Холодные ночи

Дождь прекратился час назад, и только ветер завывает за окном, шумит тяжелыми листьями как будто морской прибой — Слепой слышал похожий звук в кинофильме еще в детстве и с тех пор запомнил. Небо за окном сегодня серое — так сказал Сфинкс. «Серое, как твои глаза, Бледный». Слепой в ответ лишь пожал плечами и затянулся сигаретой. Он с удовольствием закурил бы и сейчас, но тогда придется открыть окно, а в Четвертой и без того прохладно. Сквозняк шевелит занавески, ползет по полу и хватает за лодыжки, от него не укрыться ни под одеялом, ни под толстым свитером, только и остается, что сидеть на матрасе, прижавшись к стене и греть подмышками замерзшие руки. Стены Дома теплые, для Слепого — всегда, но слишком старые, источенные трещинами, открытые всем ветрам, завывающим в трубах. Иногда, в такую погоду как сегодня, кажется, что Дом и сам дрожит от холода. Слепой невольно гладит ладонью шершавую стену и снова прячет руку под свитер. Остальные давно уже спят, ровное дыхание и сопение доносится со всех сторон, и обрывки чьих-то снов запутались в связках ягод и трав под потолком — к утру они растают в дыме сигарет и запахе свежесваренного кофе, если только Дом не впитает их раньше. Слепой посмотрел бы и собственные сны, но те все никак не приходят — то ли холод мешает им, то ли ветер. Сфинкс говорит, что Слепой слишком тощий — вот и мерзнет постоянно, даже летом в жару, «все уже давно в майках и шортах, а у тебя руки как ледышки, знаешь?» Слепой неохотно кивает, хотя дело совсем в другом — просто объяснять такие вещи слишком долго. Он никогда не мерзнет в Лесу, даже в дождь или снег — там каждое дерево словно источает тепло. Он и сейчас бы ушел размять лапы и поохотиться, поискать новые тропинки и проверить старые, но Лес сам решает, когда появиться, и этой ночью, похоже, ждать его не имеет смысла. Скомкав одеяло, Слепой нехотя встает и обходит комнату, неслышно приближается к общей кровати. Неторопливо огибает замок Лорда из белого мрамора, слушает, как Табаки ворочается в своем гнезде из одеял и подушек — тот все надеется закинуть на Лорда руку в обход зубчатых крепостных стен, и замирает у края, где, свернувшись в клубок и подтянув к груди колени, дремлет Сфинкс. Слепой тихо опускается на пол рядом с ним, кладет локти на свободную часть матраса и закрывает глаза. Шум ветра во дворе становится шорохом волн, далекие гудки автомобилей — криками чаек, а общая кровать — кораблем, который вот-вот отчалит в дальние страны. Волк в тельняшке и треуголке стоит у штурвала, рядом Горбач с попугаем Деткой на плече, Сиамцы разглядывают карту с огромным крестом и надписью «Клад», пытаясь определить, где на ней север, а Фокусник вытаскивает из трюма бутылки рома. Черные паруса вздуваются от ветра, и белый череп, больше похожий на обезьяний, чем на человеческий, приветливо скалится длинными клыками. Сфинкс прислонился к мачте и щурится на солнце, улыбается, разглядывая свою команду, и ждет не дождется, когда они уже поднимут якорь. Волк улыбается ему в ответ. — Пора, — говорит он. — Вот увидишь, нас ждут такие сокровища, что все пираты мира позеленеют от зависти! Мы войдем в легенду! Отдать швартовы! — Ура! — вопит Табаки, расплескивая ром из бутылки на всех вокруг. Красавица робко хлопает в ладоши и осторожно отходит, чтобы его не забрызгало. Попугай Детка громко матерится и хлопает крыльями. Сфинкс тоже отхлебывает из бутылки, смеется и вдруг замолкает. Безоблачное синее небо прячется за серой пеленой, откуда-то налетает ветер, и поднимаются волны, чайки разлетаются кто куда. Сфинкс обходит судно от носа до кормы, еще раз оглядывает свою команду и растерянно замирает. — А где Слепой? — спрашивает он. — Он не поплывет с нами, — твердо говорит Волк. Порывы ветра задевают поля его шляпы. — Поднять якорь! — Нет, подожди! Сфинкс бросается к берегу, но трап уже убран, и за бортом плещется море, а ветер гонит корабль от причала все дальше. Какое-то время Сфинкс думает прыгнуть за борт, потом смотрит на свои протезы и обреченно выдыхает. Слепой находит кончиками пальцев его лицо и гладит по щеке. Руки холодные, и Сфинксу поначалу кажется, что это брызги волн, что корабль попал в шторм, и море бьется о борта и плещется на палубу, но постепенно сон уходит, оставляя только Четвертую, темноту за окном, шум ветра и тихое дыхание состайников. Сфинкс открывает глаза. Вглядывается перед собой, облизывает губы и окончательно просыпается. — Ты чего, Бледный? — шёпотом спрашивает он. Дыхание Сфинкса согревает запястье, и Слепой не может удержаться от того, чтобы провести по его щеке снова. Сфинкс утыкается носом в подушку, но не возражает, и Слепой ведет рукой дальше, обводит краешек уха, гладит затылок и шею. Кожа горячая — на контрасте с холодными кончиками пальцев, и Сфинкс покрывается мурашками и перехватывает руку Слепого, зажимает ее плечом и подбородком. Слепой пробует вырваться, но Сфинкс держит крепко, и вскоре он перестает пытаться. Пальцы понемногу согреваются и так даже удобнее поглаживать шею, заставляя Сфинкса жмуриться и покрываться мурашками уже от удовольствия. Сфинкс выдыхает и трется щекой об ладонь. — Мерзнешь? — говорит он и неожиданно улыбается. Улыбка рассыпается теплыми искрами по одеялу, обнимает невидимыми объятиями, и разливается жаром где-то в груди. А потом Сфинкс выпускает запястье Слепого и отодвигается к центру кровати, давая место и едва не задевая притихшего рядом Табаки. Лежать вдвоем тесно и не очень удобно, одеяла не хватает, чтобы укрыться обоим, Сфинкс шепотом жалуется, что у него мерзнут ноги, а Слепого больше волнует, что Сфинкс лежит на его волосах. — Ну так подстригись, давно пора, — выдыхает Сфинкс куда-то ему в ключицу, и Слепой неожиданно для себя думает — пусть лежит. Можно и потерпеть. Он успокаивающе гладит Сфинкса по спине сквозь ткань футболки, и тот прижимается ближе, утыкается носом в ворот свитера Слепого и закрывает глаза — ресницы щекочут шею. Сфинкс горячий, и с ним спокойно, когда он лежит вот так, вытянувшись во весь рост и закинув ногу Слепому на бедро. За окном бушует ветер, шелестят листья, и собирается дождь, а здесь, в Четвертой, Слепой окончательно согревается и засыпает, слушая дыхание Сфинкса и незаметно погружаясь в его сны. Корабль Чумных причаливает к солнечному берегу с золотистым песком и высокими раскидистыми пальмами. Волк командует пришвартоваться и бросить якорь, но Сфинкс не собирается ждать: перемахнув через борт, он мягко спрыгивает на песок и бежит вдоль линии моря, поднимая босыми ногами тысячи брызг. Волк что-то кричит ему вслед, но Сфинкс уже не слышит, потому что там, вдалеке, стоит кто-то в драных джинсах и растянутом старом свитере, с отросшими темными волосами и глазами серыми, как дождливое небо. Стоит и ждет его.