Жизнь в Городе Мертвых.

На часах 9:45. Серый туман, заполнявший собой всю территорию кладбища, и серые пылинки казались в это майское утро до невозможности тусклыми и мрачными. Со всех сторон слышны голоса, похожие на ворчание стариков и старушек, воронов. Они всегда каркают, не важно, день или ночь. Просто в дневное время они более активны, чем ночью. Куда не глянь, везде кресты, небольшие заборы, внутри которых все обросло, до самого верха, травой. Она имела « мертвый » болотный цвет. Вряд ли эта зелень снова станет с нормальным зелёным оттенком. Везде сырость и грязь. Небо полностью закрыто темными тучами, которые льют дождем уже который год. Изредка, раз в месяц или два, появляется солнце и недолго освещает местность. Могильщик вступает за ограду, делящий участок кладбища от небольшого города. Он хмуро, быстро бежит взглядом по окружности. Все нормально, значит, можно проходить. Он берет из небольшого сарая лопату, верно направляясь в ещё не копаное место. Лезвие « оружия » вонзаются в влажную землю, подгибается и, набрав на лопату часть земли, откидывает ту в сторону. Правда, с землёй улетело и полотно. — Закрепить забыл? – с хрипотцой в голосе раздражённо шепчет могильщик, подходя к металлической части лопаты. Взяв полотно в руки, он надевает тулейку на древко, на сей раз не забывая прибить место крепежа гвоздем, один конец которого сгибает на 90 градусов, для верной службы. Мужчина поправляет капюшон своей черной накидки, чем-то напоминающего шинель, вновь возвращаясь к своей прямой работе. Земля была перекопанна уже на половину необходимого. Нога в черных, шнурованных сапогах верно проталкивала лезвие в землю, служа грузом в упоре для ног. Все идёт тихо, разве что, где-то за спиной, звучны все то же карканье воронов. Резко в шею могильщика прикоснется что-то слишком холодное, на прямой контакт с кожей шеи, не взирая на ткань одежды. Он вздрогнул, выпрямляя свою спину. — Сою-у-у-уз! Мне было так скучно, — жалобно заныл тот, кто оставил на шее живого поцелуй. Совет поворачивается к своему мёртвому другу, с грозным взглядом рассматривая его. Обычный человек серо-белого цвета везде, немного прозрачный, немного голый и немного с бесконечно выходящим дымом ниже пояса, вместо ног. — Рейх, сколько раз мне говорить, чтобы ты без предупреждения не прикасался ко мне? — говорит Советский, вновь возвращаясь к работе. — Я тебя звал, но ты не обращал на меня внимания, — проходя сквозь тело могильщика и останавливаясь в вертикальном положении, показав одну голову через чужой живот, усмехается призрак. Как он может прикасаться к нему, но так же проходить сквозь? Третий Рейх сам не знает, разве что, понимает, как этим управлять. — Сегодня нового жмура привозят. В городе осталось всего четыре жителя. Дарья и Игнат сегодня уехали в столицу, в город, — говорит мужчина, голова которого то исчезает в чреве могилы, то появляется на « Свет Божий ». — Новый труп? Тело свежее? Я хочу вселиться в него, хотя бы на пару часиков, — спрашивает немец, проводя пальцами круги по спине Союза. — Свежее. Мальчишка. 19 лет было, повесился сегодня, пару часов назад. Видать, не выдержал смерти матери. А хоронить решили сегодня, не дожидаясь три дня, причину не рассказали, — делится славянин, кидая свою лопату в сторону. После чего сам выпрыгивает из могилы. — Сегодня день усопших. Новенькие появятся, — бубнит могильщик, уходя к небольшому зданию напротив кладбища. Вслед за ним летит и Рейх.