Пепельный мир

      Луна рассеяно улыбается, когда женщина у алтаря говорит, что их брак - путешествие в новый мир. Мир Луны сгорел давно-давно, ярким пламенем подсвечивающем стенки их фарфорового мира, обжигая огненными языками равнодушно-голубые небеса а всё что осталось - мириады пепельно-никаких воспоминаний, которые придавливали скорее количеством, нежели весом. Луна улыбается - счастливее некуда - а на её языке оседает привычно-рассеяный пепел. Помогите. У Луны весь мир - расплывчато-расфокусированный и болезненно пульсирующий в уголках рассеянных глаз. Луна жалеет, что не осталась с Джини - солнечной девочкой, у которой языки пламени вплетены в рыжие волосы, а в приветливых карих глазах блестит озорная усмешка. Джини - совсем не Гермиона, у Джини - борьба до последнего вздоха и слепая-слепая преданность, Джини - стакан обжигающе горячего чая в жаркий день, цитрусовая свежесть в обёртке из бетона, у Джини смех громкий-громкий, улыбки - яркие, вся Джинни мудрость опытного бойца и очарование молодости. Джини совсем не Гермиона. Мир Гермионы - неизведанные края за переплётами, болезненная вера в справедливость и амбиции напополам с благородством. Луна улыбается, растягивая послушные губы в приветливой улыбке. Гермиона - усмешка сфинкса в красивом изгибе губ, печать храбрости в ясных чертах лица и извечная драма добра за выразительным взглядом янтарных глазах. Гермиона улыбается Луне сдержанно, но, всё-таки, тепло. А Луна расплывается в очередной мечтательной улыбке, и думает, что стоило всё понять по болезненному взгляду Рона. Что Гермиона - это не ядовито-солнечная Джини, это набор непреложных обетов и четкая иерархия жизненных ценностей, на первом месте которой уж точно не Луна. И не Рон. Даже не Гарри, на первом месте - справедливость. Луна улыбается - Джинни выбирала Гарри, Гарри - друзей, Рон выбирал счастье, а Гермиона... Гермиона выбирала то что было правильно. Это правильно — быть верной друзьям, это правильно — бороться за слабых, это правильно... Нет, чёрт возьми, сказала бы Джинни. Мир слишком сложен чтобы делить его на правильные и неправильные вещи. Но Гермиона — раньше — запалчиво поднимала голову и пускалась в спор. Гермиона — теперь — лишь тонко и непреклонно улыбается. Она будет знать достаточно чтобы делать правильные выборы. А если нет — собирать со своих сбитых костяшек и вывороченных внутренностей то что было правильно, чтобы не ошибиться в будущем. А у Луны в волосах морозный февраль, а в уголке расфокусированного зрачка за стеклянно-пустом взглядом оседает пепел. Гермиона. Имя огненной кометы и зимняя соната зимнего Шекспира, но Луна не чувствуюет ни пламени, ни льда. Только пепел. То что останется от всех нас.