Золотые колосья

— П-п-поцелуй?! — опешила Дороро, от удивления даже начав заикаться. Они с Хяккимару неспешно прогуливались вдоль золотистого, широкого и радующего глаз поля, которое предстало перед ними во всей красе. — Именно, — кивнул юноша, с толикой нескрываемого интереса глядя на девушку. — Что это такое? — Дожил до своих лет и даже не знаешь что это, балда? — по-доброму усмехнулась Дороро. — Какой же глупый у меня аники! — Я увидел это слово в книге, которую нам подарил монах, — объяснил Хяккимару. — Также там было написано, что поцелуями обмениваются люди, которые любят друг друга. — Что за книга такая? — недовольно нахмурившись, поинтересовалась девушка. — Впрочем, не важно. Просто больше не читай ее, ладно? Я очень рада, что ты выучил иероглифы, но ничему хорошему она… — А ты знала? — перебил ее парень. — Знала, что это такое? — К-конечно! — стушевалась Дороро. — Ведь мои мама и папа друг друга очень любили. — И они делали это? — спросил Хяккимару, снизив голос. — Да! Что за вопросы? — Дороро начинала нервничать. Ей определённо не нравилась эта заинтересованность аники в таких вещах. — А ты знаешь… как это делать? — ещё тише задал вопрос брюнет. Дороро тут же вспыхнула ярким, таким свойственным ей румянцем. Девушка хотела было возмутиться, но взглянув в спокойное лицо Хяккимару, глаза которого сейчас так странно блестели, поумерила пыл. Конечно, они оба повзрослели и стали гораздо сильнее, ведь им пришлось пережить немало трудностей за эти годы; причём, трудностей даже более серьёзных, чем в те времена, когда Хяккимару стремился вернуть своё тело. Но, несмотря ни на что, они остались все теми же Дороро и Хяккимару. Хотя теперь они выглядели счастливыми и, более того, они таковыми действительно были, ведь оба наконец обрели нечто очень для себя важное. Но в отличие от Дороро Хяккимару никогда не знал ни материнской, ни отцовской ласки; при мыслях об этом в груди девчушки неприятно заныло. Неудивительно, что тот не был в курсе таких, казалось бы, элементарных вещей. И кто бы ему объяснил? — Знаю, — смутившись, ответила наконец Дороро. — На самом деле, это очень просто. — Покажешь? — Хяккимару вдруг порывисто сжал руки девушки в своих, с надеждой заглядывая ей в глаза. Дороро несколько секунд сердито пылала щеками, а затем отвесила парню смачный тумак по макушке. — Ладно, уговорил! Но только один раз! — эмоционально воскликнула она, увлекая юношу под развесившее свои тяжёлые густые ветви у сельской дороги дерево. Лицо Хяккимару было как всегда безмятежным и необыкновенно красивым; таким правильным и выразительным чертам могла позавидовать любая девушка. Длинные чёрные ресницы, обрамляющие миндалевидные глаза, прямой тонкий нос и чуть пухловатые губы, от которых Дороро, дико смутившись, спешно отвела взгляд. Лёгкий ветерок нежно развевал тёмные волосы на лбу терпеливо выжидающего действий Дороро парня. А та просто не могла оторвать от его лица глаз, будто бы видела его впервые. В груди девушки на этот раз защемило как-то тягуче и отчего-то… сладко. — Что с тобой, Дороро? — не выдержал юноша. — Почему ты смотришь… так? «У меня от твоей красоты дыхание спирает!» — чуть ли не ляпнула она, в ужасе прикрывая рот ладошкой и делая шаг назад, но Хяккимару настойчиво притянул ее за руку обратно. — Пожалуйста, — на выдохе попросил он, а Дороро приложила пальцы к его векам. — Закрой глаза, дурень, — проворчала Дороро, пытаясь скрыть своё смущение за напускным недовольством. — Ты сам так пялишься, что я не могу сосредоточиться! Хяккимару послушно закрыл глаза, а задравшая голову Дороро, умирая от стыда и непонятного, неведомого ей волнения целомудренно примкнула губами к его щеке, легко и очень нежно целуя. «Кожа аники такая гладкая, мягкая… и пахнет приятно», — успела подумать Дороро, прежде чем Хяккимару, помедлив, распахнул свои тёмные глаза. На его щеках неожиданно расцвёл румянец, которого девушка никогда впредь не видела. — Приятно, — тихо вымолвил он. — Это приятно. — И правда, — выдохнула Дороро прежде, чем успела сообразить. Хяккимару удивлённо — в это было сложно поверить — приподнял тонкие брови, кладя ладони ей на плечи. — Тебе понравилось? — спросил он, склоняясь к ее лицу. — Понравилось меня целовать, Дороро? — Нет! — помотала головой она, упираясь ладонью в подбородок юноши. — Но ты ведь сказала… — разочарованно проговорил Хяккимару, опуская руки, на что Дороро тихо хихикнула, оглядывая его понурое лицо. Как же здорово все-таки было видеть на нем эмоции. — Да, — чуть помолчав, призналась все же девушка, наблюдая за тем, как на губах юноши появляется слабая улыбка. — Мне понравилось целовать аники. — Ещё, — пылко потребовал тот, прижимаясь лбом к ее лбу, из-за чего Дороро вновь залилась стыдливым румянцем. — Я хочу… У меня губы горят, Дороро. Так и должно быть? — Ты что, спятил? — дрожащим голосом спросила девушка, продолжая слабо сопротивляться. — Отстань уже… Люди ведь часто здесь ходят. Ещё подумают не то. — Я тоже хочу, — игнорируя ее слова, промолвил брюнет. — Тоже хочу целовать Дороро. — Ты точно… спятил, — промямлила готовая расплакаться от смущения Дороро, твёрдо решившая оттолкнуть от себя парня, но руки, находящиеся на его торсе, были слишком слабыми и не слушались её. — Ты очень красивая, — как заворожённый, проговорил Хяккимару, не отводя от неё взгляда. — Можно? И, не дождавшись ответа, неуклюже ткнулся ртом в щеку дёрнувшейся, пытающейся отвернуться девушки. Губы неожиданно наткнулись на нечто очень мягкое и нежное, настолько приятное, что у Хяккимару захватило дух. Он подсознательно повторил недавнее движение Дороро, неловко и неумело целуя девушку в приоткрытые губы, и замер, чувствуя их ответное, едва ощутимое и робкое движение. Хяккимару чувствовал себя окрылённым. Перерожденным. Хяккимару ни разу не испытывал нечто подобного: бешено колотящееся сердце, горящее лицо и уши, густое марево в глазах. Он с трудом разглядел притихшую, дрожащую в его руках Дороро сквозь плотную, постепенно рассеивающуюся дымку, и хрипло охнул, поражаясь силе этого не изведанного ранее чувства. — Что это? — растерянно спросил парень, пытаясь найти ответ в глазах Дороро. — Поцелуй, дурак, — тихо всхлипывая от накативших чувств, ответила ему Дороро. — Сердце будто вот-вот разорвётся, — с волнением в голосе поделился Хяккимару, прикладывая ладонь к груди. — Неужели поцелуй с любым человеком вызывает такие чувства? — Ты тупица, аники! — возмущённо воскликнула вырвавшаяся из его хватки, все ещё красная, как спелый помидор, Дороро. — Хочешь проверить? Так валяй! — Нет, — помотал головой брюнет. — Хочу целовать только Дороро. Ведь… поцелуи дарят тем, кого любят, правильно? — Ну да, вообще-то, — недовольно проворчала девушка, поворачиваясь с намерением вернуться в деревню, но, осмыслив услышанное, резко замерла на месте и обернулась. Неожиданно сильный порыв ветра ударил ей в лицо, и в следующее мгновение жилистое, крепкое тело Хяккимару оказалось прямиком перед Дороро, бережно прикрывая ее собой. Девушка тут же напряглась, вспыхнула, встрепенулась в крепких объятиях… а затем ответно обвила бока юноши руками, упираясь лбом в его твёрдое плечо. В поле тихо и загадочно перешептывались золотые колосья.