***
Рассматривать в зеркало собственную магическую ауру – пижонство и глупость несусветная, особенно для магистра пятого круга. Но мэтр Волеус занимался именно этим. Рысь снисходительно наблюдала за ним со стороны. – Дурак ты, ваше магущество, ох и дурак. А я-то, наивная, своего отморозком считала… - наконец вынесла ведьма свой вердикт. Магистр вынужден признать ее полную правоту. То, что он собирается делать – глупо и безответственно. Но он должен поступить именно так. Потому что сейчас к обнажившемуся камню смерти подходит около сотни человек. Очистившиеся от вампирской энергетики и помолодевшие сельские маги, младшие из звездочетов и жриц, кадеты академии и наиболее слабые маги лесовитской делегации. В общем, все, чья индивидуальная сила ниже уровня второго круга. По расчетам экспертов камень не должен почуять опасности вплоть до образования ими круга силы. А что будет после одному Творцу известно. Хотя, все те же эксперты надеются на благоприятный исход. Вот только если со спины к слившимся в круг силы магам не подойдет некто с арбалетом. И не надо обладать сильно богатой фантазией, чтобы предположить, что таким некто вполне может стать сбежавшая жрица Раа. С нею и собирался пообщаться магистр Волеус. Более слабый просто не справится: у дамочки помимо собственной силы в районе третьего круга еще целый склад артефактов под рукой. Но сам-то он наверняка заметен и уязвим для странной магии камня. Для маскировки годиться лишь самый радикальный из методов – частичная блокировка собственных сил. Ночь они со Стояном не поспали. И в результате из зеркала смотрит вполне себе заурядный маг лунник второго уровня без ярко выраженной специализации. Эдакий разгильдяй – умник не без способностей, но и без привычки и желания заниматься чем-либо всерьез. – Ну, что, вечный студент, портал-то сам открыть сумеешь или помочь? – усмехнулась и вдруг посерьезнела Рысь: - С богом! Да пребудет с тобой творец. Он вышел по оставленной Рысью метке в зарослях цветущего кипрея. Но выходить на дорогу не стал. Так и брел, собирая на одежду капли росы и розовые лепестки. Звучит романтично, но на деле - сыро и неуютно. Пройти сквозь лишенную охранных заклятий стену он смог и с нынешним уровнем. На хозяйственном дворе ему встретилась несущая поддон с молоком девушка. – Здравствуй, красавица. Как к жрице пройти не подскажешь? – Мне надо управится с молоком. Козы еще не все подоены; - равнодушно сообщила ему скотница, глянула сквозь него пустым взглядом и устремилась в распахнутые ворота сарая. Ага. Похоже, во избежание паники всю обслугу заворожили сном разума. Только профессиональные навыки оставили, чтоб замок грязью не зарос. Хозяйственные, однако. Не успел магистр прикинуть, нет ли среди евнухов профессиональных охранников, чей долг – кидаться на всякого, как его окликнули. Голос был мужским и показался знакомым. Волеус обернулся. На высоком, ведущем сразу на второй этаж крыльце стоял и жизнерадостно ухмылялся покойный епокец. Почему-то Волеус этому не удивился. Нет, конкретно такого он не ждал, но к некоему подвоху был готов. А ситуация – дрянь. В своем нынешнем состоянии против епокского мастера боя он не боец. Сняв же блокировку силы, окажется уязвимым для воли камня. Но гораздо хуже то, что вполне человеческие глаза бывшего имперца в состоянии увидеть и оценить опасность отряда магов. Ладно, жизнь покажет, кто тут маг пятого круга, а кто просто воздухом подышать вышел. Мэтр Волеус легко взбежал по крутой лестнице и вслед за хозяином вошел во внутренние покои. Судя по богатому убранству и стационарному шару слежения на рабочем столе, кабинет принадлежал старшей жрице храма. Магистр с подчеркнутым интересом рассматривал именно женские аксессуары: большое зеркало в вычурной раме, баночки с косметикой, веер, прочие с рациональной мужской точки зрения бессмысленные, но всякой женщине просто жизненно необходимые мелочи. – Изысканно. Похвально, что вы так бережно относитесь ко ВСЕМ вещам вашей предшественницы. Хотя, чему удивляться? Столько лет не просто в женском коллективе, но и в женском образе…. Собеседник не отреагировал, что, по меньшей мере, странно. Про традиционный епокский пунктик по поводу собственной мужественности легенды ходят. Да и личный опыт магистра не говорил – кричал, о том, что за гораздо менее прозрачные намеки идущий по пути шибудо бьет канделябром по голове, не тратя время на вызовы на дуэль. А тут и ухом не повел. Волеус продолжил эксперимент. – За всю жизнь я видел еще только один кабинет, обставленный с таким же вкусом. У коменданта Огары. Волеус собрался в ожидании неизбежной атаки. За плевок в лицо следует отвечать не только с точки зрения поклонников кодекса шибудо, но и любого нормального человека. Потому что комендант города Огары считался рыцарем шибудо только по недоразумению. Эта жадная сволочь продала коды магической охраны крепости, открывшей путь лесовитской армии к столице Епокских островов. И вряд ли теперь есть на этих островах человек, которого ненавидят больше вне зависимости от возраста, достатка, политических убеждений. Этот же епокец не дрогнул ни лицом, ни душой. Он терпеливо ждал, когда его добыча освоится, и можно будет перейти к делу. Хотя теперь Волеус абсолютно убежден, перед ним не епокец, да, собственно, и не человек. Инструмент, лишенный иной воли, кроме воли камня. Камня, которому глубоко безразличны особенности культуры взаимоотношения полов в Епокии, как и репутация Огарского предателя. – Как мне к вам обращаться? – уточнил, решивший, что ни одна из традиционных форм будет неуместна, магистр. – Первый хранитель кристалла. – Первый? Есть и другие? – Пока, нет. Вторым станешь ты. – Спасибо за доверие. Уловить иронии камень оказался не в состоянии, а вот гордыней страдал. – Ты не хочешь знать, как я спасся? – Догадываюсь. Возле караванного тракта мы похоронили заколодованное на твой образ тело твоей любовницы-жрицы? Мой прокол – не проверил труп на предмет подлинности. А каким образом камень ухитрился вас подменить в последний момент все равно не пойму. Магия камня совсем нечеловеческая какая-то. – Но она станет доступна для тебя, стоит лишь впустить кристалл в свое сердце! Волеус не стал спорить, сейчас разумнее послушать другую сторону. Это в пустыне было не разобрать где воля камня, а где – безымянного епокца. Здесь раздвоения ни на грош. Таки послушаем камень. Пардон, кристалл. – А вот думать про то, что всякая самоварная медь мнит себя золотом не надо! Именно черный как горючий камень кристалл! Сгусток силы всех двенадцати параллельных миров, зревших во вне. Тысячелетия в нем копилась переплавлялась, кристаллизовывалась вся ярость, ненависть, разрушительная сила мира. И вот этой силы стало довольно для движения из задворков мироздания к ее сияющему центру. Мало того, этой силы должно хватить, чтобы кристалл стал новым центром мира! – Хм. Мне представлялось, что тьма – это всего лишь отсутствие света. Как холод – отсутствие тепла. – Чушь! У кристалла довольно силы, чтобы заменить каждое из двенадцати солнц. – Что-то дно озера в горах Салтанастана не очень похоже на общий центр двенадцати миров. – Естественно! Это промежуточная остановка. Перед решительным рывком надо пополнить силы. Наш мир скоро охватит вихрь всеобщей яростной борьбы. Напитавшись им, кристалл продолжит свой великий поход, а мы останемся властвовать здесь безраздельно. – Здорово. Надо ж как вы угадали: в три года я очень серьезно мечтал сделаться управляющим городской свалкой. Но как же великий поход. Без нас? – Однажды мы увидим его исход на небе! – Тогда разрушенные истекающие кровью обломки мира лишатся еще и солнца. – Сдалось вам это солнце. – Ну, да. Защитником разрушенного почти до основания, пылающего так, что за дымом не видно не просто солнца, но и неба, а все равно живого и сражающегося Солеграда я уже был. И ничего – живу. Волеус продолжал припираться по мелочам, потихоньку забрасывая собеседнику наживки. Лишь бы разговор не прервался, лишь бы раб камня не отвлекся и не обернулся к шару слежения. Магистр и сам толком не понял, как оно получилось, но уселись они так, что шар остался за спиной у епокца. А глазок на затылке нет даже у магов пятого круга, как и отражающих поверхностей за спиной Волеуса. А значит, увлеченный соблазнением лесовита маг не видит, как по болотистому дну пересохшего озера идут люди. Они уже у камня. Какой к лешему кристалл? Типичный кусок базальта. Достаточно компактный, чтобы люди встали в круг, взявшись за руки. Ну, чего же копаются-то так долго?! Скорее, ну, скорее же! Потому что когда люди берутся за руки, то твое и мое становится нашим, и их силы не складываются, а умножаются. В данном случае, еще и в не меньше чем пятую степень возводятся: степень зависит от готовности каждого к взаимному слиянию вплоть до самопожертвования. До этого мэтра Волеуса раздражала склонность гордых салтанцев направлять всю свою волю на то, чтоб бездумно подчиняться чужой воле. Только в повседневной жизни это «бездумно» в экстремальной ситуации превратилось в «самоотверженно». Теперь, только бы успели. – Что там в шаре? Ваша экспедиция не добралась еще? Первый хранитель демонстративно не оборачивается. – Да не волнуйся ты так. Я и пальцем их не трону. Кристалл сам о себе позаботится. Все же он не выдерживает и оборачивается. Уж больно хочется своими глазами увидеть первый публичный триумф своего повелителя. – Долго вы эту шпану по пустыне собирали? – кажется даже обиделся на несолидность армии вторжения голос камня. - Они чего делать-то собираются? – Растащить кирпич на сувениры. – Ха-ха, - лениво отреагировал на колкость епокец. Каменная спокойствие все больше тревожило Волеуса. Неужели нечеловеческая сущность камня не способна оценить угрозу? Хотелось бы верить, что это так. Потому что тот, кто возник из индивидуальной злобы, ненависти, агрессии не в состоянии понять силу солидарности. Но епокец-то в состоянии. Его сознание на столько подавлено чужой волей, что сигнал тревоги не пробивается, или он все же нашел силы если и не активно сопротивляться, то тихо саботировать интересы носителя этой воли? Или плевать они оба хотели на суету вокруг. Потому что аккумулятор вселенского зла способен поглотить любое количество направленной на него самого агрессии. Причем, с пользой для себя. А когда надоест поглощать, отразить некоторую ее толику во вне. Любая армия в долине обречена на гибель. И не в железе дело. Зря парни Кирима с деревянными лопатами мучились. Просто любое оружие, пущенное в ход возле камня, обернется против применившего его. Если так, то совсем плохо. Круг может быть любой силы, но он не устоит против собственного отраженного удара. Поглощенный этой догадкой магистр не сразу понял, что в шаре твориться что-то не так. Всмотревшись он вообще не понял, что там происходит. Только что все шло стандартно: Ульяна и Добруж расставляли магов в круг, группирую по типу силы на четыре сегмента. Теперь же за дело взялся невесть что здесь делающий совсем не маг Кандарат. Внутри каждого сегмента переставляет людей местами. Магистр не очень понял принцип, но, кажется, по конфессиональной принадлежности. Чередует адептов Раа и истиннославных. – Чего это они? – забеспокоился и первый хранитель. Магистр не ответил. Действие уже начиналось. Круг, наконец, сомкнут. Хотя двое, сам Кандарат и одна из жриц Раа остались во вне его. Потоки все возрастающей силы потекли через руки и плечи стоящих в круге. Вот они выставили перед собой щит. Разумно, если опасаешься упреждающего удара врага. Но когда придет черед бить самому, его придется убрать. И пропустить сменивший направление движения собственный удар. Но щит убирать никто не собирался. Мало того, потоки силы заскользили по нему куда-то вверх. – Раа великая и солнцеликая, обрати свой взор на нас недостойных... – зазвенел вдруг голос молодой жрицы. – Господине, Творец-Вседержитель земной и небесный, услышь нас грешных… – вторил ей раскатистый бас Кандарата. – …Ниспошли на нас свет своей любви, дабы не осталась в наших сердцах гнева…. – …Ибо сказал ты: не твори зла, сотворенное злом и вернется… – …Ибо завещала ты любить и беречь, но не гневаться и сокрушать… – …помоги же нам о, Творец, устоять и не поддаться искушению… – …укрепи нас, солнцеликая Раа на указанном тобою пути света… Двое молились каждый по-своему и своему богу. Но молились об одном. Вслед за двумя голосами в эту странную молитву вплетались все новые. И струи невиданной силы круга уносили эти молитвы вверх к лику солнцеподобной Раа под небесным чертогом Творца. – ЧТО они делают?! – от спокойствия первого хранителя не осталось и следа. – Молятся, - не без торжества в голосе озвучил очевидное Волеус. – А причем тут магия? – Да в общем особо и не при чем. Камню происходящее тоже не понравилось. Поверхность задрожала, завибрировала так, что над неровной поверхностью поднялось облачко пыли. Подчиняясь воле господина, первый хранитель метнул огненный шар через портал. Метил не в круг, чья сила явно не по зубам одиночке, будь он хоть трижды пятого круга. Целью стали стоящие вне круга и задающие тон молитве Кандарат и жрица. Волеус не стал тратить время на возвращение полной силы, просто метнул в противника тяжелым пресс-папье со стола. Попал. Но насколько это повлияло на меткость броска, не узнал. О том, что произошло дальше, рассказывали по-разному. Одни видели золотистую от загара тонкую женскую руку, что протянулась с неба и легким шлепком изменила полет смертоносного шара. Другие утверждали, что это была мускулистая мужская нога, ловким финтом отправившая огненный мяч в «девятку». Третьи видели просто солнечный луч. Большинство ничего не заметили. Бог весть. А мигом позже камень опутало паутиной лучезарного сияния. С минуту он шипел, раскачивался и вот с ревом, от которого у собравшихся заложило уши, оторвался от земли и, чадя дымным хвостом, устремился ввысь. Вначале показалось – к солнцу. Но затем стало очевидно его заметное отклонение в закатную сторону. – Вот это да! Скорость что-то около восьми верст в секунду… Силища…- обратился к оглушенному епокцу ошеломленный Волеус. – Точно, не больше 11-ти? – простонал начавший приходить в себя первый хранитель: - Значит, догоню. Мешать ему вползать в открытый портал магистр не стал. Пособник он или жертва, ему нет места в мире без камня. Так пускай себе идет за кем знает. Если он прав, то епокский бог ждет его в саду вечноцветущей сакуры. Если нет – от возомнившей себя кристаллом каменюки ему точно никуда не деться. Возбужденная толпа вваливалась во двор некогда Недосягаемого замка. Пока пришедшие в себя после заклятья служанки под окрики жрицы накрывали столы, мужчины, уж и не разберешь кто тут звездочет, а кто сельский маг, активно жестикулировали, обсуждая сперва все одно и тоже, затем, чуть успокоившись, – каждые свое. Кружки по интересам степенно прогуливались под сенью деревьев. Магистр Волеус подошел к Кандарату. – Как вы догадались о том, что камень атаковать нельзя? – Чего ж тут догадываться. Тоже мне, бином Навтана нашелся. Особенно если хоть время от времени от колдовских трактатов отрываться, да в Книгу заглядывать; - привычно заворчал недолюбливающий магов священник: - Там черным по белому написано: «несущему зло не отвечай тем же, ибо тем лишь увеличишь зло мира. Творящий зло воздаст себе сам, когда сотворенное им к нему же и вернется». – Но почему совместно с адептами Раа? Не оскорбление ли это величия Творца? – С какой стати? Видел я статуи этой самой Раа: Вполне из себя симпатичная дамочка. На что оскорбляться? А если серьезно, то я не знаю, убрался ли камень смерти сам или творец помог ему ускоряющим пенделем. Но он не ушел бы так легко, если бы не потрясающий уровень взаимного доверия людей круга. Уже скоро они вновь станут разными: рабом и господином, первым и шестнадцатым, придворным и сельским. Это правильно, потому что нельзя постоянно жить на таком нерве. Но с теми, кто способен в минуту великой любви или великой опасности растворить себя в целом, а образованное ими целое способно не поглощать, а принимать каждого с уважением, лучше не связываться. Себе дороже выйдет.Сказ восемнадцатый. Камень смерти
16 августа 2019 г. в 08:04
Вода в озере камня смерти оказалась зеленой и неподвижной. Пахло тиной и лягушками. Впрочем, жители Салтанастана не знали, как пахнет ни то ни другое. А вот воду, даже в самой грязной луже, привыкли уважать. От чего выглянувший из кустов сотник Кирим восторженно замер, зачарованный зрелищем.
– А говорили, озеро.... Озеро с лебедем я у султана в парке видел. Это же целое море. Того берега за туманом толком не видно.
Его груженые поклажей, словно верблюды, воины дружно закивали мудрым словам командира. Гордо именуемый Лебединым озером прудик с парой ручных птиц, видели многие из них. Мало того, большинство почитали увиденное едва ли не чудом света. Но это ни в какое сравнение не шло с тем, что раскинулось перед ними.
– Море гораздо больше, - пожал плечами идущий следом Добруж.
– Да куда ж еще больше-то?
Взоры спорящих обратились к главному авторитету в вопросах воды – Фаруду аль Диреду. Тот подчеркнуто равнодушно пожал плечами. Сказать ему нечего: сельский маг ни моря, ни Лебединого озера не видел.
– Тише бы надо, господин сотник, не ровен час, услышит кто; - забеспокоился Салах.
Вокруг очевидно чужих не было. Но разговаривать и правда не хотелось. Отряд двинулся дальше.
Они уже несколько часов шли по долине, в которой жителей пустыни удивляло все. Вначале это удивление вырывалось в восторженных возгласах и грандиозных планах будущей счастливой и сытной жизни в этих благословенных местах. Но вскоре восторги сменились подавленностью. Слишком разительно этот, такой, в сущности, близкий, практически свой мир отличался от повседневной действительности засыпаемой песками страны. Кроме того, безлюдье вокруг и отсутствие привычного оружия в руках давило на нервы.
Ни тогда, ни теперь, когда отряд двигался по берегу озера, кадет Добруж старался на разговоры не отвлекаться. Он старательно сканировал окрестности на предмет чужеродной магии. Пока все было пусто. Даже камня в озере он не чувствовал. Впрочем, это нормально. Зеркало воды покрыто сотворенной жрицами защитной пленкой, которая пока исправно работала.
Но кадету все равно было боязно. Он – единственная магическая защита для сотни человек. Его противник грозен, чужд человеку и непознаваем. Есть от чего затрястись коленям. Но эксперты пришли к единодушному мнению: магия камня не видит различий между животными и людьми, вплоть до второго – третьего круга магической силы. Точная грань не ясна, отчего решили к озеру никого выше первого круга не допускать.
На место назначения добрались к полудню. Перед ними лежала каменная насыпь, породившая это озеро. Когда-то оползень перегородил богатую родниками впадину, а весеннее таяние ледников регулярно пополняет чашу озера.
– Всего – ничего сто кубоаршин разгрести. Начать и кончить, - благословил маг Фаруд своих спутников на трудовой подвиг.
Впрочем, Салах остался деловит и спокоен.
– Сто кубов разгребать не нужно. Главное, проделать брешь вот здесь, а дальше вода сама себе путь размоет.
Воины принялись разбирать принесенный с собой инструмент: деревянные лопаты и носилки. Металла с собой не брали, опасаясь угрозы уничтожения всякого вторгшегося в переделы долины войска.
– Жалко, - Кирим бросил взгляд на озерную гладь.
– Выбрось из головы, - чуть смущенно отозвался Фаруд. - Оно восстановится само к следующему лету.
– Хорошо бы…
Кирим отошел в сторону, чтобы не мешать магу сосредотачиваться. Фаруд лег в траву, вжавшись в щебенистую землю на краю бывшего оползня. Со стороны его можно счесть спящим. Но сейчас он видел то, чего раньше и представить не мог. Видел, как корни травы пробиваются сквозь каменистую почву в поисках влаги. Как им навстречу сочатся капли еще не вырвавшихся к солнцу родников. Как они радуются встрече. В закатных странах могут думать, как хотят, но он знает, все в мире, не важно - живо оно или нет, счастливо лишь тогда, когда кому-то нужно. Маг подсказал короткий путь паре заблудившихся. Мир на сотню локтей вглубь полон хлопот и событий. Только чуть в стороне на дне озера есть нечто чуждое и непостижимое в холоде своем. Чуждое не только магу, но и всему миру вокруг. Касаться этого оказалось просто страшно. Да и не за тем он здесь. Его земной мир близок и согрет теплом недр. Вскоре маг почувствовал, его здесь заметили и доброжелательно приняли.
То, что происходило дальше, не было диалогом или молитвой. У этого просто не было слов. Не было это и магией. У сельского колдуна просто нет сил на такое. Но он попросил, и его услышали.
Под мерный стук деревянных лопат путь из ложбины только начал пробиваться, а вода уже нетерпеливо билась барашками о берег. Эти удары становились все сильнее и целенаправленнее, и вот уже целые глыбы подмытой земли сползают в воду. В это же время на дне озера вдруг перестали бить сотни питающих его родников. Мало того, земля под ногами привычно для гор чуть вздрогнула, и по каменному дну в верхней части озера пробежала трещина. Хлынувшая в нее вода образовала воронку омута, столь мощную, что способна затягивать в себя многопудовые подводные валуны, казалось, навечно вросшие в дно. Именно они со временем завалят внезапный разлом, но пока в него устремился просто колоссальный поток воды.
Правда, с берега это мог заметить только Фаруд аль Диред. Остальные слишком заняты разбором естественной плотины. Да и если бы нашелся внимательный наблюдатель, едва ли и он забил бы тревогу. Как всякая уважающая себя катастрофа, эта начиналась с крохотных подвижек, которые только задним числом и замечаются.
Но вот, наконец, от озера вниз по горному склону пробито русло для крохотного ручейка. Вода столь яростно ринулась в него, что в считанные минуты превратила ручей в шумную горную реку весеннего образца. Люди торопливо пятились, уступая место стремительному и грозному потоку.
Уровень воды в озере начал стремительно падать. Теперь это видно и невооруженным глазом. Правда, наблюдать за этим оказалось некому. Когда обнажилось безжизненное, лишенное водорослей и даже ракушек глинистое дно, а на нем явственно выделялся нетронутый илом, мхом или ракушечником валун, сотня Кирима была уже далеко.
В часе пути от озера они встретили отряд салтанастанских магов во главе с Ульяной и Кандаратом. Сотник поклонился старшим.
– Их магущества Фаруд аль Диред и Добруж ждут вас в версте от озера, как и условились.
– Вы его видели? – на ходу крикнула девушка Кириму.
– Еще чего не хватало, - чуть смутился воин. - Но только сдается мне, та еще пакость. Она и озеру опостылела настолько, что вода едва ли не сама из берегов выплескивалась.