Our friday

Всё началось в пятницу. Слишком уж внезапно дождливую для обычно знойного и беспощадного по своей сухости сеульского августа. Но это не был нескончаемый ливень, не было всемирного, ну или хотя бы местного потопа, и такая погода в принципе ничем не запоминается, не выделяется среди заурядных пятничных вечеров. Но не для них. Вспоминая сейчас, этот пятничный дождь кажется подарком судьбы, ключевой шестерёнкой в целом механизме. Хван Хёнджин никогда не считал себя особенным, хотя обладал крайне привлекательной внешностью, которой юноша невольно покорял сердца как девушек, так и, порой, даже парней. Он никогда не считал себя особенным, даже несмотря на безусловный талант к танцам, который в будущем обещал принести парню успех. Никогда не считал себя особенным, пусть и обладал способностью видеть души почивших. И нет, он ничто из этого не считал даром. Первое приносит ему больше неудобств, чем пользы. Второе – результат упорного труда. А последнее так вообще проклятие. Да кому вообще захочется постоянно видеть кругом мертвецов, которые то и дело хотят через тебя сказать живому миру о своём существовании? Когда-то в детстве Хёнджину даже пришлось прожить добрых пару лет в психушке потому что родные сочли мальчика сумасшедшим. Печальное было время, однако, тогда Хван научился очень важному правилу: если игнорировать что-то, то оно само уйдёт. И это правило вполне работало. Через время мертвецы отставали, а живые начинали принимать Хёнджина за совершенно обычного ребёнка. Вот так и проходила вся жизнь Хвана. Эта пятница была очередным днём его жизни в пассивной борьбе со своим проклятием, совершенно обычным днём, и даже внезапный дождь не делал его особенным. Но он был особенным, ибо принёс самое важное знакомство в жизни Хёнджина. Попав под дождь, парень был вынужден укрыться под ближайшей остановкой. Ввиду того, что дождь с каждой минутной лишь усиливаться, было принято решение, что ничего ужасного не произойдёт, если Хёнджин переждёт непогоду в своём временном укрытии. Но Хёнджин тогда был не один. - Терпеть не могу дождливую погоду, - сказал незнакомец. Заурядный парнишка, по виду ещё школьник, примерно того же возраста, что и Хёнджин. На удивление, живее всех живых. - А я, напротив, люблю дождь, - Хван до сих пор не понимает, почему вдруг решил ответить. Совершенно не в его стиле. - При нём становится так тихо... Незнакомец, будто оценивающе, осмотрелся вокруг и хмыкнул: - Да что-то я не сказал бы. Шум ливня иногда настолько громкий, что аж глушит, - в добавок к своим словам забавно и в то же время мило скривился. Хёнджин промолчал. - Меня, кстати говоря, Ян Чонин зовут, - теперь уже не такой уж и незнакомец посмотрел на Хвана и приподнял уголки своих губ в лёгкой улыбке. - Хван Хёнджин. - Не думаю, что мы встретимся позже, но а мало ли, всякое бывает, - парень открыто заулыбался и, кажется, для Хёнджина в этот момент засияло солнце. И они всё же встретились. Спустя ровно одну неделю, в маленькой, но уютной кофейне недалеко от танцевальной школы, в которой учился Хёнджин. На этот раз пятница выдалась по-обычному солнечной. - Рад снова встретить тебя… хён? – неуверенно произнёс Чонин, подойдя к стойке, у которой Хёнджин только что заказал себе капучино со льдом. – Прости, я забыл спросить у тебя возраст при первой встрече. - Мне девятнадцать, - Хван был слегка растерян из-за неожиданной встречи, что было слышно в его голосе. - Ох, так ты всё же старше! – и снова эта улыбка, которая прямо сейчас сделала день ещё более солнечным. И тогда-то Хёнджин понял, что путей назад нет. Они встречались в кофейне почти каждый день, почти в одно и то же время и почти всегда их встречи «случайно» затягивались до позднего вечера. Спустя время Хёнджин узнал от Чонина, что неподалёку от этого заведения есть музыкальная школа, в которой Ян учится в классе фортепиано и иногда даёт концерты. Он даже пообещал Хёнджину исполнить что-нибудь. Хёнджин же, в свою очередь, рассказал Чонину о танцевальной школе, в которой учится он сам. И вот так они стали иногда встречать друг друга после занятий и провожать до дома. В пятницу Хёнджин понял, что окончательно влюбился в своего солнечного мальчика. То был день концерта в музыкальной школе, на который Хёнджин был приглашён. Глядя на то, как изящные пальцы скользят по чёрно-белым клавишам, так легко и нежно, словно капельки росы по молодым травинкам, как эти золотые руки с помощью инструмента творят восхитительную музыку, и как Чонин в такие моменты отдаётся всему происходящему. Тогда Чонин казался Хвану как никогда прекрасным. - Я люблю тебя. Хёнджин произносит эти слова без всяких «кажется» или «думаю что». Он говорит это уверенно, да оно и понятно почему: с выступления Чонина прошло больше месяца, у Хёнджина было время подумать. Чонин смотрит на Хвана своими до невыносимости бездонными глазами, которые в тот момент от удивления стали ещё больше, чем обычно. - Прости, я, кажется, плохо расслышал тебя? – дрожащим голосом, почти по слогам бормочет Чонин. - Я люблю тебя, - ещё более чётко повторяет Хёнджин, а после в его горле будто застревает ком чистой неуверенности. – Прости, мои чувства наверняка очень сложно принять, но я и не прошу взаимности, я просто хотел, чтобы ты знал, что… я… Недоговоренную фразу Хёнджина прерывают мягкие тёплые губы, накрывшие его собственные в нежном поцелуе. - А ты знал, что ты похож на солнышко? – Хёнджин почти дремал, лёжа на траве под деревом в парке и пристроив свою голову на коленках Чонина. - С чего это вдруг? - Каждый раз, когда я вижу твою улыбку, для меня будто восходит солнце. Даже если в этот момент ночь, или идёт дождь, или и то, и другое. Хван краем глаза видит, как уголки губ его парня едва заметно приподнялись и хочет прямо здесь расцеловать каждый сантиметр его милого и такого красивого личика, но не делает это только потому что Чонин безумно смущается проявления чувств в публичных местах. Через несколько лет они выпускаются из школ, Хёнджин становится профессиональным хореографом, Чонин – пианистом. Они оба очень быстро приходят к решению съехаться, и тогда кажется, что вот оно их «долго и счастливо», которым обычно заканчивается каждая сказка. Но их сказка закончилась совершенно не этим… Это был дождливый пятничный день, напоминавший тот, в который встретились две души, позже ставшие друг для друга воздухом. Дождь. Размытая дорога. Столкновение. Реанимация. Не удалось спасти. Так банально, глупо и нереально, что просто никак не может быть правдой. В той аварии погибает не один человек, как говорится во всех документах, а двое, потому что жизнь Хёнджина перестаёт существовать ровно в тот момент, когда из этого мира исчезает его солнце. Через несколько дней проходят похороны. Но Хёнджин всё ещё не может поверить в то, что кто-то столь бесценный, невероятный и просто самый нужный может вот так просто перестать существовать. Хёнджин не слышал его с тех самых пор, как потерял. Он, конечно же, всячески пытался связаться с Чонином, и, казалось, впервые проклятие Хвана действительно может стать его даром, но всё напрасно. Хёнджин никак не может найти Чонина. Проходит год бессмысленного существования Хвана. Его жизнь покатилась к чертям: он лишился работы, дома, и каждый его день был выживанием в борьбе с самим собой. На его счету было уже пара неудачных попыток суицида, но выжить ему удавалось только чудом, так что неудачным они были лишь потому что он до сих пор ходит по этой земле. Но он уже решил, что эта пятница уж точно будет его последней. Стоя на мосту, будто у самого края пропасти, Хёнджин вспоминал всё самое лучшее за всю его жизнь. И лучшим был Чонин. Он думает о том, что если Рай и Ад всё же существуют, то Чонин наверняка попал в рай. Солнце же должно светить на небесах, ведь так? Помимо прочего, это же объясняет и то, что за всё время своего бессмысленного существования Хвану так ни разу и не удалось связаться с Чонином. Хёнджин на небеса точно не попадёт. Он прощается со всем, сердце готово вырваться из груди, в мозг бъёт адреналин, Хёнджин уже готов сделать последний шаг вперёд, который, наконец, остановит его существование, как вдруг… - Пожалуйста, не надо, - тихий нежный шепот в самое ухо. Хёнджин узнаёт этот голос сразу же, он узнал бы его даже спустя сотню лет. – Не смей делать с собой то, что ты задумал, я прошу тебя. Хёнджину кажется, что он чувствует на своей шее тёплое дыхание, а руки любимого человека обвивают талию. - Я люблю тебя. По щекам Хёнджина покатились слёзы, стало очень трудно дышать, а где-то в груди застрял немой крик. Теперь это только их пятница, и она не будет последней.