Шепот звёздной ночи.

      Началась эта история с одного дождливого дня, когда молнии рассекали воздух, а гром разрывал почерневшие небеса над головой. «Дождливый день»? Право, простите.       Шторм. Хлещущая вода била в лицо со страшной силой, перекрывая возможность видеть и дышать. Мрак и стихия поглощали любые звуки с жадностью диких голодных псов, смело брошенных на волю в эту ночь. Крик разрывался на клочья, смешиваясь и уносясь вдаль с остервенелым ревом ветра, вопль о помощи смешивался с грязью под ногами и вбивался дождем в лужи, скоротечно превращающиеся в зыбкие болота. Сколько времени человек смог бы бродить в такую погоду? Неизвестно.        Равнина ли, где колосья преклонялись к земле; местность, преисполненная кустарниками ли; он бродил долго по неизвестной земле. Падал, вставал из последних сил и вновь падал, приклоняемый ветром к влажной почве. Но вот уставшее сознание тонкой фигуры в изодранном плаще привлекло место среди прочей травы, над коим возвышался купол из растений, крепкими лозами своими они сплетались и держали его, не давая проникнуть влаге. «Заманчиво?» — спросите вы. «Бесспорно» — отвечу я. Но из темноты блестели глаза. Жёлтые, пронизывающее насквозь, глаза, заставляющие стыть кровь в жилах. Пусть даже так, но ноги, перенёсшие на себе длинный путь, стали подкашиваться, предавая их хозяина из-за страшной усталости, которая перекрывала своей тяжестью даже инстинкты самосохранения. В глазах меркло, тело невольно переставало слушаться.       «Где же твое былое упорство? Сражайся!» — кричал голос в голове у юноши. Но и он стал затихать, казавшись уже таким незначительным, смешиваясь с остальными звуками и превращаясь в общий фон, который был где-то там, далеко, где светило солнце и зеленела трава, где всё было хорошо. Позади. Он уже был там, где его ничего не беспокоило и там, где его ничего не волновало. Сон — целебная пилюля, успокаивающая душу, тело и разум всех существ на земле. Пожалуй, ему уже было плевать на происходящее, плевать на то, что он так и не добрался до спасительного места, плевать, что он умрет так и не познав счастья и плевать, что все закончилось именно так. Ибо уже ничего не имеет смысла.       Сознание ушло во мрак. Замёрзшее от порывов ветра тело стало ощущаться намного комфортнее, будто стало чем-то отдельным. Такой долгожданный сон, мягкий, обволакивающий душу тёплым полотном. Могло показаться, что прошла минута. Спасительное мгновенье. Он ещё не успел насладиться блаженным спокойствием, но вот он дернул пальцами и ленно прислонил руку к лицу, пытаясь найти убежище и закрыться от солнца.       В глаза бил яркий дневной свет. На лице ощущались крупные капли утренней росы, начинающие скатываться по краям от малейшего вздоха.       Он присел, сложив под себя ноги, и попытался выпрямиться, будто его привязали к дикому жеребцу и выпустили последнего в чистое поле. Болела абсолютно каждая кость, каждая мышца молила не делать необдуманных движений. Неожиданно голова задела миниатюрную крону над ним самим и его макушку в тот же миг оросил поток мелких капель, посыпавшихся с молодых листьев. С только просохшего лица вновь ручьем потекла прохладная вода, заставляя юношу встряхнуться и съежиться. Брызги разлетелись по воздуху лёгкой радугой. И только сейчас он удосужился оглядеться, потирая лицо рукой, перепачканной в зелени и земле.       Яркие лучи падали на землю, освещая это место таинственным светом. Он увидел вокруг себя много странностей: огромные листья цветущих папоротников, что были больше его самого; высокая трава и диковинные растения, о существовании которых он никогда не догадывался. Да, в голове у юноши возникло лишь несколько вариантов и он начал проверять их по порядку. Парень подобрал под себя полы плаща и прижал колени. «Сон» — мелькнуло первой мыслью. С глупой гримасой неверия, наше златовласое существо остервенело хлестнуло себя по лицу и тут же покатилось, тихо взвыв от боли. Перед глазами так и остался странный лес и те же странные деревья. Могла ли над ним поиздеваться его старшая сестрица? Последнее слово он произнес в голове с презрением и поежился, вспоминая ее лицемерное лицо после каждого раза, когда ей удавалось сделать гадость. Может она снова подлила в бокал галлюциногенной гадости и сейчас возвышается над ним, распластавшимся на полу, задыхаясь от хохота? «Но нет же, ощущается иначе.» — решил для себя парень, игнорируя туман в мыслях и неважное самочувствие. — Я… Я умер? — словно оброненная мысль вслух с его пересохших губ слетела — страшная правда? Глаза расширились, пышные ресницы нервно дёрнулись. Неизвестно, что больше сейчас пробирает его сердце: боль, обида или облегчение. Что ж, если это смерть, то он, наконец, освободился от оков семьи. И, вроде, не самым плохим образом.       Юноша вновь дернулся. Что за мысли? У него отняли всё, а ведь он даже не успел расквитаться за пережитые им годы. «Черт бы их всех побрал… Что, твари, довольны?» — Довольны, вашу мать?! — взревел юноша, резко вскочив на ноги. Пришло страшное осознание. Горькое осознание, от которого не сбежать. Невольно в голове начали всплывать воспоминания прошлой ночи, по ошибке принятые за страшный сон. Побег, буря… Обрисовавшаяся картина с бледным трупом, что скоро начнёт гнить и разлагаться… — Не шуми. Ты не дома находишься. — высказался злобный мужской голос, показавшийся вездесущим.       Парень, явно не ожидавший такого поворота, осел на землю, позабыв о том, как дышать. Теперь он, наконец, понял, что за его буйной персоной все это время наблюдали. Нет, видимо, он не мёртв. Ангелы бы были по дружелюбнее, да и на ад не похоже: демоны не варят его в котле, что не могло не радовать. Златовласый попятился к дереву, понимая, что бежать некуда. — Здесь кто-то есть? — прищурился Адам, посмотрев в сторону кустов, из-за которых, как ему показалось, донёсся хрипловатый баритон неизвестного существа. Он не нашёл ничего лучше, как просто спросить первое, что пришло в голову. — Я позволил переждать тебе здесь дождь. Теперь уходи. Поднимайся и уходи прочь! — злобно рыкнуло существо, и кусты в противоположной от ожидания стороне чуть дёрнулись, заставляя листья качнуться и пропитать влагой землю. Движений более не последовало. Что это? Попытка испугать? Пожалуй, после всего, что перенёс на своей шкуре Нил, это его испугать уж точно не могло.