Отражение

       Зинаида хмурится, на ее пока еще молодом лице лежит маслянистая грусть, и отставляет чашку. На часах уже почти пять. Скоро должен придти кто-то из детей. Зинаида достает из кармана блокнот, так так сегодня у нас Олечка.       Олечка тиха и опрятна, полноценной серой мыши из нее не выходит. Все портят ее волосы. Олечка рыжая. Из-за своей застенчивости ученица долго стоит в коридоре, только после приглашения учительницы идёт к столу. Уставшее лицо Зинаиды выражает лёгкую доброжелательность. Поэтому Олечка даже начинает рассказывать о проблемном предмете. Сегодня у нас Литература. Олечка сразу запоминает даты жизни Блока и Джека Лондона, но когда нужно рассказать нужный материал, Олечка тихо бормочет текст. Зинаида снова смотрит на часы, кажется ей пора. Олечка кивая словно в трансе собирает тетрадки и оставляет на столе несколько мятых купюр. Когда Зинаида собирается проводить Олечку до двери. Та отказывается, говорит, что не стоит в ее положении. В дверь снова раздается стук, на этот раз он уверенный и громкий. Это Слава Никонов. Нескладный подросток, с узкими плечами и непропорционально длинными руками. Он здоровается и сразу же идёт за стол. На этот раз у него проблемы с чистописанием. За день ещё приходит порядка двух детей, Зинаида сверяет количество детей с блокнотом. За неделю работы на дому она заработала свое месячное жалованье.Правда даже этого не хватает, Зинаида накидывает, на по-женски широкие, плечи вывязанную шаль.       В дверь снова стучат. На этот раз это Нина и Олег, бывшие коллеги. Квартиру наполняют голоса и кухонная возня.Нина, противоречивая женщина сочетающая в себе нрав интеллигентной и умной дворянки и привычки обычной русской бабы. Она постоянно хочет помочь, вымытая у подруги чашка или купленный батон хлеба, приводили ее в восторг и минутную радость. Олег же в свою очередь пытался растормошить подругу.Словом, жестом в общем выманить из горла Зинаиды хоть одно слово. Один раз Олег принес целый куль с вязанием. Пестрой кучей вывалились на некрашеный пол кулубки вечей шерсти и пряжи. Она до сих пор этот закончить шарф не может, отвлекаясь то на детей или на нехитрый, учительский быт. Уходя они оставляют пакет с продуктами, Зинаида пытается всучить им деньги, но они отказываются. Снова хлопает дверь. Маленькой квартирке снова наступает звенящая тишина. Слышны лишь мысли Зинаиды, даже не мысли, а одна. Некая мечта вперемешку с воспоминаниями, как последние обрывки снов перед пробуждением. Туфли жалко, красивые они были. Три часа в очереди простояла, даже у Нины денег заняла. Зинаида до сих пор помнила, как она словно святыню берегла бледно розовую картонную коробку под кроватью. А поносить так и не успела.       — я ещё раз повторяю, нетрудовые доходы, в вашем случае репетиторство запрещено законом! вдалбливал который раз мужчина в задрипаной шинели. — но на какие деньги я должна жить?! Вскинула Зинаида руки и уставилась на гостя. — а как же ваше пособие? Наша власть все предусмотрела. Или вы думаете ОНИ о вас не думают. Сказал он таким тоном, каким монахиня говорит о боге, немного помолчав он продолжил- помните Зинаида Соломоновна, ещё раз вас поймают и в на вас заведут дело! Кричит он на пороге квартиры. Он хлопает дверью, оставляя за собой эхо и грязные следы на полу. Подумать только пособие 30 рублей в месяц, она и на учительскую зарплату в 60 рублей еле концы сводила. А теперь? Из школы пришло письмо сразу после выписки из больницы.Она до сих пор его хранила в кармане застиранной кофты, как жуткое напоминание о ее тепяряшней беспомощности. Зинаида перечитывала его в моменты несправедливости и хамства ао отношению к ней, письмо действовало как оберег, как бы доказывая что дальше падать некуда. То пережила и это переживешь. Зинаида заезжает в маленькую кухоньку, и достает уже засаленный, сложенный в четверо листок бумаги.       «Здравствуйте, Зинаида Соломоновна, приносим наши соболезнования вашему горю или даже потере. Не хотелось бы увеличить несправедливость по отношение к вам, Но по теперешним правилам и законам мы вынуждены сообщить, что мы не нуждаемся в ваших услугах Да, мы освледомленны о ваших заслугах, но. Еще раз соболезную вам. С уважением Н.И.Шанетская Директор школы №5с уклоном в гуманитарные науки»       Гласило одновременно хамское и фамильярное послание.Зинаида хлопает тяжёлой дверцей старого холодильника. В блокноте появляться выведенные аккуратным почерком список продуктов. Подъехав к кухонному столу, она протягивает худую руку с по-птичьи длинными пальцами к красному словно лакированному телефону. — алло Галина Викторовна вы кажется собирались в гастроном, вы ещё не ушли? Ах, прекрасно. тогда зайдите пожалуйста ко мне.      минут через пять на пороге появляется грузная тетка средних лет, в глаза бросается ее маленькие, словно у свиньи, глазенки. Она берет список и деньги, уходя причитает. Причитает словно плакальщица из давно забытого похоронного обряда или нянька о заболевшем ребенке.       Они познакомились когда Зинаида вместе с подругами на первом курсе пошли на танцы. Дурочка в ситцевом платьице впервые оказалась одна. Тут и появился он, высокий с еще непотсохшими, оставшимися с юности прыщами на скуластом лице. Она танцевала впервые в жизни, если не считать уроки сестры по еще дореволюционным технологиям. Так и продолжалось, поженились они по окончанию педагогического института Зинаидой. Потом оказалось, что юная учительница ждет ребенка, новость вскрылась словно Обской лед по весне. Анатолий был чертовски рад, нет не ребенку. А то что теперь он полноценный сын партии. Жена, ребенок, работа коммунистическое лекало сошлось над ним словно капкан. Зинаида же в свою очередь была рада ребенку, просто ребенку. Этому существу живущим в ее стремительно набухающим чреве.