А дальше будут Они...

      Золотое солнце. Серебряный снег. Изумрудные ели… Она стояла на балконе среди этого драгоценного великолепия. Морозный воздух щипал покрытые румянцем щеки. Ей не было холодно. Ей было прекрасно, волшебно, восхитительно. Это зимнее утро не поскупились, бросив к её ногам всю роскошь окружающей природы.       — Леночка, замёрзнешь — Она не слышала, как он подошёл. На плечи легло что-то безумно мягкое, но теплее стало не поэтому. Она окунулась в его запах, укуталась в его объятия и мысленно пообещала себе никогда не отпускать. Огромное счастье горячим океаном разлилось в груди, хотелось стоять так всю вечность, и она еще сильнее прижалась к мужчине.       Это была их ночь, их утро. Это будет их жизнь. Теперь новая, такая же безудержно яркая, как искрящееся солнце на снегу.       — Альгис, а ведь я тебя люблю… — прошептала ему куда-то в шею, пряча глаза и касаясь губами горячей кожи.       — Лена… — Он буквально задохнулся, не находя слов, заставляя поднять взгляд и заглянуть ему в глаза. Внутри мужчины будто что-то взорвалось, вместо воздуха легкие наполнились эмоциями, выразить которые он не мог. Только смотрел с обожанием. И это было для нее ценнее любых признаний, любых обещаний и речей. Он потянул её за руку в тепло спальни, находя в эту минуту лишь один способ объяснить, что с ним твориться, открыть всю гамму переполняющих его эмоций.       Эта восхитительная женщина была первой, кого он впустил в свой дом, в свою жизнь, в свою душу. Было страшно и прекрасно одновременно. Она поселилась там, куда пути были закрыты. Он годами возводил стены, обещал себе, что никто не доберется до глубин его сердца, никто больше не потревожит израненную душу. Но такие простые слова, сорвавшиеся с её губ, вдребезги разбили всё, обнажая чувства.       Пальцы пробежались по клавишам. Женщина, опустившись на край кровати, замерла, не веря своим глазам и ушам. Он играл. Играл для неё. И это был не Моцарт или Вивальди, не Рахманинов, и даже не его любимый Чайковский. Где-то в глубине души этого необыкновенного человека рождалась совершенно новая музыка, в которой искрилась его огромная, всеобъемлющая любовь. Он впервые делился с кем-то самым сокровенным. И теперь эта женщина, сидящая посреди его спальни, стала частью мелодии, будто заняла место того давно потерянного осколочка разбитого счастья.       И Он понял, что отпустить уже не сможет.       И Она осознала, что уйти уже не захочет.       Впереди была любовь, впереди была боль, впереди было столько всего, о чем никто из них не мог даже догадываться, но это не имело никакого значения, ведь оба точно знали, что во главе всего не будет ни Её ни Его. С этой самой минуты и до конца будут Они.