***
Все началось месяц назад. Алекс начал замечать, что с ним что-то не так. Частые головные боли, температура без причины, бессонница... Сначала Гамильтон не придал этому значения. И не придавал бы дальше, если бы не Томас. – Алекс, ты опять всю ночь работал? – строго и сонно спросил кучерявый высокий парень, подходя к своему солнышку и кладя руки тому на плечи. – У меня просто бессонница... А тут ещё и завал на фирме... – тихо ответил парень, даже не отвлекаясь от монитора. – Это из-за того, что ты кофе пьешь в слишком больших количествах... Тебе надо выспаться... – Томас обнял карлика, закрывая глаза и размещая свою думалку на плече у Алекса. – Я не хочу спать… – парень выдохнул и краем глаза посмотрел на лежащие возле ноутбука таблетки от головы. И туда же посмотрел шоколадный парень – У тебя болела голова, но ты работал... Лекси, ты убиваешь себя... – разочарованно пробурчал Джефферсон, утыкаясь носом в чуть вспотевшую шею Гамильтона, на что последний сдержанно выпустил воздух из лёгких. Возможно Томас и был прав, но сон попросту убегал из рук парня, не давая даже задремать...***
Температура начала ощущаться через пару дней. На Алекса навалилась слабость, голова все ещё часто болела и иногда даже таблетки не помогали. Но Алекс продолжал работать на износ, выпивая кофе литрами, пока Томас не видит, и ничего не говоря тому о своем пошатнувшимся здоровье. И парень продолжал молчать о своем дерьмовом самочувствии. Но конечно это не может продолжаться вечно.***
–Ал? Ты опять работаешь?.. – в комнату зашёл Томас, подходя к застывшему за ноутбуком парню. Гамильтон чувствовал себя слишком паршиво, поэтому в ответ промолчал. – Лекси, остановись... Хватить работать на износ и убивать свой организм... – Джефферсон подошёл к своему лучику и обнял, уткнувшись носом в шею тому. И сразу отдернулся будто ошпарился. – Да у тебя температура! Лекси, тебе лежать надо, а не работать! – Томас сразу же заволновался. И тут же отодрал парня от монитора, кладя в кровать. Алекс пытался сопротивляться, но выходило не очень. В глазах темнело от головной боли, а во всем теле была смертельная слабость из-за повышенной температуры. Смуглый парень сразу начал принимать меры, чтоб сбить температуру. И через пару часов таки получилось. – Завтра я на работу выбивать тебе больничный. А ты завтра должен пойти в больницу и обследоваться! – Томас был весь на иголках. Обычно Алекса почти невозможно свалить в постель с болезнью, а тут... Поэтому вирджинец и волновался. – Ладно-ладно... Схожу в больницу... И я не думаю, что прям что-то серьезное…– пробурчал Алекс, отведя взгляд в сторону. – Надеюсь на это... Пойми, я беспокоюсь за тебя, Лекси. А ты работаешь на износ и питается только кофе! – Как ты?.. – Алекс вопросительно посмотрел на Томаса, не понимая откуда последний знает. – В твоём кабинете слишком много стаканчиков с кофе... Как и дома кофе слишком быстро пропадает... – как-то строго и в то же время безэмоцианально сказал Джефферсон, все ещё с укором смотря на Алекса. Последний же виновато отвёл взгляд, не зная, что и сказать в свое оправдание. И тут же его обняли сильные смуглые руки Томаса, бережно прижимая к себе. Гамильтон прижался к парню, все ещё продолжая утверждать, что ничего серьезного с ним нет.***
Алекс шел домой будто те три месяца уже прошли. Внутри только пустота, и ничего более. Когда парень все же зашёл в дом, то чутка обрадовался тому, что Томас на работе. У Гамильтона было час времени прийти в себя, смирится и спрятать этот ненавистный диагноз под названием "Лейкемия" в острой форме. Парень как можно быстрее засунул свою медкнижку вместе с диагнозом куда подальше так, чтоб Томас ее не нашел, а после упал на кровать, смотря в потолок и думая сколько он не успел сделать в этой жизни... "На улице осень, новый год через три месяца... Хоть бы дожить до следующего года... " – спутанные мысли метались в голове Гамильтона, не давая покоя. Так он пролежал около получаса, пока не заснул без снотворного, впервые за последние пару недель.***
Томас вернулся домой почти под вечер, когда начало смеркаться, а на улице шел ливень. Где-то вдалеке гремел гром и разрывала небосвод молния... Джефферсон спешил домой со всех ног, зная насколько Алекс боится грозы. И был очень удивлен, когда увидел, что Лекси спит, слегка свернувшись в клубочек на кровати. Томас тихо подошёл и поцеловал того в щеку, чувствуя, что температура вновь начала подниматься. Парень слегка покачал головой, пошел приготовил жаропонижающее и остался внизу, ожидая, когда Алекс наконец проснется. Сердце смуглого было не на месте и гулко стучало в груди, будто в предчувствии чего-то плохого. Но Томас пытался убедить себя, что все будет хорошо и с его Гамильтоном ничего серьезного не случилось, хотя голос подсознания говорил, что все не настолько хорошо, как хотелось бы Джефферсону... Алекс проснулся только через 2 часа от холода и удара грозы неподалеку. Парень сразу запаниковал и упал с кровати. Страх захлестнул его, из носа пошла кровь, а сам парень лежал на полу с ужасом смотря в окно на бушующую стихию. Казалось прошла вечность, прежде чем за дверью послышались торопливые шаги и сильные смуглые руки подняли Алекса с пола, нежно прижимая к себе. – Лекси, я здесь… все хорошо…–голос Томаса прекрасно успокаивал эту паническую атаку. Но как только кучерявый вошёл в гостиную, то сразу увидел сильные синяки под глазами парня, влажные от слез щеки и кровь, которая медленно текла вниз по лицу Алекса, смешиваясь с слезами. Джефферсон положил Алекса на диван и быстро сбегал за аптечкой. А вату уже искал сидя рядом с Гамильтоном, слушая судорожное дыхание парня и редкие покашливания. Томас аккуратно начал вытирать кровь, обеспокоенно смотря на свой лучик света в жизни, который будто начал мигать и блекнуть. Смугляшкин быстро откинул эти мысли продолжая попытки успокоить Алекса, параллельно вытирая кровь, которая не останавливалась. В итоге, Томас аккуратно взял парня на руки и сел на диван, бережно прижимая этого котенка к себе и продолжая вытирать кровь, слушая как выравнивается дыхание пострадавшего. – Лекси?.. Ты как?.. – тихо спросил Джефферсон, взяв чистый кусочек ваты. Алекс же вздрогнул, несмотря на то, что голос Томаса был тихим. И этот голос вывел его из некой пустоты подсознания, куда забилась сущность некогда активного и сварливого Гамильтона. – Я... Л-лучше, с-спасибо… – тихо ответил парень, с трудом обнявши Томаса, и думая стоит ли рассказать или нет... Завтра ему будет лучше и можно будет жить дальше... До конца этих трёх месяцев.... – Ты был в больнице?.. Что сказали?..–Томас со всех сил пытался говорить не очень громко. И у него почти получилось, но вновь вопрос достал Алекса из раздумий о остатке его жизни. – Н... Ничего с-серьезного... – выдавил Гамильтон, чуть вздрогнув. Ладно врать о том сколько спал, во сколько лег... Но тут... Хотя смысл, если ему уже ничего не поможет?? В ответ Томас тихо вздохнул, вытерев ещё один подтек крови из носа Алекса и уткнувшись в его чуть взмокшие волосы, бережно прижал парня к себе. Так прошла и ночь. Томас бережно прижимал к себе Алекса, вытирая кровь, которая видимо и не думала останавливаться.***
На следующий день кровь наконец-то остановилась, и Алекс более-менее был в форме, продолжая скрывать свою проблему, всячески увиливая от вопросов. Так продолжалось две недели, пока в одну из ночей Алекс не покинул комнату и из зала раздался приглушенный вой боли, от которого естественно проснулся Томас. И не нащупав Гамильтона рядом, быстро побежал вниз, в темноте заметив скулящего в подушку Алекса, которого сильно трясло. Джефферсон быстро вызвал скорую, пытаясь как-то отвлечь. Скорая забрала парня, а Томаса в течении нескольких суток не пускали к Гамильтону. И все это время Джефферсон сидел в больнице и не смыкал очей, дабы не пропустить врача, чтоб узнать, как его солнышко и что с ним. И, наконец, врач подошёл к Томасу, но явно с плохими новостями... – Вы мистер Джефферсон? – врач учтиво поправил очки, пытаясь скрыть чувство сожаления к этой паре. – Да, это я... Что с ним?..– бессонница и просиживание в больнице дали не очень хороший эффект на и так переживающего парня. Томас с беспокойством смотрел на врача, надеясь на лучшее. – У Гамильтона лейкемия... Проще - рак крови. Два месяца максимум и все. – молодой врач отвёл взгляд, просто не осмеливаясь смотреть на Томаса, которого попросту обволок ужас. Эти слова больно ударили по Джефферсону, из-за чего хотелось кричать и рвать волосы. Но железная выдержка помогла с контролем эмоций. – ... Помогите ему... – Смуглый встал и слегка вцепился в руки врача – с деньгами нет проблем... Я все оплачу, только спасите его... – голос болезненно дрожал, на глазах начали наворачиваются слезы. – Простите... Но уже поздно. Ничего не поможет... – с этими словами Томас попросту замер. А после сел обратно, содрогаясь от тихой истерики внутри. ПОЧЕМУ ИМЕННО АЛЕКС??? ПОЧЕМУ???? Когда врачи оставили палату в покое, Томас тихо пробежал туда. Внутри все сдавливало тисками боли и хотелось верить, что это просто сон. Просто ужасный сон. – Лекси?.. –голос предательски надломился, а Джефферсон лишь поморщился от этого звучания. Алекс никак не отреагировал. Томас присел рядом с койкой, бережно взяв теплую руку Алекса в свои, и посмотрел своему угасающему лучику счастья в лицо. – Л-Лекси.... Если ты слышишь.... Н-не оставляй меня... –голос дрожал, а слезы потекли по щекам, оставляя влажный горячий след. Оставалось только ждать, когда Алекс придёт в себя. И когда он очнулся, Томас был рядом. – Томми?.. – Алекс тихо позвал чутка задремавшего парня, пытаясь рукой дотянутся до прически того, чтоб разбудить. Ну а поскольку голова Томаса была рядом, Гамильтон все-таки сделал это, чуть перебирая отдельные кучерявые прядки. Джефферсон что-то пробурчал сквозь сон и поморщился, вылезая из дрёмы. Он обратил взгляд на Алекса и чуть улыбнулся. – Тебе уже лучше?.. –Томас знал, что Гамильтону плохо. И просто не мог смирится. И продолжал надеяться, пока его сердце обливалась кровью, разливая отчаянье и безнадежность по венам. Алекс как-то натянул слабую улыбку и слегка кивнул, ибо было больно говорить... Больно смотреть на Томаса, который пытался скрывать в себе отчаянье и крик. Было просто больно, но он терпел и боролся. Через пару дней Алекса выписали. Смысл безнадежному лежать в больнице? А так хоть лишняя палата появится. По пути домой, Гамильтон смотрел в окно. Жёлтые листья срываются с деревьев и падают на землю, где их подбирает и уносит небольшой ветерок. Солнце холодным светом заглядывает в окна и освещает улицы, деревья, тротуары.... Томас же смотрел на дорогу чисто на автомате. Словно он робот. Пока сущность парня кричала внутри. Эти два месяца будут худшими... Для них обоих. Только отличие в том, что Томасу придётся смириться с тем, что он останется один.***
Томас вышел из машины и помог выйти Алексу. В итоге после нескольких попыток Гамильтона встать на ноги, смугляшкин попросту взял парня на руки и занес в дом, который так внезапно стал из прекрасного мрачным. Том посадил Алекса на диван и решил приготовить что-то перекусить, так как в больнице есть либо не давали, либо коротышка отказывался. Через 20 минут Томас вышел из кухни с подносом, на котором стояло что-то вкусное. Парень сел рядом с Алексом и принялся кормить последнего. Он обязан был дожить хотя бы до нового года... Через два дня Алекс вновь кричал ночью. На этот раз он попросил Томаса выйти и просто захлёбываться криком от боли, пока Томас сидел под дверью и просто ждал, смотря в пустоту перед собой... Он ничем не мог помочь и это самое отвратительное, когда ты для родного человека уже ничего не можешь сделать. У Джефферсона было чувство будто он тоже чувствует эту боль. Только если у Алекса это физическая, то у Томаса это чувство, будто душа разрывается на части и перетирается в порошок. Так продолжалось несколько часов. Джефферсон кратко написал на работу, что появились проблемы и попросил Вашингтона не звонить и не спрашивать почему. "Я все объясню позже..." – с трудом напечатал Том и отправил сообщение, сидя рядом с ненадолго уснувшим парнем.***
Наверное, худшая пытка, это смотреть как загибается родной человек... Часть тебя самого. А ещё хуже, когда ты ничем не можешь помочь, а у него опускаются руки. Он не может сопротивляться, он устал. Как и ты. Слез уже не хватает, ты сходишь с ума, слушая крики из-за двери, и ты никак не можешь помочь облегчить это. Каждую ночь ты боишься, что утром родной человек уже не проснется, ты боишься каждый день того, что если он заснёт, то может не проснутся. Но ты обязан быть сильным. Не для окружающих, а хотя бы для этого человека. Завязать всю боль узлом в себе и терпеть.***
Вечером, Алекс попросил посмотреть любимый фильм. Лежать в кровати попросту скучно. Томас быстро организовал просмотр и сидел перед диваном в то время, как в его объятьях полулежал Гамильтон и смотрел любимое творение киносъёмки. Джефферсону не хотелось смотреть в телевизор и тот просто сидел с закрытыми глазами, уткнувшись носом в распущенные, темные и все ещё мягкие волосы парня. Кто знает, может это последние посиделки, а завтра уже Алекс вообще не найдет сил даже чтоб поднять руку. Томас мелко задрожал, стиснув зубы, все ещё зарываясь носом в темные волосы парня. Гамильтон почувствовал это и отвлекся от фильма. Он медленно сжал руку Томаса своей и чуть улыбнулся – Все будет хорошо... Мы пройдем через это... Ты пройдешь... –тихо, но четко прошелестел голос парня, ни разу не дрогнув от боли, которая уже и не думала проходить... Джефферсон глубоко вдохнул и медленно выдохнул, унимая дрожь. – Ты прав... Мы сможем... – произнес Томас с дрожью в голосе, чуть крепче обняв парня.***
Томас делал все, чтоб его драгоценный лучик мог прожить дольше и счастливее. Они ещё пару раз смотрели фильмы, Джефферсон часто обнимал и пытался улыбаться, скрывая слезы, которые высохли. Часто не спал ночами, пытаясь успокоить Алекса во время кошмаров и слушал крики боли, которые разрывали душу и сердце смуглого. Но хотя бы для Алекса он выглядел сильным. Старался выглядеть сильным... И надеялся, что Алекс не замечает минутные слабости в дрожащих плечах. Остался месяц. Месяц до нового года и месяц жизни не в одиночестве. Хотя кто знает, может одиночество настанет раньше...***
Алекс отказался кушать. Он молча закрыл рот и повернулся в сторону, не в силах принять еду. Томас около часа уговаривал Алекса съесть хоть пару ложек, но тот упорно отказывался. Нервы не выдерживают осознания того, что времени мало. Очень мало. И Алекс опускает руки, у него нет сил бороться. На глазах застывают слезы, но Алекс просто смотрит в сторону, слегка свернувшись в клубочек. Томас отставил еду в сторону и вздохнул. Он убрал несколько упавших прядей, с бледного и похудевшего лица Гамильтона, и приблизился. – Лекси, пожалуйста... –прошептал Джефферсон, заглядывая в поблекшие глаза парня. Но Алекс чутка двинул головой в отрицательном жесте. Томас выдохнул и продолжил нежно гладить Гамильтона по голове, а второй рукой слегка сжал руку парня.***
И снова ночь и снова тишину разрезал пронзительный крик. На этот раз Томас был рядом и сжимал руку Алекса в своей. Говорил тому на ушко что все будет хорошо, надо только потерпеть... Когда Алекс всё же успокоился, Томас мягко обнял того, нежно прижимая к себе, пока хрупкий Гамильтон дрожал в объятьях от остатков невыносимой боли... – Все хорошо... Скоро закончится... Пройдет… – прошептал Томас, прижимая к себе все ещё дрожащего парня, пока внутри все в очередной раз разрывалось на части от того, что он не может помочь.... В очередной раз Джефферсон заснул под звуки тихого сиплого дыхания парня, которые давали знать, что тот жив.***
–...Джон, у него нет сил просто на то, чтобы открыть глаза! – в ярости орал Томас в телефон на дружка Алекса — Лоуренса. Тот хотел поговорить с другом, но в итоге обиделся. Просто из-за того, что Гамильтон не может ответить. Не потому что занят, а потому что у него нет сил! Позже ещё один звонок. Теперь уже от врача. Тот просто сказал ждать. Ждать чего? Смерти?.. Чтоб успокоится, Томас решил почитать какую-нибудь книгу в слух с счастливым концом. Алекс лежал с закрытыми глазами и с застывшей лёгкой улыбкой на лице, внимательно слушая все ещё мягкий и родной голос Джефферсона. Сиплое дыхание раздавалось наравне с рассказом, изредка останавливая чтеца. Но после комнату вновь заполняла интересная сказочная история. Пара дней спустя и Алекс даже не улыбается. Он медленно и верно превращается в растение. – Лекси, тебе что-нибудь купить?.. – тихо спросил Томас, подойдя к парню, в ожидании услышать что-то на подобии кофейных конфет... – Все р-равно.... На вкус все как т-трава… –тихо и хрипло прозвучал голос Гамильтона, а затем последовал слабый кашель. И вновь Томас боится. Он боится выходить из дома... Если он пропустит?.. Это так... Страшно...***
Очередной день, почти не отличающийся от других... Хотя... Алекс немного ожил, рассказывал что-то из весёлых приключений с друзьями... как они на выходных ездили на речку. Геркулес с Лафайеттом ловили рыбу и одна особо крупная щука заставила француза покупаться. Или очередное день рождение Лоуренса, которое отмечается в баре опустошением половины запаса алкоголя, пьяными песнями и пошлыми шуточками. Это дало Томасу малую надежду на лучшее... И снова спокойствие ночи разрывает крик Алекса от боли. Из рта и носа потекла кровь, которую тут же заботливо вытирает Томас, смотря на измученное лицо Гамильтона в свете нескольких еле горящих лампочек, сделанных под вид свечи. Свет едва заметно колышется, убаюкивая Алекса и Томаса. Джефферсон тоже устал... Но должен жить ради него... ради единственного родного человека...***
Очередная ночь. Алекс попросту не спит. Пустым взглядом смотрит в темный потолок, где отражается светлое свечение снега, которое проходит через окно. Двое суток без сна и сутки без еды... Томас еле уговаривает Гамильтона хотя бы на глоток воды. Последний уже не улыбается и даже не кивает. Силы на исходе... Джефферсон рассказывает свои истории, пока Алекс просто смотрит на того своими посеревшими глазами, изредка пытаясь что-то мычать. Хочется плакать и кричать. Но у обоих нет ни голоса, ни слез... И пока один уже смирился с тем что смерть дышит тому в спину, второй попросту сходит с ума от этого понимания...***
Все же Лекси заснул на пару часов. За это время Томас быстро сбегал в магазин, еле увильнув из-под взгляда Вашингтона. Видимо сегодня выходной, и директор фирмы решил закупиться. Хотелось кому-то высказаться, но не было сил. Томас вернулся домой, разгрузил покупки, пока мысли о Алексе продолжали как ужаленные метаться в голове. Джефферсон часто думал, что будет дальше, когда его не станет. Но быстро отбрасывал эти мысли. Он должен был жить сейчас и быть опорой для парня.***
До нового года оставалось пару дней. И ночь на двадцать восьмое декабря окончательно сломала веру в хороший конец. Всю ночь Алекс захлебывался кровью, пока Томас сидел рядом и упорно глотал слезы, пытаясь хоть на словах поддержать, хотя надежды уже нет. И эти три дня до нового года оказались самыми трудными. Алекс почти не спал, не говорил, смотрел уже стеклянным взглядом в потолок, несколько раз за день оказываясь в лапах жутких приступов. Одно радовало – нервные клетки уже начинали отключаться, попросту не чувствуя боли. И только кровь в горле почти постоянно мешала дышать....***
Тридцать первое декабря. Все люди веселятся, считают часы и минуты до следующего года, и кажется только в одном особняке уже поселилась смерть, отпугивая веселье. Ибо не было причин для радости. Джефферсон как обычно сидел с Алексом и что-то тихо читал тому, слегка сжимая руку уже бледного и истощенного парня. И внезапно очередной приступ. Гамильтон начал захлебываться кровью, что-то крича и хрипя сквозь эту вязкую жидкость, извиваясь от боли. Этот приступ длился около часа. А после, Алекс в последний раз выпустил воздух вперемешку с кровью из лёгких, засыпая на всегда... И тут же пробили часы, объявляя начало нового года...***
На работу Томас вышел после похорон. Ни у Томаса, ни у Алекса не было родственников, а друзей Джефферсон видеть попросту не хотел. Уже с третьего января парень вышел на работу, но по большей части молча разгребал завалы за себя и Гамильтона, засиживаясь на работе чуть ли не до утра. В итоге дошло до того, что замученного и обессиленного Томаса вызвали к директору. – Томас, объясни, что случилось? Почему ты днями и ночами напролет сидишь на работе и вообще не бываешь дома? И где Александр? – Вашингтон говорил тихо и твердо, но при упоминании того, кто уже ушел навсегда, Томас опустил голову и стиснул зубы. – Я не хочу там находиться... Там все напоминает о нем... Я не могу… –несколько слез скатились с лица Томаса, падая на пол. Джордж встал с места и подошёл к сотруднику, чувствуя, что произошло что-то плохое. Что-то, что сломало самого твердого и спокойного человека. – О нем?.. Что произошло?.. –Вашингтон подвинул стул и сел перед Томасом, взяв руку того в свою, слегка сжимая и давая понять, что он не один. – Алекс... Его б-больше нет... –почти прошептал Джефферсон, не поднимая головы. Внутри опять все заныло, словно открывая старые раны. Парень все еще не верил в такой конец... Почему он? Почему они??? Слова Томаса просто выбили весь воздух из Вашингтона. Мужчина шокировано смотрел на Томаса в надежде что это розыгрыш, но чем дольше Джордж смотрел на сломленного Джефферсона, тем быстрее улетала Надежда. – Когда?.. –единственное что смог выдавить Вашингтон, все ещё прибывая в шокированном состоянии. – Первое января, первая минута нового года... –ломающимся и хриплым голосом произнес Томас, наконец вытирая слезы, чтоб одеть очередную маску безразличия. Внутри уже казалось все избито, и от прежнего Томаса остались лишь осколки и воспоминания. Вашингтон просто молча отпустил Томаса, все ещё в шоке переваривая сказанное Джефферсоном. И Джордж пообещал себе, что обязательно расспросит Томаса обо всем, когда тому станет легче. Если станет.***
Так и проходили месяцы. Томас продал особняк, купив небольшую квартиру недалеко от работы. Видом из окон служил небольшой дворик многоэтажки, где всегда веселились дети и сидели болтали старушки. Над домом весело перекрикивались ласточки, ловя еду для кормления своих птенцов... Томас сидел на балконе, что-то рвано выводя в темной тетрадке. Ночью снова снился кошмар, после которого в голове вновь всплывали воспоминания новогодней ночи... Джефферсон смог смириться с этим и понемногу выходил из своей одинокой зоны комфорта, иногда общаясь с Джеймсом, Лафайеттом и Вашингтоном. Вроде жизнь налаживалась... Но в ней всегда будет не хватать вечно сварливого, активного и невысокого парня, который вместе с ветром залетел в новую квартиру парня, слегка играясь с распущенными кучеряшками Томаса. А в шелесте листьев за окном можно было расслышать тихое "я всегда буду рядом…"