Рождение звезды

— Осуждаете, теть Кать, — не знаю почему, как-то грустно стало. Фурцева секунд, наверное, десять смотрела на меня, потом сделала шаг и обняла. Не поверите, но как-то так спокойно стало, словно мама обняла. — Нет, Саша, не осуждаю, просто боюсь за тебя, — подняв голову, внимательно взглянул в её глаза; действительно, волнуется, на губах грустная улыбка, — за тебя и за Женьку, ведь влюбилась в тебя дурочка, а узнают — затравят, и я ничем не смогу помочь, а сейчас тем более, после этого концерта, завистников будет много. Будь ты хотя бы года два-три на сцене с такими успехами, ни один бы не посмел тявкнуть, а сейчас нет еще у тебя ничего за душой. Сашенька, пойми, нельзя тебе сейчас ни в какие скандальные истории попадать. — Вы не думайте, теть Кать, я все прекрасно понимаю, просто возраст такой, не всегда головой думаю. — Понимаю, — взъерошила мне волосы и уже более весело улыбнулась, — но ты все же постарайся. — Я постараюсь. — Ладно, ты вроде домой собрался, — чмокнула меня в щеку. — Давай, до завтра. Аннушке скажешь, буду к трем, помогу ей с готовкой. Вот так и закончился мой субботний день, а на следующий день была беготня по магазинам с утра, да и на рынок пришлось забежать — докупить продуктов для праздничного стола. Вот вроде и выступаю на концертах, а денег еле на букет цветов и открытку бабушке хватило, и то за счет денег, которые выплачивает государство сироте, потерявшему кормильцев. Бабушка выдает немного на карманные расходы. Ну ничего, посмотрим, что будет дальше, когда ВУОАП заработает в полную силу после вчерашнего концерта, который сегодня покажут по телевидению. К трем пришла Фурцева, она сразу надела фартук и ушла на кухню к бабушке. Я спросил, почему одна пришла; оказалось, дочь с внучкой и мужем дома остались, внучке сейчас всего годик, так что не до гостей. Примерно к пяти подошел Борис Александров, потом подтянулись Виталик и Олег с семьями. Что-то сердечко затрепетало при виде Александры, да и девушка немного покраснела, когда нас представляли, и вот не знаю как, но услышал я два тихих хмыка: один — со стороны мамы Александры, второй — со стороны Фурцевой. Позже у нас была небольшая беседа с ней, где Екатерина одобрила мое влечение к Саше, объяснив, что та больше мне по возрасту годится, и люди не так будут сильно обращать внимание, что она чуть старше. Я же сделал вид, что ничего не понял. А вот то, что дальше произошло, меня очень сильно удивило, а точней, меня удивили гости, пришедшие примерно без четверти шесть. А были это Косыгин и Брежнев, поздней, конечно, я узнал, что так сложились обстоятельства, что они были недалеко и изначально хотели встретиться с отцом Виталика, ну, а позже, узнав, где он, Брежнев решил заодно навестить бывшую московскую светскую львицу Анну, а по совместительству жену одного из близких друзей. И поэтому, когда открыл дверь, я сначала остолбенел. — Здравствуйте, — выдавил я кое-как из себя. — Саша, как ты вырос, — Брежнев увидел, кто открыл дверь, сразу узнал меня, — а как на отца с дедом стал похож! Алексей Николаевич, посмотри, ну вылитый же Семенов. — Да уж, хотя глаза Анны, — подтвердил Косыгин — Это точно, да оно и к лучшему, посмотри, какие глазищи. Пожалуй, девчонки наглядеться не могут, — хохотнул Леонид Ильич. — Ну что, пустишь внутрь или на пороге так и будешь держать? — Ой, простите, — поспешил извиниться за бестактность, но не выдержал и решил пошутить, — только вот, есть ли у вас шоколад с собой, дядя Леня? — Узнал, чертенок, — сказал, довольно улыбаясь, Ильич. Мужчины прошли в квартиру. — Леня, Алеша, — наверное, кроме родных, только Анна и могла Косыгина звать так по-семейному «Алеша», Брежнева же многие звали Леней в его близком кругу, — не ожидала, вот кого угодно готова сегодня встретить была, но не Вас. Что же произошло, что вы решили старуху навестить? — Какая старуха, Анна, ты о чем? — Косыгин решил вступить в диалог с некогда едкой на замечание женой генерала, видя что Леонид стушевался. Все же Брежнев был человеком добрым очень, и сейчас, зная его, Косыгин понимал, что он, скорее всего, винит себя, что забыл дорогу в дом своего друга после его смерти. — Ты все также прекрасна. — Ну как же, я забыла нашего дипломата Алексея, что сразу пытается уладить все конфликты нашей некогда дружной компании, — довольно едко заметила бабушка, — а ты Леня, пожалуй, стыдишься и думаешь: "Ну зачем я сюда пришел?" — Аннушка, ты прости меня, что я так и не приходил после его смерти, — Брежнев правда в душе считал себя виноватым: он прекрасно помнил, как его принимали в этом доме, как рады были его приходу, еще тогда, когда он не успел стать значимым; плевать было жильцам этой квартиры на его политический вес, их Леня, как веселый балагур, хороший собеседник интересовал, как друг семьи, которому всегда рады и готовы помочь всем, чем могли, а ведь это дорогого стоит, когда ничего не требуют взамен. — Эх, Леня, все такой же, — вздохнула бабушка, махнув рукой на него, после чего раскинула руки, приглашая обняться, чем и воспользовался Брежнев. — Да как же на тебя, оболтуса, можно долго обижаться, я рада, что вы пришли. Брежнев расплылся в улыбке, видя, что хозяйка простила, да и Алексей Николаевич был доволен, подойдя к ним, тоже приобнял бабушку. Как позже узнал я, общаясь с Леонидом Ильичом, так по простому моя бабушка общалась только с близкими друзьями, а вот на всяких раутах более жесткой блюстительницы этикета поискать надо, настоящая львица, укор многим могла одним жестом дать, и никто не помышлял как-то приструнить строптивую, что позволяла себе далеко не безобидные высказывания в сторону власть имущих. Просто так сложилось, что многие были в друзьях у семьи Семеновых, от простого капитана с Дальнего востока до членов ЦК, а главное, все знали, что семья генерала не рвётся в политику от слова совсем. От того и Суслов спокойно относился к этому семейству и не поддержал Хрущева, когда тот хотел выдворить вдову из Москвы куда-нибудь подальше от столицы, помня отказы ее мужа исполнять некоторые рекомендации сверху, да и нелицеприятные высказывания его строптивой женушки. Не знал я таких подробностей о своей семье, да и откуда знать было, кто молокососа посвящать будет. — Так, заходите быстрей и разувайтесь, мойте руки и в зал бегом, сейчас концерт начнется, — бабушка, улыбаясь, принялась командовать. — Концерт? — сильно удивился Косыгин. Зная характер старой подруги, он был очень удивлен, что ее может так заинтересовать какой-то концерт, неужто сдает Анна и теперь ее просто интересуют такие житейские радости. — Ох, вы же не в курсе, — бабушка сначала опешила от того, что удивлены, что она ждет так концерт внука, но потом вспомнила, что гости не в курсе о таком значимом событии в семье Семеновых, а те, тем временем, разуваясь, с огромным любопытством ожидали, о чем это они не в курсе. — Саша мой стал певцом и композитором, пишет стихи и музыку к ним, а также сам поет. Вот сейчас будет концерт, где будут звучать его песни, да и он сам будет там выступать. Брежнев с Косыгиным удивленно посмотрели на меня, от чего, я не выдержал, чуть ли не шаркнул ножкой в притворной скромности. Но вдруг будущий генеральный секретарь будто что-то вспомнил, более внимательно посмотрел на меня и, придя к какому-то мнению, решил поинтересоваться у меня: — Саша, а ведь это ты пел на двадцать третье про шинель на голубом огоньке, так ведь? — дождавшись моего утвердительного кивка, улыбнулся и как-то облегченно вздохнул, будто решил какую-то загадку, что терзала его некоторое время. — А ведь я тогда все никак не мог понять, чем же меня так твое лицо зацепило, да и представление тебя я пропустил, а так бы сразу узнал, хоть по телевидению ты немного не так выглядишь, уж больно взросло. А песня твоя мне очень понравилась, сильная песня. Ну что же, давайте поспешим, интересно, что ты такое сочинил для наших женщин. Мужчины проследовали в ванную комнату, мы же с бабушкой на правах того, что это были друзья семьи, не стали их дожидаться и пошли в гостинную. Вот все поздоровались друг с другом и уселись за стол, а во главе стола находился просто шикарнейший телевизор «Темп-22», цветной советский телевизор, а точней, просто переделанный американский, ведь это традиция у нас: тырить у американцев и переделывать, а пока мы доводим все это до серийного производства, техника уже устарела, и дальше все по новой, также у нас будет и с компьютерами. Нет, не подумайте, что я считаю, что мы все стырили у них, они так же поступают и с нами, но мы делаем это как-то через жопу. Да и мне, человеку, который присвоил столько песен, осуждать их... Ну да плевать. Народ уставился в экран, а на нем появилась заставка голубого огонька. Не буду полностью пересказывать все высказывания по поводу концерта, но ряд значимых расскажу. После песни «Бель» ко мне обратился Брежнев: — Саша, песня вышла просто замечательной, и я уверен, что она понравится не только нашим гражданам, — улыбался дядя Леня и даже пару раз похлопал по плечу, высказывая этим свою уверенность в хорошем будущем песни. — О, вы совершенно правы, Леонид Ильич, — Фурцева, довольная произведенным мной эффектом, подтвердила слова Брежнева. — Французская делегация, присутствующая на концерте, была очень довольна выступлением Александра и мало того, они выяснили, что у него есть еще песни на французском и, как я поняла, если им понравятся они, а в этом я не сомневаюсь ни секунды, хотят пригласить выступить Сашу во Франции. А пока они хотят запись концерта для показа по своему телевидению, но тут уже надо все согласовать. — Это прекрасно, — Косыгин тоже решил высказать свое мнение, — если Александра пригласят. Во-первых, наши страны сейчас идут на сближение, а во-вторых, валюта стране всегда нужна. — Алексей Николаевич, опять ты все о деньгах, — Брежнев был немного недоволен словами Косыгина, но не тем, что он заговорил о валюте, а тем, что заговорил об этом тут. — Саша, я надеюсь, ты постараешься, и твои песни понравятся нашим друзьям из Франции — мало кто из молодежи может похвастаться, что ездил во Францию, а у тебя будет такая возможность. — Дядя Леня, а я согласен с Алексеем Николаевичем, стране действительно нужна валюта, но я не согласен с тем, как благодарит страна добытчика этой валюты, — я видел, что им не особо хочется говорить на эту тему, но все же продолжил: — Я даже уверен, что пока несовершеннолетний, меня просто поблагодарят, может, даже грамоту подарят и на этом захотят закончить с благодарностью, но вот только я, скорей всего, пошлю их куда подальше, пусть сами поют и сочиняют. Да и те песни, которые уже спел я, тоже не позволю без моего ведома использовать. — Саша, для этого разговора сейчас не место и не время, — немного недовольства проявилось в голосе Брежнева. — Да и тебе не кажется, что все же своей стране можно помочь, и не думая о деньгах, ведь и страна идет на встречу: бесплатное образование, медицина есть не во многих странах. — Давайте разбираться, с чего это наше образование бесплатно, впрочем как и медицина: население платит налоги, государство в обход всех продает ресурсы страны, так что все оплачено. Но вы правы, конечно, как патриот нашей страны, я готов помогать ей безвозмездно, — напряжение в конце моего монолога спало, и Леонид Ильич даже улыбнулся, зря он это, слишком рано расслабился, — но вот в чем закавыка: не всегда же это делать бесплатно, должно же наше правительство совесть иметь. Вот пластинка, которую они запишут, пусть даже с тем количеством песен, которые я уже спел — сколько на этом заработает государство, и сколько я? Признайтесь, это несоизмеримо и поэтому, если вдруг решат, что мне надо будет выступить во Франции, то пусть думают, как меня заинтересовать этим. Грамоту могут оставить себе в качестве награды за то, что смогли меня уговорить. — Не думал я, что у моего друга вырастет такой внук, — была какая-то фальшь в этих словах, и я не мог понять, в чем она. — Леонид, вот давай не будем. Семенов всегда отстаивал свои права и права своих подчиненных, и в его ведомстве всегда находились средства для проведения операций, так что внук полностью пошел в деда. — Да знаю я, только вот тяжело тебе будет, Саша, ведь могут заставить, хотя нет, не заставят, могут просто не дать нигде выступать, — вздохнул дядя Леня и как-то с грустью посмотрел на меня. — Я, конечно, постараюсь помочь, но ведь и у меня на всех сил может не хватить. Он встал, подошел ко мне со спины, положил руки на плечи. — Саша, будь все же осторожней в своих высказываниях, — я даже повернул голову, чтобы посмотреть в его глаза, и там действительно было беспокойство, а Брежнев склонился к моему уху, тихо договорил так, чтобы никто не слышал: — по крайней мере пока, потерпи до своего совершеннолетия, может что изменится. А в голове мелькнула мысль, что да, изменится, в октябре, но если и коснётся, то только меня и близких тебе людей, дядя Леня. Спеть что ли им песню о том, что «перемен требуют наши сердца». Да нет, не стоит, и мало ли куда пойдет этот разговор, вроде бы здесь все свои, но я и так наговорил лишнего. — Вы правы, дядя Лень, что-то я уж слишком. Спасибо, — посмотрев на него, улыбнулся немного, как бы извиняясь. — Полно, — вот ведь, живое лицо у Брежнева, так ярко видны все чувства, вот и сейчас: облегчение и радость оттого, что я его понял и без всякого подросткового бунта принял его слова. — Вот уж не думал, что буду говорить о таком с пятнадцатилетним. А тем временем концерт все еще шел. — Ох, и талантище ты, Сашка, — Брежнев даже покачивал головой в такт музыки. — Я очень рад, что ты решился выступить на сцене, нашей стране нужны такие таланты и такая молодежь. Вновь вернулся к своим лозунгам Брежнев, все же у партийных работников это, наверное, въелось уже. — Если бы не Екатерина Алексеевна, ничего бы не вышло, — решил я все же напомнить о роли Фурцевой в моей судьбе, да и в будущем она поддержит Брежнева во время смещения Хрущева, но ничего за это не получит, хотя Брежнев и обещал ей. А ведь эта женщина многое сделала, что для Хрущева, что для Брежнева. Первого в пятьдесят седьмом хотели сместить и только то, что Фурцева смогла выйти и позвонить Жукову, того и спасло, да и в дальнейшем во всем его поддерживала, но эта неблагодарная сволочь сразу обо всем забыла, стоило только тени упасть на нее из-за интриг всяких Сусловых, Козловых и тому подобных. Второй же, обещав вернуть в пленум ЦК, сразу же забыл об этом, а ведь эта женщина верна всем до той поры, пока ее не предадут, но если этого не случиться, она будет за вас горло всем рвать. И я все же надеюсь, что с моей помощью о ней на этот раз не забудут. — Екатерина Алексеевна, спасибо тебе, что поддерживаешь Сашку, — Брежнев благодарно посмотрел на нее, улыбнувшись. — Мы теперь тоже, если вы позволите, поучаствуем в его судьбе. — Я буду только рада, если вы тоже примите в этом участие, будет гораздо легче. — Ох, мы с вами почти породнились, благодаря сорванцу, вы — тетя Катя, я — дядя Леня, — усмехнулся Брежнев, Фурцева поддержала его смехом. Когда концерт закончился, я опять получил свою порцию славы — каждый из присутствующих гостей счел важным похвалить меня. А Брежнев даже предложил, чтобы я исполнил свою песню уже вживую. Гости предлагали песни, которые слышали на концерте, причем каждый свою, и никак не могли прийти к общему знаменателю. — Дорогие гости, я исполню песню, но только одну, ведь сегодня в центре внимания должен быть не я, а наши прекрасные дамы, сегодня их день. — Саша, мы будем не против, если ты перетянешь своими песнями внимание на себя, так что можешь спеть больше, чем одну, — тетя Катя попыталась таким не хитрым способом вынудить меня спеть больше. — Я Вас понял, тетя Катя, — хитро ей улыбнулся, дав понять, что разгадал ее хитрость, — и я исполню две композиции, одна будет просто музыка, а вторая — уже песня. Сев за рояль, я обратился к моей публике: — Я хочу заранее извиниться перед вами за то, что вы услышите, — все посмотрели с удивлением на меня, ожидая объяснения, — я сейчас сыграю вам музыку, что хотел посвятить своим родителям, и пусть сегодня женский день, однако, я все же посвящу эту музыку им обоим. Назвал ее просто «Я скучаю по Вам». (I miss you https://youtu.be/a_2I2zkMAjE) Если есть люди, которые потеряли кого-то, услышав эту мелодию, не загрустят, то это черствые люди. Мой друг, услышав ее впервые, не удержался, по щекам его катились слезы. Человек, потерявший жену и ребенка в аварии плакал, слушая музыку и вспоминая их, правда, после этого ни разу не захотел вновь ее услышать. Мои же нынешние зрители тоже не были черствы, даже молодежь, а что говорить о взрослом поколении, но вот о чем я не подумал, так о том, что я баран и скотина, который заставил бабушку плакать. Ее обняли с двух сторон Фурцева и Брежнев, я же хотел прекратить играть, но она не позволила, велела продолжить. Доиграв, я побоялся смотреть ей в глаза, так и сидел за роялем, даже сжавшись как-то. Ведь тут не только мелодия сыграла свою роль, но и сам посыл перед началом о родителях. Ведь кто бы что не думал, я действительно хотел посвятить эту музыку родителям Саши, мелкий скучает по ним, и в душе я знаю, он бы одобрил, а это главное. Меня обняли за плечи, тихо поцеловав в макушку, бабушка просто прошептала: «Ты молодец, они тобой бы гордились», и вот тут я чуть сам не разревелся от осознания того, что вряд ли бы гордились сыном, укравшим песни, но я сдержался и, знаете, даже немного разозлился: хватит уже этих внутренних терзаний, я уже все решил для себя, и если у меня все получится, то ваши песни, которые спою я — не цена тому, что я попытаюсь сделать. Похлопав бабушку по ладони, поцеловал в нее же, и бабушка, успокоившись, отошла от меня. Я же, обернувшись, посмотрел на всех: не задетых мелодией не было, правда, мужчины делали уж больно каменные и серьезные лица, мол, нас таким не задеть, а вот у женщин глаза на мокром месте. Ну что же, надо продолжить. — Сейчас же спою вам новую песню, называется «Звездочка моя». Песни у людей разные, А моя одна на века. Звёздочка моя ясная, Я посмотрел на Александру, у девушки даже прелестные ушки покраснели, а вот ее мать посмотрела на нас как-то заинтересованно. Как ты от меня далека. Поздно мы с тобой поняли, Что вдвоём вдвойне веселей Даже проплывать по небу, А не то, что жить на земле. Облако тебя трогает, Хочет от меня закрыть. Чистая моя, строгая, Как же я хочу рядом быть. (Цветы — Звездочка моя ясная: https://youtu.be/tGczx9BNG6A)  — Ох, молодец, Сашка, — Брежнев, подойдя, хлопнул меня по плечу и сказал фразу, которую я уже от многих слышал, — отбоя от женщин у тебя не будет. — Это уж точно, — бабушка не удержалась, при этом тихонько глянула на Александру. А вот в конце вечера на балконе, куда я вышел подышать, меня и настиг поцелуй Саши, он был какой-то наивно детский. Выйдя на балкон, она похвалила меня, сказав, что у меня великолепные песни, и ей очень нравятся, после чего сделала решительный шаг, прижалась ко мне и поцеловала в уголок губ, скорей даже в щеку, после чего, испугавшись самой себя, отпрянула и убежала в комнату, и до конца вечера взгляд на меня не поднимала.

***

Все, пора заканчивать упражнения и бежать домой. — Простите, а вы случайно не Александр Семенов? — сзади раздался девичий голос. Обернувшись, я увидел тех девушек, что также занимались на школьной площадке. — Да, меня так зовут. — Я же говорила, что это он, — чуть ли не с визгом одна другой прокричала. — Простите ее, просто мы слышали вчера Ваш концерт, и нам он очень понравился. Жаль, что у нас с собой нет ничего, на чем можно расписаться. — Спасибо, — решил поблагодарить своих первых поклонниц, которых встретил не на концерте, — я в этой школе учусь, так что всегда сможете найти меня тут, да и занимаюсь почти каждый день, если погода позволяет. — А подскажите, Вас где-нибудь еще можно услышать, я имею в виду, вы выступаете с концертами или, может, у вас есть пластинка? — интересовалась более серьезная девушка, вторая просто смотрела и пожирала глазами. — Нет, пока нет, но, думаю, скоро будет, а сейчас простите, девушки, но мне пора, — решил прощаться с ними. — До встречи, Александр, — раздалось в спину обещание пожирательницы.