Клетка из пыли

Пыль медленно оседала на потёртых корешках книг. Попадая в солнечные лучи, пробивающиеся сквозь неплотно занавешенные окна, пылинки сверкали ослепительно белыми и ярко-жёлтыми вспышками. Казалось, что, опускаясь, они танцуют. У каждой крошечной частички свой ритм, своя история. Порой София засматривалась рисунком, который они сплетали. Но потом она брала в руки метёлку и решительно нарушала идиллию, сметая уже успевшую опуститься пыль и разрушая узор той, которая всё ещё висела в воздухе. Но, когда она оглядывалась через плечо, пыль снова кружилась в своём загадочном танце. Люди часто удивлялись тому, как много значат для Софии её книги, и говорили, что молодой синьорине не пристало проводить сутки напролёт в пыльной библиотеке. Наверное, именно поэтому София и вернулась в Константинополь при первой же возможности. Ей всегда нравился этот пёстрый, полный звуков и запахов город. Он пробуждал в ней жажду жизни и знаний. Практически десять лет, проведённых в Венеции с её влажным, затхлым воздухом, заставляли девушку каждый день мечтать о возвращении в город, в котором она родилась, и который был ближе ей по духу. Венеция нависала над Софией своей мрачной красотой. Девушке же хотелось совсем иного. Ей хотелось чувствовать запах другой, солёной, воды. Хотелось чувствовать другое, жаркое, солнце. Всю её жизнь, её душа рвалась к приключениям. Рыцари, принцессы, драконы, дальние края за широкими океанами!.. Софии казалось, что Константинополь был похож на города из книг. И, наконец, ей хотелось, чтобы никто не смотрел на неё, сидящую с очередной книгой в руках, усмехаясь и качая головой. В своей собственной лавке София была вольна делать всё, что хочет, и так, как хочет. Она могла заказывать те книги, которые хотела она, а не её семья. Она могла собирать то, что считала действительно ценным. Она могла узнавать новое. Она могла учить тех, кто приходил за книгами из любопытства. Она могла разговаривать с теми, кто знал толк в литературе. В Константинополе было достаточно и тех, и других. София любила книги больше всего в этой жизни. Они были поддержкой, её друзьями. Единственным, что не могли дать ей книги, были настоящие впечатления. София понимала всю иронию своего образа жизни. Она хотела бы путешествовать, открывать новые земли, плавать на кораблях, которые попадали в шторм, а потом их выкидывало на острова, полные загадок, она хотела бы увидеть новые города и новых людей. Книги давали ей именно то, что она хотела, и одновременно забирали эту возможность. И вот ей тридцать, а она сидит в собственной книжной лавке, лишь изредка навещая родителей, оставшихся в Венеции, заодно выкупая в итальянских лавках некоторые нужные ей книги, и ещё реже выбираясь куда-то не слишком далеко, чтобы посмотреть на современное искусство или приобрести редкие фолианты. Когда София думала о том, чтобы сорваться с места и броситься в путь, не оглядываясь на прошлое, она внимательно обводила взглядом свою лавку, прислушивалась к тишине, резко контрастирующей с шумом этого пёстрого и кипящего жизнью города, смотрела на танцующие в лучах солнца пылинки и вздыхала. Она не могла оставить своих друзей на растерзание времени и людей, которые не умели с ними обращаться. Все книги не заберёшь с собой. Тем более в такой дальний и бессрочный путь, в который то и дело уговаривала сорваться какая-то сумасшедшая частичка её души. София проводила кончиками пальцев по шершавым обложкам толстых старинных фолиантов и по гладким переплётам книг, напечатанных совсем недавно, и успокаивалась. Здесь она чувствовала себя на месте. Здесь её мир был только её. Здесь она могла мечтать о чём угодно. Чем старше она становилась, тем меньше оставалось надежды на то, что реальный мир будет так же прекрасен, как и вымышленный. Скорее всего, он будет жесток. Скорее всего, все тайные гробницы, в которых могли бы храниться знания древних, уже давным-давно разграблены. Скорее всего, в первом же незнакомом порту у неё украдут вещи, а значит, придётся возвращаться домой, разочарованной. И уж наверняка нигде на закоулках реального мира не найдётся героя, который спасёт её от бандитов, если те вдруг попытаются причинить ей вред. София совершенно отчётливо видела границу, отделяющую её мир от реального, и которую она никак не решалась переступить. Этой границей не служил порог её лавки. Ей не были даже границы Константинополя или границы тех городов, в которых она когда-то бывала. Скорее, эта граница проходила где-то на самом краю зрения, там, где невозможно было сфокусировать взгляд. Или же граница проходила где-то между танцующих пылинок. Книги, её лучшие друзья, создали золотую клетку, слишком комфортную, чтобы выходить из неё по собственному желанию. София слишком любила их, чтобы предать. Поэтому она старалась извлечь максимум из того, что могла. Она учила языки, которые никогда не слышала, так, как будто они могли ей пригодиться. Они изучала географические карты так усердно, как будто прокладывала себе путь на всю оставшуюся жизнь. Она изучала различные науки, всё от анатомии до механики, так, как будто собиралась изобрести что-то, что перевернёт мир. Так ей казалось, что её жизнь полна приключений. Тех самых, которых ей так хотелось, когда она была младше. Она была готова к этим приключениям. Скоро, очень скоро должен был появиться какой-нибудь знак. Что-нибудь, что вытащит её из этой клетки. Покажет, что можно совмещать реальность и фантазию и не остаться разочарованной. Может быть, это будет даже не что-нибудь, а кто-нибудь. Шли дни, недели, месяцы, но знака всё не было. Блестящие микроскопические кусочки песчинок, парящие в воздухе, останавливали её. Такая мелочь, такая незначительная ерунда. Но София смотрела на их танец и понимала, что не может уйти. До тех пор, пока однажды дверь её лавки не открылась, пропуская внутрь больше солнечного света, заставляя пылинки беспокойно метаться по комнате в попытках восстановить свой рисунок. Такое случалось каждый день, им не стоило волноваться. Обычный посетитель, который очень скоро получит то, зачем пришёл, дверь за ним закроется, и книги снова будут в покое. И София тоже. Книги не лишатся её внимания. Но, к удивлению Софии, этот мужчина в странном сером одеянии пришёл не за книгами. Он прошёл вглубь её лавки, в кладовку, к стене, в которой она никогда не видела ничего особенного, и действовал так, как будто не делал ничего необычного и всю жизнь искал несуществующие вещи в несуществующих местах. Он нашёл замочную скважину, на которую София никогда не обращала внимания, считая, что это лишь трещина в камне, и открыл в глухой стене проход, из которого повеяло сыростью, плесенью и чем-то ещё. Как и обещали многие и многие книги. Загадочный мужчина скрылся в мрачной темноте, пообещав скоро вернуться. Книги рассказывали и о таком. Разве не так начинаются многие истории? Взволнованная, София вернулась за рабочий стол, оглядела лавку. Теперь здесь пахло немного иначе, но, к её разочарованию, пылинки всё ещё были здесь и танцевали свой сложный танец. Теперь медленнее, маняще. Она выбросила глупости из головы, немного нервно провела по корешку ближайшей книги, приводя мысли в порядок. Единственным, что выкинуть не получилось, были слова незнакомца. "Я самый интересный мужчина в вашей жизни". София не до конца понимала, что изменилось. Она оглядела лавку, но больше не чувствовала странной тяжести на плечах. Пылинки, как будто улавливая её мысли, кружились быстрее. Многие книги были свалены со шкафов на стол, который был сплошь покрыт листами бумаги. Теперь главное место в лавке Софии занимала карта. Древняя, настолько хрупкая, что лучше было не трогать её лишний раз. Такие обычно приводят героев книг к чему-то невероятному. София закрыла глаза и вдохнула аромат страниц, самый любимый на свете, и поняла, что теперь всё правильно. Ещё правильнее, чем было раньше. - Давно же я просто так не сидел за хорошей книгой. Вы вернули меня на землю. Она распахнула глаза. Надо же, почти забыла, что здесь кто-то есть. Незнакомец. Нет. Больше не незнакомец. - Эцио, всё-таки вы очень странный человек, - только и смогла улыбнуться София. Не желая нарушать уютную тишину, она терпеливо ждала, пока он закончит чтение, но и сама задумалась и почти забыла о самом главном. О том, что уже несколько месяцев занимало все её мысли и чувства. То, что наконец-то потребовало применения всех накопленных знаний. Для расшифровки всегда нужен кто-то. И София была готова. - Я думаю, что смогла узнать кое-что ещё. София не хотела признаваться себе в этом, но улыбка этого уже не слишком молодого итальянца была приятнее, чем вид десятка новых книг. Иногда ей даже начинало казаться, что, может быть, всё-таки стоит попробовать выйти из своей клетки. Может быть, стоит чаще ездить туда, где происходит что-то интересное. Может быть, даже не в одиночку. Рассказывая о своих находках, София не обращала внимания на пыль, возмущённую резкими движениями лишнего человека, слишком много времени проводящего в книжной лавке. Когда дверь выбил стражник, облачённый в тяжёлые доспехи янычара, а на пол полетели осколки стекол, пыль заметалась в панике, казалось, стараясь забиться за книжные шкафы и между страниц фолиантов. Если бы у Софии было время обратить на это внимание, она бы подумала о том, что книги рассказывали и о таких набегах на священные места, заставляя миры многих людей рушиться. Но сейчас её интересовало только то, что несколько янычар держат её за руки и тащат куда-то. Разбросанные всюду книги были порваны, книжные полки завалились. В нос бил странный, тяжёлый и тошнотворный запах, вызывающий мысли о металле и смерти. София тысячи раз читала подобные описания в книгах, но, даже готовясь к реальному приключению изо всех сил, не была готова к такому. Мир умудрился обойти её защиту и ударить в незащищённое место. Всё-таки, реальности удалось показать, что она жестока. В книжной лавке больше не было тихо. Звенела сталь, кричали люди. София не успела увидеть практически ничего, она лишь отчаянно пыталась вырваться, а затем ей на голову надели мешок и ударили по виску чем-то тяжёлым. Снова запахло пылью и стало тихо. Когда София в последний раз обводила взглядом свою лавку, она не стала заходить внутрь. Света хватало, чтобы увидеть разрушения. Её сердце было готово разорваться на части при виде сотен загубленных страниц, но пятна крови на множестве расстеленных на полу ковров доказывали, что в реальном мире есть что-то страшнее потери вещей. Книги можно восстановить. Не все, но самые ценные, что хранились в другом месте, и были спасены. Она вернётся за ними позже, когда найдёт новый дом. И для них, и для себя. София вдохнула запах своей лавки, надеясь и одновременно опасаясь почувствовать что-то знакомое, что-то, что сможет удержать её на месте. Но до неё донёсся лишь солёный морской привкус. Шум улицы подтверждал опасения. Её лавки больше не было. Клетку, из которой её вытащили, выкинули прочь. - София? Она повернула голову на голос. Её незнакомец, её немолодой итальянец, её Эцио Аудиторе стоял рядом и обеспокоенно, но тем не менее несколько нетерпеливо пытался заглянуть ей в глаза. София только сейчас почувствовала, что он взял её за руку, и сжала его пальцы в ответ. - Корабль ждёт. София кивнула и улыбнулась. Что же, она хотела этого всю жизнь. Книги рассказывали ей об этом, готовили, сделали всё, что было в их силах. За последние несколько дней она получила и смертельную опасность, и бой, и погоню, и даже героя, который спас её от бандитов. Как бы она пережила всё это, если бы не думала о подобном каждый день и каждую ночь? Она была благодарна своим друзьям и ни за что на свете не собиралась бросать их. Она по-прежнему любила их. Просто теперь они были не единственными в её жизни. София оглянулась через плечо. Пылинок, кружащихся в своём зачарованном танце, больше не было. Она перешла границу. Эцио, не отпуская её руки, осторожно закрыл покосившуюся на петлях дверь лавки. Больше София не оглядывалась.