Безумные будни Учиха

      Карин пришла домой усталой. Роды Сакуры прошли нормально, кроме того, помогла печать Силы Сотни. Теперь мать и новорождённый спокойно спят. Под охраной утроенного наряда элиты АНБУ. Весть Саске отослали, как только стало ясно, что всё хорошо и дополнительной помощи не требуется. Шизуне, конечно, могла бы вызвать в Лист свою наставницу, но открытое сообщение, пусть даже доставленное АНБУ, могло насторожить тех, чьё внимание к Учиха далеко от доброжелательного. Ну а сама последняя Сенджу могла и сама навестить учениц — причём в прошлый раз она уже была в курсе «интересного положения» Сакуры. И, скорее всего, направлялась на Родину.       Узумаки улыбнулась. Протягивая Сакуре ребёнка, которого она тут же приложила к груди, она знала, что скоро сама станет матерью. Это чувство грело. А усталая улыбка розововолосой была лучшей наградой для новоиспечённого ирьёнина–универсала.       Как только были проведены все необходимые процедуры и тесты, Шизуне отослала Карин домой. Пусть заботится о семье Учиха, пока роженица ещё недели три будет в палате для молодых матерей готовиться к переезду домой. Видимо, Сакура уже всё рассказала ей, а Ширануи просто приняла всё сказанное к сведению, ибо ничего не сказала и даже взглядом или выражением лица не выдала своего отношения к произошедшему. Это — внутренние дела клана Учиха, тут с советами и поучениями лезть неуместно.       Конечно, оставались другие препятствия, вроде родителей Сакуры, которые вряд ли одобрили подобное решение дочери, а в особенности то, что их зять его поддержал. Да и народная молва — дело непростое. Каждый будет рад «пройтись» по репутации клана Учиха, особенно если учесть неоднозначную память о нём.       Всё это проносилось в голове у женщины, когда она возилась на кухне, собирая нужные ингредиенты для еды. Ибо уже знала, что вскоре обитатели дома вновь соберутся под его кровом.       Ещё до того, как дверь в прихожую открылась, Карин была в курсе, что вместе с Саске вернулась Сарада. И непроизвольно поёжилась, вспомнив первую реакцию девушки на неё. Найти общий язык с ней будет очень сложно.       Впрочем, дочь главы клана как ни в чём не бывало, разулась и прошествовала наверх, к себе, лишь уважительно кивнув выглянувшей из кухни в коридор Узумаки.       — Добрый вечер, Карин–сан.       — Добрый, Сарада–чан.       Впрочем, красноволосая решила оставить свои переживания на потом. Были и куда более важные новости. Она поманила сокомандника к себе. Тот кивнул, и оба они прошли на кухню, где присели за стол.       — Сакура, как она? Как малыш Обито?       — Нормально. У твоей супруги поразительно крепкий организм.       — А мой сын?       — Здоровый, крепкий. И очень громкий. Сразу было ясно, что родился Учиха.       Оба улыбнулись. Мужчина заметил, как его уже супруга, пусть неофициальная, устало массирует виски. Он хотел было встать и принести ей воды, но был остановлен.       — Саске?       — Да?       — Твои сыновья сейчас в сорок четвёртом районе. Не волнуйся, чувствую, они скоро придут.       — Опять провожали ту девочку?       — Да. Младший с ней тесно общается, мне удалось удалённо проанализировать сигнатуру её чакры, чтобы засекать, в случае чего.       — Хм.       — Кажется, я говорила, что твои сыновья скоро придут к тебе за советом по поводу девушек? Так вот, готовься — Шисуи через год–два дорастёт до серьёзного мужского разговора.       — Даже так?       — Да. За час до этого младший чуть не пробудил шаринган.       — Что?!       В голове у мужчины пронеслись десятки самых жутких картин.       — Ничего. Просто создалась ситуация, в которой ему пришлось бы пойти против минимума десятка противников в одиночку… Вернее, противниц…       — Почему?       — Ох, ну ты и дубина…       — В смысле?       — Вспомни себя в их возрасте. Единственный живой Учиха в Листе. Не удивительно, что все хотели повеситься тебе на шею. У твоих сыновей то же самое. Только там наверняка клановые мамаши своим дочерям головы запудрили.       — Чёрт… — Саске с неподдельным раздражением впечатал ладонью в лоб.       — К чести парней, скажу, что они не потеряли голову. Ни один, ни второй.       — Фух…       — Итачи слишком серьёзно относится к жизни, чтобы связывать себя знакомствами, которые его чем–то обяжут или поставят в зависимое положение. Шисуи же просто пока по–детски чист и немного наивен. Он предпочитает дружить со всеми, не давая предпочтения кому–то одному. Но его слишком утомляет навязчивость тех, кому матери вбили в голову, что цель их жизни — удачно выйти замуж.       — Великий Рикудо… Ему же и семи нет… Какой брак? Идиотизм…       — Вот–вот. Но те, кому нужно пристроить своих ненаглядных дочек в домохозяйки, этого не понимают. Что будут нянчить детей без риска быть раненной, искалеченной или убитой на миссии. Только убираться, готовить еду, стирать да ходить по магазинам или на рынок.       — Моя мать тоже была домохозяйкой. Но при этом в молодости участвовала в войне и была сильнейшей куноичи клана Учиха среди своего поколения. Иначе мой дед точно не дал бы своего благословения на брак. И вышла она в отставку в ранге полноценного джонина.       — Но они–то этого не знают!       — Решено. Сегодня или завтра поговорю с мальчиками. Нет, ну где это видано — воспринимать мой клан, как, прости меня Хагоромо, богадельню! Пока я жив — невесток–наседок я в своём доме не потерплю!       — Тише–тише, дорогой, успокойся. Я постараюсь, чтобы ты поприсутствовал на свадьбах внуков точно, а если получится — и правнуков.       — Спасибо, Карин. Иначе, боюсь, без моего пригляда клан выродится в кучку самодовольных разнеженных тупиц. Один раз я уже был свидетелем такового и знаю, чем подобное закончилось. Поэтому приложу все усилия, чтобы Учиха стали кланом воинов и остались таковыми — вкладывая это убеждение в наших детей.       — Неужели…       — Карин… Потом.       — Сарада! Ты долго ещё будешь нас подслушивать?       Девушка, притаившаяся за стенкой, вздрогнула.       «Шаннаро, как я могла попасться? Я же почти не дышала!».       Но всё же вышла с повинно склонённой головой.       — Извините, я не хотела…       Узумаки перевела взгляд на отца семейства. Тот встал и подошёл к дочери, положил руку ей на плечо. Та непроизвольно вздрогнула.       — Сарада, в следующий раз просто попроси разрешения присутствовать. Если это действительно полезно для всех нас и не секретно, поверь, я не прогоню тебя. Ты взрослая. Ты очень сильно помогаешь маме. И самое важное — ты Учиха.       Та стояла виновато потупившись, но всё же подняла на него взгляд, и Саске увидел в глазах девушки слёзы.       — Папа, прости! — девушка уткнулась ему в грудь, едва сдерживая себя.       — Ну–ну, не надо плакать… — глава клана гладил волосы шмыгающей носом наследницы и оглянулся на Карин, будто ища поддержки и подсказки. Та показала на свои глаза и погрозила пальцем. Тот кивнул и обратился к дочери. — Впрочем… если тебе станет легче… поплачь…       Ответом были громкие всхлипы.       Через пять минут все трое уже сидели за столом.       — Значит, за Итачи и Шисуи бегали исключительно ради знаменитой фамилии и желания проматывать средства клана, будучи нахлебницами?       — Получается, так.       — И за тобой в детстве так же, папа?       Саске стеснённо отвернулся.       — Я не задумывался над этим… У меня тогда были совсем другие цели.       — Какие?       — Всему своё время, Сарада. Я обещал и я сдержу обещание. Но только при условии, что ты будешь готова.       — Хорошо. Но мне всё же нужно узнать, что такого случилось с Шисуи.       Одновременно с этим раздался звук проворачиваемого ключа.       — Вот у него и спросишь. Если он захочет сказать, конечно.       Скрипнула дверь, и раздались шаги в прихожей.       — Добрый вечер! — слитно поздоровались братья и сразу ушествовали наверх.       — Вечер заговоров и секретов, — мрачно прокомментировала Сарада.       — Полагаю, если им будет нужна твоя помощь, они сами её у тебя попросят. Кстати, мне нужно разобрать кое–какие бумаги. Я в кабинете, если что — не отвлекайте без крайней надобности.       — Хорошо, — почти одновременно сказали девушка и женщина.       — Сарада, если будет нужно — поможешь Карин с готовкой.       — Разумеется.       Непримиримые соперницы остались наедине. Впрочем, Сарада решилась на первый шаг навстречу.       — Разрешите вам помочь.       — Не откажусь.       Вскоре обе работали над готовкой. Карин отметила про себя, что дочь Саске очень хорошая хозяйка для своего возраста — сразу видно, что она с самых малых лет привыкла к работе на кухне наравне с матерью.       — Мама научила готовить?       — Да, Карин–сама. Она слишком часто задерживается на работе допоздна, а постоянно отправлять меня в гости к её друзьям — это злоупотребление их гостеприимством. А ещё когда родились братья…       — Это было бы совершенно неуважительно с вашей стороны.       — Именно.       Недолгая пауза, заполняемая лишь звуками кухонных инструментов.       — Как там мама? Как братишка?       — Всё хорошо. Его назвали Обито.       — Обито… В честь покойного сокомандника Шестого?       — Да.       — Весьма достойный человек.       «Жаль, что на самом деле он намного более неоднозначный человек… Не хотелось бы увидеть твою реакцию, когда ты узнаешь всю правду», — подумала Карин, но промолчала. Выбор имён для наследников главой клана Учиха казался Узумаки достаточно бредовым… на первый взгляд. Но, поняв, с чем им придётся столкнуться в жизни, и принимая во внимание недавнюю обмолвку Саске, она пришла к выводу, что подобное сделано специально. Чтобы отгородить будущих отцов от слишком активных искательниц тёплого места в жизни, не имеющих за душой ничего, кроме смазливой мордашки и фигуры манекенщицы. Как и от навязчивых «друзей», ищущих знакомств исключительно ради связей, могущих пригодиться в карьере, но в плане способностей и ума представляющих собою пустое место. Конечно, Мерцающий Шисуи и Обито — тот, который ценой своей жизни спас товарищей — были достойны того, чтобы их именами назвали представителей нового поколения Учиха. С Итачи–старшим всё было не столь однозначно, но раз Саске избрал такое имя — значит, имел на то весьма веские основания. И опять же, фраза, сказанная тогда в лесу — «Ты знаешь о нём слишком много лжи и слишком мало правды. Впрочем, он сам этого хотел» — наталкивала на определённые выводы.       От размышлений женщину отвлёк голос Сарады:       — Как вы поняли, что я подслушивала ваш разговор?       — Я — сенсор. И могу выборочно чувствовать очаги чакры среди очень большого множества в радиусе нескольких километров. А по колебаниям чакры судить о физическом и эмоциональном состоянии человека. Даже иметь представление о приблизительной сути техник, которые он использует.       — Невероятно!       — Но это так.       — Хм… Значит…       — Да, Сарада. Тогда, когда ты в истерике сбежала из дому, твой отец готов был погнаться за тобой следом. Он был очень зол на себя и напуган тем, что ты могла с собой сделать. Мне еле удалось убедить его в том, что тебя следует оставить в покое, чтобы ты могла выплеснуть эмоции и перегореть. Успокоиться и начать мыслить здраво.       — А если…       — Я постоянно контролировала твоё состояние удалённо. Почти всегда, — поправилась красноволосая, увидев мгновенно вспыхнувшую смущённым румянцем девушку. И понимала, что было тому причиной — очень неуютно чувствовать себя в компании человека, который в любой момент может рассказать, что ты чувствуешь. Особенно если эти чувства касаются самого интимного.       — Эм… Спасибо, Карин–сама, — Сарада отступила на шаг и неловко поклонилась. — И прошу меня простить за ту безобразную сцену.       — Это я должна просить у тебя прощения, Сарада–чан. Твой отец предупреждал меня не слишком афишировать моё к нему отношение, и не зря. Он придумал план, как постепенно внедрить меня в вашу семью так, чтобы моя жизнь рядом с вами не вызвала протеста. Прежде всего, у тебя. Но не всё, увы, идёт согласно плану.       Обе вернулись к прерванной работе.       — Карин–сан… Можно вопрос? Только он очень личный.       — Одно мгновение, — Карин сконцентрировалась. — Всё в порядке, парни ещё в комнате Итачи. Можешь спрашивать.       — Карин–сан, это правда, что до ближайшего времени между вами и моим отцом ничего не было? В плане моих возможных братьев и сестёр? — юная Учиха мгновенно активировала шаринган, уставившись в упор на опешившую Узумаки.       — Совершенная, — женщина решила не юлить и ответить честно.       Собеседница ещё минуту гипнотизировала её додзюцу, и принцессе «аловолосых дьяволов» нужно было призвать всю свою выдержку, чтобы не дрогнуть и не отвести взгляд. Наконец прапраправнучка Мадары кивнула и деактивировала глаза.       — Я вам верю. Простите, если это вас задело.       — Что ты, понимаю. И давай по–простому. Мы ведь не чужие друг другу люди.       — А Итачи и Шисуи?       — Шисуи — мой почти официальный ученик. Он видит во мне только учителя и не больше.       — А Итачи? Кажется, он слишком себе на уме и даже я не всегда могу понять, о чём он думает и каковы мотивы его слов и поступков.       — Почему ты так решила?       — Когда братья передавали мне мои вещи из дому, Итачи сказал «Если что–то нужно — ты знаешь, где меня найти». До сих пор не могу понять, что он имел в виду.       — Просто накануне он решил выяснить, что связывает меня и вашего отца лично у меня. И ему это удалось.       — Какой умный мальчик.       — Боюсь, быть ему рано или поздно сменой Морино Ибики. Допрашивал он меня очень профессионально.       — А кто такой этот Морино Ибики?       — Глава отдела дознания Скрытого Листа.       Принцесса Учиха передёрнула плечами от пришедших на ум ассоциаций.       — Вы были знакомы?       — Скажем так, мы встретились при исполнении им непосредственных обязанностей. Так что мне было с чем сравнивать. Твой брат действовал намного более профессионально и при этом совершенно не использовал типичные для подобных действий ухватки.       — О–о–о… Впечатляет.       Карин, признаться, не ожидала столь резкого поворота в их с Сарадой отношениях — ведь меньше недели назад девушка была готова на неё наброситься и едва сдержала себя. А теперь они вполне мирно и доверительно беседуют, словно хорошие знакомые, приятельствующие достаточно давно. Хотя… может, всё дело в знаменитой привязанности Учиха к своим соклановцам? Красноволосая вспомнила почти поблекшую в памяти сцену на берегу моря — Саске, стоящий к ней спиной на камне, о который с шумом разбиваются волны, обдавая всё вокруг брызгами солёной пены. Закат, окрасивший небо и водную гладь в цвета золота и крови. Плачущие крики чаек, парящих в вышине… И внезапно обернувшийся к своим подчинённым командир маленького отряда. Он выглядел одновременно жалко и ужасно — с пылающими узором Мангекьё глазами и дорожками слёз, прочертившие его щёки по направлению к подбородку. Карин почувствовала его чакру как льдисто–холодную воду, что девятым валом накатывает на прибрежные скалы в тщетной попытке разрушить неприступную твердь.       — Теперь наш отряд больше не называется «Змей». Отныне наше имя — «Ястреб». А наша цель — окончательное и бесповоротное разрушение Скрытого Листа!       Так и она, пусть на мгновение, почувствовала скорбь Саске, подобную холодной водяной бездне у них под ногами. Сейчас же она поняла, что её любимый узнал о своём брате нечто, что перевернуло его мир, поменяв местами небо и землю.       «Значит, дядя этой девушки на самом деле оказался не тем, кем его считали все остальные... Даже сам Саске. Но он узнал правду слишком поздно, когда непоправимое уже свершилось».       — Карин... Спасибо, — вернул её к действительности голос Сарады.       — Не за что. Всё же меня уже приняли в клан. Правда, неофициально...       — Итачи?       — Да.       — Он не стал бы доверять первому же приглашённому в дом человеку. Он не таков. Так что я ему верю. Но...       — Почему он не захотел рассказать о беседе со мной? Может, потому, что давал тебе выбор, чувствуя, что ты не готова трезво и без лишних эмоций говорить на эту тему?       — Хм. Вы правы.       — Но откуда ты узнала, что твой отец хочет ввести меня в клан, пусть неофициально? От него?       — От лорда Седьмого и его супруги.       — Вот как.       Хокаге оказался для Сарады непререкаемым авторитетом. Наравне с отцом. Что было неудивительно для той, кто держит его портрет на прикроватной тумбочке.       За разговорами дело не забывало спориться, и вскоре на запах съестного подтянулись представители сильной половины клана. Через несколько минут почти вся семья планомерно уничтожала поданную на стол еду.       Между прочим было объявлено, что у близнецов появился младший брат. Итачи воспринял новость спокойно, только на мгновение наморщив лоб, будто что–то вспоминая, а Шисуи засыпал отца вопросами. Тот ответил на них по существу, что сводилось к нескольким требованиям — никаких шалостей и громких передвижений дома, все беспрекословно слушаются маму и сразу выполняют все её просьбы.       Уже средний сын лишь разочарованно вздохнул — действовать по чётким правилам он терпеть не мог, но... Но этого требовал новый семейный устав, именуемый «Волей Огня Учиха». Вернее, не следованию чёткой дисциплине везде и во всём, а простом уважении к более слабому, что было доходчиво объяснено главой семьи.       — Благодарим за угощение! — не забыли они отметить таланты Карин и Сарады.       — Рады, что вам понравилось.       После обеда, когда братья решили помочь с уборкой, а глава семейства снова затворился в кабинете, Карин ушла отдыхать, сославшись на усталость. После того, как кухня и столовая были приведены в порядок, Итачи и Шисуи советовались, что делать дальше.       — Может, расскажем всё сестре?       — Пусть хотя бы сделает уроки. Потом.       — Тогда потренируемся?       — Согласен.       Сарада, сделав уроки, расслабленно растянулась на кровати. Было чертовски лень тренироваться. В другое время она надавала бы себе мысленных оплеух и заставила оторвать спину от мягкого матраса, но явно не сейчас. Она устала. Слишком устала морально. На неё свалилось слишком много всего за эти несколько дней.       — Ты не готова стать Хокаге, Учиха Сарада, признайся себе честно, — сказала она вслух сама себе. — Ты пока очень любишь себя жалеть. А Хокаге никто жалеть не будет. Разве что семья. — вспомнилось начальное отношение Боруто к отцу во время их вечерней беседы. — И то не всегда.       Конечно, она всегда хотела стать Хокаге, как и Наруто–сама. Чтобы люди, которые в детстве настороженно косились на неё, словно на опасное животное, которое по недосмотру хозяев разгуливает не на поводке и без намордника, смотрели на неё без страха и затаённой глубоко внутри злобы. А так, как на Седьмого — с восхищением и улыбками. И кланялись не из–за подобострастия или страха, а из любви и почтения.       Но короткое проживание в семье Узумаки дало ей понять важную вещь: Хокаге не просто дарит свой свет окружающим. Он буквально сгорает ради этого света. Сгорает сам, и чтобы кому–то достался согревающий и освещающий свет, тот, кто рядом с ним, должен выдержать нестерпимый жар пламени. Терпеть молча, не жалуясь, почти всю жизнь, зная, что забота и внимание, даруемые жителям Скрытого Листа, могут обойти стороной их — тех, кто будет нуждаться в них прежде всего. Да и сама будущая куноичи изучала историю и знала, что первые четверо Хокаге погибли на своём посту. А Пятая едва не рассталась с жизнью на войне и её спасла буквально счастливая случайность. А ведь у них остались родственники, супруги, дети... Да, Четвёртый и его супруга совершили подвиг, спася деревню, но оставили своего единственного сына сиротой. Она на секунду примерила подобное к себе и ужаснулась — насколько её мечта на самом деле страшное бремя. И если её так выбивают из колеи пусть не рядовые, но весьма тяжёлые события, что же ждёт её, когда на неё возложат ту самую шляпу с кандзи «огонь»?       Теперь становилось понятным с первого взгляда эгоистичное и иррациональное нежелание Боруто быть Хокаге, когда, казалось бы, он должен был продолжить славную династию, начатую его героическим дедом и не менее славным отцом. Он увидел все неприглядные стороны быта семьи главы Скрытого Селения и, видимо, решил, что в его семье подобного быть не должно. Достаточно обоснованное желание, если хорошо подумать. Наверняка это и имел в виду бесячий блондин, когда говорил, что понял нечто важное.       Она вспомнила то, как Боруто мыл посуду и убирался на кухне, а потом вдруг представила, что тот делает это уже взрослым, а она, придя домой после работы без сил, устало падает на стул и почти не жуя проглатывает приготовленное им... А он тем временем пытается накормить или размассировать болящие от многочасового сидения за столом плечи...       Эту картину девушка резко вышвырнула из головы, как самый настоящий бред, недостойный лучшей ученицы Академии по классу тактики и стратегии. Сын Седьмого в роли домохозяйки, готовящий еду, прибирающийся в доме и терпеливо ждущий её с работы?! Легче было представить отца в облачении ирьёнина.       «Видимо, мне нельзя читать мамины женские романы. То, что в них описано, плохо на меня влияет».       От самокопания её отвлек вежливый стук в дверь.       — Кто там?       — Сарада, ты не занята? — послышался из коридора голос Итачи. — Нам надо поговорить. Это важно, — уточнил он.       — Минутку, — девушка встала с кровати, надела очки, поправила покрывало и внимательно расправила одежду, привела в порядок волосы. Она понимала, что всё это слишком для дома, но ничего не могла поделать. Будущей женщине–Хокаге положено всегда быть красивой и элегантной. Она — лицо деревни и должна быть привлекательной. Даже в рабочем кабинете и на переговорах. Ибо это мужчины могут позволить себе выглядеть немного неряшливо — для них это часть имиджа. Для женщины же, особенно облечённой властью, подобное непозволительно, ибо инструменты влияния на окружение у разных полов принципиально разные. Это ей и её одноклассницам не уставали напоминать преподавательницы спецкурсов для куноичи. И если остальные девушки отмахивались от этих слов, считая это блажью, которая им не пригодится в будущей карьере от слова «вообще», то Учиха впитывала каждую фразу. Ибо из множества мелочей всегда складываются большие вещи — подобное она уяснила уже давно.       Мельком взглянула на себя в зеркало. Вроде бы всё хорошо.       — Входите.       Первым в комнату проскользнул Шисуи. Итачи осмотрел коридор и, закрыв дверь, пришлёпнул на неё несколько листков с символами.       — Звукоизолирующий барьер, — ответил он, словив на себе недоумевающий взгляд Сарады.       — Может, объясните мне, что это за игры в ниндзя?       — Всё намного серьёзнее, сестра.       — Я слушаю.       Конечно, первым порывом было отчитать этих паршивцев. Но, открыв для себя Итачи с неожиданной стороны — спасибо откровенности Карин — принцесса Учиха мгновенно остыла. Если её оказавшийся не по годам взрослым брат устанавливает средства от прослушивания, значит, дело действительно серьёзное. Шисуи тоже вёл себя неестественно тихо и сосредоточенно, постоянно сжимая и разжимая кулаки. Она приготовилась слушать, сев в своё рабочее кресло и повернув его к младшим, рассевшимся на её кровати.       — Мы не хотели тебя в это вмешивать, но дело вот в чём...       По мере продвижения рассказа Сарада всё сильнее хмурилась, накручивая на палец прядь волос. Мальчики переглянулись — насколько они знали, сестра делала так только тогда, когда пыталась решить какую–то крайне сложную задачу. Или когда своим вопросом они ставили её в неудобное положение. Например, когда Шисуи с поистине детской непосредственностью поинтересовался, откуда, собственно, берутся дети. И, как назло, мама была на очень длительном обследовании, а мальчик упёрся и желал слышать ответ вот прямо сейчас.       Не утаилась от Сарады и личная жизнь братьев — те, после достаточно ожесточённого спора — в процессе подготовки домашнего задания, между прочим — решили посвятить сестру и в этот аспект своей академической жизни. Благо старший настоял, что она, как девушка, сможет растолковать им сложные моменты в поведении представительниц прекрасного пола, которые так настойчиво добиваются их внимания. Шисуи, естественно, упирался, как мог:       — Брат, у меня с Намико ничего такого нет! Мы просто друзья!       — Я охотно тебе верю, но это ничего не меняет.       — Но она может всё не так понять!       — Понимаю, клановые клуши тоже не поняли ваши отношения и не пожелали тебя даже слушать.       — Вот именно.       — Но пойми другое: Сарада не просто девушка — она наша сестра. И ни в коей мере не желает причинить нам вред. Даже в мыслях, — хотя, говоря это, Итачи покривил душой. Ну на что только не пойдёшь ради душевного спокойствия брата.       — Но...       — Ты хочешь помочь Намико?       — Да!       — Так вот, это — единственный способ. Иначе Камбэй доберётся до нас через неё, тут и думать нечего. Хочешь ещё раз подставить её под удар? — подобное было жестокой и бессовестной игрой на самых светлых чувствах, но по-другому сломить упрямство Шисуи было нельзя.       — Понятно... — младший мгновенно сник и будто потух.       — Не переживай, всё будет хорошо. Я уверен, — положил ему руку на плечо жестом поддержки Итачи.       — Правда? — тут же оживился младший, посмотрев на брата с отчаянной надеждой в глазах.       — Правда.       И вот теперь Сарада слушала о перипетиях личной жизни братьев, устало прикрыв глаза. Всё оказалось одновременно и хуже, и лучше, чем она ожидала.       Хуже — в плане того, что сокурсницы братьев — и если бы только сокурсницы! — вошли в охотничий азарт и уже готовы были перейти к более тяжёлым и кровавым этапам борьбы за внимание мальчишек. Уже между собой, устраняя конкуренток. Другой путь, который задевал бы непосредственно объекты обожания, не рассматривался исключительно из–за малых лет обоих. Будь Итачи и Шисуи хотя бы на семь–восемь лет старше — в ход пошли бы совсем другие методы, от одной мысли о которых Сараду передёрнуло от смеси смущения и негодования.       Лучше — в плане того, как это восприняли сами мальчишки. Они не стали задаваться перед одноклассниками тем, что популярнее у девочек, чего их сестра втайне боялась, иначе градус неприязни к ним резко повысился бы, а так всё пока обошлось попытками силой запихнуть парней в самый низ мальчишечьей иерархии, которые с треском провалились. Нужно было быть совсем уж отмороженным дураком, чтобы вновь задирать молодых Учиха, которые на практике дали понять, чем чреваты подобные поползновения.       Другое дело, как восприняли подобную демонстрацию силы девочки... Тут уже популярность братьев взлетела чуть ли не до небес. Наверняка, катализаторами «охоты на женихов» стали восторженные рассказы клановых наследниц о том, какие новенькие «самые–самые». И тут уже в дело вступили наставления многоопытных мамаш, что смекнули все выгоды от более тесного знакомства дочек с отпрысками знаменитого рода и мгновенно просчитали в уме дальнейшие перспективы. Впрочем, Сарада не могла винить этих женщин — ведь они желали своим детям только добра. В своём понимании, естественно. Мнение же самих Учиха по этому поводу никто спрашивать не собирался.       Поведение Итачи в этом ключе было просто идеальным. Холодная вежливость, помощь — но не более чем в рамках просто помощи, без дальнейших попыток углубить знакомство. Создание имиджа человека, сосредоточенного на получении знаний и умений, что пригодятся для профессии шиноби. Человека занятого и посему — не желающего отвлекаться на такие мелочи как флирт и игры в «выбери меня». Впрочем, тут была другая проблема — девушки постарше, которые решили ввести в бой те самые «запрещённые средства» вроде демонстрации фигуры и более открытых, на самой грани приличия, нарядов. И уж тут бесстыдство некоторых «особей» — «девушками» этих представительниц своего пола Сарада не могла называть категорически — не знало никаких пределов. Действия и слова Сарутоби Мэй вызвали целую бурю негодования.       — Алчная шлюха, — припечатала принцесса Учиха, словно клеймом, невзирая даже на стеснённое покашливание со стороны Итачи, как бы невзначай указывающего на присутствующего рядом Шисуи. — Это я ещё мягко выразилась. А вот за то, как ты красиво её отшил — моё уважение.       — Откуда такие познания в нецензурной лексике у благородной химэ? — прищурился старший из братьев.       — Я просто не затыкаю манерно уши, когда подобными словечками при мне кидаются некоторые мои одноклассники, — не моргнув глазом, заявила девушка, сразу вспомнив любителей «крепких выражений» — Ивабе и, как ни странно, Иноджина.       — А ты научишь меня ругаться по–взрослому, сестра? — тут же влез младший, за что тут же схлопотал подзатыльник. — Оуч! Ты чего, брат? Что опять не так?       — Не выставляй себя малолетним идиотом. Взрослые выражения уместны только в устах взрослого, и то не всегда и не везде. Есть более достойные образцы для подражания.       — Но ведь это круто! Так все делают!       — А если все станут на четвереньки и начнут жрать дерьмо, ты тоже будешь?       Под прицелом сразу двух взглядов паренёк стушевался.       — Не буду, конечно...       — Вот и хорошо.       С Шисуи всё оказалось намного сложнее и в то же время проще. Мальчик искренне не понимал настоящих причин суматохи девушек вокруг него и старался уделять своё внимание всем, кто бы к нему ни обратился, дабы никого не обидеть. С одной стороны, это делало накал борьбы за его внимание не таким ярким, с другой — дико утомляло самого мальчика. И вскоре он уже пытался под благовидными предлогами избегать столь интенсивного общения, несмотря на свою открытую и дружелюбную натуру. Соответственно, начал присматриваться к более спокойным и ненавязчивым девочкам, ибо с парнями дружбы, само собой, ещё не наладилось. И вот тут уже затейница–судьба прямо нос к носу столкнула его с Намико — «белой вороной» среди одноклассниц. К которой он пересел на первом уроке чисто случайно — потому что было недалеко и рядом с ней было свободно.       Ну а потом всё перешло в более серьёзное знакомство как бы само собой — девочка оказалась трудолюбивой и жадной к знаниям, ибо происходила из неполной семьи, и усердное постижение непростых премудростей профессии шиноби отрывало перед ней путь наверх. Именно это, а также невозможность тратить большие деньги на наряды и прочую ерунду, и привлекло к ней мальчика, что также серьёзно относился к учёбе. Ну а то, что он удачно заступился за девочку, прогнав от неё «клановых охотниц», почуявших — не без веских оснований — в ней конкурентку, окончательно разрушило стену между ними. И что самое смешное — они действительно воспринимали друг друга как друзей. Не больше. До сегодняшнего происшествия.       — Значит, клановые набросились на неё всем скопом?       — Да–да! А ещё они грязно оскорбляли предков Намико! Неудивительно, что она не могла им такого спустить!       — Действительно... — согласилась Сарада. Она понимала всё, но вот смешивать с грязью тех, кто выжил в тяжёлых временах постоянных войн, защищая Лист и своих будущих детей, приумножая поколение за поколением наследие силы и мастерства, дабы ни один враг не смел даже косо взглянуть на страну Огня... За такое впрямь следовало беспощадно карать.       «А девочка — молодец. Надо же, смогла освоить выпуск «ки» — даже у меня вряд ли такое получилось в этом возрасте... Смогла в поединке одолеть клановую. Причём вчистую. При том, что за ней не стояли родители или наставники, обучающие с малых лет, только на основании того, что изучила в Академии... Да, братишка, тебе неожиданно повезло — твоя подруга совсем не создаёт впечатления «невестки–наседки». Через двенадцать лет, если ничего не расстроится, отец со спокойным сердцем может дать тебе своё благословение. Да и мама тоже — ведь она тоже поднялась из безклановых... ».       — Сарада? — вернул её к реальности оклик Итачи.       — Да?       — Кстати, у меня есть подозрения, что Намико не так проста... в плане происхождения.       — В смысле?       — У меня есть подозрения, что она — побочный потомок Сенджу.       — Не может быть!       — Посуди сама... — далее пошло изложение фактов.       Некоторое время все молчали.       — Хм... Нетипичная для безклановой внешность... Мощная моностихия Воды, интерес к мечам... И мать, что внешне — почти копия Нидайме Хокаге. Но есть маленькая деталь...       — Цвет глаз. Но, быть может, мать Намико носит линзы, чтобы никто не обращал внимание на её внешность.       — Да, возможно. А ещё — работа в АНБУ, где люди всегда прячут лица под маской. Привычки ещё со времён службы.       — Согласен.       — Эй, а самое важное во всём этом, Итачи?!       — Да, прости. Спасибо, что напомнил.       Новости о Шимуре Камбэе заставили Сараду задуматься.       — Отец... враждовал с родной деревней? Вот это неожиданность...       — Почему он ничего нам не рассказывал? Ни он, ни мама? — недоумевал Шисуи.       Итачи пихнул его в бок.       — Всё просто. Нас считают ещё слишком маленькими, чтобы посвящать в дела, в которых мы мало что смыслим и оттого можем сделать неправильные и губительные для нас выводы.       — Хм!       — Итачи прав, Шисуи. Но, с другой стороны, папа не может хранить свои секреты вечно. Правда может рано или поздно выйти наружу, особенно правда нелицеприятная... Которую могут использовать против нас.       — Слова Сарутоби Мэй? Хм...       — Но почему...       — Боги, Шисуи, чем ты слушал? — жестом разочарования впечатал ладонью в лоб Итачи. — Чем раньше мы будем вести себя по–взрослому, причём не напоказ, а на самом деле, тем раньше отец поймёт, что нам стоит доверять, и всё нам расскажет. Всё в наших руках.       — Утешил.       Повисла неловкая пауза.       — Что предлагаешь делать, сестра?       — Что и раньше. Всех недоброжелателей — игнорировать, но все подозрительные шевеления сразу замечать. Не бросать друзей. Если на них попытаются надавить — пресекать подобное нещадно. И тренировать их, может, даже совместно с нами.       — Круто! Я за!       — Тем более, мы приглашали Намико и её маму на чай с ответным визитом.       — Хороший повод для знакомства. Итачи, тоже можешь пригласить Хиэя.       — Тоже думал над этим. Тем более, отец беспокоится, что у нас с братом нет друзей. Пора показать, что его опасения беспочвенны.       — Даже так?       — С другой стороны, настоящих друзей никогда не бывает много, правда, Сарада?       Вопрос брата заставил будущую куноичи задуматься — действительно, кого она могла назвать своими настоящими друзьями? Не просто приятелями, с которыми хорошо вместе проводить время, а теми, кому она могла бы доверить свою спину в настоящем бою? В чьей силе и верности не сомневалась? Кто не бросил бы её, даже если вдруг все отвернулись бы? Кому открыла бы душу, зная, что её не осмеют и не растреплют её сокровенные тайны?       Как ни странно, только два имени. Акимичи Чо–Чо и Узумаки Боруто.       Теперь же ей оставалось ещё одно, самое важное. Что поможет братьям. И их друзьям. Если раньше у Сарады были сомнения, говорить это братьям или нет, то сейчас она решилась.       Во–первых, так её помощь будет наиболее действенной. Во–вторых, она покажет, что доверяет братьям, сделав ответный жест откровенности. И в–третьих и в–главных — они — Учиха. Одна семья, один клан. От своих не должно быть секретов.       — Папа согласился рассказать мне всё о истории нашего клана и о своей жизни. В ближайшее время.       — Что?! И ты молчала?! — взорвался негодованием младший — как так, их опять обставляют, только на основании того, что они, видите ли, младше?       Девушка решила применить более весомый аргумент и активировала глаза.       — Ого! Это и есть шаринган? — прямо подскочил Шисуи, чуть ли не пытаясь целоваться сестрой — настолько он приблизил своё лицо, пытаясь рассмотреть додзюцу. — А что он может? А как ты его получила? А я так смогу?       — Насчёт получить — поверь, это тебе не понравится, — поморщилась девушка. Иногда младший брат её реально выводил из себя. Своей неуёмной энергией и неумением пять минут посидеть на месте молча. Она бы точно назвала его братом Боруто... Но боялась сглазить. Не дай Рикудо.       — А что нужно сделать? Победить вражеского ниндзя? Пройти тяжёлое испытание?       — Шисуи, отстань от Сарады, — решил вмешаться Итачи, оттаскивая за руку пытающегося сопротивляться брата и усаживая рядом с собой. — Я тебе всё подробно объясню.       — Но я хочу сейчас!       — Мало ли что ты сейчас хочешь. Умей себя сдерживать. Иначе как шиноби — грош тебе цена.       — Пф!       — Я серьёзно.       Девушка деактивировала глаза и устало откинулась в кресле. Незаметно благодарно кивнула Итачи, получив кивок от него в ответ.       — Как только я получу необходимые нам сведения — я поделюсь ими.       — Вообще всем–превсем?       — Нет, только тем, что касается всего, что связано с этим Шимурой... Как его по имени?       — Камбэем.       — Да, Шимура Камбэем. Остальное — узнаете только от отца в своё время.       — Но почему?!       — Шисуи, не будь ребёнком. Сарада и так пошла против воли папы, сказав нам, что узнает всё о его прошлом и о истории клана. Будь благодарен хотя бы за это.       Серьёзный тон, которым это было сказано, убедил младшего Учиха.       — Хорошо. Но взамен я хочу просить о выполнении пары просьб.       Сарада мысленно покачала головой.       — Мелкий шантажист.       — Эй, я тоже хочу иметь свои выгоды в качестве отступных!       Девушка обречённо вздохнула, делая пресекающий жест в сторону старшего из близнецов, призывающий того не пытаться унимать младшего.       — Хорошо. Чего ты хочешь?       — Во–первых, если Намико согласится — тренируй её как нас. Если она сможет лучше — даже лучше нас.       — Хорошо. А во–вторых?       — Научи меня понимать, что от меня на самом деле хотят девочки.       Итачи хлопнул себя ладонью по лбу. Иногда Шисуи был самим воплощением бестактности.       — Брат...       — Всё нормально, Итачи, все его просьбы вполне выполнимы.       — Ура! — возликовал младший. — А ты — зануда, — он проворно показал Итачи язык.       — Да, я — зануда, будь добр это понимать. И ещё — раз уж не хочешь советов от меня — книги всё равно получишь. Сараде же будет легче.       — Опять книги... Скукотень.       — Ради Намико.       — Ну тогда да.       Сарада усмехнулась.       «А ты тот ещё манипулятор, Итачи... ».       Их посиделки прервало дружное голодное урчание животов. И громкий зов Карин с первого этажа:       — Дети! Руки мыть и ужинать!