не видеть

Девушка ненавидела зеркала. До скрипа зубов, до хруста пальцев, которые сжимаются в кулаках, до разбитых в кровь костяшек пальцев, – очередное зеркало разлетелось вдребезги – до яростных искр в глазах, вот-вот и испепелит взглядом, уничтожит, не задумываясь. Каждый раз, когда девушка случайно натыкалась на свое отражение, ее злости не было предела. Злости, с которой переплетались раздражение, безвыходность и отчаяние. Спрятаться бы, да никогда более не видеть его, доказательство ее жалкой слабости, которая медленно распространялась по всем телу, все больше с каждым взглядом, брошенным в сторону на причину учащенного ритма танца ее сердца; словно на зло, против желания девушки, она не могла отвести взгляд, закапывая себя глубже в могилу. Похоронить чувства – самое желаемое на свете, зная о их безответности. Иронией судьбы они расцветают в душе Хиираги с новой силой, заполняя собой все пространство, безжалостно перекрывая доступ к кислороду, сдавливая горло. Шиноа задыхается, не в силах сдерживать эмоции. Пытается вдохнуть, но губы замирают,оставаясь приоткрытыми в немой мольбе. Она н е н а в и д е л а зеркала. Так хотелось коснуться, на мгновение, до блондинистых прядей волос. Зарыться в них пальцами и выдрать с корнем, чтобы не видеть, не видеть и не ощущать снова тягучее, приторно-сладкое чувство лживого счастья. Избавиться от ничтожных мечтаний, что посещают голову каждый день перед сном. Уснуть и не проснуться – отличный способ облегчения жизни, да только нельзя, не имеет права. Сон стал очередной пыткой своеобразного мазохизма. Сминая простынь под собой, Шиноа дрожит, в то время как с ее губ снова-опять-очередной раз слетает ненавистное имя, пропитанное вожделенной страстью. Терпеть и терзать себя – другого выбора нет. А еще хочется каждой клеточкой собственного тела чувствовать, представлять, забывать о всем и помнить только об одном; как эгоистично, похотливо и грешно – вся суть жалкого существования Хиираги. Дотянуться до него – неважно, как далеко – и не отпускать. Держать крепко, преданно заглядывая в этот омут голубых глаз; попавшись в сети, добровольно оставаться там, глупо веря в надежду на чудо. Она ненавидит е г о. Неестественно мертвая тишина комнаты ломается – зеркало полетело в стену. Звук падающих осколков режет по ушам, а в душе черная дыра. Хиираги и есть тьма. Иронично, ведь ее волосы слишком светлые для нее. Шиноа блондинка, от осознания этого она лишь заливается истеричным смехом. Устала. Истощена. Девушка тянет волосы, почти не чувствуя боли. Плакать нет сил, слезы высохли, а от себя не убежишь. Чертовски здорово – сарказм Хиираги дает о себе знать даже в такой ситуации. Но Шиноа Хиираги больше не существует. Осталось лишь оболочка, неправильная оболочка. Даже думать об этом нет сил – уничтожить все бы. В руках девушки осколок зеркала, самый большой не трудно найти, а глаза наполнены решимостью. Взмах руки и через секунду запястье окрашивается в темно-красный цвет. Смертельное орудие проходит почти насквозь, достаточно, чтобы ощутить приближение скорой кончины. Шиноа еще несколько раз проводит осколком по руке, оставляя новые раны, что несравнимы с ранами на ее сердце, которое бьется медленнее, скорее просто поинерции, пытаясь сохранить жизнь. Помутнение в глазах не заставляет себя ждать и девушка падает на пол, вокруг руки образовывается сама кровная бездна. Последние секунды ее жизни – мысли, наполненые безумной печалью, со скоростью света приносятся в голове Хиираги. Ей было жаль, совсем чуть-чуть, ей так хотелось коснуться любимых светлых волос, чтобы выдрать их с корнем и больше никогда не видеть. Она любит его светлые волосы до остановки своего сердца.