Бракованный

— Как дела на работе, малыш? — спросил черноволосый альфа и нежно улыбнулся своему омеге. Хосок буквально бегал по кухне, пытался максимально быстро замешать тесто для блинчиков, чтобы успеть до начала любимого сериала. — Может хватит? — Юнги отставил чашку с кофе и серьёзно посмотрел на альфу. — Не понял. — Хосок остановился и вопросительно взглянул на Мина. — Я уже стотысячный раз прошу тебя перестать меня так называть, –омега поджал губы, как всегда делал, когда начинал злиться, — я тебе не крошка, не детка и тем более не малыш. — И как же тебя называть? — Шуга. Я рэпер и не хочу, чтобы кто–то узнал, что самодовольный альфа называет меня своим котёнком. Чон на это лишь хмыкнул и вернулся к приготовлению теста. Сердце неприятно кололо от постоянных издевок его омеги. Всё из–за того, что Хосок не был таким, коим хотел видеть его Юнги. Чона воспитывали по другому, с самого детства учили как нужно жить, как относиться к омегам, он просто–напросто не мог поменять свой характер и подстроиться под критичного Мина. — Вот посмотри на альфу Тэхёна, — омега мечтательно закатил глаза, а Хосок на этот жест лишь сжал руки в кулаки, — такой мужественный и сильный, он правда настоящий альфа. — С удовольствием посмотрю на твоё лицо, когда тот самый Тэхён будет тебе жаловаться на то, что Чонгук его ударил, — ухмыльнулся Хосок и сел напротив Юнги, заглядывая в такие любимые, но такие чужие глаза. — Хм, — тот убрал от себя полупустые листочки с текстом песен, не прерывая зрительного контакта с Чоном, — почему тебе такое на ум пришло? — Потому что такие альфы как Чонгук — моральные уроды. — Почему ты не можешь быть как этот моральный урод? — Как именно? Наплевать на тебя и игнорить? — Хосок от своих же слов тяжело сглотнул и отвернулся к окну. Чон встал из–за стола и подошёл к явно негативно настроенному омеге. У того от злости искры з покрасневших зрачков летели. Кажется, ещё одно неправильное движение, тот накинется на альфу и выцарапает ему глаза. — Ну типо такого. И вообще ты меня не уважаешь?! — Юнги сам не заметил как, перешёл на крик, — я же терплю твой характер уже на протяжении полутора лет, а ты не можешь измениться ради меня. — Ну котёнок… — Ещё раз меня так назовёшь и познакомишься с кулаком моей правой руки, — омега вызывающе посмотрел снизу вверх в глаза альфе, — потом левой, а потом с ковром, на котором ты будешь спать минимум неделю с разбитой губой. — Милый, может хватит быть таким негативным? Я ж тебе ничего плохого не делаю и тем более не желаю зла. — Как же ты меня заебал! — закатил глаза Юнги и выдохнул. — Не дуйся, — альфа попытался обнять Юнги, но тот сильно оттолкнул его в противоположную стену. — И зачем я тогда согласился поужинать с тобой? — точное попадание по больному месту. Юнги прошёл мимо Хосока даже не взглянув на него. У альфы в глазах стояла немая обида вперемешку со злостью. Мин взял свою куртку и вышел из квартиры. В голове было ни капельки сожаления только отчаяние. Хосок искренне не понимал этих омег. Почему они предпочитают больше плохих, дерзких парней, нежели заботливых и добрых по отношению к ним? Его Юнги всегда отличался особым характером, не привыкший к всяким нежностям, особенно к эгьё, но альфу по–настоящему любил. Он очень редко говорил Чону ласковые слова, но забота в виде: подать чашку чая при простуде, успокаивающе погладить по голове, когда снятся кошмары или просто примоститься рядом и сидеть в обнимку целый вечер, доказывали обратное. Юнги хотел смелого парня, а Хосок наоборот боялся и змей, и пауков, часто кричал при просмотре фильма ужасов, много раз трусил пойти на американские горки и даже не единожды пугался своей тени. Чон вот уже сколько времени пытался растопить эту ледышку, всё хотел, чтобы тот стал более тёплым по отношению к нему и к другим людям. Он обожал тискать его, забавно наблюдая, пока недовольный Юнги матерился и вырывался. Мин и вправду был похож на белоснежного персидского котёнка. Белые волосы, бледная кожа, маленький рост и такой сердитый взгляд, от которого легко порезаться. На работе Юнги — суровый рэпер, а дома, когда есть что выпить, может мило пищать, плакать от сопливых дорам и ярко улыбаться, обнажая клыки. Часто этот котик показывал характер злобного, атакующего тигрёнка. Много рычал на Хосока из–за того, что тот «неправильный альфа». По мнению Юнги правильный альфа тот, что много матерится, шляется по клубам, изображает дерзкого парня на районе, курит и пьёт. Вот только Чон далеко не такой и таким не будет. Хосоку бы дома посидеть, посмеяться над комедиями, закусывая попкорном с персиковым соком, держать дом в чистоте и ложиться спать по режиму. Юнги бы гордиться, что именно ему, везунчику, попался такой приятный, заботливый человек, а не какой–то мудак с подворотни. Тот ежедневно корит бедного Хосока о его неправильности и не желает идти на контакт. Он всё рассказывает Чону об альфе Тэхёна — Чонгуке, как тот обзывает его всевозможными ругательствами, взял силой или «по–мужски» забыл об их годовщине. Тот лишь молча слушая, кивает. У него на душе кошки скребут, обида прёт неимоверно, из–за того, что любимый омега отказывается принимать его таким, какой он есть. Юнги считает Чона не мужественным, ведь настоящий альфа не должен убираться дома, готовить еду этим нужно заниматься омегам. Но Мин ничего из этого не умеет, поэтому вся домашняя работа весит на широких плечах Хосока. Может, он действительно бракованный? Как только дверь захлопнулась, Хосок мешком приземлился на стул и тяжело вздохнул. Он прикрыл лицо руками в надежде открыть их и увидеть счастливого Юнги. У Чона одна мечта — чтобы омега принял его наконец с его тараканами в голове, со странными танцами в душе и любовью к игрушкам. Юнги вышел из дома и сразу направился к своему другу, чтобы в очередной раз пожаловаться на своего альфу. На душе пустота, а в голове было странное чувство тревоги, которое буквально заставляло омегу немедленно вернуться в квартиру. Мин вздохнул свежего воздуха и попытался выбросить ненужные мысли. Они уже много раз ссорились по этому поводу и каждый раз дня мирились на следующий день. У Юнги был тяжёлый характер из-за своего далеко не радужного прошлого. Он не хотел причинять боль своему альфе, которого любил всем сердцем, но просто не мог по другому. Друзья шептались за спиной, а потом высмеивали Хосока, когда тот выходил. Юнги все слышал и ему было до боли обидно. Ведь омега не просил многого, просто стать немного мужественней, перестать носиться с Юнги, как с фарфоровой вазой. Хотя бы иногда прятать глупую улыбку и стать уже наконец-то серьёзней. Практически на выходе из улицы Юнги услышал громкий звук, похожий на взрыв, позади себя. Омега вздрогнул от испуга, сердце пропустило удар и кажется, ушло в пятки. Огромный комок встал поперек горла, а по телу прошлась крупная дрожь. Он слышал крики людей, видел, как, засуетились прохожие, знал, что ему нужно помочь, но всё боялся обернуться. Юнги просто стоял посреди недавно еще пустой улицы и трусливо замер, не смея даже пошевелиться. Выйдя из ступора, омега медленно обернулся и открыл глаза. Взгляд его упал на их подъезд, потом чуть выше на окна своей квартиры. Сердце бешено забилось где-то в висках, а из горла вырвался сдавленный крик. Он закрыл рот руками, в ужасе распахнув глаза. Его квартира, их с Хосоком квартира пылала огнем, а осколки от стекол в окне валялись на асфальте. Он медленно опустился на колени, опустив пустой взгляд на грязную землю Юнги закрывает глаза, надеясь, что все это просто сон, ужасный кошмар. Сейчас Хосок как всегда крепко обнимет, прижмёт к себе и будет нежно гладит по голове, шепча всякие глупости. Но это действительно жестокая реальность. Их квартира взорвалась, осколки от окон лежат на земле, из кухни валит густой дым, напуганные люди эвакуируются из здания. Стоп. Хосок… Хосок! Омега со всех ног бежит к подъезду, где уже прибыла пожарная и скорая помощь. Слезы непрерывным потоком текут по щекам, но Юнги не обращает на них внимания. Перед глазами Хосок в дурацком фартуке и с глупой улыбкой на лице. А в голове только одна мысль — только бы все обошлось, только бы он не пострадал. Этого просто не может быть. Это ведь его Хосок. Его совсем не мужественный альфа, который в любой ситуации светит сверкающей улыбкой. Жители дома поспешно выносили своих детей и важные вещи из пылающего здания. Мин пытался протиснуться между пожарников, чтобы попасть в квартиру, но его лишь отталкивали и просили не мешать. Через несколько долгих, мучительных минут, пожар потушили, людей полностью эвакуировали. Около здания было много врачей, которые давали помощь пострадавшим. И тут до Мина дошло. Альфы нет. Он не выбежал на улицу со всеми. Юнги начал кричать, просил мужчин спасти его альфу и когда его наконец услышали, сразу же побежали в помещение. Юнги затаил дыхание. Из подъезда на носилке вынесли человека. Люди, которые стояли близко в ужасе прикрыли рты руками, округляя глаза. Мин не увидел лица, но сразу же узнал своего альфу по одежде. — Хосок–и… Хосок–и! Омега в мгновение ока подбежал к телу своего любимого, но сразу же отшатнулся, в ужасе распахивая глаза. Он не хотел верить, что это его Хосок. Такого просто не может быть. Лицо альфы было полностью окровавленным, местами свисали куски мяса, любимая толстовка Чона была перепачкана кровью, кожа покраснела от ожогов, некоторые места плоти имели чёрный оттенок. С Юнги будто за секунду вытащили всю жизненную энергию, оставляя только бездыханное тело. — Хосок–а, пожалуйста проснись, умоляю, проснись! Что я буду делать без тебя?! — омега сам не заметил, как начал истерично кричать. Он плакал навзрыд, хватался за волосы, прижимаясь к груди любимого. Пожалуйста. Пожалуйста! Сердце не бьётся. Дыхания нет. — Ты не можешь бросить своего малыша! — Юнги уткнулся носом в ещё теплую шею альфы. Перед глазами — расстроенный взгляд Хосока буквально двадцать минут назад. Как же Мин был глуп. Как же не ценил всё, что делал для него альфа, просил его измениться, полностью наплевав на чувства и принципы. Юнги ронял горькие слёзы на окровавленную плоть альфы, кричал, дёргал за плечи, прося его очнуться. Хосок не открывал глаза, не реагировал на просьбы любимого омеги, хотя всегда их исполнял, он обездвижено продолжал лежать на каталке, даже не пытаясь бороться. — Почему ты меня не слушаешь, Хосок? Ты же всегда выполнял мои просьбы, а такой пустяк не выполнишь? Ну же, не расстраивай своего омегу, давай же. Что же ты так невовремя решил заупрямиться? Хосок–и, — он заглянул в родное неживое лицо, громко всхлипывая, — прости меня, прошу, проснись, я больше никогда не буду обижать тебя. Я изменюсь, правда! Омега уже буквально лежал на альфе, размазывая собственные слезы по его лицу. Боль прошибала весь организм, он не мог поверить, что его Хосок, который ещё с утра радостно рассказывал ему о сериале, в котором будет играть его любимый актер, сейчас на грани жизни и смерти. — Причина взрыва? — спросил один из прохожих у подошедших врачей. — Вероятнее всего в квартире была утечка газа, — ответил мужчина средних лет, подходя к потерянному Юнги и попытался уколоть ему успокоительное. Юнги вспомнил. С утра он почувствовал запах газа на кухне, но сам не понимая почему не придал этому значения. Мин прикрыл глаза руками громко всхлипывая. Если бы они не поругались, омега бы не ушёл из дома и тогда бы вероятнее всего Юнги умер бы вместе со своим альфой. Эта мысль не давала покоя. Парень прекрасно понимает, что продолжать жить и радоваться без своего альфы он больше не сможет. Юнги крупно затрясло, когда врачи после обследования тела Хосока, принесли чёрный пакет. Мин в ступоре смотрит, как такое любимое лицо, скрывается за полупрозрачным полиэтиленом. В глазах мутнеет, картинка размывается и обессиленный омега падает прямо на мокрый асфальт рядом с трупом. Чон Хосок больше никогда не откроет глаза.