Черный камзол с красной подстежкой

      Она тогда еще не отпраздновала свою унылую двенадцатую осень, когда впервые увидела его на обложке тетради старшей сестры. Тогда он выглядел очень молодо, дико и свирепо, хотя ему было немногим больше тридцати. Их музыкальный коллектив уже имел крышесносную популярность в чартах страны, и пара их песен всегда крутилась на дискотеках детских оздоровительных лагерей. Едва пара знакомых всем нот взвивались где-то под потолком клуба, она тут же визжала, падала на колени и остервенело трясла головой в такт гитарам.       Жизнь шла дальше, а она все грезила, что когда-нибудь судьба подарит ей свидание с ним. Тогда она просто скажет ему, как давно восхищается его творчеством, виртуозностью игры, талантом, а может раскритикует его нелепый черный камзол, который она видит на нем время от времени на видео с концертов – ведь это была просто фантазия.       Осторожнее с желаниями, они имеют свойство сбываться! Свою жизнь она счастливо поделила с могущественным волшебником, который только и делал, что удовлетворенно вычеркивал из своего длинного списка желание за желанием. Но и он не был всесильным. Благоволящая судьба привела ее в город G, откуда начиналась презентация долгожданного альбома музыкантов. Раньше о таком было сложно и помыслить, а теперь, вот уже пятнадцать лет спустя, она стоит перед входом в арену и пялится на плакат. Прыгающее сердце застучало чуть медленнее, когда глаза рассматривали красную подкладку, серебряные пуговицы, высокий воротник. Она, наконец, сможет увидеть его, вживую, хоть места куплены далеко от сцены… но он будет стоять там, настоящий, живой, будет дергать струны, подпевать, играться с огнеметом обливаться потом… это будет по-настоящему. А теперь и шаг-то навстречу своей мечте не особо хочется из-за такого идиотского наряда. Камзол! Ну он же совсем не подчеркивает твою статную фигуру! Да и выглядит слишком готично.       Эй, у кого-нибудь случайно не завалялись в сумочке портные ножницы? Руки так и чешутся подкрасться к нему, отстричь эти блестящие пуговки, массивные манжеты, да и крашеные ногти заодно. Вцепиться в его всегда аккуратно уложенную темную шевелюру и…, и… Ни у кого нет? Настроение безнадежно испорчено. Нужно сходить в туалет. Пока горе заняло все ее помыслы, ноги сами неслись по лестнице вниз. Если бы ноги могли злорадно хихикать, то они бы сейчас этим и занимались, потому что, проскочив уже два пролета, она увидела голые стены. Туалета здесь нет и не может быть, да и ей здесь бродить нежелательно.       Теоретически до начала оставалось минут пять. Она все так же шла по лестнице. Если за этим поворотом не будет хоть чего-нибудь похожего на выход, то эффектное появление музыкантов она пропустит. Досадно. За поворотом ничего "выходоподобного" не было. Зато было что-то другое. Запах сигарет. Кто-то решил выйти покурить. В темном проходе расслабленно стояла фигура, выпуская из легких сизые клубы дыма. В интернете она не искала информации, что музыканты едят на завтрак и сколько у них кошек в доме, но контуры профиля, прилежный ирокез и шелестевшие полы все разложили по полочкам – это он. Теперь ему уже за пятьдесят, но он не потерял ни грамма своей привлекательности. Разве что сложные отношения с наркотиками в прошлом изменили его. И он очень много курит.       Бросай свой узаконенный обществом допинг, он тебя когда-нибудь погубит! А лучше – переоденься. Вот он стоит тут, совсем один, в своем дурацком камзоле, а она с восхищением улавливает каждый его жест. Такого шанса у нее больше никогда не будет, нужно воспользоваться этим случаем, словно данным свыше, а потом будь, что будет! Ах, жаль, что ножниц, все же, нет.       Когда она налетела на него прямо на площадке, то почему-то не учла того, что он ее не знает, и вообще никогда не видел, что в любую секунду ее могут скрутить охранники, и тогда уж точно ей не помотать головой под песни. Все же, хорошо, что на этот момент он был один. Оказавшись прижатым к стене, он не на шутку испугался. Руки перехватили запястья, оттягивая вцепившиеся в черный бархат пальцы, но не отталкивали от себя. Все же, такое иногда может случиться. Что уж тут поделать, если многие барышни готовы ночами напролет думать о нем, страстно выкрикивать его имя. Она чувственно целовала его, правда, убрала руки, но лучше уж оглаживать все еще крепкие плечи и мысленно досадовать на саму себя, что, все-таки, этот черный камзол – замечательный. Но ведь в нем ужасно неудобно! Он – взрослый, несколько раз женатый мужчина, она – простая неопытная девчонка. Что же теперь делать с ней? Все так внезапно сумбурно, скомкано, поэтому лучше отбросить всякий смысл и логику, а лучше показать, как надо правильно, уже вжав ее в стену…       Нелепая улыбка, легкое касание к его талии, и, возможно, бедру, по дороге до сцены – все что можно было себе позволить. Даже и слов не нужно. Быть может, если бы они встретились в другом месте… Бред, бред!       Ребята уже нервничали. Пора выходить. Она нехотя отпустила его, пожелав удачи и не назвав своего имени. Хотя, он даже и не посчитал нужным спросить. Вот только охранникам эта вся ванильно-розовая обстановка не особо по нутру – ее быстренько вытолкнули туда, где следует находиться фанатам, а не музыкантам. Ей было все до лампочки – ведь она так бессовестно украла поцелуй у легендарного соло – гитариста! Да разве какие-то блюстители порядка могут испортить ей настроение?!       На сцене настоящее шоу – взрывы, хлопушки, и огонь. Но голубые глаза чуть пристальней рассматривали прыгающих людей. Будто искали эту самодовольную. Но сейчас не самое подходящее время терять голову и уже из принципа ударяться в поиски. Может, как-нибудь потом.