Треснувший план

Азирафаэль стоял перед Вельзевул в обличии Кроули и внутренне слегка улыбался. Он один из немногих ангелов, которым удалось оказаться в Аду. Но вот, сумеет ли он выбраться отсюда, — это вопрос. Они с Кроули ввязались в рисковую авантюру, которая может уничтожить их жизни, либо спасти их. Сейчас шкура Кроули будет зависеть от убедительности действий Азирафаэля, а жизнь Азирафаэля — от убедительности Кроули. — Порождения Ада! Вы слышали показания против предателя Кроули. Каков ваш вердикт? — Спрашивает Вельзевул, обращаясь к демонам за стеклом. «Виновен!» — кричали все и каждый. Азирафаэль неслышно выдохнул. Когда он решался на эту аферу, он не рассчитывал, что будет так страшно. — И каково же будет мое наказание? — Спрашивает он, оборачиваясь к Леди Вельзевул, слегка осипшим голосом. — Вечность в самой глубокой яме? — Менее уверенно добавляет ангел и вопросительно вздергивает бровь. — Наказание должно соответствовать преступлению. Поэтому все будет много хуже. — Отвечает Хастур вместо Вельзевул, скаля зубы. Азирафаэль внимательно взглянул на присутствующих. Если ему предложат не святую воду, — все пропало. В зале стало тихо. Тишину, едва ли не звенящую в воздухе, никто не смел нарушать. Все смотрели на Вельзевул, которая внезапно сощурилась и, словно пыталась уловить какой-то запах, витающий в воздухе. Демоны недоуменно переглянулись между собой, впрочем, не вмешиваясь. Лицо Вельзевул изменилось. Она оскалилась, глядя на Азирафаэля, и поманила к себе Хастура, при этом, не прекращая зверски улыбаться. Хастур подошел к Леди Ада, склонившись рядом с ней. Она скосила глаза на ангела, и обратилась к демону: — Хастур, разыщи Гавриила, как можно скорее. Кажется, у нас самозванец. — Шептала она ему на ухо, пока все замерли в ожидании. Хастур тут же исчез в бесконечных коридорах подвального филиала Ада, поднимаясь наверх — к ангелам. Азирафаэль же занервничал, — едва ли это можно списать на «нормальное судопроизводство в Аду». Ангел чуть нервно завертел головой, оглядывая присутствующих. Тем временем Вельзевул, глядя немигающим взглядом на ангела, обратилась к Азирафаэлю: — Итак, Кроули. Признаешь себя ли ты виновным во вменяемых тебе злодеяниях? — Вельзевул нужно было потянуть время до возвращения Хастура с Гавриилом. Она выбрала для этого старый и проверенный способ, — затянуть беседу. Азирафаэль растерялся. Он не знал, признал бы Кроули вину перед судом или нет. Они не обговаривали этот возможный момент, когда готовились к авантюре. Нужно думать. Раз Кроули пошел против владык, значит, он не хотел прогибаться под систему Ада. Выходит, что и вину он тоже бы не признал. «Как бы дров не наломать…», — мысленно покачал головой ангел. — Не признаю. — Отвечает Азирафаэль. И мысленно стал молиться Господу, чтобы все получилось. Демоны загалдели за стеклом. Кто-то явно хотел применить грубую силу и отомстить за побранную демонскую честь. «Дай им волю, и они разорвут самозванца голыми руками. — Мрачно подумала Вельзевул. — Где же носит Хастура…». — Твое последнее слово, предатель Кроули? — Спокойно спрашивает демонесса. И только прямая осанка выдает ее напряжение. — Что-то в духе «не подчиняйтесь власти» и «живите своим умом». То на что мы подстрекали людей столетиями, думаю, применимо и сейчас. Но… — Стал сочинять на ходу Азирафаэль. Но продолжить ему не дали возможности: Хастур ввел Гавриила в моментально смолкнувший зал. Вельзевул не спеша встала ему на встречу, а затем вышла вместе с ним в соседнюю комнату. — У нас самозванец, и мы имеем основания полагать, что Кроули находится у вас, в личине Азирафаэля. — Начала демонесса, сосредоточенным и пугающим взглядом сверля архангела. Гавриил уставился на нее, словно увидел призрака, в существование которого он не верил хотя бы потому, что понимал, как работает жизнь души после смерти физического тела. — Но кто же тогда у вас? — Недоуменно спрашивает архангел. Вельзевул не стала раскрывать все свои догадки, но смутно догадывалась, что к ней в руки попал мятежник другой стороны. Она улыбнулась про себя. Такой куш нельзя упускать из рук. А значит об этом не стоит знать и другой стороне. «Сотрудничество со старыми врагами» на данный момент не актуально. — Я не знаю, но точно не Кроули. — Небрежно пожав плечами, ответила она. — Приведите к нам своего ангела. Если мы ничего не выясним, и ангел окажется ангелом, а не кем-то другим, то мы можем вернуть его вам. — Невозмутимо продолжила Вельзевул. — О, ну что ты. Можешь оставить его себе. Устройте расправу над предателями, и вам все скажут «спасибо». И нашим неповадно будет и вашим восторг. — Гавриил немного пугающе ухмыльнулся. Его с самого начала времен раздражал Азирафаэль, и сейчас он не позволит себе упустить возможность не просто ему насолить, но еще и заставить пострадать как можно дольше. Мало того, что он непроходимый идиот, так еще и мятежник. Такого не прощают Небеса. Как и Ад. Это одна из тех немногих вещей, что была общей у двух граней их общей реальности: предательство и неподчинение никто не прощает. Вельзевул и Гавриил не торопясь вышли из комнатки, и архангел стремительной походкой понесся вверх по зданию, а сама Вельзевул снова подошла к Азирафаэлю. Ангел напрягся, оглядываясь кругом. Он все ждал, когда ему вынесут приговор, и когда же, наконец, предложат святую воду. Но ни первого, ни второго пока не происходило. Зато странно вели себя владыки Небес и Ада, и это наводило на одну страшную и ужасную мысль — их раскрыли. Где он прокололся? В какой момент? Может это и не его вина вовсе? Демоны же чувствуют ложь, может и его облик Вельзевул тоже прочувствовала? В любом случае сейчас ему было сложно сосредоточиться. От волнения начала гулко стучать кровь в висках, а сам он едва справлялся с желанием завыть от внезапно накатившего отчаяния. — Демоны! — Развернулась Вельзевул ко всем присутствующим. — Перед нами самое гнусное преступление. А именно… — демонесса сделала драматичную паузу, присаживаясь на свой трон, — …перед нами самозванец. Весь зал внезапно заполнили гневные крики демонов, и даже приближенные не смогли сдержать свои порывы эмоций, оказавшись шокированными таким отвратительным поступком. Никто не любит придуриваться другими личинами и это считается дурным тоном у демонов, а за ангелов и вообще речи не идет. Такой ужасный поступок просто нельзя спускать с рук, и так считают едва ли не все демоны, что присутствовали при суде над предателем их вида. Азирафаэль запаниковал. Все, что он мог сделать, — уже сделал. Оставалось только идти ва-банк, и он попробует рискнуть убедить их в обратном. Может еще успеет сорвать куш… — Зачем мне прикидываться демоном, да еще мятежником и убийцей? Это же абсурд! — Выкрикнул ангел прямо обезумевшей толпе. На время это действительно сработало, и крики немного стихли. — Вы задумали тонкую игру с Кроули. Хотели оставить и Ад и Рай с носом, избежать кары и скрыться в закат. — Она пренебрежительно махнула рукой и фыркнула. — Не считай, что такое можно провернуть. — Гневно прибавила она. — Демоны! — Продолжила она громче. — За такое гнусное отношение к собственной расе, неповиновение, предательство, братание с врагом, убийство одного из наших мы должны изменить меру пресечения. Смерть станет слишком легкой ношей для столь длинного списка обвинений. — Закончила она и откинулась на спинку своего трона. Демоны заликовали, — еще ни разу в своей истории они не видели такого на своем веку, а Азирафаэль еще ни разу не чувствовал себя таким беспомощным. Двери, в который раз за этот длинный день, снова распахнулись — из них вышел Кроули в личине Азирафаэля, и сопровождающие его стражники, которые тут же удалились, считая свою работу выполненной. Демон оглянулся на присутствующих, стараясь придумать тактику поведения. Мгновением позже Кроули и Азирафаэль пересеклись взглядами, и демон моментально все понял — они проиграли. — Кажется, я не совсем понимаю, что происходит… — Начал было демон, но был грубо подтолкнут к ангелу лично Хастуром. — Полегче! — Ощетинился Кроули, едва не врезавшись в своего друга. Вельзевул встала со своего трона, подошла к ним, и, выдержав небольшую паузу, произнесла: — Сейчас мы узнаем, кто скрывается под этими ложными личинами. — И обхватила обоих за шеи своими холодными ладонями, прикрывая глаза. Их черты стали меняться против их воли. В некоторые моменты при обратном снятии заклятия чужой личины на лицах обоих пленников отображалась гримасса двух личностей, что со стороны выглядело достаточно жутко. По ощущениям процесс далеко не из приятных, и не входящий в их маленький план от слова вообще. Но уже спустя несколько тяжелых минут на месте Азирафаэля стоял Кроули, а на месте Кроули — Азирафаэль. «Предатели!», «Смерть обоим!», «Вечные муки!» — истошно кричали демоны, крики который только чуть-чуть заглушало прозрачное стекло. Вельзевул усмехнулась, — она была права от начала и до конца, и сейчас заслуженно пожинала свои плоды. Кроули и Азирафаэль со страхом оглядывались по сторонам, и с ужасом смотрели на самих себя. Их авантюра провалилась с треском, да с таким, что они слышали хруст битого стекла и чувствовали боль в своих ладонях от режущих осколков. А кровь от этих ран медленно, капля за каплей, вытекала из их жил. — Демон Кроули, Ангел Азирафаэль, приговариваю вас обоих к вечным адским мукам и заточении в вечной темноте на самом нижнем уровне. Пусть ваш пример станет назиданием для всех остальных. — Она хлопнула в ладоши, встала со своего трона и неспешно покинула зал. Демоны загалдели с новой силой, вполне удовлетворенные развернувшимся представлением, а стража грубо схватила обоих пленников и повела прочь из зала, — вниз по бесконечной винтовой лестнице в кромешную темноту. — Кроули, я… — Начал было ангел, глядя на хмурого демона, идущего рядом с ним. — Разговорчики! — Грубо оборвал его стражник, немилосердно ударив ангела под ребра. Азирафаэль скорчился, но, тем не менее, продолжил идти, влекомый грубой силой демонской охраны. Они спускались все ниже и ниже, время от времени их обдумало жаром, из пролетов доносились крики грешников и всполохи демонического огня. Кроули боялся, что однажды все существующие в Аду пытки в одночасье опробуют на нем самом. И, кажется, этот день настал. Хотя какой день? Больше не может идти речи о днях или ночах, часах или минутах. Время становится как прежде — вечным. Только теперь оно будет наполнено ужасом и болью. Он взглянул на Азирафаэля — тот выглядел опустошенным. Но едва ли он мог представить все то, на что способен Ад. Здесь нет место такому слову как «милосердие» или «жалость». Ангел вряд ли выживет в этих застенках. Точнее, проживет не долго. В отличие от него, Кроули, ангела будут пытать на его глазах, чтобы морально добить демона. В этом он не сомневался. Он слишком хорошо знал, как именно устроен Ад, чтобы питать надежды на какие-то туманные иллюзии. Что же в случае самого Азирафаэля, то Кроули был прав — он был раздавленным и опустошенным. С одной стороны, вечность в мучениях возможно лучше, чем смерть. С другой, — разделить ее со своим заклятым другом звучит вполне неплохо. Да, он пытался искать плюсы в этой ужасной ситуации. И да, получалось не очень. Их довели до самого края Ада, если так можно выразиться, и разместили в соседних темницах, заарканив шеи каждого тяжелой цепью, а те цепи, что сковывали руки, и вовсе не потрудились убрать. Стражники ушли, оставив после себя только беспросветный мрак. — Кроули, я не знаю, что сделал не так. — Неуверенно заговорил Азирафаэль, облокачиваясь о стенку вдали от тяжелой решетки. — Ты не виноват. Я должен был предвидеть. Нам нужно было просто бежать. Куда угодно, но только не оставаться на этой планете. — Выдохнул Кроули едва слышно, сокрушенно качая головой. Он считал себя виновным в этой ситуации, и не мог отделаться от этого ужасного чувства. — Ты не мог предвидеть. Мы оба облажались. — Азирафаэль едва слышно выдохнул. — Что же теперь станет с моим книжным… — Отметил он с нотками тоски в голосе. — Ангел, перед нами разверзлась мучительная вечность, а ты думаешь о книгах? Серьезно? — Демон хрипло рассмеялся, не желая держать эмоции в себе. А Азирафаэль невольно усмехнулся. В любом случае, выбраться отсюда им поможет только чудо. Самое настоящее. Которого здесь никогда не будет.

***

— Нет, прошу, не надо! — Истошно кричал Кроули, хватаясь за прутья решетки. Но никакие крики не помогали, — Малефисента, его личный палач, безжалостно тащила его к выходу в коридор, освещенный одним из демонических факелов, отдающих багровыми всполохами. — Ты не имеешь права сопротивляться. Вообще не имеешь больше ни на что никакого права. — Она вытащила его из темницы, и прижала к стене, глядя прямо в глаза. — Или мне лучше начать с ангела? — Вкрадчиво поинтересовалась она безобидным тоном, и при этом, будто шипя на свою будущую жертву. Ангел был едва жив после прошлой пытки, так что неповиновение Кроули его только добьет. Он перепугано замахал головой, с ужасом глядя на свою мучительницу. Та оскалилась своими клыками, с упоением глядя на всеобщего предателя. Все в Аду имели право прийти и сделать что угодно с пленными. Лишь с одним условием — не убивать. На этот момент прошло уже много лет, и казалось, что демонам уже не прыгнуть выше потолка, но как же он ошибался! Демоны, как оказалось, обладают креативностью и умом и ему, Кроули, за это время мало точно не показалось. Начиная пытками инквизицией и заканчивая самым банальным изнасилованием. Демону чудилось, что пока по нему не пройдутся все демоны Преисподней, то к нему никогда не потеряют интерес. Но среди прочих демонов особенно в своей жестокости выделилась лишь одна — Малефисента. Ее прихода Кроули ждал с каждым разом все с большим ужасом. Ему было страшно с ней находиться рядом. Им овладевала едва ли не паническая атака, как бы это назвали люди, только при одном виде её рогов. Она стала олицетворением самых худших пыток в его бесконечной жизни. Стала олицетворением наказания за промахи перед Адом. Все знают — Ад не дает вторых шансов, зато с первой попытки всегда дает с лихвой наказания. Кроули боялся Малефисенту, которая проявляла интереса больше к нему, нежели к ангелу. Сам Азирафаэль посчитал, что ему повезло — с пытками его доставали не так часто, но вот самому Кроули доставалось сильней. Он видел, что стало с его другом за все то время, что они провели здесь. В редких всполохах дьявольского пламени, лицо Кроули было землистого цвета, одежда уже давно превратилась в какие-то лохмотья, волосы, отросшие до плеч, были засалены и жирны. Только крылья были все еще целы и черны, как прежде. Только они и спасают демона от внезапного холода, могущего прокрасться тут вместе с дьявольским сквозняком, и от всего мира, прикрывая свою наготу и кровоточащие места после очередного пришествия психически больных демонов. Хотя, с другой стороны, иных здесь и не водится…

***

— Кроули?... — Неуверенно позвал Азирафаэль. Он сам прикрывал кровоточащую рану на животе, но его другу досталось куда больнее: демоны даже церемониться не стали и втроем, поочередно, взяли Кроули грубой силой. А самому ангелу пришлось слушать это, даже не имея возможности как-то помочь другу или прекратить это. Такие вещи повторялись время от времени, но к ним невозможно привыкнуть. Демон не ответил. В непроглядном мраке ничего не видно, — демоны забрали с собой факелы, — зато были слышны прерывистые вздохи, лязг цепей и шуршание крыльев о стенки темницы. Значит, все еще жив. Хотя, подумал Азирафаэль, с такой жизнью будешь желать искупаться в святой воде — вечность в этих стенах слишком ужасающее наказание. Возможно, он действительно поторопился, считая, что такая жизнь лучше смерти. С каждым прожитым днем он все больше убеждался в обратном. Азирафаэль зажал свою кровоточащую рану на животе рукой и попытался уснуть, — он уже привык к здешнему укладу жизни: сам о себе не позаботишься — больше никто не сделает этого. Жестокая правда, разбивающаяся о его розовые очки на любовь ко всему. Может, быть павшим не так уж и плохо? Видеть все, как оно есть на самом деле, а не через призму «всеобщего блага» звучит все-таки более разумно, нежели он думал изначально.

***

Сколько прошло времени? Сказать трудно. Возможно, что целая вечность, а может едва ли несколько лет. Если бы они знали, что прошло уже целых десять долгих, плетущихся как тягучая, застывающая смола, лет, то они даже и не удивились бы. Время в Аду течет иначе — оно не подвластно общему течению времени, как на Земле. Кажется, у ангела и демона еще не было и «дня», который прошел бы без воспоминаний о великолепной французской выпечке, теплоте домашнего камина, запаха свежеотпечатанной газеты. Казалось бы, сущие мелочи! Но как их сейчас не хватает… Никогда не думаешь, что начнешь скучать по таким сущим мелочам, пока не попадешь в какую-нибудь жуткую передрягу, из которой выбраться не представляется возможным. Словно, падаешь в бесконечную яму, а сверху тебе кидают не спасительную веревку, а огромные булыжники, — того и гляди попадет по голове. Ведь, в сущности, именно так и выглядит положение дел Азирафаэля и Кроули на данный момент. Для них успевает пройти целая вечность, прежде чем к ним снова приходят с известиями, медленно расползающимися по всему аду и пускающие свои черные корни на каждом проклятом этаже. Но в этот раз прошел действительно большой период: если прикидывать по примерному течению земного времяисчисления, то усредненно получаем цифру равную примерно одному месяцу. Целый месяц тишины и покоя. Настолько тихо и темно, словно о них забыли. — Как думаешь, Кроули, что все это значит? — спросил ангел, опираясь на решетку и прикрываясь своими крыльями. — У демонов полно работы. — Отозвался Кроули немного хриплым голосом. — А работать столь усердно они могут, только если вернулось начальство. Может Люцифер вернулся на престол? — Задумчиво спросил демон у темноты. — А он что, был не на престоле? — Удивленно спросил Азирафаэль. — Какой же ты наивный. — Кроули фыркнул. — Он правил всегда, просто не вмешивался в политику. А если решил вернуться к делам, то, думаю, все будут из кожи вон лезть, чтобы выслужиться и угодить Ему. Впрочем, Кроули был не далек от истинных событий в Аду. Начальство в это место действительно вернулось, только не лично Люцифер, а кое-кто иной, кого вообще никто не рассчитывал видеть после краха апокалипсиса, — Антихриста. Адам Янг вернулся в Ад спустя десять лет после сорванного конца света в возрасте двадцати одного года. Его тянуло в родные места. Голоса в голове, удивительно точно высказывали свои мнения — все, как один, желали вернуться в Преисподнюю. И лишь сам Адам считал, что еще не время. Он позволил себе вдоволь насладиться человеческим миром, прежде чем встречать свою судьбу, которая все-таки предначертана свыше. В любом случае, он не хотел войны для людей, но вот истребить черствых и ужасных ангелов… Да какой дурак откажется от этого? Поэтому, он вернулся. Вернулся, чтобы привыкнуть к Аду, решать все проблемы. Чтобы демоны привыкли к нему и исполняли все поручения и приказы. В первое время он был удивлен, но все пошло как по маслу. Демоны были покладисты, как самые послушные дети, и никого не смущала разница в возрасте между самими демонами и их новым Владыкой. Также стало удивительным и то, что никто не оспаривал его власть — его мощи хватало для подтверждения прав на Адский престол и даже больше, — для ведения войны. Естественно, сам Адам не планировал пока вести войну в ближайшее время, а может и в ближайший год, — для войны нужны будут хорошо составленные планы и определенные тактики. Он занимался изучением многих военных тактик мира, и многое для себя почерпнул, и все же, у него в руках был мощный козырь — никто не знает о войнах больше чем сама Война. За этот месяц Адам провел много переговоров внутри Ада, и, самое важное, поговорил с апокалиптической четверкой и своим отцом. Признавать свои ошибки всегда было трудно, но если найти правильную формулировку, то все может сойти с рук. Чем юноша и воспользовался при разговоре с Люцифером. Семейное воссоединение нельзя было назвать жарким или теплым, но две стороны все же пришли к соглашению: если Люцифер не занимается Адом, то пусть погуляет на Земле, пока Адам решит заниматься всем остальным непосредственно изнутри. Люцифер не возражал, а Адам был рад и этому. Все эти события знал даже последний адский цербер, исключая двух существ — Кроули и Азирафаэля. Ни у кого не хватало времени изливать душу двум узникам, — с приходом Антихриста работы стало заметно больше. А у некоторых приближенных даже понятие как «отдых» лишь чудом выпадало на календарной неделе за квартальный период. «Канцелярия — это зло всех зол. Потому что даже в Аду все из-за бумажек готовы друг другу перегрызть глотки. Воистину дьявольское изобретение», — как-то думал Адам, разбирая бесконечные свитки с отчетами и доносами. — Кажется, кто-то идет. — Негромко откомментировал ангел и поспешил скрыться в тени своей маленькой решетчатой комнатки. Кроули поспешил последовать его примеру. Шаги действительно приближались, мерно отстукивая по каменному полу, а спустя время показался и дьявольский огонек. Только тогда стало понятно, что в процессии был не один человек. Демон с ангелом уже давно уяснили, что если приходят несколько, то стоит ждать масштабных бед. А после столь длительного затишья, так вообще у них снижаются шансы остаться в живых. Процессия насчитывала пятерых демонов, которых возглавляла лично Малефисента. Кроули снова передернуло: у него резко зашумело в ушах, появилось чувство беспомощности и беспричинного страха. И ведь он не растение, — не может цвести ярче, чтобы не кричали, — на нем будут срываться в любом случае. Демонесса, кстати, одна из высших, отворила поочередно темницы демона и ангела и предоставила вывести их под руки своим помощникам демонам. Все проходило едва ли не в гробовом молчании, изрядно напрягая таким поведением самих пленников. Компания двинулась на выход. — Куда вы нас ведете? — Чуть более смелый, чем демон, спросил Азирафаэль. Кроули хотел было шикнуть, но ему было не по себе от прямой спины Малефисенты прямо перед собой, и поэтому он постоянно тупил взгляд в каменную кладку под ногами. За долгие годы пребывания здесь он научился не задавать лишних вопросов, а лучше их вообще не задавать. — Владыка желает вас видеть. — Был дан короткий и резкий ответ. Кроули едва не взвыл — предстать перед Люцифером он не хотел по той простой причине, что пытки у Хозяина будут еще хуже, чем у демонов. Он обязательно отыграется на нем из-за разрушенной семьи, и он, Кроули, будет молить о смерти, которая так никогда и не наступит. Положительным мышлением не отличался и ангел, — перспектива встретиться с высшим архангелом, да еще и тем, кто, собственно, и придумал понятие «мятеж» была далеко не лестной. С одной стороны его могли похвалить за оказанное сопротивление ангельскому управлению, а с другой… Нет, он не будет об этом думать. Пленников вели вверх по лестнице, казавшейся винтовой и бесконечной. Их редко когда выводили в другие помещения, — обычно предпочитали разбираться на месте и не осквернять другие места в крови предателей. Да, и наматывать лишние круги, мало кому хотелось: попробуй-ка, спустись вниз, поднимись на пару уровней, снова спустись вниз и только потом к себе наверх. Слишком уж много времени отнимает просто ходьба. Путь им казался невыносимо долгим, но и сладостно приятным, — на встречу своей возможной смерти идешь не спеша, но как в руки своего старого друга. Кроули старался смотреть только себе под ноги, и лишь изредка ловил косые взгляды Азирафаэля и бессильно кусал губы. Наконец, они остановились возле высоких резных дверей черного цвета. Еще при Кроули они были черными и тяжелыми, словно отлитыми из чугуна, да так и остались такими же. «Хоть что-то имеет постоянство в этом тлетворном мире», — внезапно и безрадостно подумалось демону. Он перевел взгляд на стражей, а затем снова опустил голову вниз. — Называть правителя только «господином», «владыкой» или «хозяином». — Малефисента провела рукой по волосам Азирафаэля, приводя того в более адекватный вид нитями своей магии. Ангел старался на нее не смотреть и только кивнул. — Впрочем, сами все увидите. — Она провела, будто бы нежно, по волосам Кроули, только в конце оттянув их вверх, заставляя демона чуть скривиться и смотреть демонессе прямо в глаза. — Тебе ясно, предатель? — Спросила Малефисента, удерживая волосы падшего и склоняясь над его лицом. — Да, госпожа. — Едва слышно прошептал он глядя на нее. Малефисенте нравилось, когда ее называли госпожой: с одной стороны это ее статус и привилегия, а с другой — обычное тщеславие. Кроули подметил, что если ее так назвать, то она становится менее агрессивной. Этим он пользовался время от времени, но не злоупотреблял, — палка в двух концах, — этим же можно было её и разозлить и успокоить. С демонами всегда было сложно ладить. Особенно ему. Особенно сейчас. Она молча развернулась и открыла резные двери. Кто-то громко объявил: «Предатель Преисподней демон Кроули и Предатель Небес ангел Азирафаэль». Но на удивление в зале не было никого, кроме Вельзевул, парня на троне, и их самих (стражники с Малефисентой уже успели скрыться из зала, тяжело громыхнув входными дверьми). Стоп. Парень. Который очень похож на Адама Янга, но только повзрослевшего. Кроули лихорадочно соображал: если все это время Адам был здесь, то вот почему никто его с ангелом не трогал; если он не жесток и снисходителен, то у них есть на парочку шансов больше выжить в этом месте; может, помилование они и не заслужили, но может случится, что им вовсе и не обязательно прозябать в темницах в глубинах Ада. Демон переглянулся с ангелом, — по его лицу было видно, что он думает сейчас о том же, что и сам демон. — Вельзевул, оставь нас. Все что нужно, я потом тебе передам лично. — Адам махнул рукой, и демонесса неспешной походкой, мерно отстукивая каблуками, ушла через черный ход. И только после её ухода Адам позволил себе выпустить свою мощь и дать растечься чистой энергии по помещению. Кроули обдало сильнейшим жаром, — словно на него вылили ушат горячей святой воды. В голове раскричались эхом какие-то давно забытые голоса, нечеткие воспоминания внезапно всплыли из недр памяти. Кроули осел на пол с тихим «господин», становясь на колени и склоняя голову, — перед ним Правитель, и он не имеет права на собственную волю. Азирафаэль почувствовал нечто то же самое, что и Кроули, только сила влияния была на него чуть слабее. Для него было сложно понять, то ли его спасает его ангельская сущность, то ли это Адам сознательно уменьшает свое влияние на него. Всего за несчастных пять минут, что они провели втроем, двое уже чувствовали себя выжатыми, как лимоны после соковыжималки, и готовы были на все. Азирафаэль медленно опустился на колени, не в силах больше стоять на своих ногах. Сила Адама тут же существенно уменьшилась в концентрации, оставляя после себя лишь легкое послевкусие в воздухе, словно запах цитрусовых от давно съеденных мандаринов и апельсинов в новогоднее утро. — Предатели Небес и Ада. — Зазвучал голос Владыки после длительного молчания. — Змей-искуситель и стражник Эдема. И оба столь низко пали, что оказались здесь. — Он чуть тряхнул светлыми вьющимися волосами, откидывая с глаз косую и непослушную челку. — Господин я… — Кроули хотел хоть что-то сказать в свою защиту и заполнить неловкую тишину после слов Адама, прозвучавших, словно гром среди ясного неба. — Я тебя пока не спрашивал, Кроули. Попрошу тебя замолчать. — Резко прервал его Адам, строго посмотрел на сразу же утихомирившегося демона, который даже и не смел на него взглянуть. Лишь украдкой, исподтишка. Но получалось не особо, — ниспадающие рыжие локоны мешали обзору, поэтому Кроули сдался и просто смотрел в пол под своими ногами. — Я изучил ваши дела. — С небольшой паузой продолжил он. — Изучил все, что вы сделали за все эти тысячелетия существования мира. Я не был удивлен, что вас поймали десять лет назад. Я был удивлен тому, как вас поймали. — Он сделал небольшую паузу, словно пробуя слова на вкус. — А демоны как знали, что я вернусь на место своего отца, и не стали вас убивать. Мне понадобился месяц чтобы разобрать всю вашу подноготную. И эти твои отчеты, Кроули… — Адам чуть оскалил свои заостренные клыки. Падший чуть сжался, — хоть он и не видел лица Адама, зато прекрасно чувствовал настроение, витавшее в воздухе. В отличие от ангелов, демоны слишком угодливы к своему высшему начальству, — Люциферу и его отпрыску. Улавливать их перемены и подчиняться их приказам было что-то сродни вшитому гену в демонскую сущность. И это была одна из многих причин, почему же Кроули ненавидел Ад. — Знаете… А я ведь долго думал, что с вами делать. — Снова продолжил он, глядя на скукожившегося на полу Кроули. — У меня было несколько вариантов: первый — оставить все как есть; второй — довести дело до конца и казнить вас обоих; и третий — пустить ваши миролюбивые умы и рабочие руки в более полезное русло. И как вы думаете, на каком варианте я остановился? — Адам откинулся в своем троне, глядя прямо на пленников. Кроули и Азирафаэль нерешительно подняли головы от ужасно интересной каменной кладки и посмотрели на Владыку. — Надеемся, что последнее. — Сказал Азирафаэль, нерешительно глядя на юношу перед собой. — Владыка. — Добавил он чуть погодя, словно спохватившись, и окончательно потопил взгляд в каменной клади под ногами. Кроули и вовсе воздержался от ответа. — Не то, чтобы я был каким-то там Зверем, Разрушителем Миров и так далее по списку, которым меня наградили после моего рождения, я… не совсем такой. — Внезапно заметил Адам. — Я не скрываю, что причиняю боль другим и в некоторые моменты действительно наслаждаюсь этим осознанием, но в обычной жизни я стараюсь минимализировать этот факт. — Закончил он спокойным голосом пространную речь. — Но это не значит, Кроули, что я забыл о твоей неудавшейся подмене, смене личины и убийство демона. За это тебе никогда не отмолить грехов. — Резко продолжил Адам, строго глядя на демона. А тот, казалось, вовсе сросся с полом и не желал с ним расставаться, пригибаясь с каждым новым словом все ниже к холодному камню. — Вот что я предлагаю. — Продолжил он, чуть менее строже. — Вы останетесь жить на этом этаже, я вам лично буду давать какие-нибудь задания в границах Преисподней. Если попытаетесь сбежать, то вам мало точно не покажется. — Он чуть подался вперед. — И у вас будут жесткие рамки передвижения и нахождения в каких-либо местах. Вам все ясно? — Адам сошел со своего трона, подойдя к коленопреклонённым пленникам. — Да, Господин. — Выдохнул Кроули и рискнул поднять взгляд на Адама. — Да, Владыка. — Повторил следом Азирафаэль, внимательно изучая юношу взглядом. Адам лишь усмехнулся и дважды щелкнул пальцами. Вместо тяжелых цепей на руках и шее у ангела и демона появились только небольшие и едва заметные ошейники, черного, смоляного цвета. Кроули неверяще потер свою шею, — это был первый раз, когда она оказалась свободной от цепей за последние десять лет. Он кинулся в ноги Адаму, беспорядочно шепча «спасибо, хозяин», «это подарок, меня не достойный» и обнимал колени Владыки, сбиваясь на хрип и почти рыдания. Адам чуть скривился: демоны нечто подобное в приступе благодарности перед ним вытворяли, но чтобы вот так… — Кроули, хватит. — Строгий голос Владыки привел в себя демона. Он чуть отстранился, отползая назад. Азирафаэль встал, наконец, на ноги, и оттащил Кроули от Адама, заставляя перетечь в вертикальное положение. Кроули поддался, медленно, но верно прекращая свой внезапный порыв чувств. Адам открыл дверь щелчком пальцев, и в проеме показались двое стражников-демонов, которые без слов схватили пленников и выжидающе смотрели на Владыку. — Отведите их в дальнюю комнату на этом этаже и заприте двери магической печатью. Стражу можете там не оставлять. — Приказал Адам спокойным голосом, глядя на пленников. Демоны молча кивнули и вывели двух мятежников из главного зала. Компания молча шла по коридору, в котором время от времени вспыхивал демонический огонь в настенных факелах. Кроули раньше не задумывался, насколько же Ад огромен. Проведя едва ли не всю свою жизнь на Земле или на Небесах, демон не успел заметить, насколько сильно изменилась Преисподняя. Коридоры стали запутанными, врезающимися друг в друга или ведущие в тупики. Во всяком случае, Кроули стал запутываться уже на втором пролёте, — все повороты выглядели дьявольски схожими. «Без карты и не разберешься», — внезапно подумалось ему. Затем демоны внезапно остановилась у тупика в конце коридора. Послышался звук открывающейся двери, и пленники увидели тусклую полоску света из комнаты, падающую на чернеющий пол. Демоны не стали разводить церемонии, и просто втолкнули обоих в помещение, громко хлопнув дверью. Мгновением спустя все стены, включая потолок и пол с дверью, покрылись витиеватыми узорами синего цвета и тут же погасли. Азирафаэль оглянулся: его глазам предстала небольшая комнатка со средних размеров кроватью, и двумя демоническими факелами, переливающимися бордово-зелёными всполохами. На кровати лежало несколько новых вещей для Азирафаэля и Кроули. И на этом скоромное убранство их новой темницы заканчивалось. — Ангел... — Кроули посмотрел на своего друга и впервые в жизни с чувством разрыдался.