"Монстр внутри меня"

Манящая темнота влекла к себе. Хотелось побыть в этой тишине еще хотя бы немного… хотя бы всю жизнь. Необычайная легкость во всем теле, а точнее его несуществование в мире, как и самого мира вокруг, соблазняла остаться «здесь» навсегда. Никаких ощущений. Ни радости, ни страха, порядком надоевшего за последнее время. Ни холода, ни тепла. Ни боли. Абсолютно ничего. Может быть, так люди ощущают себя после смерти? Ничем. Они просто не существуют. И это прекрасно. Ничего не делай, ничего не помни. Просто не быть - уже прекрасная альтернатива всему тому, что «красуется» в том мире. В таком родном, но до глупости отдаленном. Все же, паря в небытии, в груди почувствовался огонек. Точнее два. Один теплый, ярко-красный, а второй - синий, привычно холодный. Их язычки постепенно возрастали, разгораясь ярким пламенем, который обычно бы смешался. Как всегда. Но в этот раз что-то было не так. В момент прикосновения друг к другу они резко отдалялись. Словно обжигались. Смешная метафора для данной ситуации. Они начали проходить по всему телу, согревая его. И начался довольно неприятный момент. Эта темнота начала рассеиваться, как туман, открывая вид на нечто светлое. Оно становилось больше, а тьма отступала, пряча подол своего плаща. Внезапно, очень резко, несуществование прекратилось, и в тело парнишки-джинчуурики «вселился» разум Наруто. Придя в себя, Узумаки почувствовал тепло в своей руке. Очевидно, это была чья-то ладонь, сильно сжимающая его правую руку. Вдруг это он? - К-какаши-сенсей… - беззвучно проговорил Наруто и с огромным усилием распахнул глаза. Яркие лучи солнца стрелой врезались в его зрачки и тот снова опустил веки из-за боли. - Наруто! Ты очнулся! - Этот голос. Сакура-чан. Тяжело сказать, был ли он рад подруге или огорчен тем, что это был не его учитель. - Н-наруто! - разревелась Сакура, опустившись лбом на его грудь. - Что произошло?.. - растерянно прохрипел Наруто, попутно пытаясь осторожно открыть глаза. В его воспоминаниях практически ничего не было. Что-то неважное он помнил, но как он оказался в больнице и почему Сакура-чан плачет, являлось для него загадкой. К тому же, когда тот попытался поднять правую руку, чтобы положить ее на плечо подруге и успокоить, его сразу сковала сильная боль. Он болезненно простонал. Еще он обнаружил, что такая боль не позволяет буквально всему его телу двигаться. Стирая с глаз мокрые капельки, девушка печально бросила взгляд на одеяло друга и, схватив за краешек, бережно стянула его до нижней части живота. Удивление раскрылось на лице Узумаки. Все его тело было плотно перебинтовано большим количеством повязок. Ни единого открытого участка кожи он не заметил, а когда поднял одну бровь, почувствовал, что и на лице была ситуация не лучше. - Ты правда ничего не помнишь? - Не совсем. Я помню поход за Саске. И там мы кого-то встретили… - Орочимару… - прошептала Сакура и села на стул, что стоял рядом с койкой друга. Она прикрыла рот ладонью и начала сдерживать слезы, вспоминая те моменты. - Девятихвостый… Черт! - Наруто поднялся в кровати, превозмогая боль и испуганными глазами посмотрел на Харуно. - Где Какаши-сенсей?! Ямато-сенсей?! Я же не мог их… Они не могли!.. - Нет-нет, успокойся, пожалуйста! Тебе нельзя двигаться! Твои раны не затянулись! - Где сенсеи-даттебайо?! - не унимался Наруто, приближаясь к выходу из палаты. Но когда он почувствовал сильную хватку подруги, он остановился. - С ними все хорошо, - Сакура успокаивающе улыбнулась и подвела Наруто обратно к койке, чтобы тот лег, - операции были сложными, но все прошло успешно. Себя бы поберег… Твое тело в куда худшем состоянии. Я вообще удивляюсь, как ты можешь двигаться. - Да ладно, - улыбнулся своей привычной моськой Узумаки. Хотя, на самом деле, каждое, даже незначительное движение рукой или ногой вызывали у него очень сильную режущую боль. Но из-за большого опыта в скрывании любого рода боли в себе, он не показывал это. К тому же, жизнь сенсеев его волновала сейчас намного больше. - Что «да ладно»? - Сакура уже повысила голос, но затем смягчила его, продолжив, - твой кожный покров был сожжен. Мышечные волокна, связки… почти 98% твоего тела было в катастрофическом состоянии. Только из-за регенерации джинчуурики ты не погиб! Даже медицинские техники не сильно улучшили твое состояние… - наступило недолгое молчание, но затем она снова искренне улыбнулась, - но я рада, что ты жив! И Какаши-сенсей и Ямато-сенсей… Все закончилось хорошо. - Да… хорошо-даттебайо. И вправду, все остались живы, Наруто никого не ранил. Это ли не счастье? Правда Саске до сих пор в руках Орочимару. Ну, ничего. Они спасут его. Обязательно. Только вот Наруто подлатают и он снова попробует. Только уже без «вторых» лиц. - Даже не думай больше идти за Саске. Я тебя не пущу, - блондин недоумевающе посмотрел на подругу, - Я же прекрасно знаю тебя. Знаю, о чем ты думаешь сейчас. - Слушай, я могу увидеть Какаши-сенсея? - сжав кулаки, неловко проговорил парень. Сейчас он больше всего хотел увидеть мужчину. Ну и заодно он смог таким вопросом закрыть тему про Саске. - А? Тебе что-то нужно от него? - Н-нет. То есть да! Хочу кое о чем поговорить с ним! Поцеловать О кое-чем важном! Обнять изо всех сил Лицо парня вмиг сильно покраснело, и глаза забегали, то и дело избегая лица Сакуры. Чтобы не видеть ее глаз. Она же не знает истинные намерения джинчуурики. - Хорошо. Думаю, он у себя. Подожди минут двадцать, я сбегаю за ним. - Ой, Сакура-чан, спасибо тебе большое! Как только дверь за девушкой закрылась, лицо парня поменялось. Жизнерадостность как рукой сняло. Его лицо скривилось от боли и тяжелый сдерживаемый стон послышался из его рта, точнее из сердца. Он плюхнулся на мягкую кровать, но все же сразу пожалел, когда почувствовал болючий удар, проходящий по всей спине. Затем веки Узумаки медленно прикрылись из-за вдруг нахлынувшей большой волны усталости. Глубоко втянув свежий воздух, поступающий из распахнутого окна ноздрями, он немного успокоился. Напряжение из-за пробуждения, волнения и скорой встречи с сенсеем словно лепестки цветов, упорхнули из груди из-за ветерка. Но стоило ему полежать в таком состоянии пару минут, как вместо темноты в глазах начали всплывать картинки того дня. Он начинал вспоминать все звуки, запахи, что окружали его в момент, когда им завладел Девятихвостый. Особенно ярко был выражен запах крови, витающий в воздухе. Казалось, Наруто чувствует именно этот металлический запах прямо сейчас и от этого тошнота подходила к горлу. Встреча Орочимару в его сознании… Тогда он почувствовал настоящую ненависть. Ему хотелось перегрызть шею этой змее. А потом он потерял сознание. - Эта печать несокрушима. Ее невозможно снять, невозможно сломать. Только по велению хозяина тела она отопрется в мере, в сотни раз превышающей той, что могла бы быть… - прошептал Наруто, а затем резко открыл глаза. Холодный пот выступил под повязками на лбу, каплями впитываясь в бинты. Он вспомнил самое главное! Последние слова Орочимару! Он же поставил другую печать на теле Наруто! Парень судорожно стянул с себя одеяло и дрожащими руками разорвал бинты на своей правой руке, где незадолго до потери контроля над собой образовалась печать от укуса одной из змей Орочимару. Он не знал, что ожидал увидеть. Печать? Надписи? Но такого точно не было. Отклеив марлю, которую держали бинты, он обнаружил изуродованную кожу. Она вся истекала кровавыми капельками, перемешанными с лечебной мазью. Где-то время от времени появлялись маленькие пузырьки, а затем лопались, источая пар. Он знал, что так протекает регенерация. Ведь всю жизнь, когда он резался или был ранен, эти места быстро заживали, источая пар. Но сейчас его удивляло то, насколько медленно это происходило. Минут пять он наблюдал за капельками крови, что, быстро стекая с руки, капали на белую простынь. Погрузившись в себя, ни о чем не думая, он не заметил, как прошло время и дернулся, когда дверь в палату громко открылась. Послышались громкие шаги, и когда они утихли, парень наконец перевел помутневший взгляд на гостя. Ой, а он и забыл, кто должен был пожаловать. В метре от Наруто стоял Какаши, испуганно смотревший на ученика. Его глаза в такт меняли положение, следя за каждой каплей, падающей на простынь. - Наруто, что ты делаешь?! - Сакура подбежала к парню, и достав из рядом стоящего ящика пачку бинтов, быстро открыла ее и вновь замотала его руку, затянув чуть крепче. - Я... я не знаю. Я кое-что вспомнил… и я думал удостовериться в этом… - робко проговорил блондин, путаясь в собственных словах, но затем поздоровался с учителем, смущенно переводя взгляд на пол. - Д-да, здравствуй, - мужчина отошел от ступора и медленно подошел к двум ученикам. Его рука дрогнула. Он хотел коснуться Наруто. Убедиться, что это не сон. Что это правда он. Почувствовать его тепло. Но все же что-то его остановило и он не смел еще сильнее сократить дистанцию между ними. Хатаке не мог показать настоящего себя перед Сакурой. Если сейчас мужчина ринется к генину в объятия, девушка их не поймет. - О чем ты говоришь? Ты бредишь? - голос Сакуры казался очень взволнованным. Она ждала ответа от друга, глядя на него широко распахнутыми глазами. - Дело в том, что когда я стал… Девятихвостым… я видел Орочимару. «Там», в сознании. Лица обоих сразу изменились. - Благодаря ему я, вероятно, вернулся в себя прежнего. Это дело рук Орочимару. - Что это значит? - Не знаю, сделал ли я ошибку или нет, но я принял его помощь. Он поставил другую печать на моем животе. - Что?! Нужно немедленно сообщить Цунаде-сама! Какой ужас! Он столько всего мог сделать! - не дождавшись каких-либо комментариев, куноичи выбежала из палаты. Этот вопрос не требовал отлагательств. Все это время, пока Наруто был без сознания, никто не мог понять, что прервало обращение джинчуурики. Никаких следов, инородной чакры. Совершенно ничего. Но теперь, после слов блондина стало очевидно, что не все так хорошо, как кажется. - Он не мог сделать это безвозмездно… Подонок, - передвигаясь по длинному коридору медицинского учреждения, девушка-медик рассуждала сама с собой варианты развития событий. А ведь только она почувствовала хоть малую долю облегчения, и вот на тебе. Всплывающие факты опять начали пробивать залатанные трещины на борту корабля. Что-то кольнуло в ее груди, затем почувствовалась слабость. Ей пришлось ненадолго остановиться, облокотившись на стену. Ноги чуть подкосились. Дрожащей рукой она коснулась своего лба, почувствовав набухшую пульсирующую вену. Такой стресс до добра не доведет. - Неужели Наруто ощущает такую омерзительную боль, - Сакура коснулась груди, где размещалось сердце, - всю свою жизнь? - Наруто, - неловко начал мужчина, предварительно кашлянув в кулак, - я рад, что ты… - до этого момента джонин боялся как-то заговорить с парнем. Что-то сжимало его грудную клетку, не позволяя набирать воздух для произношения слов. Он начал диалог довольно сухо, монотонным голосом. Хотел будто равнодушно произнести клишированные слова о том, как он рад, что его ученик жив, что все будет хорошо, нужно просто подлечиться. Он словно забыл за эти несколько дней, как разговаривать с Узумаки. То же самое было после возвращения Наруто спустя два с половиной года странствий с Джирайей-сама. Точно также он был вне себя от счастья, молил богов увидеться с этим солнечным повзрослевшим мальчишкой как можно быстрее. Но вот когда их взгляды встретились, весь задор смыло огромной волной, оставив только неловкость и боязнь. В тот раз это продолжалось долго. Недели три. И сейчас бы было то же самое, наверное, если бы Какаши не увидел этого. Не успел мужчина договорить запланированной фразы, как плечи генина сильно задрожали. Спустя пару всхлипов, Наруто повернулся к учителю. Несмотря на бинты, окутавшие все его лицо, эмоции были понятны на все сто процентов. Огромные капли слез непрерывно стекали по щекам, уже не впитываясь. Парень начал их вытирать, ведь из-за содержания соли в слезах его раны сильно защипало, но это совершенно не помогало. Он со всех сил сжал второй рукой уже давно не белоснежное одеяло, усеянное каплями красной жидкости. - Простите меня… - прошептал Наруто себе под нос и замолчал, боясь сказать важные для него слова. - Тебе не стоит извиняться. Ты не виноват, - удивительно сдержанно отрезал Хатаке. - Вы это говорили уже, - сквозь слезы просипел Наруто дрожащим голосом, - и вот, что из этого вышло. Я чуть не убил вас. - Неважно. Главное, что все закончилось порядком лучше, чем могло. - Да, правда?! А ничего, что я пошел на обман?! Я обманул вас всех ради своих планов! Я наплевал на все обещания, данные вам! Я видел, как вы умирали! Я почувствовал вкус вашей крови, когда вы из-за меня попали под удар! Я же… Кто может знать, что такое не случится еще раз двадцать?! Откуда знать, на что я согласился перед Орочимару?! - Узумаки закричал изо всех сил, снова впадая в истерику. Пока он продолжал говорить подобные вещи, выставляя себя опасным для окружающих и неудачником, сердце Какаши сжималось все сильнее. Ему было искренне жаль мальчика. В такие годы испытывать груз, который никто не сможет даже поднять. Но самое ироничное, что все утверждения Наруто о себе были правдой. Да, он был опасен. Да, он мог убить каждого. Да, он чуть не убил товарищей. Все же, даже так Хатаке не хотел этого принимать. В его глазах этот паренек навсегда останется самым милым и дружелюбным. Но ему было больно наблюдать, как старый добрый Наруто превращается в подобного человека. Человека, лишенного всякой надежды. Как бы ни хотелось это игнорировать, это есть и будет так. Почему-то только сейчас, в этот момент, сопоставляя кусочки всего этого времени в единую картину, Какаши осознал, что ничего не удастся исправить. Не будет привычного хорошего конца этой истории, которую можно было бы забыть как страшный сон. Это не получится игнорировать. И наблюдая за перебинтованным учеником, он ощущал, как нить, созданная мальчиком между всеми людьми, которым он помог, друзьями, которых он сроднил, исчезает. Обрывается. А все узелки, которые так тщательно он пытался связать, сгорают от огня ненависти и разочарования в себе. Вдруг его словно что-то толкнуло в спину, какое-то чувство, не позволяющее джонину теперь оставаться на месте. Неуверенные шаги приближали мужчину к Узумаки все ближе, пока Какаши не смог положить руку на плечо Наруто. Затем медленно пригнулся и обнял генина. Ему хотелось обхватить парня как можно сильнее, поделиться с ним своим теплом, или даже отдать его полностью, однако сенсей понимал, что даже такие прикосновения причиняют ему боль. - Каким бы ты ни был. Каким бы ты ни стал. Я буду любить тебя. Всегда, - мягко прошептал Какаши, прикрыв глаза. Нахождение Наруто рядом успокаивало его больше всего. Он даже мог чувствовать чакру ученика, слышать ее колебания. И казалось, что биение сердец в такие моменты начинали обретать единый ритм. Как только эти фразы достигли ушей Наруто, его плечи застыли, перестав содрогаться. Он недоуменно смотрел за спину сенсея, положив подбородок на его широкое плечо. - Любите… - шепотом повторил парень, словно узнал что-то новое. Его мысли моментально отрезвились, и последние слезинки уже скатились с забинтованных щек. - Люблю. - Тогда, я вас тоже люблю? - спросил тот, словно маленький ребенок, неуверенный в своих действиях. - Не знаю. - Люблю. Я же знаю, что люблю, - ответил блондин больше самому себе, чем Хатаке. На его лице растянулась широкая улыбка. Какаши почувствовал, как за его спину схватились руки парня и начали сильно прижимать к себе. Как можно ближе. - Тебе больно. Не надо так сильно, - усмехнулся Хатаке. - Прошу вас. Еще хотя бы пару минут… - мальчишка чуть опустил свое лицо с плеча, уткнувшись носом в зеленый жилет джонина, глубоко вдыхая его запах. С той самой ночи он стал еще роднее. Еще желаннее.