Яблоки

На ветвях красно-сочные яблоки. Кларк удивляется этому с полсекунды и тянет бледную руку к манящему плоду. Не срывает. Ни аппетита, ни надобности. Ей бы альбом и Блейка, но подсознание сбоит от вполне удачных манипуляций Джозефины, поэтому лишь мирские радости. Мэди бы понравились яблоки. Именно такие. Красные. Как кровь. — Кларк? Девушка оборачивается на голос. Белое воздушное платье путается в ногах. Перед глазами рябь. Она умирает? — Значит, это твоё подсознание? Кларк кивает, смаргивая слёзы. Не смерть. Слабость. — Мы вытащим тебя. Я вытащу. Кларк всматривается в переплетение ветвей, за которым образ. Не верит. — Беллами? — Идём, Кларк. Голос Блейка растворяется среди деревьев. Сквозь кроны пробивается ярко-алое солнце. Кожу жжёт, глаза саднит. Кларк делает шаг, второй, третий. Образ Беллами мелькает где-то впереди. — Я спасу тебя, Кларк. Девушка преодолевает ряды яблонь, спотыкаясь о выпирающие корни. Платье испачкано и изорвано, волосы растрепались, в них застряли листочки и мелкие веточки. Яблоня, яблоня, яблоня. Кларк перебегает через ряд и падает. Ладони упираются в гладкий пол. Кларк поднимает голову и видит дверь с рождественским венком. — Я была о тебе лучшего мнения. Джозефина ухмыляется, сложив руки на груди. — Блейку плевать на тебя. Кларк зажмуривается, что есть сил. Нет. — Нет. — Он кувыркается с Эхо каждую свободную минуту. Ему нет дела до тебя, Гриффин. Джозефина хохочет. Победоносно, фальшиво. Лампочки вокруг мерцают, как новогодняя гирлянда. — Ты одна, Кларк. Никто не придёт за тобой. Кларк распахивает глаза. Слева, около стены глухо катится яблоко. Красное, целое, без царапинки. — Если тебе нужно прощение, я даю его тебе. — Кларк! Кларк смотрит на дверь Джозефины. Яркий свет постепенно гаснет. — Беллами?