Найди меня

*** Утро выдалось чуть прохладным, но от этого не менее солнечным и приятным. Городской шум смешивался с пением редких птиц и голосами прохожих, да и вообще белый гомон улиц всяко был лучше того шума, что сейчас капал на уши Намджуну, по крайней мере, Юнги в этом был уверен на все сто процентов. Они с Хосоком сбежали рано и без плана действий, просто хотели погулять и избавится от этого кипиша, устроенного страшим хеном. Начало лета радовало теплом даже в пасмурную погоду, вокруг бегали парочки — капризные или просто милые омеги со своими альфами, семейные пары, что прогуливались с колясками и малышами. Все кипело жизнью. Спустя пол часа прогулок в Юнги врезался маленький мальчик, явно омежка, и Юн невольно улыбнулся и проводил до его папочки, получая благодарность от родителя и подъеб от Хосока, который был успешно проигнорирован. Где-то внутри Мин тоже хотел себе омегу, он бы его обнимал и любил, да и хотя если это будет она он тоже не огорчится, хотя, смотря на папу с отцом, мысли сводились к парню, что пугало по началу, а потом Юнги как-то и подзабил на это вовсе, просто предпочитая не наводить шуму внутри раньше времени. Вообще он был в культурном, да и в бескультурном тоже, шоке когда приехал домой, а там папа. Нет, ну конечно Сокджин включил режим заботливого хена и предупреждал, что такое могло произойти, но Мин, как бы, особо не готовился к этому, благо брат тоже оказался альфой, это Мин понял выловив из контекста, ведь в один момент папа, — который оказался куда более приятным человеком чем его мать, — жаловался мужу, что от этих альф голова кругом, что это он виноват в том, что его дети — альфы, и вообще он хотел девочку омежку, а не все это вот. Когда Юн это рассказывал Чону, обильно жестикулируя и негодуя, Хосок посмеялся с этого. Вообще Хосок, как выяснилось, далеко не обычный парнишка из бантансоненадан, прячущий где-то внутри себя шкаф с один несчастным Йориком, а просто огромный комод с целым кладбищем этих самых несчастных Йориков и Константинов, с которыми приветливо здоровается и на чаи гоняет. В целом, одна их частей его кладбища заключалась в том, что он и оказался чистокровным альфой. Нет Мин, конечно, долго и больно думал, что тот — омега, но после того как Намджун сказал, что заебался пить блокаторы даже в студии, накрутив себя статьями о их вреде и выведя штатского врача на все подробности, заявил, что вообще кого кто тут стесняется, и заявил, что в студии объявляет этой отраве бойкот. Ну а остальные что? А остальные ничего, тоже подрасслабились, ну и там-то, собственно, и выяснилось что Хосок — тоже альфа, хотя лично ему было бы странно родится омегой при том, что его родители альфы, а мать — так вообще альфа чуть ли не в третьем поколении. Такие товарищи, буквально среди альф были некой элитой в какой-то мере, по типу тех самых красавчиков-спортсменов в старшей школе, к ним уважение Здесь Юн не мог сравнить ни с чем из того, что было Там, в Том мире, и считал это чем-то своим Этого мира, как и многое, что тут встречалось впервые и воспринималось, зачастую, странным. Мысли были цикличны, но не сильно отвлекали от происходящего вокруг. Сейчас они шли по какому-то парку и ели мороженое, Хосок о чем-то без умолку болтал, а Мин просто наслаждался воздухом: все-таки в студии его особо не наблюдалось, а что уж там говорить о чем-то чистом, так еще и не далеко от пристани. Когда свежее дуновение легкое порыва ветра окончательно его остудило, его вырвали из собственных мыслей обрывком фразы Хосока, на которого он перестал обращать много внимания в районе минут двадцати назад: -Спасаешься от раздражителя бегством, — хмыкает Хосок, потихоньку кусая мятное мороженое с шоколадной крошкой, — у тебя уже радар, верно? Ты предложил идею с прогулкой ровно за пять минут до того, как Сокджин-хена прорвало, и в студию сбегаешь за порядок времени до подобного. -Хочешь жить — умей вертеться, — с совершенно непоколебимо-серьезным видом заявил Юнги, даже не поворачиваясь в сторону друга, — у него в глазах иногда читается: «Суету навести охота! Особенно когда нихуя не произошло, у-ух!», так что тут нужно читать по эмоциям, — выдыхает Юнги, как препод в универе, а потом нравоучительно добавляет: — Не жил ты с омегой в одной комнате, — это пиздец. -А че эт ты так уверен, что я не знаю, какого это жить с омегой? — возмутился Хосок. -Бона не считается. -Она — альфа, Юнги, и мы с ней еще пока никогда не жили вместе, — укором глянул на него парень, — Знаешь, я сейчас делаю вывод, что ты меня не слушаешь! Юнги хмурится, смотря на друга и откусывая кусочек мороженого, прожигая того взглядом. Он игнорирует последнюю сказанную реплику, думая, что Хосок и потом про Чхве поговорить может, а сейчас его интересовало немного другое: -Стоп, а кто тогда? — выгибает он бровь: — С Давон вы в одной комнате никогда не жили, да и она тоже альфа, в общаге ты не кантовался до переезда, а с на… А… -Во-о-от, мысли уже правильные! — начал альфа, — Подумай, с кем я бичую на протяжении уже больше пяти лет, — закатил глаза в обиженном жесте Чон. -Чимин?! Да ну, стебешься. Ты Чимина вообще видел? -Я и сам не уверен до конца, но и ты его не будил! — возмущенно взмахивает руками Чон, — Видел бы ты, как он сворачивается котиком и причмокивает! — возмущается Хосок, если бы не одна конкретная мадам, которая оккупировала его сердце, он бы возможно присмотрелся к их малышу Чим-Чиму. -Я тебе сейчас тайну расскажу! Но я так тоже делаю! А я — альфа и это уже как общепринятый факт, — шикает Мин, — Это не аргумент Хоб-а, нет, ну конечно у нас по-любому двое из макне-лайна — омеги, но я больше на Тэхена смахну, чем на него. Вон, Тэхен, носит новомодные шмотки, устраивает истерики и вообще уподобляется Сокджину, а Чиминни — милое дело, да и вообще, вот сейчас вспомни две тысячи четырнадцатый и тринадцатый, а ведь тут Чим был такой же как и у нас, и ничего не поменялось, концепты да и вообще. Нет, ты меня не переубедишь, потому что бред, реально. -А вот если и правда выкинуть те года? — спокойнее спрашивает Хосок, — а что если и в правду посмотреть на Чимина сейчас, а не на то, что было тогда? Он же перед фактом смог Сокджина поставить, что я — альфа, — Юнги смотрит на него удивленно, и Чон закатывает глаза, поясняя: — я как-то пришел домой поздно и подслушал. Они сидели вдвоем на кухне и ныл, что не может надеть шорты спать, потому что, живя в одной комнате с альфой — это не этично. Или тебе дать понюхать его подушку, которой он в меня кидается каждое утро, чтобы я от него отстал? И вообще, это твоя школа рычать, и кидаться постельным чтобы отъебались?! Это нихуя не прикольно, он меткий чертила. -Так, ну во-первых, — я не виноват, что вы любите доебываться даже после того, как я четко сказал, что проснулся, мне просто нужно встать, а для этого нужно время. А во-вторых, — я и слышать ничего не хочу, это идиотизм чистом своем проявлении. Не может быть такого. -Упрямец! — театрально, но так же возмущенно вскрикивает Хосок. — А вот если мы сейчас вернемся домой, а там, предположим, Чонгук с Тэхеном потрахались, и выяснится что… Ну, допустим Чонгук — альфа, тебе же просто прийдется признать поражение и принять тот факт, что Минни — омежка! Да он себя даже вести стал нежнее. -Не говори глупостей, и если плеваться ядом — для тебя мило, то, чувак, попроси Бону говорить тебе все как есть, а то она слишком хорошенькая с тобой, — скептически замечает Юнги, — а и еще — не называй его «Минни». -С чего бы? -Его так могу называть только я и разве что Сокджин-хен, хотя и это не желательно. *** Перенесемся к морю и к Чимину. Утро в Пусане, в отличии от Норвегии, было теплым, окропленным утренним золотистым солнышком; недалекий шум моря, что бил в открытое окно его родного дома, белые, совершенно невесомые занавески беззаботно вздымались от легких порывов соленного ветра от открытой настежь оконной створки, а на кровати в светлых простынях нежился и сам омега. Его персиковая кожа, чуть загорела с наступлением лета, от чего едва ли приметные веснушки опять редкими пятнышками вылезли на щечках и острых плечах; темные волосы небрежно спадали на лицо, а руки обнимали краюшек одеяла, прижимая его ближе. Красивые розовые губки, что причмокивали и издавали редкие стоны из-за течки, которая и так глушилась подавителями, хоть и папа выступал остро против, но против упрямства сына пойти не смог, хотя, в собственную копилочку, сумел переубедить пить не все и, в целом, сменить временно сами препараты, так что на время Чимин пил только обезболивающее и слабые подавители запаха перед выходом. Благую тишину утреннего невесомого идиллия нарушила трель телефона, противно гудящая с тумбы рядом с большой светлой постелью. Чимин зашипел, не охотно потянулся в его сторону рукой, шаря по всей тумбочке, пока побитый жизнью телефон с множеством трещен по экрану не нашелся под рукой и приоткрыл припухшие со сна глазки, смотря на звонивший ему контакт, на экране высветилась красивая фотография сделанная Тэхеном, пока сам парень его не видел, а на экране подсвеченным светилось «Сокджин-хен». Что требовалось хену в… пол девятого утра…? Причмокнув губками, Чимин проскользил пальцев по экрану, и опрокинулся на спину, проводя рукой по темным волосам, зачесывая их назад, и вновь прикрывая глаза. -М? — мычит Пак, не в силах пока что сказать что-либо вразумительное и членораздельное. -Ох, я тебя, верно, разбудил, Чиминни, — лепечет Джин, и Чимин уже выбирает между отнекиваться и послать хена, но посмеивается, когда на заднем фоне слышит хриплое: «Да нет, что ты, хен! Ни в коем разе, как он смеет спать в это время! Чимин же у нас ебанный жаворонок как и ты, и со своим конченным предчувствием подскакивает в восемь ебучих, блять, утра, разводя курятник! А и вообще какого хуя Тэхен и Чонгук тоже спят в семь утра… Ай-яй-яй, беспредел, конченные, правда, Намджун?! Вот да, я тоже так думаю.» голос Юнги был настолько наполнен сарказмом и иронией, что Чимин для себя приметил, что ему еще есть чему учиться. Логические заключения привели Пака к тому, что скорее всего Джин его просто разбудил, что, очевидно, было многовероятно, — Юнги, помолчи, а! Так вот Чимин-а, слушай, я не могу дозвониться до Тэхенни и Гукки. Ты случайно не знаешь, что они делали вчера, да и Тэ говорил, что не важно себя чувствует в последнее время… Чимин подскочил и сражу ожил, приходя в себя как во времена средней школы, когда напивался в дрова и приходил домой, а на пороге встречала мама с вопросом «Где был?». Сон вылетел в окно вместе с какой-то маленькой птичкой, которая испугалась резкого движения по ту сторону оконного стела, попутно выкрикнув ему что-то на птичьем. В принципе, у него сейчас два варианта: сказать все как есть, что оставил Чонгука в Сеуле и в душе не чает где этот идиотина сейчас, но, многовероятно, что ему набьют моську и не только Джин сейчас от волнения, но и Чонгук когда узнает, что Пак оказался крысой; и второй — самый оптимальный — сказать, что они разошлись как в море корабли на вокзале Пусана. Выбор очевиден. Инстинкт самосохранения проявлен. Конечно же он поступит благородно и отважно, его так родители учили, быть хорошим мальчиком. Благородный пиздешь — всегда отважно. -А. — выдавливает из себя Чимин, — М-мы с Чонгуком разошлись на станции, а Тэ мне вчера звонил, а потом пошел… спать? Да, спать, — говорит Чимин, все еще пытаясь спасти свою задницу и как можно правдоподобнее напиздеть хену, — А что? -Говорю же: они мне не отвечают, а я волнуюсь, — поскуливает Сокджин на том конце, — не нравится мне все это… Чувствую, у нас будут какие-то проблемы или… Сюрпризы? Но они явно не будут чем-то в виде шариков и тортика… Чимин слышит в этих словах, как Джин разводит руки, показывая ими что-то большое, а потом снова мученически выдыхает в трубку. -Не кипятись, хен, — словами пытаясь передать улыбку, проговаривает омега, — все хорошо, я им потом всем позвоню, ладно? -Угу… -Не беспокойся, все в полном порядке, эти идиоты хоть и чудят часто, но знают, что делают. — Заверяет Чимин, кивая сам себе и стараясь в это верить. -Хорошо… — выдыхает Сокджин, явно грустненько. — Ладно, извини, что поднял тебя так рано. И если что, пожалуйста, отпишись мне, если они тебе напишут раньше, чем ответят мне. -Хорошо, хен! — бодренько отвечает омега, — Я верю, что все в порядке, так что не переживай. -Ладно, — кивает он, — тогда я доверяют тебе. -Конечно, конечно! — нервно посмеивается Пак, — Ну ладно, удачного вам дня! -И тебе тоже, пока Чим. -Пока, хен. Чимин дожидается, когда Сокджин положил трубку, и только после этого свободно выдыхает. Он прекрасно понимал, что оставлять этих двоих один на один — не есть хорошая идея от своего начала до конца, и что это могло нести за собой явно не одни из лучших последствий. При всем том, что Тэхен жаловался Чимину на то, что обычно бывает перед течкой, а теперь в копилочку его нытье о том, что в любой момент, как сказал врач, его может прижать гормональный сбой в целом уже выводит картинку не особо утешительную, так еще и Чон, который чисто, даже если подумать, омегой быть просто не может, решил проведать его. Нет, ну, конечно, Чим грел надежды, что младший все-таки засранец и соврал, чтобы отмазаться под предлогом Тэ, а на самом деле пойти гулять с девяносто седьмыми из других групп, они как раз все были в Корее, допустим, тот же Югем, вместе со всеми гатами, приехал пару дней назад с концерта в Гонконге, да и у всех остальных было не такое разгруженное расписание, ну, а что? Не должен же Чимин быть хорошего мнения о том, кто его уже несколько лет донимает, докапываясь то с ротом, то с пропадающими глазами, когда тот смеется от тех же тупых шуток. Так он проводит еще около получала, разглядывая белесую гладь потолка. За это время он заметил одну трещинку на гладкой, белой потолочной поверхности, которую ранее просто не замечал, ибо та была очень маленькой и незначительной. Солнце потихоньку отступило от его окна, уходя выше в зенит скрывая свои лучи за деревом, а сам парень окончательно проснулся. Нарушил все это благоговение вошедший, сонный папа в халатике, он выглядел очень мило, и раньше Чим никогда не замечал за своей мамой такого, а вот за папой — да, в какой-то момент даже создание Чимина сказало ему: «Видишь, тебе есть в кого быть булочкой с корицей, так какого хрена ты выкаблучивался годами?!». -Доброе утро, Минни, — зевая, сказал папа, — ты сегодня рано, солнышко. — улыбается омега позевывая. — Чай или кофе готовить? -Доброе утро, папочка, — улыбнулся парень приподнимаясь на кровати, — давай кофе. -Хорошо! — улыбается о-папа, расставляя руки по бокам, — тогда марш в душ, а после завтрака мы с тобой пойдем в город, я сильно хочу просто пройтись по магазинам со своим сыночкой, — улыбнулся папа. -Какие у тебя быстроисполнимые желания… -А то, могу себе позволить, — ухмыльнулся мужчина, — если я чего-то хочу, то я это получаю, так что не перечь папе, и беги умываться. -Да, капитан! Чимин подскакивает с постели, семеня ножками к шкафу. Раскрыв его, он берет футболку, ко всему прочему не просто футболку, а футболку Юнги, да и почти что его самую любимую футболку. Сам Чим и не знал как эта вещь оказалась у него, но факт остается фактом. По всей видимости, он схватил ее когда собирался, хотя и это навряд ли, ведь Юнги жил с Джином, и вообще как оно к нему попало он не знает, но от нее пахнет одеколоном Юна и его студией. Приятные как запахи так и воспоминания, вечерами на самом деле приятно просиживать свой зад у него на мягком диванчике пока сам парень работает. Пак с ним много разговаривал не о чем и обо всем одновременно, с ним можно было поговорить не так нудно и долго как с Намджуном, и более душевно и спокойно нежели с Тэхеном. Тот в отличии от Мина переводил все на юморок и на непонятные не только Чимину, но и по всей видимости и самому Тэ темы, в которых он отчаянно пытался разобраться. Чимин просто искренне верил, что ко всему этому привыкнет как и к лунным кроликам. С Юнги было иначе. С ним было приятно и спокойно, он не травил столько матов как Хосок, да и те, что тот употреблял, всегда были к месту, он говорил о многих вещах что его беспокоят и всегда слушал Чимина, в основном он метался от будничного до глубоких рассуждений о том, что люди зациклены на лице и за частую не желают видеть ничего, его бесило что иногда люди в соц.сетях говорили гадости о несимпатичных людях, но при этом эти самые люди могли быть куда более благоразумны, чем те, кого одарили с рождения хорошеньким личиком, и смеялся когда Чимин соглашался с ним, ведь… Им обоим повезло с лицом, а они рассуждают об этом, по-идее ведь красивые люди не должны об этом думать? Наверно. Но просто противно, что некоторые смотрят лишь на обложку, так и не рискнув заглянуть под ее корку, и так же обидно, когда красивым людям прощается плоскоумие, и отсутствие моралей. Больно. Не многие имеют не только внешнюю красоту, но и ту, что цветет цветами внутри тебя, но разве можно доказать людям, что нужно быть более глубокомыслящими? Нет. К сожалению… Чимин мотает головой, понимая, что все это время прижимал футболку Юна к своей груди, крепко сжимая ее, а затем вытаскивает джинсы и бежит в ванну, начиная напевать какой-то жесткий ритм, который Юнги недавно писал в студии и на вопрос Чимина «Что это?» ответил коротко — «Агуст Ди» и все. Пак почему-то понял, что большего он не добьется, так что просто оставил все как есть. Хочет Мин сюрприз делать — пусть делает. Из душа Чим вышел с приподнятым настроением, и сразу потопал вниз к папе. Тот тоже что-то напевал под нос, переминаясь с ноги на ногу, парень усмехнулся и подошел со спины, кольцуя папу и обнимая его. -Ох, Минни, — хихикает мистер Пак, — у меня кофе убежит. -Мне отойти? — с улыбкой спрашивает он, подобно ребенку дуя губки. Знает ведь, что папа рад ему. -Ох, ладно, нет. — Все же фыркает старший омега, пристально следя за кофе в турке. Чимин кладет голову на родительское плечо и рассматривает кухню: все так же. Все те же цветы, которые вешала и его мама, все те же красивые кружечки, что очень нравились отцу, и которые превратились в своеобразную коллекцию дома и в его недавно открытом кафе. Омега осматривает светлую кухоньку, ярко освещенную светом из трех больших окон, за которыми переливаются волны из свежей листвы деревьев. Все почти как в детстве… Единственное, не хватает его хена, который, как обычно бы сидел на одном из стульев, играя в старенькую приставку, и отца, что читал бы свежую газетенку или заполнял рабочие бланки. Но, годы идут, старший брат уже давно женат, уехал из родительского дома, а вот отец… А, кстати, где же он? Вчерашним вечером он был дома, вот только утром этого дня его нигде не видно. -А где отец? — интересуется Чимин, все еще думая об этом. -Его по делам вызвали в Тэгу почти ночью, не бери в голову, — мотает головой старший омега, — за то вечером он обещал привести тортик из той кондитерской, помнишь? Мы там частенько бывали, когда заезжали к тете Нисон. -В Тэгу? Ого… — охает Пак, — помню, там были вкусные бисквиты. Но я понял, что Сокджин-хен может и лучше если захочет. Фырчит омега, вспоминая всего лишь пару раз, когда Джин и Юнги вдвоем готовили сладкое, потому что ближайшие магазины были закрыты, а кому-то из них приспичило. -А Сокджинни ведь тоже омежка? Я что-то никогда о нем не спрашивал, — переставляя кофе на холодную плиту, говорит папа, — Про Тэхенни знаю, а вот про него не спрашивал. -А, ну да, — кивает Пак, — а по нему так сильно видно? -Ну, знаешь, есть у него этот омежий шарм, — с придыханием говорит старший омега, а потом хихикает от себя же самого, — и мне кажется, на него Намджун как-то не так смотрит. Между ними будто искорки! -В точку. — Довольно кивает Пак, — Вот только он на него не только не так смотрит, но еще и трогает, целует и вообще много чего, что не для камеры, — говорит Чимин, отходя от папы и плюхаясь на стул рядом, — хотя им дозволенно, чисто потому они истинные, — при воспоминаниях о них, Чимин невольно вздыхает, — они очень милые и правда любят друг друга, как женатики, ей богу. -Правда?! — удивляется омега, разливая кофе по кружкам, — Найти истинного — редкость, я рад за них. Я верю, что твоя истинная пара гуляет где-то рядышком и тебе еще предстоит ее найти, — улыбается папа, ставя кружку и миску с печеньем перед сыном, — я уверен. -Я тоже, но найти истинную пару айдолу и легче и куда сложнее одновременно… За завтраком они с папой много разговаривали, и в ходе разговора папа все же уговорил Чимина не пить подавители, со словами: что если вдруг к его маленькому ангелочку будут приставать озабоченные твари, которые по-любому чуть более сильному запаху кидаются на омег, то он порвет всех. И весь прикол в том, что Чимин не только верил, но и знал, что именно так и будет… Как выяснилось, в его папе боевого духа будет немного больше, чем оно могло показаться на первый взгляд. Они достаточно быстро собрались, так что уже достаточно скоро сели в машину и поехали в центр Пусана. С утра дороги были полупустыми, хотя подобного не ожидалось от последнего дня будней, но все же, как факт имелось. Дорога до ТЦ, в который хотел мистер Пак, заняла не так уж и много времени, поэтому они сразу же пошли в него, оставив машину на стоянке. Бродили они там около полутора часа, пока не забрели в небольшой бутик со всякими домашними декорациями и всей прочей мелкой бутафорией. В целом, Чимин не устал от всех этих похождений, рассматриваний различных вещичек и прочего, что просто напрасно отнимало время. Ему, честно, иногда казалось, что такая мелочность и выносливость у омег (раньше он так думал о девушках) просто в крови, от этого они и не устают вовсе, но всю статистику ему портил Хосок, который мог за час обшарить куда больше магазинов и бутиков, чем они с Джином вместе взятые, а когда к Чону подключался еще и Тэхен, шансы старших омег падали стремительно вниз, а силы уходили в три раза больше. Бродя меж аккуратных стеллажей, они видели много милых вещичек, но глазу Чимина ничего не приходилось. Тишина ничем не нарушалась, папа ушел в отдел с полотенцами, а Чим набрел в отдел с аромосвечами и эфирными маслами. Вокруг странно, но приятно пахло сильным месивом запахов. Стояли свечи с вишней и тут Чимин вспомнил, что стоило бы позвонить Тэхену, просто спросить как он, поругать его и Намджун с Сокджином успеют, поэтому он усугублять положение не будет.Вот цитрусовые, и тут вспоминается Хосок: интересно, чем они заняты сегодня, когда всех младших нет рядом? Все стеллажи заставлены приятными свечками и омега решил покопаться в них, все было не то, сирень — была приятна, но не настолько, сколько хотелось бы, про яблоко он мог сказать так же, и вот, спустя пять минут героический поисков, Чимин вскрикнул. Он замер внюхиваясь в большую свечку белого цвета, у нее был терпкий приятный запах, даже горький, но такой родно-приятный, что парень просто не мог оторваться. Где-то он его чувствовал, но тот запах был иным, более мускатным и легким. Он сам не знает сколько вот так проторчал там, внюхиваясь в кусок ароматного воска, но его вывел из транса папа. Он шел улыбаясь с парой полотенец на руках, и мило, с каким-то подозрительным прищуром, смотря на сына. -Присмотрел что-то? — спрашивает старший омега. -Я могу купить штук десять-пятнадцать таких?! — выпалил парень. -Дерзай, — улыбаясь, он потрепал Чимина по голове. *** Тэхен выдохнул с облегчением, когда, наконец-то, завершил долгий разговор, все же попрощался с Чимином и сбросил вызов. На самом деле он ожидал, что его опять будут ругать, как Намджун, что прочитал целую лекцию о том, что нужно отвечать родителям, и Сокджин, который просто истерично выдохнул узнав, что все в порядке, но завещал больше никогда так не делать. Чимин же просто все уши прожужжал о каких-то свечах с чайным деревом и о том, как они с папой отрываются. Вообще с ним было приятно побеседовать вечерком, но сейчас, когда Пака переполняют эмоции, он жуть как напоминал Сокджина, а на сегодня концентрация Джин-хена в его голове и так была повышена. Вздохнув, но плюхнулся на диван, ну как на диван, на Чонгука лежавшего на нем. -Чимин ругался? — спросил парень поглаживая омегу по спине, и нежно целуя в родинку на кончике носа. -Не-а, просто рассказал, что у него в жизни происходит, а насчет ругани, сказал, что мне и так хватит, — бурчит парень, — у него отвязный папа. Меняет тему Тэхен, вдыхая глубоко носом, от чего приятный свежий запах приятно окутывает легкие, оставаясь на стенках пленкой. Чонгук на этот счет лишь хмыкает, что-то прокручивая в голове, а потом добавляет: -Моя мать какой была такой и осталась, — пожал плечами Гук, — а вот отец немного раскрепостился и стал более мужиковатым что ли. -Мой папа тоже не похож на маму, но это скорее всего из-за того, что я раньше с ней немного общался, все-таки я — парень, она — женщина, поговорить особо не о чем, а вот с отцом у меня и Там и Тут отношения хорошие, — хмыкнул Тэ, вспоминая обоих родителей. -Думаю, в твоих словах есть доля правды. — Согласился Чонгук, сжимая омегу в тиски и перекатывая их на бок. -Слушай, Чонгук, а что если мы пока не будем говорить нашим о истинности и всем произошедшем? — Тэхен поднял глаза на альфу и уперся подбородком в его грудь, смотря с некой надеждой и выжиданием. -Почему? — схмурился Чонгук, смотря на старшего сверху вниз. -У нас все пошло через жопу, причем буквально, почти так же как и у Намджун-хена с Сокджин-хеном, поэтому я хочу как-то это не просто так преподнести, не как они: пришли просто выебанные и счастливые, а иначе, подготовить что ли… — поджимая губы говорит Тэхен, и немного расслабляется когда чувствует невесомый поцелуй на кончике носа. -Если ты так хочешь, то я не против, — нежно улыбаясь, говорит альфа, — все-таки я сильно люблю тебя. -И я тебя, — Тэхен улыбнулся своей квадратной улыбкой и потянулся за новым поцелуем. Губы Чонгука такие желанные, от каждого нового прикосновения их рельефа к нежной кожи омеги, по телу расходились тысячи искорок, а на языке ощущала вкус меда. Хотелось целовать его вечно, вечно чувствовать этот азарт от каждого поцелуя, и отдаваться всем телом в крепкие объятья. Наверное именно так и выглядит истинность, с ощущением капелек меда на губах. Тэхен, еще когда спрашивал у папы о ней, тот посмеялся, сказав, что сколько бы лет не прошло, Тэ все еще будет спрашивать об этом и все как в первые, но в этот раз для Тэхена это было и в правду впервые — слушать его с отцом историю и все нюансы истинности. Иногда очень хотелось сорваться и по телефону сказать, что он — не их сын, точнее их, но другой, не тот, что раньше, но что-то внутри не позволяло. Он просто надеялся забыть то, что было Там и жить по-новому. Он помнил как плакал Чимин, просто потому, что его обижало то, что говорили альфы. Он только начал свыкаться с тем, что он — омежка, как с многих сторон посыпались комментарии по поводу того, что он ведет себя не подобающе для альфы, хотя Чимин старался быть более милым, старался больше походить на омегу, но до сих пор не мог понять, зачем он делал все это в тринадцатом и четырнадцатом году, к чему все это было, он просто не понимал, даже не то чтобы не понимал самого себя, а то, какие цели преследовал Омега Чимин, и что вообще было у него на уме. Тэхен его просто слушал, самому ему было в кайф, когда арми разбегались в догадках о том, кто же все-таки он: омега или альфа? Для него это было забавой, но смотреть на то, как на его руках увядает Чиминни, было больно. Задумываясь сейчас о том, почему же они попали именно Сюда, он всегда оставался на том, что тут хорошо… в правду хорошо. Все-таки, каким бы Пак ни был, но он сам говорит, что ему нравится тот факт, что теперь он может быть в центре нежности. Сокджин среди омег пришелся как родной, и Тэ тоже был счастлив. Наверное, самое для него счастливое было то, что он сможет стать таким же папочкой как и его папа. Он всегда хотел двоих сорванцов, а сейчас понимание, что он сам сможет их выносить и родить, радовало. Конечно было немного страшно это себе представлять, но от этого не хуже. Контракт с компанией у них подписан еще на три года, ему будет лишь двадцать три, а там уже в разгул, и если в Том мире он думал о том, что у него может быть много неправильных отношений, до того как он встретит того самого человечка, и пройдет уйма времени, но сейчас, понимая то, что он лежит на этом самом человечке сильно успокаивало и давало уверенность смотреть в будущее, и сейчас он был просто рад за Сокджина и по-человечески надеялся, что и Чимин встретит свою истинную пару. ***