Заболевший хён

— Чонгуки, ты забыл зарядку, – говорит Чимин из спальни, а потом Чонгук слышит тихий чих. Он улыбается и вместе с каплями от насморка спешит к парню, подавая ему маленькую бутылочку. — Может, я всё же останусь? – спросил Чонгук, опуская свои руки на тонкую талию Чимина. — Нет, ты обещал своим родителям, – отнекивается Пак и запрокидывает голову, несколько раз пшикая морскую воду себе в нос, – Да и, билет мы тебе уже купили. Ему прогорать что ли? Чонгук заметно грустит, но улыбается, когда Чимин обхватывает лицо парня своими маленькими ладошками и целует в щеку. Уже как две недели Чимин сидел на больничном. Ему пришлось каждый вторник ходить к врачу, но тот только руками разводил и прописывал лекарства, которые совсем не помогали. Чимин Чонгука не целует вторую неделю и спят они в разных комнатах. Пак даже из любимой кружки Чонгука пить утренний чай перестал, говоря, что младший может из-за него заболеть. Чимин следит даже за своим питанием, каждый день смотрит что-то в интернете и постоянно чихает. А Чонгук всегда стоит позади и грустно выдыхает, утирая наигранную слезу. Чимин итак постоянно был занят своей работой, так как был менеджером в ресторане, а сейчас он дома круглосуточно сидит, но болеет. Чонгук, наверно, в прошлой жизни неМНОГО накосячил, раз такой шанс побыть с любимым всё равно отпадает. Чимин же очень сильно беспокоился о Чонгуке. У того закончились экзамены в университете и он смог погрузиться в каникулы. Он помнит, как Чон планировал совместную поездку к родителям в Пусан (которые до сих пор думают, что они просто дружат) и как они вместе составляли план мест, которые они посетят в первые несколько дней. Но всё оборвалось на неожиданной болезни. Пак, на самом деле, всегда обладал сильным иммунитетом, а каждая болезнь и простуда тяжело проходила для него. Так же, как и в этот раз. — Взял ключи? – спрашивает Чимин, складывая в маленький кармашек портфеля влажные салфетки. — Да, взял. — Я тебе салфетки положил, используй их. Они с твоим любимым запахом, – тихо говорит Чим и улыбается, когда Чонгук трётся своим носом о его, – Чонгук-и, дистанция, – он пихает младшего в грудь, отстраняя его. — Ну я ведь не заболею, – хнычет Чонгук и складывает очередную чёрную футболку в портфель. — Куда тебе столько черных футболок? – хихикает Чимин. — Ну я ведь не должен ходить и вонять. Мама сказала, что у них машинка стиральная сломалась, поэтому запасаюсь. — А разве старший брат не должен делиться с младшим? – не понимает Чимин, слегка кашляя в кулак. — Мой старший брат – вредина и истеричка, я у него не очень сильно хочу что-то просить, – фыркает Гук и ставит руки в боки, оглядываясь, – Я ещё хотел взять колонку... — Зачем тебе колонка? — Буду включать запись твоего голоса и наслаждаться, – улыбается Чонгук, всё ещё пытаясь украсть запретный поцелуй, – А хён, оказывается, вредина. — Я не вредина. Ты можешь заболеть, – как мантру повторяет эту фразу Чимин, – А, твоя мама ещё просила, вроде, таблетки какие-то взять. — А, точно. Чонгук спешит на кухню, в поисках таблеток, а Чимин смотрит в пол и улыбается. Ему безумно хочется поехать вместе с Чонгуком, но в Пусане море, которое приносит холодный ветер. Чимин уж точно не хочет заболеть ещё сильнее. Гук возвращается примерно через пять минут и кладёт пластинку таблеток в небольшую пастельно-розовую косметичку, которую Чимин дарил ему на прошлый новый год (тогда он считал это шуткой). — Ты носишь её с собой, – бубнит себе под нос Пак, и улыбается, – Мило. — Я всегда ношу в ней таблетки от головы и сироп для горла, – говорит Чонгук, – Ты ведь знаешь, у меня иногда голос сипит. А ещё я ношу там твою фотографию, – парень достаёт небольшую сложенную вдвое фотографию, на которой у Чимина ещё были розовые волосы (он покрасился перед тем, как дарить косметичку для младшего). — Хах, Чонгук-а, ты такой милый, – смущается Чим, – А у меня вот до сих пор на телефоне твой брелок висит. Чонгук вспоминает, как они с Чимином проводили первый новый год только друг с другом, и тогда как раз подарил брелок в виде Сатурна. Младший знал, что Пак когда-то интересовался космосом и дарил этот брелок со словами «смотря на него, ты всегда будешь думать обо мне, я ведь твоя звёздочка». Гука эта ситуация на данный момент смущает, поэтому он опускает взгляд, а Чимин умиляется со своего парня. И не скажешь, что ему уже 22. — Расчёску взял? – спрашивает Чимин, смотря на настенные часы. — Я положил её в портфель первой, – это не удивительно, ведь Чонгук с самого детства следил за своими волосами и лицом. — Что будешь делать, как приедешь? — Ну, наверно, сначала поем, а потом спать буду. Без тебя вообще не хочется никуда ехать. — Ты уже это говорил. Чимин встаёт и ищет сумку с ноутбуком, которую Чонгук также хотел взять с собой, аргументируя это тем, что без старшего ему там будет скучно. Как только сумка была найдена, Чимин отнёс её в прихожую и оставил возле тумбочки с обувью. Чон уже переодел растянутые серые спортивки на обычные бежевые джинсы, которые он купил совсем недавно. Он стянул с себя белую футболку и улыбнулся, заметив красные щёчки хёна. — Неприлично раздеваться передо мной, когда я не могу поцеловать тебя, – обиженно бубнит Чимин. — Ну так поцелуй, что тебе мешает, – улыбается Чонгук и специально ведёт рукой от крепкой шеи, до самого пупка (те места, которые Пак особенно любит целовать). — Нет. Чонгук ещё пару минут красуется выраженными шестью кубиками, а потом сдаётся и всё же надевает на себя чёрную футболку, которая была чуть велика. На неё он натягивает чёрную кожаную куртку, а на пояс завязывает клетчатую рубашку. Он берёт портфель и закидывает лямки себе на плечи, направляясь в прихожую. А Чимин плетётся за ним и шмыгает носом, проклиная пришедший насморк. Гук обувается и вешает серую ложку опять на крючок, сразу выпрямляясь и смотря на Чимина, что на полторы головы был ниже него. — Ну, обнимашки, – глупо улыбается Чимин и раскидывает руки в приглашающем жесте. Младший тут же наклоняется и обнимает Пака за талию, прижимая к себе и чувствуя кольцо рук на своей шее. От таких объятий даже уходить не хочется. Чонгук прикрывает глаза и дышит в чужую шею, слыша над самым ухом протяжное шмыганье. — Чонгук-а, – шепчет Чимин, – Тебе уже идти нужно. Он отрицательно качает головой и только ближе прижимается. Не хочется Чонгуку уходить. Пусть билет "сгорит". Пусть родители расстроятся, а старший брат только цыкнет от невозможности своего младшего брата (точнее засранца, как он любил выражаться). Но зато он останется со своим Чимином. Со своим заболевшим хёном. — Я останусь, – отстраняясь, говорит Чонгук и легонько чмокает Чимина в губы, – Скажу маме, что заболел. А когда вылечимся, – он ставит портфель на пол и приподнимает Пака за бёдра, – То поедем вместе. — Ты придурок, Чонгук-а, – шепчет Чимин и получает долгожданный поцелуй, уже не задумываясь о чьем-либо здоровье.