Весна и Осень

Чимин – весна. Юнги – осень. И это не смотря на то, что первый родился в октябре, а второй в марте. Первое впечатление от Юнги – холодный. Неприступный, замкнутый и все в таком роде. Гений музыки и рэпа с вечно томным, усталым выражением лица. Порой кажется, что к нему опасно подходить, и, отчасти, это правда. Гений на дух не переносит, когда его отвлекают. Как лед порой обжигает своим холодом, так и об этого парня можно обжечься. Чимин же – яркое улыбчивое солнышко наравне со своим неизменным соседом по комнате. От него веет теплом, уютом, жизнерадостностью и какой-то детской наивностью, пусть он изо всех сил пытается показать себя сильным и брутальным. Ему стоит поблагодарить природу, которая наградила его такой милой мордашкой, что неизменно привлекает внимание восторженных фанаток. Но как и лед имеет свойство трескаться от тепла, так и солнышко заволакивают тучки с наступлением зимы. Солнышко тянется ко льду, хочет быть для него всем, но только вот льду все равно. Как солнышко не светит, не греет, лед никак не реагирует. Поначалу Чимин списывал безразличие хена на усталость, что вполне оправданно, ведь впахивают они, как проклятые. Но даже на отдыхе тот предпочитал компанию Намджуна или Сокджина. А чем Пак хуже? Порой отчаяние доходило до такой высокой отметки, что парень начинал подражать хенам и выглядел крайне жалко. А потом случилась феста. Солнышко улыбалось на протяжении почти всего мероприятия. И даже когда Техен сказал, что в конце того большого сообщения Мин написал «Я люблю тебя», хотя сердце больно дрогнуло в груди. Конечно, это выражение может употребляться по отношению к разным людям в разных ситуациях, и очень вероятно, что это было не то «Я люблю тебя», которое слышал донсен от старшего в своих самых смелых мечтах, но ревность лезвием ножа прошлась по молодому и еще такому чувствительному сердечку. И даже пластырь под названием «Чимин. Я люблю тебя» не смог полностью заживить ранку. Фраза была брошена так … так на отвали, лишь бы успокоился. Пак успокоился. Да так хорошо успокоился, что стал в открытую избегать любого контакта с хеном, при возможности даже старался в одной комнате с ним не находиться. - Чимин, можно тебя на минутку?- спросил Мин, заглянув в гостиную их общежития. - Хен. Извини, совсем забыл, мне бежать надо. Давай как-нибудь потом,- нервно выпалил Пак и вылетел из комнаты, хотя домашняя футболка и любимые шорты почти кричали о том, что сегодня Пак покидать дом уже точно не собирался. - Юнги, че за фигня? Ты где-то накосячил? Он так только от тебя шарахается,- возмутился вошедший в помещение Сокджин. - А я знаю?- парень плюхнулся на диван и устало забросил голову назад,- Вроде бы не ссорились, ничего такого я ему не говорил. Может он сам себе чего-то там выдумал, вот и мается. - По крайне мере, на девяносто восемь процентов причиной этих выдумок являешься ты,- за спиной, словно из ниоткуда, возник Намджун. - Да, давайте на меня всех собак повесим. Мелкий с облаков упал, а виноват в этом я,- начал понемногу закипать Мин. - Успокойся,- емко произнес лидер. - Да он и спит в последнее время плохо,- к разговору присоединился Хосок,- Всю ночь ворочается, а утром никакой встает. - Может тебе поговорить с ним?- вновь подключился старший. - Что я и пытался сделать,- уже безэмоционально ответил Юнги. На этом и закончили. Мин еще долго думал, что же могло между ними произойти, но потом решил не строить предположений и спросить напрямую. С этого момента их «общение» стало напоминать догонялки, и как выяснилось, Чимин очень хорошо бегает. Поймать его оказалось почти невозможным. Ради такого дела Юнги бросал работу в студии на несколько часов раньше обычного, чтобы вернуться домой и поймать мелкого, но тот завел привычку пропадать в репетиционном зале допоздна, по крайне мере, так он говорил в СМСках. - Ало. - Ты где? - В зале. А что? - В зале сейчас стою я. И ты поблизости не наблюдаешься,- грубо сказал Юнги. Чимин бросил трубку. Это окончательно вывело Мина из себя. Как этот ребенок смеет так нагло врать старшим? Жить ему, что ли, перехотелось? Юнги никак не мог понять, почему это все происходит? Ведь еще не так давно нормально общались, донсен вис на хене, когда ему хотелось, а тот и не возражал. Честно признаться, объятья Чимина самые приятные из всех, что Мин когда-либо ощущал, и без них стало как-то непривычно холодно. До дома Юнги не шел, а гулял, попутно придумывая, как бы наказать плохого мальчика. Он хотел ударить Пака, но, как только в памяти всплывали эти маленькие жалобные глазки, приходило осознание, рука не поднимется. Вернулся он поздно и даже не стал интересоваться, на месте ли источник его проблем и усталости, сразу завалился спать. А что же до самого Чимина? Этот ребенок не придумал ничего лучше, чем спрятаться на студии на ночь. Он отписался Хосоку, но попросил никому не говорить, в первую очередь Юнги, а сам тем временем свернулся комочком под тонким пледом на узком диване и приготовился к тревожной бессонной ночи, ведь, как мы все прекрасно помним, Пак никогда не мог спать один. На следующее утро Юнги проснулся в еще более мрачном настроении, все-таки ранний подъем никогда никого не радовал, а его в первую очередь. Вскоре выяснилось, что Чимин не ночевал в общежитии, но сегодня Мина это уже не так волновало, он устал злиться. Прибыв на студию, хен не обращал внимания на досена даже когда все остальные накинулись с распросами, только про себя бросил «Дурак» и заперся у себя в кабинете. Он уже устал переживать за Пака и поэтому старался не замечать парня в течение дня. Композитор даже не понял, когда все успели потихоньку смыться, опомнился лишь после того, как получил СМС от Сокджина с приглашением на ужин, но пришлось отказаться. Спустя неизвестно сколько часов, безвылазно проведенных в маленьком темном помещении, свет ламп оказал не самое лучшее воздействие на глаза. Прогулявшись по пустому зданию, Юнги наткнулся скомканный плед на одном из диванов в холе. Парню резко захотелось закутаться и обнять кого-нибудь. Но поблизости не наблюдалось ни одной живой души, так что Мин полез в карман за телефоном. В такие минуты может помочь перечитывание старых сообщений. Палец сам потянулся к совместной фотографии с пусанским мальчиком. Смайлики. Боже, Юнги раньше не замечал, что этот парень так часто использует смайлики. Милые, улыбающиеся, плачущие – они как будто бы были созданы, чтобы отражать эмоции Чимина. - Печатает?- удивленно прошептал Мин, заметив соответствующую надпись в конце диалога. Ему пришлось достаточно долго гипнотизировать этот символ, прежде чем на экране появилось большое сообщение. «Здравствуй хен. Для начала мне хотелось бы извиниться за все те глупости, что я творил в последнее время и объяснить причину такого поведения. Прости... Пожалуйста, прости, что бегал от тебя все эти дни, что обманывал и избегал. Просто… Я устал. Нет! В этом нет твоей вины! Ни в коем случае. Я сам создаю себе проблемы, а потом мучаюсь. Дело в том… Как бы сказать… Ты уже давно стал для меня не просто хеном… Не знаю, в какой момент все поменялось. В общем… Помнишь, как ты сказал на одном интервью, что поддерживаешь ЛГБТ сообщество? Сейчас я каждую ночь хватаюсь за эти слова и, думаю, только благодаря им сейчас пишу это. Надеюсь, ты меня не осудишь. Короче. Я люблю тебя, Мин Юнги. Люблю не просто, как хена или друга. Даже не как старшего брата. Намного сильнее. Уже на протяжении нескольких месяцев во сне чувствую прикосновение твоих губ. Они такие тонкие и изящные… Мне кажется, с них можно писать отдельные картины. Лучше них, пожалуй, могут быть только твои глаза, для описания которых мне не найти подходящих слов. Прости меня. Прости за мою любовь, я знаю, что это неправильно. Прости за это сообщение, мою слабость. Надеюсь, мы сможем остаться хотя бы коллегами и достигнем новых вершин на нашем пути» Юнги не знал, где сейчас младший, но чувствовал, что просто обязан быть рядом с ним в эту минуту… в эту жизнь. Не теряя ни минуты, молодой человек схватил куртку, пулей вылетел из здания, не удосужившись сохранить свои черновики треков, на ходу поймал такси и попросил как можно быстрее доставить его к Seoull 7071. Почему-то он был уверен, что Пак сейчас именно там. Выйдя из автомобиля, Мин несколько раз пытался набрать Чимина, но тот был «Вне зоны действия сети». Это заставило сердце быстрее биться от волнения, но оно рассеялось в тот же миг, когда на одной из многочисленных скамеек показалась одинокая фигура с розоватой макушкой. Юнги наконец смог спокойно выдохнуть. Хотелось подбежать, обнять, но действовать так резко было бы опрометчиво, так что пепельноволосый медленно подошел, сел рядом, не сразу решившись заговорить и стал нежно поглаживать друга по спине. Всем своим видом Пак показывал, что плачет, пусть и старался скрыть это. От первого прикосновения мальчик испугался и вздрогнул, но вскоре потер ладошками и без того красные глаза и уже собирался сказать что-то в свое оправдание, как... - Ты тоже… В глазах донсена читалось непонимание. Что «ты тоже…»? - Ты тоже для меня больше, чем просто друг. Я люблю тебя. От этих слов на лице Чимина перемешались все возможные эмоции. Заметив это, Юнги улыбнулся по-чеширски, как умеет только он, и притянул Пака к себе. - Ты злишься?- всхлипывая, спросил Пак. - Немного. Но только потому, что ты ничего не рассказал мне раньше. Не стоило доводить себя до такого состояния. После этих слов он взял любимое лицо в ладонь, а другой притянул мальчика за плечи и прижался губами к столь давно желанным пухлым губкам. Младшего от этого как током ударило. Он замер и не знал, как реагировать, но Юнги показал, что нужно делать. - Чиминии… Что бы ни произошло дальше, как бы не сложилась наша судьба, помни, отныне мы всегда будем вместе. Слышал? Всегда,- сказал Мин разорвав поцелуй. В ответ он получил кивок, который с каждым движением становился все увереннее, и крепкие объятия. - Я люблю тебя, хен. - А я тебя сильнее.