. От этих прикосновений я издал писклявый звук и сжался как девственная девочка. Это заставило Месута еще больше расплыться в улыбке. Он провел языком по моей шее, оставив на ней влажный след. Я даже уже перестал сопротивляться. Озил сжал мое лицо в руке, да сжал так, что мои щеки и губы выпучились вперед. Он прикоснулся к моему уху и тихо шепнул: - Научись врать, Ройс, - сказал Месут. Я лишь приоткрыл рот и закрыл глаза, ожидая дальнейших действий. Но их не последовало. - Даже мои шлюхи дольше ломались. Смотри, чтобы твоя жизнь не промелькнула со своим же хером в руке, - закончил Озил. Напоследок он ухмыльнулся и покинул комнату.