Сказочник

      В Летнее Солнцестояние день был равен вечности, а ночь — короткому вздоху. Сосны тянулись к белому небу, высматривая бессонное светило. Пахло хвоей, ветром и костром. Перебор гитарных струн казался ласковой колыбельной. То ли ночные птицы щебетали в кустах, то ли пение неспящих раздавалось по лесу. Бардовский фестиваль с его палатками и людьми не был чем-то инородным. Будто бы эти верёвки, эти тенты, эти костры стояли тут круглый год. Да и сами барды будто бы были лишь обитателями этого леса, но никак не захватчиками.       Если подняться от главной поляны на холм и пройти пару метров в направлении родника, можно попасть в эту компанию. Мужчины и женщины в свитерах да с улыбками на лицах. У одного из них, бородатого здоровяка в вязанной шапке, есть гитара, на которой он бренчит, словно подыгрывая неспешному разговору. — Серёга! Расскажи про Сказочника, — нетерпеливо тянет самая молодая из собравшихся у костра. — Ты обещал мне ещё вчера! — Ох, Ленка, доиграешься, — фыркает шутливо кто-то в компании, но Серёга перестаёт дёргать струны.       Разговоры затихают. Все обращают внимание на товарища. Он с ухмылкой устремляет свой взгляд вдаль, к чернеющим низинам и огонькам чужих костров. Его не впервой просят рассказать об этом. Он на фестивалях уже десять лет, и каждый раз находится новичок, который не видел Сказочника и не знает о нём.       — Сказочник, Сказочник, а что про него рассказывать? — юлит Серёга. Это необходимая уловка, чтобы Ленка попросила ещё раз. Бывалые прячут лукавые улыбки в кружках с горячительными напитками. — Есть мужик, ездит на все фестивали, ходит по лагерям и просит приюта. Отказывать ему не принято. Только и всего. — Ну, расскажи, пожалуйста, — Ленка умоляюще смотрит. Как же ей отказать?       Все уже не улыбаются. Смотрят выжидающе. Пусть они слышали историю пять, десять, двадцать раз, всё равно каждый фестиваль им интересно. Серёга легонько проводит пальцами по струнам, гитара ласково всхлипывает. И ему когда-то было интересно слушать старика с баяном, рассказавшего ему эту самую историю впервые. Как же давно это было… Серёга вздыхает. — Хорошо. Только чур не перебивать. И вопросы все потом, поняла?       Лет двадцать назад начали проводить фестиваль в память об ушедших бардах. Высоцкий, Окуджава и много других, менее известных наших товарищей, сами знаете. Масштаб вышел невиданный. Кто бы знал, что появится столько желающих послушать и попеть самим. Ездили они тогда в другой лес, не в этот. Да и длился тот фестиваль, самый первый, не три дня, а целую неделю летом. Алкоголь рекой лился, между палатками не протолкнуться было, берег озера ближайшего засижен был — яблоку негде упасть. И среди прочих выступал там мужик один. Имени его никто не знал, он Сказочником представлялся. Действительно, как сказочник и был. Бывало, придёт к лагерю, где дети маленькие есть, успокоит их, займёт, пару сказок своих споёт. Всё за тарелку каши и за сто грамм. Буквально за два первых дня его буквально все узнали. Классный мужик короче.       Ну, а в предпоследний день беда случилась. У ребят одних дитё пропало. То ли не уследили, то ли задремали оба. Не помню, что там было. Суета страшная началась. Шутка ли, ребёнок трёхлетний пропал. Никаких интернетов тогда не было, связь в том лесу была паршивая. Какая там милиция, врачей не дозовёшься, случись что. Фестиваль остановили, все искать отправились, но ни следа. Так под шумок и не заметили, что Сказочника весь день не видно. А как заметили, что там началось… Папаша ребёнка того орал не своим голосом, что педофилом мужик оказался. Женщины слёзы лили. Энтузиасты некоторые припустили в ночи по лесу к ближайшему посёлку, чтобы ментов вызвать.       Дальше-то знаете что? В полночь примерно явился Сказочник. Потрёпанный весь, грязнущий, зато с ребятёнком на руках. А на мелком ни царапины. Идут они из лесу, Сказочник песенку поёт, ребёнок хохочет в голос, будто и не пропадал никуда. — Держите, — говорит. — Пропажу вашу. Еле нашёл. Сам чуть не сгинул, зато пацанёнка спас.       Не спрашивал никто, что у него там в лесу произошло. Родители дитё своё в охапку и давай осматривать, а он, целёхонький, смеётся и к Сказочнику просится. Не делал зла, стало быть. Ну, мужики быстро налили новому герою, гречу с тушёнкой принесли ему целую тарелку, бутылку вручить хотели, но он не взял. Быстро выпил всё, поел, гитару свою забрал и говорит: — Пора мне, братцы. Не спрашивал никто, куда ему. Мало ли, какие у человека дела ночью. Так и ушёл Сказочник в густой лес. В самую чащу.       А через час с небольшим организаторы нашли его. В озере лежал на самом мелководье. Утоп, значит. Причём тело окоченело совсем. Давно лежал. Докторша была среди всех. Она и сказала, что дня два лежит, как минимум. Но как же такое быть может? Видели же его только что с ребёнком, как он из лесу выходил. Организаторы тогда перепугались страшно, труп спрятали в палатке, никому не сказали. Да и не поверил бы никто, что Сказочник мёртв.       В общем, подъехали менты ближе к четырём утра. Ночи, благо, белые. Им и рассказали, что ребёнок нашёлся, а вот мужик один утоп. Несчастный, мол, случай. Пошли труп смотреть. Открывают палатку, а Сказочника-то и нет. — Дела, — говорят менты. — Это ж вы как набухались, что живых за мёртвых принимаете? И уехали. А организаторы между собой договорились забыть всю эту историю как страшный сон, как очередную сказку.       Серёга замолкает и вдруг резко бьёт по струнам гитары. Все вздрагивают, будто просыпаясь. Они действительно слышали эту историю много раз. Но каждый раз пробирает до мурашек. Одна Ленка, бедняга, сидит, разинув рот. Конечно, не всегда же ей слушать про живых мертвецов. — Серёга, а почему ты сказал, что он по фестивалям ездит? — с дрожью в голосе спрашивает она. — А потому, что через год это действо решили снова проводить на том же месте, — Серёга оглядывается по сторонам и только потом продолжает полушёпотом. — Организаторы приехали, всё поставили, уже и участники первые подтянулись. Глядь — а из лесу Сказочник выходит с гитарой за плечами. Точно он это был. И снова по накатанной: поёт детям, ест, пьёт, гуляет со всеми, а после в лес уходит. Безо всего. Только с гитарой своей. И так уже много лет.       Ленка не верит. Она смотрит на товарищей из компании, но они только мрачно кивают. — Сказочнику отказывать нельзя, — наконец, подаёт голос женщина, сидящая рядом с Серёгой. — Если уж пришёл он к тебе в лагерь, налей ему, ложку каши положи да спальник лишний расстели. Тогда и ты в безопасности будешь, и дети твои. Я видела его. — Я тоже видел, — пожилой мужчина в кожаной куртке подбрасывает полено в костёр и устало трёт лоб. — Уже на этом фестивале, года три назад. Он с девчушкой маленькой сидел, коленку ей разбитую заклеивал пластырем. И пел, конечно. Сказки свои рассказывал.       Ленка молчит. Это так похоже на правду, что становится страшно. У неё ведь тоже ребёнок есть. Женечке едва исполнилось четыре. Ему бы защита не помешала. Если этот Сказочник совсем не плохой, то почему бы ему не существовать?       Солнце как мимолётное виденье сверкает где-то далеко. Стволы сосен так похожи друг на друга, что в глазах рябит уже. Костёр почти догорел. Возле огня остались Серёга, Ленка да ещё пара человек. Они молчат. Каждый погружён в свои думы.       Из глубокой чащи леса выходит широкоплечий мужчина. Его лицо поросло густой чёрной бородой, он одет в грязный плащ цвета хаки и непонятные штаны. Идёт налегке — за спиной только гитарный чехол с кучей заплаток. Он улыбается и машет рукой, подходя к лагерю. — Привет лесникам, — здоровается он тёплым низким голосом. — Не найдётся ли местечка у огня? Ленка не знакома с ним. Ничего удивительного. В конце концов, из всей компании она знает лишь нескольких, а уж на фестивале так вообще почти все незнакомцы. Ленка приветливо улыбается в ответ, а вот Серёга вдруг залпом допивает оставшийся в бутылке самогон.       — Привет, Сказочник, — говорит он.