Талисман на (не)удачу

      Посмещище трёх миров старается приносить лишь благо. Покормив забитую девочку, не принадлежащую ни одному из двух враждующих государств, поймав падающего с невероятной высоты малыша с перевязанным лицом, прикрыв от нападок некрасивую деву с разрезанной юбкой. Приносить благо — это не так трудно, как может показаться.       Только последствия действий часто оборачиваются против него самого.       Се Лянь не помнит, должно быть, ни одного события, которое бы принесло ему истинное удовлетворение. Конечно, собрать целый мешок полезной рухляди — это хорошее завершение дня, да и остаться живым, в принципе, тоже, да и видеть благодарные улыбки людей... Но всё не подходит под словосочетание «истинное счастье». Счастливым наследный принц себя не чувствует. Себя он не чувствует вообще.       От гордости и красоты остались лишь спокойствие и смирение. Се Лянь вежливо разговаривает с отпетыми преступниками, не может повлиять на мировой уклад и жестокость человеческих сердец, склоняет голову перед другими небожителями — потому что манеры. Вся жизнь Се Ляня перетянута оковами проклятой канги, и на себя ничего не остаётся.       Разумеется, спасённые будут считать его хорошим человеком.       Как же они ошибаются.       Се Лянь вовсе никакой не хороший. Ореол благочестия сияет в его улыбке, в молодом изящном лице, в светлых глазах без толики злобы, а тем временем глубоко в сердеце, за тысячами печатей похоронены пропасти, наполненные болью. Горе человека, потерявшего семью, родину, титул. Будь он смертным, всё было бы проще, но Се Лянь — небожитель, и память и кара всегда будут при нём, незажившие шрамы так и не затянутся, а вечный покой не наступит. Он ведь изгнанный с небес. Мусорное божество.       Се Лянь — единственный святой, трижды наступающий на одни и те же грабли: пытающийся поладить со своей судьбой.       Баньюэ так льнёт, так беспокоится, зовёт его печальным тоном. Се Лянь гладит по голове замотанного в бинты юношу Лан Ина, чудом выжегшего поветрие ликов. Когда появляется Хуа Чэн, наследный принц Сянь Лэ всё ещё не понимает, что к чему, и не старается из их хрупких расплывчатых отношений построить что-то большее, ибо понимает.       Мало того, что он принесёт Сань Лану неудачу, так ещё и наверняка разочарует.       Се Лянь кажется беззаботным и приветливым, а внутри у него тлеющая веками горечь отверженного, разбитого, израненного. Миллионы повторений из уст в уста, какой он неудачник и как жалок. Каменные статуи в унизительных позах, используемые как подставки под ноги, и сожжённые храмы, в которых ранее его благословляли.       Се Лянь знает, каково это — терять всё и вместе со всем терять себя.       Он вовсе не хороший. Он просто несчастен.       Сердце его кровоточит, а под маской никому не нужного бродяги лишь полные печали уставшие глаза того, кто никогда не желал быть таким никчёмным, каким стал.       Се Лянь старался лишь приносить благо — а привело это к краху. Как всегда у него и бывает.