Ма карони!

В это утро на «Бродяге» не было слышно привычного ворчания по поводу подгорелой комкастой овсянки, которую наверняка не стали жрать бы даже чертовы мулы после двадцатимильного забега. На завтрак вопреки заведенному порядку был вытащен копченый окорок. - Я разрешил. Это потому что вчерашний бочонок с вином дал течь, - нервно доложил Рэкхем, протягивая капитану кусок пожирнее. Чарльз резко втянул ноздрями воздух, пытаясь уловить смысл сказанного. Винищем от довольных внезапным пиром людей не несло, разве что слегка от самого Джека. Да и вели б себя пьяные гораздо шумнее. - Показывай, - коротко бросил он. - И очень нужное твоей тощей заднице масло тоже, - произнес капитан минуту спустя, оглядывая беспорядок в трюме «Бродяги». Джек вздрогнул и опасливо покосился на капитана. Нет, не может быть, это не тонкий намек. Чарльз явно имел виду только то, что именно он, Рэкхем, вчера настоял на том, чтобы с ограбленного купчишки помимо скудного груза табака взяли невесть как оказавшиеся на его борту бочонок посредственного вина и мех с оливковым маслом. Джек считал, что этакую экзотику можно выгодно продать в таверну. Чарльз Вейн искренне не понимал, зачем люди добровольно пьют какую-то кислятину, когда за те же деньги можно купить крепкий сладкий густой ром, и зачем вообще придумывать какое-то отдельное масло, пока в мире не перевелись жирные свиньи, но запрещать боцману тащить в трюм ерунду не стал. Благо, что трюмы были пустые. «Бродяга» только вышел на охоту, и первая добыча оказалась тощей. И вот злосчастный бочонок не устоял на месте и прокатился через весь пустой трюм, потащив за собой масло. Последствия сего могли бы быть печальными, вплоть до пробоины в борту, но обошлось. Его ценой своей жизни задержали мешки с мукой и овсянкой. Они лопнули, бочонок треснул, мех с маслом расплющился между ними, и на месте катастрофы образовалась куча грязи. Опять же могло быть и много хуже. Не впитайся жидкость в содержимое мешков, то растеклись бы по всему трюму, добрались бы и до табака, и, не допусти Дэви Джонс, до запасов пороха, но выглядело и воняло в углу мерзопакостно. Чарльза аж покачнуло на скользких досках, он взмахнул рукой и сшиб с верхней полки еще нечто. К куче добавились рассыпанные кофейные зерна, несколько разбитых яиц и лукошко сверху. Поняв по новому потоку ругани, что капитан несколько удивлен наличием на его корабле этаких деликатесов, притом что яичницу с кофе на завтрак ему почему-то отродясь не предлагали, Рэкхем отчаянно затараторил, что кур на «Бродяге» мало, несутся они не очень, и чем вводить очередь на яичницу повар придумал ежедневно сдабривать свеженьким обеденную похлебку. «Недавно вы обозвали это супом с паклей, капитан, помните?» Про кофе (а это вопреки пиратски обычаям - на борту все всем поровну - был его собственный личный запас) он предпочел промолчать, авось капитан забудет, раз ему это, по его собственному выражению, горькое черное дерьмо даром не нужно. Чарльз кивнул. Про кофе он действительно не переспросил, зато кое о чем другом все еще прекрасно помнил. - Все-таки, какого черта мы жрем одно мясо с утра как какие-нибудь лорды?! Кок испугался кучи грязи в трюме? Миг признания все же наступил. Рэкхем собрался с силами. - Видите ли, капитан, это были все наши припасы. Мы же не собирались в дальнюю экспедицию, а пары мешков на неделю нам всегда хватало. Осталось только немного букана и патоки, но ведь мы все равно скоро захватим какое-нибудь судно, вот и… - Чтоб к полудню было чисто, - рявкнул Чарльз, разворачиваясь к выходу. Джек облегченно выдохнул. Это ж даже не наказание, именно боцман и должен организовывать все корабельные работы, в том числе уборку трюма. – Сам отдраишь всю эту липучую срань. Проверю. – Джек вздохнул еще раз. Это было уже гораздо хуже, но в общем он считал, что легко отделался за оплошку с незакрепленным грузом. Капитан вполне мог еще и взыскать из его доли стоимость всего испорченного, причем цену вина и масла взять даже не с потолка капитанской каюты, а с облака небесного. Если бы на борту «Бродяги» был бы сносный повар, возможно, он попытался бы по мере возможности извлечь лишнее, вымесить тесто и напечь коврижек, авось парни с голодухи съедят. С той же совершенно невостребованной доселе на «Бродяге» патокой. Если бы волею судьбы на борт занесло бы аристократа от кулинарии, на свет мог бы родиться оригинальный десерт, романтично названный, например, «Абордаж на закате», где и странный темно-винный цвет коржа, и кофейные зерна целиком нашли бы свое объяснение. Даже осколки скорлупы и обрывки лопнувших мешков были б торжественно объявлены не небрежностью кулинара, а специальной тонкой штучкой для истинных ценителей, изящным намеком на разбитые корабли. Но исполняющий обязанности кока на «Бродяге» о выпечке имел весьма смутное представление, и стихийно возникшее тесто было без сомнений и колебаний выброшено за борт. К несчастью следующего «торговца» он попался «Бродяге» не сразу, но и не слишком поздно. Пираты еще не ослабели, но до состояния «голодные и злые» очень даже дошли. Рыбная ловля не задалась. Орущих от голода кур взбешенный Вэйн чуть лично не выкинул за борт. Спас (впрочем, на несколько минут) их Рэкхем, бросившийся наперез капитану с диким воплем: «Их же можно съесть!» Впрочем, диетический пустой бульон из нежирной птицы команду не особо порадовал. А для многих оказалось неприятным откровением, что их, оказывается, кормили как куриц. Точнее, куриц, как их. В общем, что крупу для птичника и для похлебки брали из одного мешка. Скажи кто команде накануне плавания, что они всерьез будут подумывать закончить рейд с пустыми трюмами только потому, что им жизнь стала не мила без овсянки, они подняли бы дурачка на смех и прогнали пинками, а теперь это был главный аргумент Джека, чтобы удержать команду от бунта и позорного возвращения. Оставшийся в живых помощник капитана кричал, что их пассажир вез какую-то дорогую диковинку, но никому кроме капитана ее не показывал. Теперь же капитан был мертв. Мертв был и подвернувшийся под чью-то саблю толстячок-купец, зачем-то выскочивший на палубу вместо того, чтобы запрятаться в укромный уголок как и положено жирной мыши. Обычно команда Вэйна соображала, что проще и быстрее допросить пленников, чем искать тайники самостоятельно, но в это раз они мечтали о припасах для камбуза больше чем о золоте. Рэкхем влетел в бывшую каюту пассажира и замер. На столе стояло большое блюдо. Это должен был быть обед богатого пассажира, но выглядело оно как клубок покрытых жирно поблескивающих густой слизью мерзко-бледных червей. Рэкхем моргнул, помотал головой. Слава богу, это была тень от колыхнувшейся занавески с бахромой, дрянь на блюде все же не шевелилась. Джек заставил себя отвести взгляд от ужасной не то еды, не то наоборот, рвоты – среди бледной массы просвечивали кусочки еще чего-то, напоминающие мясо и овощи, и храбро шагнул к кровати. Обыск следовало начинать отсюда. Мало ли дураков хранят свои сокровища под подушкой! Через мгновение он уже держал в руках богато отделанный золотом тяжелый сафьяновый футляр, а еще через миг к вящему своему разочарованию вытряхнул оттуда книгу. Дорогую вещь, на которую здесь хрен найдешь покупателя. Бумага плотная, глянцевитая, высший сорт, такая даже на растопку не годится. Он открыл добычу наугад и чуть не выронил прямо в жирную пакость. За годы пиратства Джек Рэкхем повидал немало трупов, свежих и не очень, и думал, что вид чьих-то внутренностей его уже не смутит, но что этакое можно нарисовать, стало для него шокирующим открытием. На дорогущей бумаге подробно и кропотливо было изображено человеческое тело с содранной кожей. И еще одно, и еще. При этом типы с выпущенными кишками, вскрытыми черепами и торчащими ребрами стояли в изящных и горделивых позах, демонстрируя свое разъятое естество, прогуливались на фоне милых сельских пейзажей, танцевали и молились. Вьющиеся вокруг жирные мухи и ползающие по потрохам опарыши нисколько им не мешали. - Черт побери, Джек, ты бледен, как новая парусина, - раздался с порога необычно тревожный голос Энн, – куда тебя зацепило? -Я не ранен, - Рэкхем скривил лицо в вымученной ухмылке, - вот, нашел, черт возьми, диковинку. На женский визг тут же принеслась вся команда «Бродяги» во главе с Чарльзом. -Тьфу, Энн, - разочарованно сплюнул тот, – столько шума из-за какой-то чертовой жрачки, которою вы даже не попробовали. Меня что ли ждете? На книгу Чарльз даже не глянул. По его глубокому убеждению книги никакой опасности не представляли. Когда-то давно он слышал байку про колдовскую книгу, открыв которую человек проваливался прямиком в Преисподнюю. И еще про одну, с отравленными листами. Но даже эти книги-убийцы не бегали за людьми сами. Совсем как морской еж или плод манцинеллы – лежат и лежат, трогать себя не просят, чего их бояться-то. Хотя… Он тряхнул головой, отгоняя подозрения. Любой дурак должен понимать, что если уж решил посмертно отомстить пиратам, то яд следует подсыпать в спиртное. Не могли же здесь заранее знать, что команда «Бродяги» заинтересуется какой-то странной – Чарльз сощурился – вроде, кашей? Он решительно зачерпнул горсть белесых червей и задвигал челюстями. Лежащий рядом странный серебряный кинжальчик с раздвоенным жалом он проигнорировал – маленький, тупенький, да кому он такой нужен. - Каша, - вынес он вердикт минуту спустя, – жирная, наваристая, жаль перца пожалели. А теперь, дьявол вас раздери, если не собираетесь дожирать, займитесь делом, живо! А ты, Джек, кончай отвлекаться на никчемные безделушки и проследи, чтобы на сей раз груз был закреплен как следует. Рэкхем машинально кивнул, пытаясь прогнать из мыслей видение великанских, размером с мачту, колосьев, в которых вырастают зерна длиной в локоть. - Ты знаешь чокнутого, который захотел бы купить эту дрянь, а не приплатить, чтобы ее унесли куда подальше? Причем чокнутого с деньгами? Кой черт нам очередной мусор на корабле?! – Джек прекрасно чувствовал, что неудовольствие капитана на сей раз было наигранным. В трюмах того судна кроме дорогих тканей нашлись и нормальные привычные глазу и желудку припасы, так что сытая команда «Бродяги» пребывала в редкостно благостном настроении. Небольшой сверток с диковинным длинным зерном Джек тоже нашел и прихватил с собой. Однако Энн внимательно рассмотрела добычу, грызанула, сплюнула и заявила, что это никакая не крупа, а нечто вроде сухарей. «Ты думал, сухари растут на деревьях, Джек? Правда думал, в детстве? В Лондоне все такие смешные?» Рэкхем сам не понимал, радует его или огорчает то, что великанских вещей, оказывается, все-таки не бывает, но игривым настроением Энн следовало воспользоваться, и Джек не упустил случая. Даже настоящий разнос от капитана его сейчас не особо бы напугал, не то, что просто вопросы «для порядка». Впрочем… В мозгу Рэкхема щелкнуло. - Флинт! - Выпалил он. - Говорят, он всегда забирает с ограбленных кораблей все книги, какие найдет. - Я тоже всегда забираю с кораблей все золотые побрякушки, какие найду, но не покупаю их у торговца, - фыркнул Чарльз. - По крайней мере, у меня будет повод поговорить с его командой о всяком-разном, - Джек воодушевлялся все больше. – И они смогут не опасаться, что кто-то заметит и донесет их капитану. Я просто показывал книгу. Да черт побери, если даже мы просто подарим ее Флинту в обмен на спокойную беседу с мистером Синглтоном, это будет сплошная прибыль для нас! И впрямь, только-только Джэк Рэкхем и Синглтон закончили обсуждать дела во вроде бы укромном уголке, как с ними громко поздоровался мистер Морли из команды Флинта. Да не просто поздоровался и дальше пошел, а поинтересовался, о чем таком интересном они так долго беседуют, он, мол, уже давно их приметил. Продемонстрированная книга его восхитила, но пакостный блеск в глазах не угас. Мистер Синглтон набычился. Вот тут-то Джек и возблагодарил бога за то, что надоумил прихватить с собой и диковинные «сухари» показать в Таверне. - Да вот, заодно рассказал мистеру Синглтону, какую странную кашу мы недавно едали. Смешная история, давай и тебе расскажу. Мистер Морли выслушал, и елейным голосом предложил, мол, давайте и эту диковину Флинту подарим. А еще лучше не ему, а его ведьме. Он, Морли, знает, где она живет. Положим на крылечко с запиской, якобы подарок от капитана. Он к ней как раз вечером собирался, а она его за этакий гостинчик… Что будет… Он предвкушающее прижмурился. - Поможешь? Ты ж вроде грамотный. Джек пожал плечами. Лично ему было совершено очевидно, что если кто-то испортит настроение капитану, тот отыграется на собственной команде. Для начала. - Но если эта женщина давно с Флинтом, она поймет, что записка не от него, - осторожно заметил Джек. - Почему?! – Выкатил глаза громила. – Ты же подпишешься «Флинт». Или лучше - он грязно выругался – «Твой любимый Флинт». - Потому что, - терпеливо объяснил Рэкхем, - разные люди пишут буквы по-разному. Это называется «почерк». Я вот не знаю почерка вашего капитана, а его женщина наверняка знает и поймет, что писал не он. - Умники! – сплюнул мистер Синглтон. – Что же делать? Без записки ведь чертова ведьма не подумает, что это от Флинта. - А что, думаете, она может ожидать подарок от кого-то другого? – в свою очередь округлил глаза Джек. - Просто перевяжите красивым бантиком, и все дела. Собеседники ошеломленно уставились на него, потом друг на друга и заржали. - Бантик! Где! Мы! Возьмем! Черт! Его! Дери! Бантик! Издеваешься?! Рэкхем отступил и широким жестом вытащил из-за пазухи образец шелка, который собирался предложить на продажу. Сын модного портного конечно же умел завязывать красивые бантики. Распахнувшая дверь Миранда сияла. Джеймс давно не видел ее такой счастливой, пожалуй, с самого Лондона. - Спасибо! Спасибо за чудесный подарок! – вскричала она. – Это так здорово, что ты прислал его пораньше, чтобы я могла приготовиться к твоему приходу! Первый раз на этом проклятом острове я чувствую себя как в цивилизованной стране! Флинт недоумевал. Подарок он принес с собой, вот только не знал чудесный или нет. Роскошное издание труда Андреаса Везалия «О строении человеческого тела» с иллюстрациями самого Тициана несомненно порадовало бы беднягу Томаса, но не чересчур ли они для леди? Может, стоило оставить его корабельному врачу? Миранда же, не обращая внимания на сверток в его руках, тащила гостя к столу. Метнулась на кухню и внесла на большом блюде изрядно облеванную бухту каната. Флинт протер глаза. Видение не исчезло. - Мы с Томасом впервые отведали это в Италии, в свадебное путешествие, - щебетала Миранда, - и просто влюбились. Это великолепное блюдо: нежное, пикантное, сытное и всегда разное. Итальянцы знают толк в соусах! Здесь конечно же не найти такого сыра, да и пряности совсем другие, но, видит бог, я старалась! Говорят, что когда это блюдо впервые преподнесли какому-то кардиналу, он смог вымолвить только «Как мило!». Флинт позволил себе хмыкнуть. -Дипломатично! - По-итальянски, разумеется, - не унималась хозяйка, - ма карони! Еще недавно это было редким блюдом даже в Италии, но теперь там строят специальные заводы по их производству, и их станет все больше и больше. Мы с Томасом побывали на одном. – Голос женщины внезапно погрустнел. - Какая жалость, что в свертке было только на один раз. Я приготовила все. Надеюсь, ты не будешь разочарован. Флинт разочарован не был. Наоборот – всего один раз можно и пережить, чтобы ее огорчать женщину. Он отважно приступил к еде. Если прикрыть глаза - пусть Миранда думает, что от наслаждения - вроде и ничего. Едал же он червивые сухари. Главное не рассматривать! Голос Миранды меж тем вновь окреп и даже брел некую торжественность: - Я надеюсь, что когда-нибудь эта прекрасная изысканная еда доберется и до Англии и принесет с собой итальянское солнце, веселье и возвышенность нравов, разгонит холодный унылый туман! Самое слово «макароны» станет синонимом всего модного и наилучшего!