POV Япония
— Я дома! — раздалось из коридора, и я моментально оказалась у входа в уютную квартиру многоэтажки, встречая вернувшегося Союза. Мимолётно коснувшись его красной щеки губами, я приветливо улыбнулась ему, приглашая зайти в гостиную. — Я скучала, Совочек! — произнесла я, изображая детскую и искреннюю радость. — Я тоже, — СССР прошёл в просторное помещение, которое было освещенно ярким ореолом современной лампы. Комната представляла из себя стандартную гостиную, где находились плазменный телевизор и мягкий диван, покрытый чёрным шёлком. Пушистый, белоснежный ковёр плавно разлёгся на сверкающем чистотой линолеуме, который я старательно вымыла перед приходом моего парня. Мне всегда был приятен ласковый взгляд Союза, что ко всем относился с дежурной добротой его холодного сердца, но больше мне нравилась настоящая забота, которая ненароком загоралась в его глазах. Даже не верится, что несколько лет назад он был прикован невесомыми цепями симпатии к Третьему Рейху, а ко мне он не имел никакого отношения — лишь жажда мести и соперничество рождались в его душе лишь при одном виде меня, ведь во время одной из войн фашиста с СССР, Нацистская Германия завёл на свою сторону мою мать, после чего между Японской Империей и Союзом завязалась некая ненависть. Но почему тогда Рейх приглянулся ему, если именно он создал вражду с Совком? Это было главным вопросом моего разума. Постепенно я стала ощущать большую привязанность к нему, что незаметно превращалась в зависимую любовь. И… У меня получилось завладеть вниманием СССР! Через некоторое время мы начали встречаться, и это послужило концом моего соперничества с Рейхом……Если бы в этот день я не услышала этих слов…
–Слушай, Япония, — с паузами начал Советский Союз, после чего я с трепетом и заинтересованностью посмотрела на него. — Рейх сегодня к девяти часам позвал меня на крышу, то бишь где-то через тридцать минут я должен быть там. Ревность слегка придушила меня, но я с выжиданием произнесла: — То-есть ты пойдёшь на крышу в девять часов к Рейху? — Коть, ну ты же знаешь, что я тебя ни на кого не променяю, а он сказал, что просто хотел что-то со мной обсудить, — СССР тепло и ласково улыбнулся мне, от чего я сдалась и одобрительно кивнула. — Ладно, тогда сейчас поем и сразу пойду, чтобы время не терять. — Я приготовила тебе твою любимую якисобу!***
— Вернусь скоро! Дверь закрылась, и в доме сразу повисло холодное напряжение и тревожное одиночество. Я безжизненным взглядом посмотрела в небольшое, закрытое окно, за которым простирались первые признаки ночного мрака. Я села за стол и продолжила наблюдать за темнеющим небом, где виднелись явные звёзды чернеющей мглы бесконечного космоса. Однако слишком долгое отсутсвие любимого человека в квартире вызвало у меня ревностные мысли о начавшемся романе СССР с Третьим Рейхом. Панические атаки доставляли мне невыносимую боль и желание увидеть своими глазами эти ужасные моменты выдуманных возлюбленных. Собравшись со всеми возможными силами моих жестоких намерений, я резко встала со стула, который в этот же момент упал с соответсвующим грохотом. Захватив ключи от дома, я вышла в продолговатый коридор многоэтажного здания, направляясь к изрисованному граффити лифту. Железные двери пропустили меня в движащуюся коробку, что доставила меня на последний этаж небоскрёба. Мне предстояло лишь одно безобидное препятствие, но как оказалось, вход на крышу оказался открытым. Прохладный ночной воздух заставлял мои кошачьи, пушистые уши поддаться от внезапных порывов ветра. Спрятавшись за бетонную стену, я взглянула на две знакомые фигуры, что, вопреки моим мучающим фантазиям, стояли в опасной близости друг от друга. Ещё мгновение — и их губы медленно соприкасаются в нежных, любовных ласках, от чего моё сердце сжимается от жгучей ревности, а к горлу подступает… Вовсе не комок отчаяния и болезненного крика. Твёрдые стебли чёрных роз терпеливо вырываются через горло наружу, и перед глазами мелькают тёмные лепестки прелестных цветов. Острые шипы царапают глотку, и дыхание сбивается от нестерпимых мук, что вызывают слёзы на моих опухших глазах. Розы опадают на холодный бетон, плавно покачиваясь при мимолётном полёте. Я тихо всхлипывала, сдерживая протяжный стон боли, но в голове что-то щёлкнуло, и сумашедшая мысль спонтанно закралась в голову. Теперь мне хотелось содрагаться от приятной истерики, в попытках заглушить вспыхнувшую радость. Устранить Рейха будет гораздо легче, чем снова добиваться взаимности со стороны Союза, верно? И что же мне может помешать?.. О нет… Кажется, я утопаю в бездне этого печального сумашествия, что затягивает и не даёт шанса выбраться из пучины тягостной ревности… Но… Мне сейчас такКонец POV Япония
Тем временем Рейх мирно лежал на кровати, подавленный недавними событиями, от которых душа наполнялась сладостным звучанием розовых мыслей. Он даже не заметил, как в доме оказался неизвестный человек, что уже приготовливался к создаванию эффекта дешёвого ужастика. В затемнённом коридоре раздался резкий звук разбитого стекла, из-за чего Нацистская Германия вздрогнул и с замирающем сердцем стал вглядываться в черноту соседнего помещения. Однако подозрительность на чужое присутвие в доме постепенно угасала, поэтому фашист несколько успокоился, но в тиши несдвигаемых предметов коттеджа послышался тихий щелчок выключателя спальни, в которой и находился Рейх, и яркий свет висевшей лампы, пугающе мерцая, потух. Паника заглушила все сомнения и противоречия, что безуспешно пытались успокоить Нацистскую Германию. Он вскочил с кровати, с опаской оглядываясь. Судя по звукам, по полу тащили что-то тяжёлое, но изредка скрежет неизвестного предмета замолкал, и раздавался переливистый, хриплый смех. Не было сомнений — в доме явно был некто, что совершенно не собирается сделать тебе приятный сюрприз. Чья-то рука обхватила шею фашиста, надавливая на кадык, и ловкие пальцы закрыли ему рот и нос, не давая шанса сделать жалкий глоток воздуха. От нехватки кислорода сознание погружалось во тьму, и лишь невинное хихиканье слышалось сквозь невольную дремоту. Очнулся Рейх скованный наручниками в собственном подвале, где он лежал на холодном полу. Лишь тусклый, белый свет освещал помещение. Некто подняла голову Нацистской Германии за подбородок, и пред собой он увидел… — Не стыдно ли тебе забирать чужое счастье у других? — Япония презрительно смотрела ему в глаза, злобно улыбаясь. — Ну ничего! Сегодня ты сможет спать спокойно… Вечно. Лицо девушки было искаженно сумасшедшим желанием сладострастной мести. Она слегка отодвинулась от своей жертвы, которая в страхе наблюдала за её действиями, не в силах вымолвить и слова… Ведь рот пленника был залеплен клейкой, плотной лентой. Смириться со своим не самым лучшим положением было почти невозможно, когда перед тобой стоит разъярённая Япония, что демонстративно вынимает из-за спины пугающую своим видом катану — знаменитое японское орудие, которое способно рассечь человека без особых усилий. Рейх всегда поражался стараниям Японской Империи, ведь в основном она использовала при их сотрудничестве этот своеобразный меч, с помощью которого они могли одержать победу. Фашист тогда и не подозревал, что её дочь будет теперь отыгрываться на нём. — Твои глаза выражают искренний ужас, который вскоре подтвердит твои опасения. Бедный, бедный Третий Рейх! — Япония истерически засмеялась, но тут же схватилась за горло. Фашист не мог поверить своим глазам; из рта девушки медленно росли чёрные розы, чьи шипы доставляли преступнице нестерпимую боль. Алая жидкость стекала с бледного подбородка заболевавшей, что продолжала болезненно улыбаться. — Это всё из-за тебя… Из-за тебя я страдаю! ТАК СДОХНИ ЖЕ, ТВАРЬ! ГОРИ В АДУ! Япония резким движением срывает с губ соперника клейкую ленту, от чего он вскрикивает от неожиданности. Девушка хрипло хихикает, усмехаясь над своей жертвой, и руки садистки тянутся к тёмному пиджаку Нацистской Германии, расстёгивая его перламутровые пуговицы. Лезвие катаны проходится по середине серой футболки, которая тут же разрывается на тонкие части лёгкой ткани. Верняя часть одежды медленно сползает с хрупких плеч Рейха, но Японию совершенно не волновал вид её давнего соперника. Слишком много стараний ушло на завоевание ледяного сердца СССР, что не всем так легко поддавалось на открытые романтические отношения. Но какой-то гадкий, теперь беззащитный фашист посмел нарушить идиллию влюблённых, легкомысленно совершая невинные поступки, тем самым привлекая к себе Союза. Пришло время холодной, кровожадной мести, что мечтой глубоких желаний закралось в голову к бывшей девушке Совка. Её больше не интересовало происходящее, ведь ревность незаметно сжигала потрёпанную душу Японии. Она медленно подняла сверкающую остротой лезвия катану, направляя конец традиционного орудия к горлу своей жертвы, что в страхе затаила дыхание. Наточенный металл слегка проткнул тонкую кожу Рейха и резко провёл по середине всей шеи неглубокую, кровоточащую рану. От внезапной боли Нацистская Германия вскрикнул, выдыхая накопившийся в лёгких воздух. По выпирающим, красным ключицам стекали веточки тёмной, алой жидкости. Садистская улыбка исказила злобное лицо Японии, что была готова к новой порции порезов на теле соперника. Катана медленно двигалась вниз по плоской груди фашиста, оставляя за собой кровавые узоры разной глубины. С каждым нанесённым ранением Рейх болезненно вскрикивал, моля о пощаде и давая клятву на его отсутсвие в жизни СССР и Японии, но девушку невозможно было переубедить: — Ты каждый раз давал мне такие «клятвы». Сколько их будет теперь? Десять тысяч, а может, десять миллионов? Я больше не буду вестись на такие наивные уловки! Острие оружия писало новые алые картины, которые доставляли всё больше боли жертве садистки. Порезы становились всё глубже, и из них сочилась уже не такая светлая «краска»: чёрная кровь обильными потоками стекала с подбородка фашиста, и его стоны становились уже хриплыми. Всё лезвие катаны было запачкано этой тёмно-бардовой жидкостью. Оставался последний, смертельный удар… — Чтож… Ты продержался довольно храбро. Молодец, однако… Думаю, большая награда тебе не понадобится в припадках смерти. Так что… — Япония потянулась побледневшим губам Рейха и нежно поцеловала его. На языке девушки чувствовался привкус металла. — Не только же Союз должен изменять мне! Увидимся на другой стороне! Свист невесомости — и брызги яркой крови запачкали школьную форму и улыбчивое лицо Японии. Она тяжко вздохнула, посмотрев в пустые глаза умершего.***
— Я пришла, Совочек! СССР облегчённо вздохнул и открыл дверь, но тут же ужаснулся… — Я принесла нам маленький сувенир! — девушка жутко улыбалась, держа в руках отрубленную голову бывшего соперника. Одежда убийцы была окрававленная, а лицо было запачканно алой жидкостью, но оно было невозмутимо, будто так и происходит всегда. — Теперь нам никто не помешает… Мы будем вместе… Навечно…