***
Выйдя из своей комнаты, Алдуин обнаружил, что постояльцы таверны устроили небольшую прощальную вечеринку. Он остановился и настороженно посмотрел на Эйдис, Скали и Леонтия, гадая, чего они хотят. В прошлом, когда Алдуин покидал свои владенья, люди имели обыкновение кланяться и разбегаться по сторонам, уступая ему дорогу, что неудивительно, ведь он сам приказал им так себя вести. Прощальный вечер был для него… в новинку. Глаза Эйдис слегка помутнились, когда она протянула ему сумку, явно набитую до отказа. Чтобы крышка держалась, ремешки были затянуты по несколько раз; с боков выпирали… — Перекусы в дорогу. Немного вяленого мяса, овощей и специй. Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты сделал. — Что я сделал? — эхом отозвался озадаченный Алдуин. — Ты был так добр к моему мальчику. А ещё ты помогал приглядывать за Фрейей. Алдуин не знал, как на это ответить. Он просто смирился с присутствием Скали. Охота вместе с мальчиком была для него ценным опытом, чтобы проверить свои инстинкты и отточить навыки. Рыбалка превратилась в соревновательный вид спорта, который он ждал с нетерпением, хоть и не признался бы в этом даже под страхом смерти. А так как Скали был здесь единственным, кто ловил рыбу, мальчик сопровождал его по умолчанию. Алдуин не намеревался «быть добрым» к нему; это случилось само собой. Что же касается Драконорождённой — он не хотел давать Эйдис никаких объяснений по этому поводу. Вместо этого Алдуин вытянул руку, взял у женщины сумку и пробормотал: — Всегда пожалуйста. — Истинную благодарность ты испытаешь, когда разобьёшь лагерь с Фрейей, — хихикнул Скали. Его карие глаза сверкнули, но за внешним весельем Алдуин почувствовал смиренную печаль. Возможно, мальчик привязался к нему сильнее, чем он думал. — Почему это? — Скали, — прошипела Эйдис, но безрезультатно. — Она не умеет готовить от слова совсем. Даже великан не смог бы переварить её стряпню. Это была не лучшая из новостей. Алдуин думал, что они будут останавливаться в трактирах и заказывать еду там. Очевидно, так будет не всегда. Он еле заметно содрогнулся при мысли о том, что ему придётся разделывать туши животных и ковыряться в их внутренностях. Алдуин точно не хотел повторения своего ужасного опыта. Быть может, он уломает Драконорождённую взять эти задачи на себя? — Данную теорию ещё предстоит доказать, — голос Фрейи был холодным и укоризненным, но рука, опустившаяся на голову Скали, лишь ласково взъерошила его рыжие волосы. Вздрогнув, Леонтий и Эйдис обернулись. Алдуин недоумевал, как у неё получилось материализоваться из ниоткуда, прежде чем она объявила о своём присутствии. Это нервировало, но впечатляло. — Я дам тебе знать, если великан останется жив. — Бедный великан. — Наглый мальчишка, — парировала Фрейя, легонько стукнув его по голове. Скали уже собирался что-то сказать, как вдруг нахмурился, поднял руку и вытащил из-за уха серебряное кольцо. Металл блестел с неестественной яркостью, и в его глубине Алдуин ощутил эхо заклинания. — Это кольцо зачаровано на стрельбу из лука, — пояснила Фрейя, закрепляя его подозрения. — Ничто не ускользнёт от твоей стрелы. Реакция мальчика была уморительной. Слова благодарности он произнёс так тихо, что их едва можно было расслышать, однако его лицо выражало такую огромную признательность, что всё мигом становилось понятно. Было немного странно наблюдать, как Эйдис и Фрейя обнимают друг друга на прощание. Алдуин посмотрел на Леонтия и с радостью отметил, что тот не собирается лезть к Драконорождённой с объятиями. На мужчине было уже привычное стоическое выражение лица, но его взгляд смягчался всякий раз, когда он смотрел на Эйдис. — Жаль, что вы не можете остаться на подольше, — пролепетала хозяйка таверны, тихо шмыгая носом и наконец отпуская Фрейю. — Нам пора идти. Зато теперь вы можете не беспокоиться о бандитах. — Это заявление вынудило Алдуина навострить уши. — Что ты имеешь в виду? — перебил её Леонтий. — Кое-кто будет присматривать за таверной в моё отсутствие. — Имперец выглядел так, словно у него ещё остались вопросы, но, поймав на себе многозначительный взгляд Фрейи, он поспешил закрыть рот. — Прими нашу благодарность, — наконец ответил он. Прощание продлилось ещё несколько минут; Алдуин нетерпеливо ждал. Сколько объятий им ещё понадобится? И почему люди так обожают прикасаться друг к другу? Когда они наконец вышли из «Старого Хролдана», Алдуин почувствовал облегчение. Он уже хотел направиться к поджидавшему их Тенегриву, но Фрейя его остановила. — Скажи что-нибудь Скали, — прошептала она, забирая у него сумку. — Ты слишком нравишься мальчику, чтобы уйти, не проронив ни слова. — Это целиком и полностью его заслуга, а не моя. — Я ни в чём тебя не обвиняю! Хоть раз в жизни, прояви доброту. Несмотря на то, что она говорила тихо, поджатые губы и суженные уголки глаз явно указывали на её величайшее недовольство. Довакин будет очень расстроена, если он не выполнит её просьбу. Поверх её головы он взглянул на мальца: по слегка опущенным плечам и дрожащей улыбке было заметно, что Скали искренне огорчён его уходом. Впервые кто-то так реагировал на его грядущее отсутствие. Возможно, от него требовалось нечто большее. Доброта — это дурацкая сентиментальность. Он скорее хотел наградить ребёнка за приятное времяпрепровождение вместе. Фрейя подарила ему кольцо; наверное, Алдуину следовало взять с неё пример. Поморщившись, когда тяжёлые доспехи издали едва уловимый скрежет, он вытащил изумруд из своего поясного мешочка. — Это досталось мне от дракона, которого я убил, — сказал он, протягивая трофей Скали. Сияющая зелень, казалось, вобрала в себя весь свет Тамриэля; она сверкала на солнце, словно живой огонь. — Безупречный изумруд, прекрасный образец. Ты его заслужил. У Скали отвисла челюсть; он не предпринял попытки взять камень. — Я… я не думаю, что могу это принять. Когда он вручал награды жрецам Культа, они обычно восхваляли его щедрость и великодушие. Никто ни разу не отказывался от дара. — Это уже мне решать, — поправил его Алдуин, изящно склонив голову в молчаливом приказе. — Вытяни руку. Мальчик в конце концов подчинился. — Ты вернёшься? — спросил он. Если всё пойдёт по плану, то да. Он убьёт Фрейю, которая так нравилась Эйдис и Скали, а потом разорвёт Нирн на части. Такова его судьба. — Вернусь, — коротко ответил он. Мальчик улыбнулся, ничего не зная об ужасных мыслях, которые проносились в голове Алдуина, и ему подумалось, что так будет лучше. Для ребёнка и его матери смерть будет быстрой. Они не должны страдать. Он не обернулся, хотя Фрейя несколько раз оглядывалась назад и махала провожатым, пока они не скрылись из виду. Одной рукой она держала Тенегрива за уздечку, другая покоилась на рукояти меча. — Почему ты не оседлаешь зверя? Она нахмурила брови, и в его сторону угрожающе уставился один красный глаз. Алдуин ухмыльнулся, зная, что он находится вне досягаемости конских копыт и зубов. — Тенегрив не позволит тебе сесть верхом, так что мне нет смысла этого делать, если нам придётся ехать с той же скоростью. — Упёртое животное. — Я могу то же самое сказать про тебя, особенно если учесть, кто ты внутри, под этой маской. Драконорождённой предстояло ещё многому научиться, если ей хватало глупости называть Дов животными. Раз уж на то пошло, они были величайшей расой из всех, когда-либо населявших Нирн. Её слова укололи его, однако дали чудесную возможность отразить атаку. — Разве это не относится и к тебе самой? Она сбросила с головы капюшон и спустила маску на уровень шеи. Теперь суровое выражение её лица было яснее некуда. — Я не дракон. — Конечно, нет. Просто твоё существо пронизывает драконья кровь и душа. — По словам твоих собратьев, между нами есть очень чёткое различие. Разумеется, они глумились над ней. Это было заложено в них природой. В конце концов, каждый дова знал, что слово может ранить, в прямом и переносном смысле. — Что они говорили? — Правду, — её голос был ровным и твёрдым, но в нём также чувствовалась уязвимость. Выходит, её заботило мнение окружающих, даже если они были её врагами. — Ты странное создание, Фрейя Драконорождённая. — Мне все это твердят… Что ж, на один вопрос он нашёл ответ. Теперь ему хотелось бы знать, почему это было так важно.***
Вообще-то, я не многое помнила из того, что говорили мне дова. Но Морозный дракон, настигший меня у входа в Виндхельм, навсегда врезался в мою память. Вот я разговариваю с Хорошо-Знает-Болота и сочувствую его тяжёлой участи, связанной с низкой зарплатой аргониан, а в следующую минуту все начинают кричать, и на нас падает огромная чёрная тень вместе со снежным вихрем, который пробрал меня до костей. Несмотря на нордское сопротивление холоду (коим я почти не обладала), это было больно. Очень больно. Не помогало и то, что дракон пытался загнать меня в угол, а мой аргонианский знакомый прятался за моею спиной. «Довакин! Так вот ты какая», — этот низкий скрипучий голос, полный злобы, заставил меня поднять глаза, не обращая внимание на снег, хлеставший меня по лицу. «Бескрылая полукровка, которая ползает по земле, доказывая своё ничтожество. И это — легендарная охотница на драконов?» — Когда его слова достигли моих ушей, у меня перехватило дыхание. В отличие от других людей, я не могла это игнорировать. Сражение привело меня в самое сердце Виндхельма. Ближе к финалу дракон полз на дрожащих лапах, тщетно огрызаясь на стражников, которые резали его крылья на лоскутки. Несмотря на град падающих стрел, я рванула вперёд, стремглав кинувшись на дракона. То, что случилось дальше, будет преследовать меня всю жизнь. Мой Крик отшвырнул зверя к дверям королевского дворца, которые задребезжали от удара. Слишком слабый, чтобы сопротивляться, он мог лишь смотреть на меня; его большие глаза отражались в моих. Не отводя взгляда ни на секунду, я вырезала его сердце из груди. Никто не приближался ко мне, даже когда угас последний огонёк драконьей души. Я стояла там, содрогаясь в кровавой вуали, которая всё ещё была тёплой, невзирая на выпавший снег. В тот день я была сама не своя. Словно почуяв мои мрачные мысли, Тенегрив легонько ткнулся мордой в мою руку, возвращая меня в настоящее. — Всё в порядке, — прошептала я. Он издал тихое ржание, и я скорее на эмоциональном уровне поняла, что он хотел сказать. — Я не стану его слушать. Это не означало, что его вопросы не крутились у меня в голове. Создавалось ощущение, будто Алдуин нарушал мои личные границы, пытаясь снять защитные слои, в которые я обернулась. Он хотел узнать меня лучше. Кроме Бриньольфа, никто не пытался этого сделать. Лидия преданно служила мне, потому что я была её таном; она никогда не задавала вопросов, никогда не делала больше, чем от неё требовалось. Всё, чего хотели ярлы, — это выдавать мне задания, чтобы я проявила себя, служа их целям. Горожане видели во мне ожившую легенду, часть древнего мифа. Ульфрик Буревестник и генерал Туллий пытались завербовать меня лишь потому, что я Довакин; с моей помощью они хотели узаконить свою войну. Назир и Бабетта были верны мне, ибо меня благословила Мать Ночи — скорее всего, тоже из-за крови, что текла в моих жилах. Все те люди, которых я знала и любила — порой мне казалось, что они видят во мне только Драконорождённую. От моего истинного «я», от Фрейи, осталось так мало… «Он — не Бриньольф», — гневно подумала я, стараясь не обращать внимания на его задумчивый взгляд и на палящее солнце. «И у вас нет ничего общего. Любую полученную информацию он использует против тебя». Однако это не уменьшило знакомое чувство голода, которое медленно возрождалось во мне последние два месяца. У меня появилась компания. И, если я не буду осторожна, моё желание человеческого контакта станет моею погибелью. Остаток пути мы провели в молчании, прерываемом лишь редкими вопросами Алдуина. Пойти напрямик через сердце Скайрима мы не могли: меня разыскивали три могущественные фракции, и у двух из них были армии, а третья держала страну под каблуком в течение многих лет. Вместо этого мы выбирали менее посещаемые маршруты, через долины и горные перевалы, которые большинство людей обходило стороной. При хорошем раскладе мы сможем выйти на уединённую просёлочную дорогу, которая ведёт к Сумеречной гробнице. В результате на своём пути мы могли наблюдать обилие флоры и фауны. Иногда Алдуин спрашивал названия растений, которые попадались ему на глаза. Время от времени он интересовался, что за ярко окрашенное насекомое пролетает перед нами. Особое внимание он обращал на бабочек, словно никогда их раньше не видел. Хотя он вполне мог не замечать их с высоты своего полёта. Он всегда был наблюдателем. Как человек и как дракон, он демонстрировал недюжинный интеллект. Мы поднимались в гору по крутой тропинке; я размышляла, не попросить ли Тенегрива везти нас обоих, как вдруг они с Алдуином резко обернулись. А затем я услышала звук быстрых шагов. Кто-то бежал в нашу сторону. — Помни: никакого ту'ума без крайней необходимости, — предупредила я, в то время как моя рука поползла к рукояти меча. Алдуин уже обнажил Соловьиный клинок. Из-за поворота показался кудрявый шатен, и я узнала его по невзрачной коричневой униформе с запятнанными желтоватыми рукавами и капюшоном. Это был гонец. — Дай угадаю. Письмо от друга, — сказала я, протягивая руку, чтобы взять конверт. — Я не знаю. Я просто доставляю сообщения, — он пожал плечами. — И можешь не спрашивать меня, от кого это. Твои записки всегда появляются на крыльце почтовой станции, и мы ни разу не видели отправителя. Гонец развернулся и куда-то исчез. Лично я считала их удивительным народом. Это была неблагодарная, опасная работа, и, насколько я знала, им не выдавали оружие, но каким-то чудесным образом им всегда удавалось вычислить моё местоположение — даже на том ужасном дымящемся болоте, где я искала Стену Слов. Это было такое странное зрелище… Я висела на краю скалы, цепляясь изо всех сил, чтобы укрыться от потока драконьего огня, и вдруг заметила гонца, стоящего у подножия небольшого холмика. Его глаза были круглыми, как блюдца, но ноги твёрдо стояли на земле. Этот человек реально намеревался меня дождаться. Сломав печать, я развернула записку, краем глаза уловив, что Алдуин подошёл ко мне и тоже смотрел на письмо. — Что там написано? Прочти вслух. — Да, мой господин, — саркастически протянула я. — Роль слуги отлично подходит тебе, Довакин. — Я же просила называть меня Фрейей. — Конечно. Фрейя, — его тёплое дыхание коснулось моего уха. Несмотря на жаркую погоду, я вздрогнула, а моё сердце подпрыгнуло в грудной клетке. На мгновение я совсем забыла о бумажке, которую держала в руке. — Так ты собираешься прочесть записку? «Придурок», — мысленно выругалась я, после чего мои глаза забегали по словам. — Фрейя! Старый Хролдан до сих пор гудит. Вы на всех произвели впечатление, когда показали силу своего ту'ума. — Алдуин, стоявший рядом со мной, зашевелился, и быстрый взгляд наверх дал понять, что он хмурится — его сердитые чёрные брови почти соприкасались. — Надо признать, не всех приводит в восторг явление Довакина. Я лично желаю вам преумножить и развить свои таланты. Скайрим ныне нуждается в настоящем герое. — Откуда этот «друг» знает, где ты была? А я-то думала, он обидится на титул, дарованный мне, или на то, что таинственный незнакомец забыл упомянуть о силе его ту'ума. — Понятия не имею. — Единственный человек, который знал, где я нахожусь, был за много километров отсюда, в Данстарском убежище. Назир послал двух ассасинов-новичков присматривать за Эйдис и её семьёй по моему приказу. — Впрочем, такое уже случалось несколько раз. — Несколько раз? И ты до сих пор не выследила того, кто за тобой шпионил? — Я была занята, — я хотела добавить, что была занята спасением мира от него, но решила, что лучше проявить сдержанность. — И этот человек оказался весьма полезен. — Я также не стала говорить Алдуину, что все попытки найти этого загадочного благодетеля завели меня в тупик. Мне было неловко, ведь я являлась формальным лидером двух самых секретных организаций Скайрима. — Вам следует обратить внимание на место под названием «Валтум». Как я понимаю, там находится загадочный источник силы, доступный лишь Драконорождённому. С уважением, Друг. Алдуин придвинулся ещё ближе, и я подавила желание отойти назад. — Это не тот друг, о котором ты рассказывала прошлым вечером. — Что? Конечно же, нет, — выпалила я. — Так тебя это беспокоит? — Меня беспокоит твоё невежество. Почему этот человек посылает тебе местоположения Стен Слов? — Моё невежество… стоп, откуда ты знаешь? — я пожалела об этом вопросе, как только он сорвался с моих губ. Алдуин терпеливо вздохнул. — Фрейя Драконорождённая, дова веками охраняли эти стены, чтобы ваш род не злоупотреблял нашим языком. Я видел кровопролитие, что остаётся после тебя, и потухшие Слова Силы, у которых ты забрала энергию, копившуюся тысячелетиями, — он наклонился так близко, что едва ли не касался моего носа своим, и улыбнулся. — Хоть ты и превратила меня в человека, я вовсе не утратил разум, дарованный детям Акатоша. И, чтобы это доказать, он аккуратно шагнул в сторону как раз в тот момент, когда я собиралась больно наступить ему на ногу. Я разминулась с ним на волосок. — Я бы предпочла, чтоб ты утратил своё раздутое эго — бич всех драконов, — пробормотала я. — Ладно, пошли дальше. До заката осталось всего несколько часов, а потом мы разобьём лагерь. — Ты не намерена посетить Валтум? Я изумлённо уставилась на него. — Ты предлагаешь мне туда пойти? Ты же сам сказал, что дова категорически против того, чтобы люди учились драконьим Крикам. Проигнорировав мои слова, Алдуин огляделся вокруг, задумался на несколько минут и повернулся лицом к югу. — Гробница в той стороне. Я даже не успела взглянуть на карту, чтобы проверить, отмечен ли на ней Валтум; впрочем, меня ни капли не удивило, что Алдуин знал, где находится это место и что конкретно оно из себя представляет. — Почему ты так рвёшься в эти руины? Полуприкрытые золотые глаза встретились с моими; его лицо выражало полную беспристрастность. — Тебе нужно Слово, мне — информация. Я пойду туда в любом случае, с тобой или без тебя. Я осознала, что он был настроен серьёзно, когда его фигура начала удаляться прочь. Конечно, я могла его вырубить и бороться с ним весь оставшийся путь, но это было бы сущим адом. Нордские гробницы полны опасностей, и я вполне могла умереть, если он столкнётся с кем-то сильнее него. «Или драугры уступят ему дорогу, если признают в нём Алдуина?» Вдруг мертвецы обладают магическим сознанием и встанут на его сторону? Вдруг я окажусь в ловушке? И я буду одна. Тенегрив не сможет последовать за мной — даже если бы мог, я бы не стала просить его об этом. Но у меня не было выбора. «Он тебя не убьёт, ты нужна ему», — прошептала я. «Не выдумывай лишнего». Я снова провела пальцами по амулету Талоса, мысленно вознося молитву одному богу, прежде чем двинуться следом за другим.