да. они больше не враги.

Королевство Франция смотрел на англичанина, что буквально сидел перед ним на коленях с приподнятой головой. Даже через «дырки для глаз» в шлеме было видно, что у Уильяма красное заплаканное лицо. Конечно, кто не будет сожалеть о том, что проиграл в войне, когда сначала все было прекрасно? Королевство Англия не спускал взгляд с острого меча француза, который последний все крутил в руках, улыбаясь, показывая несколько передних острых зубов. Победитель с огромным весельем приблизил лезвие к кольчужному вороту противника, явно собираясь вдавить меч в его плоть и наконец разобраться с англичанином. Последний как-то нервно дернулся и всхлипнул. Уильям понимал, что плакать – прямой путь к разрушению репутации, однако сдерживать слез не было сил. Мало того, что Рафаэль оставил его без земель на материке, так еще и грозит полным уничтожением самого Королевства Англии. Француз внезапно убирает меч с его тела и что-то рассерженно бурчит в шлем, а после снимает его. – Расплакался, да? Неудачник, – произносит Рафаэль с французским акцентом, где еще более выделяется буква «р», от чего англичанин слабо улыбается, но оскорбления все же дошли до него и опять вонзились в его ранимую душу. Королевство Франция говорил угрожающе, резко и холодно, впрочем, все бы так говорили со своими противниками. Тяжелые доспехи так и давили на двух воинов, а не снимали они их уже более ста лет. Эта война закончилась, но много людей умерло. Слишком много. Теперь территория Франции подлежит восстановлению, кое-где целые города превращались в руины, на которые было больно смотреть. Это сказалось и на теле самого Французского Королевства, что делало его еще ближе к смерти, ибо носить тяжелые железяки на ранах очень сильно утомляло, и иногда Рафаэлю приходилось сражаться уставшим. Не смотря на это, он одержал победу. Победу над государством, у которого численность армии превосходило. Это надолго запомнят французские и не только историки. – Может, скажешь что-нибудь, о Великий Уильям! – продолжал европеец с материка, пнув противника в грудь. Этот удар был довольно сильным, поэтому англичанин чуть не упал, так еще и эти по-прежнему тяжелые доспехи, от которых оба просто устали. – А что еще сказать? Неужели я, стоя перед тобой в жалобной позе неудачника, не передаю тебе то, что я признал поражение? – Однако, дрожь в голосе Королевства Англии даже не прикрыла попытку сказать это все грозным тоном с ноткой презрения. - Какие мы злые, - растягивая гласные, ответил француз. На его лице появилась улыбка с еле заметным оскалом, веки спустились до середины глаз. Это как раз и выражало насмешку над Уильямом, который, кажется, сейчас заплачет. И все же, какие-то человеческие чувства жалости у Рафаэля присутствовали, и он присел на одно колено напротив Королевства Англии, который опять дрогнул. Видимо, последний думал о том, что враг прямо сейчас повалит его в песок и оставит тут до конца дней без еды и помощи. Однако, руки француза потянулись к тяжелому шлему Уильяма, после чего победитель снял его и положил рядом. Взор последнего занял заплаканное и уставшее лицо англичанина, что показывали красное лицо и глаза. – И как тебя уважать после этого… – рыкнул Королевство Франция, снимая остальные части доспех. Англичанин просто смотрел на внезапно переменившего настрой Рафаэля, однако не смея воспротивиться ему из-за страха. Когда все, что было до нагрудника, и включая его, было снято, француз встал, причем с трудом: сам-то ведь не освободил себя от тяжестей. Он протянул руку Уильяму, и, когда тот уже выпрямился во весь рост, повел его к какому-то неприметному дому. Когда двое зашли туда, англичанин начал разглядывать интерьер. Видимо, это было домом самого европейца с материка, ибо все было довольно скромно, кроме трех наборов доспехов, причем самых дорогих и красивых в то время. В одном углу стояло много икон, и Королевство Англия улыбнулся. Сам он был верующим и почитал Бога, поэтому это показалось ему родным и любимым. Пока Уильям разглядывал дом, в него вновь вошел француз, вот только уже с двумя ведрами, наполненными водой. – Ты еще не снял все доспехи? – Рассержено рыкнул Рафаэль, ставя тяжесть на пол. От этого резкого движения незначительное количество воды чуть выплеснулось из ведра. Сам Королевство Франция был еще полностью одет в защиту, ведь он все еще не доверял англичанину, пусть и последний был в самом неудобном и разбитом состоянии. За эти сто шестнадцать лет француз многому научился, в том числе и опасаться врагов, даже тех, которых уже победил. Это могло быть просто уверенностью и обманом, а на самом деле на следующий день куча рыцарей могло стоять у дома. – Как видишь, нет. – огрызнулся Уильям, чуть оскалившись. Француз лишь шикнул, подавая жест, что не надо сейчас ничего делать, просто остановиться. Ноги Островного Королевства уже потяжелели от усталости, но он все же остановился и присел на единственную кровать в доме. Рафаэль ловким движением перенес ноги англичанина на постель, спеша снять тяжелые доспехи. Сделал он это быстро, и, поставив на пол железяки, взял самое близкое к себе полотенце и намочил в воде, после чего начал ее выжимать. Уильям даже обрадовался, что его не станут топить или пытать как-то по иному, ведь тогда пыток было пугающее множество. Королевство Франция начал протирать голову поверженному, ведь та была вся в крови от резких и сильных ударов. От глаз Рафаэля не укрылось и темно-красное пятно, что было видным сквозь кольчугу. Пока Франс возился с последней, англичанин стремился начать разговор, чтоб хоть как-то прикончить скучную тишину. – Здорово ты меня победил, – признал Уильям. Голос звучал тихо и мягко, как будто он говорил не с врагом, а с другом, которого давно знал. Француз лишь насмешливо оскалился, продолжая вытирать кровь с противника, который был так ненавистен ему, но с другой стороны, что-то было милое и любимое в Англии. Рафаэль не знал, поэтому просто промолчал. – Спасибо, – дрожа, сказал островной и приподнялся на кровати. Перед ним был уже совсем другой Королевство Франция: он был добр и мил к ближнему, помог даже тому, с кем воевал более века.. Вспомнив что-то, Уильям сказал: – Может, снимешь доспехи? Они же... Тяжелые, а по твоему лицу видно, что ты устал. Данная фраза вызывало некое подозрение у Рафаэля. Но все же, вид англичанина дал надежду, что последний не зарубит француза сегодня же. Европеец сел рядом, снимая сначала самые тяжелые железяки, а потом закончил более легкими. Впервые за сто шестнадцать лет Королевство Франция выпрямился, а после снял чудовищно легкую кольчугу в один слой. Англичанин дотронулся до щеки Рафаэля своей мягкой и теплой рукой. Последний повернулся, мягко улыбаясь и чуть прикрыв глаза. Они больше не враги. Или нет? Островной медленно приближается к лицу француза, чуть приподняв свою голову. Рафаэль затянул бывшего врага в теплый и страстный поцелуй, который, кстати, на удивление, оказался неожиданным для Уильяма, но тот все же ответил. Королевства вцепились в руки друг друга, и, наконец, отстранившись, начали долго смотреть в глаза. Да, они больше не враги. Казалось, они вглядывались бесконечно. Теперь они оба мягко и счастливо улыбались. Неужели именно это стало результатом Столетней войны между ними? Неужели именно эти идиотские походы на территории друг друга были признаком любви? Или просто кто-то из обоих умер, и это лишь какой-то рай? О нет. Они оба живы, и один из них будет жить еще очень долго. – Знаешь, Рафаэль, я тебя любил. Пока ты не совершил ужасное нападение на меня для собственной выгоды. – шепотом сказал Королевство Англия, все так же смотря на своего прекрасного француза.