Необходимость

Часто, созданные экранные образы знаменитостей абсолютно не совпадают с реальными характерами людей, а еще чаще они оказываются совсем противоположными. Вот так Пак Чимин, которого считали невероятно милым, в реальной жизни имел просто отвратительный, капризный характер, в тоже время другой его коллега — Ким Сокджин, наоборот, в жизни был спокойным и даже слегка мрачным; в жизни его характер в корне отличался от созданного компанией экранного образа веселого парня с нелепыми шуточками. Но кроме этого, этих двоих объединяли и довольно странные отношения, о которых знали многие, но никто не осмеливался поднимать эту тему. Не было между ними ни любви, ни симпатии, хотя, возможно, парни и ошибались на счёт этого, но что точно было, все уверены, так это невидимая тяга. Невозможное, необъяснимое притяжение, которое, бывало, вылезало прямо на репетициях, когда один касался другого, и оба ненадолго подвисали. Хотя, самое интересное начиналось обычно уже после. За закрытыми дверями обычно, что Чимин, что Джин чувствовали себя гораздо комфортнее, в особенности, если это был дорогой просторный номер с большой кроватью. К счастью в этот раз после очередной церемонии, их поселили именно в такой. Сокджин успел освежиться в душе и переодеться в комфортную одежду, прежде чем решил расслабится на кровати. Только спустя некоторое время из собственных размышлений его вытягивает короткий стук в дверь, от которого он даже немного вздрагивает, но тут же, поднимаясь, обувает мягкие тапочки и направляется к двери. Чимину, стоящему у двери достаточно только сказать «Джин-хён», чтобы тот сразу же открыл ему дверь и быстро пропустил внутрь.  — Я надеюсь, ты помнишь, что происходит, когда в нашем распоряжении большая кровать? — коротко спрашивает Пак, оглядываясь вокруг.  — Да, — тихо отвечает старший, следуя за своим гостем.  — Отлично, — Чим быстро приближается к Джину, обхватывая руками того за талию и тут же прижимаясь к крепкому телу. — Я надеюсь то, что я вставил ранее все еще внутри? — он нагло и резко заглядывает в чужие глаза, а как только Джин краснеет, кивая в ответ, целует страстно и жадно. Поцелуй выходит слегка смазанным, но от того не менее горячим. Да, горячим настолько, что старший на несколько секунд забывает дышать. Джин хоть старше, выше и здоровее, но от поцелуев Чимина млеет, как девчонка, у которой каждый раз, как первый. Именно это и нравится Паку. Ему нравится заставлять, казалось бы совсем взрослого серьезного мужчину, буквально ломаться под собственным напором, подчиняться и стонать.  — А теперь порадуй меня, так, как умеешь только ты, хён-им, — ухмыляется младший, а затем усаживается в кресло неподалеку, широко расставляет ноги и облизывает губы так пошло, как умеет только он. Джин на пару минут застывает, пытаясь прийти в себя и восстановить сбившееся дыхание, но через мгновение отмирает, смачивая пересохшие губы юрким языком. Хён, точно зная, что от него требуется, достаточно быстро раздевается до белья, а затем подходит к Чимину, усаживается между его ног, выглядя сейчас так безбожно красиво и до умопомрачения сексуально. Чимин с силой тянет Джина за подбородок, выдыхая горячий воздух в мокрые губы, а затем коротко целует, кусаясь и проталкивая язык во влажный рот. Пак, разорвав поцелуй и поймав разочарованный вздох Джина, удобнее устраивается в кресле, шире раздвигая стройные ноги. Старший, быстро справившись с ширинкой Чима, буквально стаскивает тесные брюки вместе с бельем, а после, без каких-либо прелюдий, начинает усердно вылизывать и посасывать головку, пока та не наливается кровью. Как только член становится тверже, Сокджин, причмокивая от удовольствия, вбирает его до половины, сосет, ласкает так, как любит Чимин, в благодарность получая хриплые стоны, что срываются с чужих губ. Чимин без зазрений совести наслаждается умелыми ласками хёна, тихо постанывает, кусая пухлую нижнюю губу почти до крови. Когда же возбуждение достигает пика, младший оттягивает увлекшегося Джина от собственного члена, быстро встает на ноги, утягивая старшего за собой к кровати, на которую в последствии и валит его животом вниз. Он быстро стягивает с Кима последнее, что осталось на нем, чтобы наконец насладиться видом прекрасных, округлых ягодиц.  — Прекрасно. Все на месте, — довольно усмехается Чимин, сначала сжимая в ладонях нежную кожу, а затем ударяя по ней же, не без удовольствия наблюдая за тем, как белая кожа становится розоватой. Повторяет снова и томно выдыхает, чувствуя, как член от перенапряжения болезненно дергается. Джин звонко вскрикивает от внезапности, но тут же стонет, ощущая, как от одних шлепков собственный член наливается кровью. Возбуждение быстро завязывается тугим узлом внизу живота, а из головы улетучиваются абсолютно любые здравые мысли. Кроме того у него появляется ощущение будто температура его тела за считанные секунды увеличивается в разы. Пока он вот так плавиться от возбуждения, Чимин не теряя времени, быстро избавляется от собственной одежды, а после начинает играться со злополучной пробкой, которая чертовски красиво смотрится меж округлых ягодиц. Он то немного вынимает ее, то проталкивает обратно, от чего хён выгибается, несдержанно постанывая. Вскоре подобная игра с пробкой заставляет старшего чуть ли не плакать от возбуждения, стонать и ломать спину в попытке ощутить горячую плоть любовника. Пробки становится мало.  — Ты же знаешь, хён: если ты хочешь что-то — тебе нужно просто вежливо попросить, — ухмыляется Чимин, прокручивая металлическую пробку внутри.  — П-пожалуйста… Вставь уже… — довольно робко и смущенно произносит Джин ломающимся голосом, сразу же пытаясь спрятать лицо в подушке, на что младший лишь сильнее ухмыляется, рывком разворачивая хёна на спину.  — Что именно вставить, хён? Может, мой член? — облизывается Чим, привстав на колени и придерживая собственный член на виду у Джина, а затем разводит его ноги в стороны и вовсе начинает, дразня, скользить слегка взмокшей головкой по чужой промежности. — И куда я должен вставить, м? Если не скажешь мне, то мы не сможем продолжить… Такое поведение Чимина — очень сильный прием, практически против правил. Потому что это заводит старшего до мурашек, до дрожи в кончиках пальцев, а еще заставляет так сильно смущаться, что его уши моментально обретают ярко красный цвет, который в свою очередь нравится уже самому Паку.  — Чимин… Пожалуйста… Вставь свой член в мой зад… — наконец хён сдается под натиском возбуждения, сразу же пытаясь закрыть красное от смущения лицо ладонями, но сделать этого ему не разрешают чужие губы, которые тут же накрывают, заставляя Кима раствориться в тягучем поцелуе.  — Вот теперь, мне все понятно, — усмехается Чимин, а после немного отстраняется, вытаскивает наконец-то пробку и быстро входит в Джина, тут же издавая довольный хрип. Хён не молчит, просто не может, также срываясь на тихие, но протяжные стоны, которые вскоре превращаются в короткие, но громкие, когда Чимин начинает двигаться достаточно глубоко и сильно внутри него. Тихий скрип вперемешку с мужскими стонами довольно быстро заполняет просторную спальню и, отбиваясь от четырех стен, звучит в ушах обоих еще громче.  — Джин-хён, — нашептывает снова и снова Пак, пока буквально втрахивает Кима в кровать, целуя так страстно, так жарко, что Джин просто с ума сходит.  — Чимин-и, — только успевает отвечать Сокджин, хватаясь за чужие плечи и царапая их короткими ногтями. И это то, что любят оба — страсть, удовольствие и легкое сумасшествие, потому что по-другому это не назовешь. Пока один наслаждается горячей теснотой, откровенными стонами и гибким телом, которое выгибается под ним, прося ласки и внимания, второй плавится от ласк, которые дарят пухлые губы и от чужого члена в собственной заднице. Атмосфера накаляется еще сильнее, когда оба ощущают близкий финал, именно поэтому Чимин начинает двигаться еще быстрее и резче, а Сокджин, накрыв свой пах ладонью, начинает помогать себе в такт с толчками. Спустя пару минут оба практически на грани и Пак уже собирается, как всегда выйти, чтобы испачкать бедра хёна, но в этот раз Джин крепко обхватывает его поясницу ногами и не дает отстранится.  — Что ты.? — не успевает спросить Чимин, как его затыкают поцелуем, который и становится последней каплей. Пак изливается глубоко в Кима, а тот в свою очередь забрызгивает их животы.  — Зачем? — наконец переведя дыхание после оргазма, спрашивает Чимин, смотря прямо в глаза Джина.  — Ты мне нравишься, Чимин, очень сильно, — только и отвечает хён, не отводя взгляда.  — Еще бы не нравился, — хмыкает младший в ответ, ложась рядом на кровать. И такого ответа Сокджину достаточно, потому что они впервые просто лежат рядом, а не быстро разбегаются по углам. Джин не спеша тянется к Чимину, а после немного прижимается перевернувшись на бок.  — Или, может, мне все-таки ответить взаимностью Намджуну? — дразнит старший.  — Даже не думай! — моментально отвечает младший.  — Значит я тебе не нравлюсь, но и с другими мне нельзя? — начинает якобы размышлять Джин.  — Нравишься… — совсем тихо, поджимая губы отвечает Чимин.  — Что?  — Нравишься! Доволен?  — Доволен. После этого Джин совсем бесстыдно забирается на чужие бедра и коротко целует Чимина.  — Не хочешь принять душ вместе? — усмехается он.  — Звучит заманчиво, — усмехается в ответ Пак.