Солнце

- Марио, хочешь апельсин? - Что, солнце? – чуть недоумённо оторвавшись от телефона, Марио честно старается говорить по-русски – Денис давно сказал ему, что именно прозвище на русском нравится ему больше всего. И без того всегда лучезарная улыбка Черышева становится ещё шире – забавный акцент Марио всегда умилял его и вселял какую-то радость. Хотя Фернандесу казалось, что Денис радостный и улыбчивый абсолютно всегда, что бы ни происходило. Просто, наверное, такой с самого рождения. Но Денис знал, что он такой каждый раз, едва только видит своего бразильца. - Апельсин, - тихо смеётся невнимательности возлюбленного Черри и чуть качает головой, покрутив в руках названный цитрус. В Кадакесе, тихом небольшом местечке, которое они оба сочли идеальным местом для совместного отдыха летом, жутко жарко, солнечно и красиво. Марио, привыкший сначала к бетонным джунглям и грязи в Бразилии, а после и бетонным джунглям России, всякий раз широко улыбается и немного щурится, когда целое множество красивых белых домиков почти что сияют на солнце. Иногда даже любит потянуть Дениса за локоть, с радостной улыбкой указывая на особо блещущий дом и шепнуть, что наверняка там живёт кто-то, помеченный Богом. А сам Денис же, тоже уже привыкший к цветастым домам и другой архитектуре, лишь милыми ямочками выражает то, насколько ему приятно это место. И, пока жаркое солнце особенно палит до той степени, что хочется устроить сиесту от рассвета до заката, в их доме особо ничего, кроме апельсинов, персиков, и, разумеется, вишни, не водится. Ещё больше возлюбленным в этом городе нравится тишина и особый уют. И то, что никто никогда не спросит с них за прогулки за руку до ближайшего домашнего кафе. А пока до очередного короткого романтического путешествия не дошло, можно побаловать себя и партнёра солнечными фруктами. - О, хочу, да, - Фернандес тут же несколько раз кивает и смеётся тихо, чуть виновато. Он и правда порой мог быть совсем невнимательным, особенно, когда отвлекался. А сейчас писала сестра, к которой они полетят после этого небольшого отпуска, так что он имел право. – Ты же почистишь? Милая и почти что молящая улыбка Марио обезоруживает Черышева от слова «совсем». Он смеётся в ответ и кивает – знает, что у его бразильца какие-то личные отношения с семейством цитрусовых. Те так вечно и норовят выстрелить кислым соком ему в глаз или новую футболку. - Держи, - Денис уже ходит без костылей, но всё ещё прихрамывает, и каждый раз Марио сочувствующе смотрит на его ногу. Очень жалеет своего почти что хрустального мальчика, но старается не переусердствовать. Хотя у себя в голове сложно знать меру – порой Фернандес мечтал совсем не о себе, а думал о том, что бы могло сложиться в жизни Дениса, не будь в его карьере стольких выматывающих травм. Наверняка он мог бы стать большой звездой. - Я хочу не так, - с чуть хитрой улыбкой мотает головой армеец и, ловко подхватив Черри под бёдрами, под звонкий смех заваливает его рядом с собой, ласково щекоча. - Марио! - Не трогаю, всё, - смеётся Фернандес, невинно улыбаясь и пожимая плечами, словно показывая «я тут не при чём». Денис же на это лишь улыбается и качает головой, чистыми пальцами ласково поправляя отросшие кудряшки. Они до жути ему нравились, и очень не хотелось, чтобы Марио состригал их, хотя ведь и не прикажешь. Вдруг мешаются. Но бразилец, как ни странно, всё равно ходил к парикмахеру раз в сезон. - А вот так будешь? – он осторожно разделяет апельсин на дольки, стараясь не запачкать мягкий диван, и, взяв одну, подносит её ко рту Марио. Тот наконец кивает, глядя прямо в небесно-голубые глаза напротив и с огромным удовольствием съедает сочную дольку. Внезапно вспоминает странный жест, который ему кто-то показывал за общими ужинами, и всё не может вспомнить слово – ну нет такого в португальском! - Что такое? – Черри вопросительно смотрит на задумавшегося ни с того Марио, стирая пару капелек с милой ямочки на подбородке. - Бруд.. Бруден.. – в голову идёт только подобие каких-то слов на немецком, так что Фернандес лишь с обречённым выдохом мотает головой. Но выход всё равно находит быстро. Игра в крокодила порой была привычна уже для них обоих – оба ведь могли не понять чего-то в русском, а совсем редко и в словах друг друга. - Брудершафт? – быстро смекает Денис по характерному жесту и тихо смеётся, когда Марио радостно кивает, услышав наконец это странное слово. И на испанском даже почти не отличается от русского. - Апельсин на бруд.. Вот это, - попытаться выговорить он всё же не решается и просто озвучивает свою идею. Бывший мадридист в ответ звонко смеётся, заставляя бразильца чуть смутиться и неуверенно улыбнуться. - Давай, - против забавного поедания бедного апельсина Черышев ничего не имеет, так что под тихий смех и дольку получается на брудершафт съесть. После Марио просто кормит его, получая такой же ответный жест. Они обожают это – чем-то осторожно кормить друг друга, соблюдая контакт глаза в глаза, глупо улыбаясь, неаккуратно вымазывать в чём-нибудь чужие щёки или нос и тут же ласково стирать пятнышки под тёплый смех. Потому и есть предпочитают наедине – уже почти не могут хотя бы без какого-нибудь милого жеста. - Я хочу вкуснее, - когда от фрукта уже совсем ничего не остаётся, наконец ставит свой вердикт Марио. - Тебе не понравилось? – в голосе Дениса сквозят уже привычные нотки взволнованности – он всегда переживал о чужом комфорте больше, чем о своём. Ровно, как и Марио. Порой эти встречи отчаянных альтруистов заканчивались забавно, но зато оба теперь знают, что притягиваются не только противоположности. - Понравилось, но можно лучше, - с задумчивым видом тянет бразилец, отведя шоколадные глаза куда-то в сторону и делая вид, что рассматривает кашпо с каким-то вьющимся растением. Но актёр из него так себе, так что, не выдержав дольше нескольких секунд, он смеётся и резко подаётся в сторону своей черешенки. Тонкие светлые руки обвивают крепкую шею, пальцы зарываются в русые кудряшки на загривке, чуть потягивая их. Армеец в ответ ласково обвивает изящную талию Дениса, зарывшись руками под его футболку, чтобы быть ближе, кожа к коже. Смотрит в свой самый любимый на свете, небесно-голубой, цвет совсем влюбленно, тепло. И, улыбнувшись в ответ на смущённую улыбку парня, со всей нежностью накрывает его губы своими. Губы и у того, и у другого до сих пор влажные от сладкого апельсинового сока, даже сквозь поцелуй расплываются в улыбках. Лица самые счастливые, словно у них не было возможности поцеловаться уже совсем долгое время и вот они, наконец, встретились. Оба буквально светятся. И не зря – Денис считает Марио солнцем, светлым, тёплым, позитивным и доброжелательным человеком. Ну, точно солнечным. И точно такого же мнения Марио о Денисе – если его спросить, он перечислит ровно то же самое. И даже самое настоящее, уже закатное солнце в этот момент решает посветить именно в их окошко, заливая лица едва розовым светом и заставляя счастливо жмуриться. Воистину солнечный поцелуй. - Теперь мне точно нравится, - уже окончательно завалив Черышева на спину и нависая над ним, Марио наконец отрывается, счастливо улыбаясь. - А мне нет, - такой ответ армейца немного озадачивает, но Денис, перебирающий переливающиеся в солнечных лучах кудри, тут же вновь заставляет его расплыться в тёплой улыбке. – Я люблю тебя, мой Марио. Мой солнечный Марио. - И я тебя люблю, - тихо, с придыханием, произносит Фернандес, получая в ответ совсем невинный чмок. – Моё солнце. Остаток вечера с поцелуями, щекоткой, счастливым смехом и, конечно, апельсинами, у обоих проходит под одну мысль. Солнечный город, солнечный фрукт и самое важное в его жизни Солнце – что ещё нужно для счастья?