Нам ли спорить с судьбой?..

Виконт сидел в библиотеке с книгой. Вдумчиво читая, он думал о другом. Юноша думал о Луизе, то и дело ее облик вставал перед его глазами, смешиваясь с образом Офелии. Он наяву видел ее выразительные светлые глаза, капризные губы, удивленно вскинутые брови. "Она еще совсем ребенок. Тебе следует относиться к ней подобающе. Но нам ли спорить с судьбой?" - строчки плыли перед глазами, Рауль не мог читать и думать одновременно. Положив закладку, он с сожалением отложил книгу. Как о ней не вспоминать. Да, граф действительно деликатно намекал, что ему следует быть здесь аккуратнее, следует ее забыть. Но с сердцем не сладишь. Граф уже успел отправить письмо Арамису и теперь не знал, чем занять свое утро. Обычно, к полудню, каждый дворянин выезжает на охоту. Но с охотой у Атоса не заладилось с молодости. Он все еще помнил тот памятный выезд - хрип лошади, хруст веток и отчаянный крик. Крик той страшной женщины, на чьем плече огнем позора горело клеймо. Той женщины, чьи коварство и жестокость не знали границ. Граф бы и рад ее забыть навсегда, но это невозможно. В отличие от аббата д'Эрбле, теперь мужчина не доверял женщинам. Никаким. Даже самой королеве он бы не сказал одной тайны, которую, словно кинжал в ножнах, носил в своем сердце. Ибо и она не безгрешна. Но как забыть, как не вспоминать? Если бы сейчас Атос был один, то его лучшим другом было бы хорошо выдержанное вино, где бы он утопил свою печаль. Но Рауль, виконт, стал лучом солнца в беспросветной мгле. Все, чем жил и что любил граф, теперь сосредоточилось в нем - стройном и ловком юноше. Мужчина устало поднялся и посмотрел на Гримо, почти никогда его не покидавшим. -Виконт де Бражелон в библиотеке? - он сам слегка поморщился от своего строгого голоса. Со старым приятелем следует быть мягче. -Да, господин. Его светлость изволит находиться там. -Это хорошо. Я спущусь к нему, - сказал Атос, предупреждая слугу. Рауль стоял, опираясь на стол и вглядываясь вдаль. За окном было пасмурно, тяжелые облака нехотя ползли по небу, угрожая пролиться дождем. Бледный свет падал на лицо юноши, отчего тот казался, словно выточенным из мрамора. Его темные, чуть вьющиеся волосы, спускались ниже плеч. Рубашка с серебряным шитьем переливалась мягким белым светом. Этим утром виконт был необыкновенно хорош собой. Атос открыл дверь, бесшумно вошел внутрь и двинулся вглубь комнаты, где находился Рауль. Граф точно знал, где искать юношу. Хотя делать это не пришлось. Мужчина невольно залюбовался своим сыном, не замечавшим его. Бывший мушкетер улыбнулся лишь одному ему свойственной улыбкой. Он мало изменился, его благородная красота оставалась прежней. Белые мягкие руки, проницательные темные глаза, вьющиеся черные волосы - все оставалось неизменным. Лишь годы наложили на него свою печать, что не старила, а лишь подчеркивала редкую красоту. -Рауль, - негромко позвал граф де Ла Фер. Юноша вздрогнул и обернулся. Он посмотрел на Атоса своими чистыми и светлыми, как небесная лазурь, глазами. -Рад вновь видеть вас, граф. -Будь так добр, исполни мою причуду - почитай мне вслух! -С удовольствием! - ответил виконт, взяв в руки "Гамлета" и открыв на заложенной странице. -Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль Смиряться под ударами судьбы, Иль надо оказать сопротивленье И в смертной схватке с целым морем бед Покончить с ними? Умереть. Забыться, - читал Рауль, одновременно задумываясь над прочитанным и вникая в ход мыслей главного героя. Голос Рауля прошел до самого сердца графа, затронув то, что было позабыто. Атос не вникал в текст, что читал юноша, ему просто хотелось слушать его. Час, два - неважно. Пусть он читает своим еще по-детски звонким, но уже окрепшим голосом. Нечто перевернулось в душе мужчины, повернуло мир в другую сторону. И виконт, смотрящий в книгу и ничего не замечающий, стал другим, иным. Граф взглянул на него совершенно иначе, не как на своего воспитанника, а как на юношу, которого видит так часто и о котором знает так мало. Как он раньше мог не замечать этого столь доверчивого и наивного взгляда из-под длинных опущенных пушистых ресниц? Его тонкого и гибкого стана? Его бледной, почти прозрачной, кожи? Этих благородных черт лица, этих темных мягких волос, этих непослушных локонов, обрамляющих его высокий лоб? Неужели он был столь слеп? -Боязнь страны, откуда ни один Не возвращался, не склоняла воли Мириться лучше со знакомым злом, Чем бегством к незнакомому стремиться! Граф, вы меня не слушаете, - заметил он, поднимая глаза. -Напротив, дорогой Рауль, я внимательно следил за вами. -Следили, но не слушали, - с легким румянцем на щеках ответил юноша. Ему льстило это внимание, столь пристальное и, на его взгляд, совсем незаслуженное. Он повернулся к мужчине и положил книгу на стол. От виконта не ускользнуло какое-то судорожное движение Атоса, когда он нечаянно коснулся его руки. Рауль, за много лет, так хорошо знал черты лица графа - большие темные глаза с какой-то затаенной внутри них печалью, чуть вскинутые брови и губы, которые иногда посещала легкая, почти неуловимая улыбка. Благодаря своей внимательности юноша мог бы коллекционировать их, но в этом не было необходимости. Он хорошо знал походку мужчины - мягкую, почти кошачью поступь. Он не спутал бы его ни с кем, и никто не был так близок Раулю, как Атос... Даже Луиза. -О чем вы задумались, виконт? - спросил граф, подходя к юноше и убирая с его лба прядь темных волос. Юноша поднял глаза и не ответил. К чему это, если они оба знают правду? Атос приблизился к нему и сжал его плечи. Рауль вздрогнул, когда губы графа коснулись его губ. Не в силах сопротивляться, он осторожно коснулся рукой шеи бывшего мушкетера, отвечая на поцелуй. Невинно и легко. Может, он не до конца еще осознавал, что произошло, но с уверенностью мог сказать одно - ему это нравилось. Это чувство некого полета сводило с ума. Если бы он описывал это, то непременно сравнил бы с распускающимся цветком. Атос нехотя оторвался от его губ, обошел полукругом и положил руки на талию юноши. -Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?.. - прошептал он ему на ухо, путая мысли виконта. -Нам ли спорить с судьбой? Нам ли не покоряться любви? - тихо ответил он, чуть откидываясь назад. Граф прижал Рауля к себе, зарывшись в его волосы. Виконту стало тяжело дышать, и он стал расстегивать рубашку... Это было невероятно, словно сон наяву - сбывшаяся мечта...