bubble gum donuts

если бы про них снимали кино, то это была бы нелепая комедийная постановка про футбольную команду и театральный кружок, где актёры вели бы возвышенные разговоры о будущем в туалете и постоянно забывали бы свои реплики. юци кажется, что затянутые, но всё ещё бесполезные и исключительно безрезультативные репетиции выпускного в школьном актовом зале слишком сильно напоминают ей неудавшийся вброс режиссёра-самоучки. как высосанный из пальца авангардизм или провальная попытка в арт-хаус, в котором все носятся туда-сюда по сцене, нелепо задевают друг друга, и никто – абсолютно никто – не понимает, что вообще происходит. юци стоит в эпицентре хаоса, держит чьё-то платье для вальса, наспех сунутое ей в руки, и совершенно не ебёт, что нужно делать. её сценарий с кругами от кофейного стаканчика остался забытым в столовой, и возвращаться за ним не хотелось от слова совсем. не хотелось от (господи, ну какая же ерунда) мимо юци проносится смутно-знакомое лицо парня из параллельного (джисон? или, может быть, ченлэ?), и она резким выпадом пихает ему чужое помятое платье, и прежде, чем он успеет что-то сообразить в ответ, убегает со сцены, как разочарованная своим триумфом актриса-дефис-начинающая звезда. соён с лицом лица сидит на краю первого ряда и не слышит, когда юци зовёт её по имени, из-за песни в наушниках. если бы не дополнительные занятия по химии, которые можно было пропустить только под предлогом подготовки к выпускному, то актовый зал с кучей взбудораженного народа, визгов и криков – последнее место на земле, куда соён пришла бы по своей воле. с пониманием и сочувствием юци достаёт из рюкзака баночку вишнёвой колы и ставит рядом с рукой соён. а сама предательски сбегает с поля боя, протискиваясь через толпу что-то бурно обсуждающих прямо в узком проходе одноклассников. у неё нет дополнительных, и находиться среди гротескно-надуманного карнавала хоть и желательно, но не обязательно, и юци, без долгих раздумий, пересекает опустевшие коридоры и выходит на улицу. день нежный и солнечный, как тёплое мороженое крем-брюле. мягкие лучи, разогретый полдень, и юци перекидывает джинсовку через локоть, оставаясь в одной футболке. на улице – контрастно шуму, оставшемуся за спиной, – очень тихо. такой же, как и коридоры, школьный двор безмятежно безлюден. почти. щурясь под лучами солнца, юци смотрит на поле с баскетбольными кольцами и ловит себя на мысли о том, что некоторые вещи, наверное, уже никогда не изменятся. – почему ты не на репетиции? – поиграешь со мной? юци перекашивается, мол, совсем с ума сошёл, что ли, а юкхэй только смеётся на это и вытирает пот со лба рукавом футболки. мотнув головой, отбрасывая чёлку с глаз, он разбегается и в прыжке бросает мяч в кольцо. тот с гулким ударом отскакивает от площадки. – я серьёзно, – подойдя ближе к огораживающей поле сетке, говорит юци, – ты же танцуешь вальс. с миён, – многозначительно добавляет она и жестом делает удавку на шее, – а миён так ждёт выпускной, что доведёт до трясучки любого, кто испортит ей идеальный день. юкхэй пожимает плечами. – я и без репетиций справлюсь лучше всех. и он по-идиотски подмигивает юци, на что та только закатывает глаза. некоторые вещи, наверное, никогда не изменятся. и именно поэтому юци здесь, на опустевшем школьном дворе, а не с остальными ребятами, готовящимися к своему идеальному дню. потому что у неё каждый день – идеален или что-то очень близкое к этому. ведь в них есть ромашки в прозрачной вазе на тумбочке у кровати, вопреки всем возражениям накинутая на плечи толстовка во время дождя, совместные фотки с фильтрами снэпчата, анонимные – но всегда понятные от кого по размашистому почерку – записки, «что значит никакой романтики? ну хочешь булку в столовке куплю» и: – пойдём в мак? – широко лыбится юкхэй, подойдя к сетке с другой стороны. – ты мокрый и воняешь. приблизивший, юкхэй чмокает юци в кончик носа и, похватав свои вещи, бросает через плечо: – тогда новый план – сначала душ, а бургеры и картошка фри после! и уносится спринтерским забегом в раздевалку. никуда не уходи, я быстро, – ещё слышится в голове тихим эхом. невольно дотронувшись пальцами до носа, юци кажется, что она уже никуда и никогда не уйдёт.