***
— Придётся разрезать и вытаскивать по частям, — пробормотал Аккерман, слегка недовольно глядя на экран с визиограммой, чем напугал пациента, кажется, ещё сильнее прежнего. — У вас запутались корни, поэтому вытянуть нельзя, как бы мне этого ни хотелось. — Разрезать? — воскликнул пациент одновременно с Эреном, глаза которого бегали от Аккермана к раскрытому рту пациента и обратно. — Да, готовь инструменты, — закатил глаза Аккерман и надел очки. Эрен так и застыл со своими в одной руке и не пригодившейся каппой в другой. Ему вот так вот просто попалось сложное удаление. Многие за всю карьеру такое один раз только видели, а Йегеру в первую же неделю стажировки повезло. — Живо! Готовь заморозку и анестезию. Четыре процента, — повысил голос доктор Аккерман, вырывая у него очки и бросая их на широкую грудь пациента, мистера Ленца. — Извините нас, он просто стажёр. — Д-да, простите. Мистер Ленц только побледнел ещё сильнее и вяло пожал плечами. Йегер знал, что 4% значит доктор Аккерман будет делать проводниковую анестезию. Как по учебнику. Знал, что набрать в шприц нужно меньше, а концентрацию сделать выше. Однако, передавая шприц, он вспомнил, что не проверил, попал ли внутрь воздух, и потому резко отдёрнул руку. Как на зло, запястье запуталось в длинном проводе бормашины, слава богу не включённой, которая упала на колени мистера Ленца, вырвавшись из слабой хватки Аккермана, не готового к такому финту. — Блять… — Эрен инстинктивно ругнулся и тут же захлопнул рот, испуганно глядя на пациента. Ругнулся он тихо, да и мистер Ленц был слишком занят паникой, которая охватывала каждого, кому сообщали о том, что будут разрезать зуб мудрости. Но Аккерман его слышал. Чётко и ясно. И теперь буравил своим ледяным взглядом, на этот раз полным презрения и откровенного непонимания, почему Йегер вообще здесь оказался. Тот сглотнул, аккуратно выпустил немного раствора из шприца и передал в протянутую руку доктора Аккермана, обтянутую синей латексной перчаткой. Он был уверен, что сожми Аккерман руку хоть немного сильнее, шприц бы уже точно треснул. — Собери слюну. — Вату. — Не выключай. — Здесь собери воду. И не лезь под руку. — Подожди… Ага, собирай. — Сильно кровит. Дай ещё тампон. Йегер беспрекословно подчинялся коротким командам Аккермана, под конец начиная справляться всё лучше и лучше. Конечно, доктор кидал на него злобные взгляды, когда тот тупил, и бормотал что-то себе под нос, скрывая голос под маской, но постепенно и это сходило на нет хотя бы в сравнении с первыми днями. Эрен даже позволил себе расслабиться и опереться на спинку довольно удобного кресла, но секундная слабость не укрылась от взгляда «наставника». — Ровно сядь. И где элеватор? — Простите, вот… — Эрен понял спустя пару дней, что Аккерману удобнее самому брать инструменты, чем каждый раз просить ассистента подать их, потому он осторожно опустил элеватор на грудь мистера Ленца, накрытую салфеткой. Эрен стойко держал спину, собирал слюну с водой, периодически спрашивал пациента, всё ли хорошо, и старался не паниковать, чтобы не оплошать где-нибудь ещё. Только не перед ним. Потому что то, с какой дотошностью, хладнокровностью и каким профессионализмом Аккерман делал свою работу, вызывало внутри Эрена немое восхищение. Даже то, как ровно и правильно он сидел: руки держал под таким углом, чтобы они не уставали и не затекали быстро; ноги полностью ставил на пол, делая их точкой опоры; спину постоянно держал ровной и прямой. Он делал свою работу идеально во всех аспектах. Даже людском. Эрену сперва показалось, что Аккерману наплевать на людей. Что он всех считает ничтожными и недостойными. На это было легко купиться, один раз услышав хотя бы его манеру разговаривать. Но спустя неделю Йегер стал замечать, что он каждый раз подстраивает кресло по-особенному для каждого своего постоянного пациента, чтобы тем было удобно. Он выбирает самую лёгкую анестезию по возможности, чтобы быстрее вернулась чувствительность. Чёрт, он даже как-то принес резинку, чтобы девушка могла убрать мешавшие волосы. Конечно, потом он прошипел: «Не додуматься что ли патлы свои собрать, когда идёшь к врачу», но было поздно — Йегер уже раскусил его. Эрен тогда рассмеялся впервые рядом с ним, за что получил знатную оплеуху и искру во взгляде серых глаз Аккермана, потенциально способную разжечь на их дне давно потухший костёр. — Будет болеть челюсть. Довольно долго. Стажёр Йегер выдаст вам болеутоляющие. Но если кровь долго не будет останавливаться или поднимется высокая температура, приходите немедленно, — с нажимом проговорил Аккерман, стягивая грязные перчатки. — Спасибо, доктор Аккерман, — поблагодарил мистер Ленц, слегка шепелявя, и улыбнулся как мог, придерживая щёку рукой. — Не за что, вы же мне платите. Подождите обезболивающие в холле. Эрен не смог сдержать улыбки, которая никак не хотела слезать, как на зло. Он быстро стянул перчатки, схватил карточку Ленца и покачал головой, глядя на Аккермана. — Хватит лыбиться. Так ты выглядишь ещё тупее. Он прошипел это в ответ, едва размыкая зубы, но Эрен снова заметил искорку. И снова рассмеялся, заставив мужчину резко отвернуться и отмахнуться от него буквально, как от надоедливой мухи. Эрен, продолжая улыбаться, не спеша отправился на склад за лекарствами. — И застегни воротник, ты на работе, а не в притоне! — С вами как будто в притоне, господин Леви! — Эрен не остался в долгу, но внезапная встреча с доктором Зое поумерила его пыл. Та лишь ошарашенно вскинула брови, слушая приглушенный смех, который явно доносился из кабинета Аккермана, и собственноручно застегнула воротник Йегеру, качая головой.***
— Мистер Смит? — Эрен с карточкой в руке вышел в холл, чтобы забрать нового пациента. Первого на сегодня. «Кто вообще записывается к врачу в 9 утра?», — подумал Йегер и, подавив зевок, улыбнулся высокому светловолосому мужчине, вслух попросив следовать за собой. Он, ещё не до конца проснувшись, даже не удивился, почему тот записан на чистку не к простому терапевту, доктору Захариусу например, а к хирургу. Но вскоре эта мысль начала его интересовать. Любопытство достигло своего пика, когда Смит назвал доктора Аккермана по имени и фривольно пожал ему руку, похлопав по плечу. Смит уселся в кресло почти по-хозяйски и теперь наблюдал за тем, как Эрен готовит все необходимые инструменты, даже не скрываясь. — Приготовь ещё гель. — Обезболивающий? — Нет, для душа. Иногда та серьезность, с которой доктор Аккерман шутил, заставляла Эрена напрягаться. Но в итоге, если привыкнуть, можно было даже такое особое чувство юмора назвать вполне сносным. Ему даже начало нравиться в конечном счёте. Но Йегера больше бесило то, что и Смит распознал шутку и усмехнулся. Только Аккерману можно над ним смеяться, и уж точно нельзя этому высокомерному пациенту. Скрипнув зубами от злости, Эрен нашёл тот противный гель со вкусом дыни или чего-то такого, который всегда залёживался дольше всех, и нанёс на ватку, чтобы уверенно передать её Аккерману. Тот как раз о чём-то переговаривался с этим Смитом, и не заметил подмену. Они умудрялись обмениваться короткими фразами даже во время чистки: Смит пользовался жестами, иногда бубнил, но Аккерман всегда понимал его и отвечал гораздо более многословно, чем обычно. Эрен не знал, почему его вдруг так сильно задела способность своего «наставника» общаться с кем-то другим, используя при этом не только односложные предложения и кучу оскорблений. Он понимал, что Эрвин Смит — важная персона. Он не понимал только, для кого: для клиники или для доктора Аккермана. — Собери слюну. Снова короткая команда, и Эрен, до того погруженный в свои размышления, практически наугад подсунул трубку Смиту. — Соберите все остатки и сплюньте в трубку, пожалуйста. Только когда всё содержимое рта потекло по подбородку Смита тонкой струйкой, а потом по шее на салфетку, Эрен понял, что забыл включить сам прибор. В процессе чистки он пользовался другим, «пылесосом», который лучше поглощает брызги, и потому отложил обычный в сторону. Он со скоростью света схватил пачку салфеток и попытался остановить поток от полного уничтожения белой выглаженной рубашки пациента, приложив их все кучей к его подбородку. Другой рукой он промокнул часть жидкости, которую задержала салфетка на груди Смита, и включил прибор, чтобы собрать остатки нормально. — Простите, пожалуйста. Теперь можете плюнуть. — Уже всё, спасибо. Смит слегка нахмурился, самостоятельно стерев остатки воды с шеи, и только потом перевёл тяжёлый взгляд на Эрена. Тот сжимал трубку слюноотсоса так, словно от силы его хватки зависела его жизнь. Хотя, скорее всего, его жизнь сейчас и правда висела на волоске и точно от чего-то зависела, поскольку Аккерман всё ещё ничего не сказал. И Йегеру, если честно, было не очень интересно узнать, насколько долго он мысленно прожигает в нём дыру. Лучше бы орал на него, ей богу. — Кнопка заедает… знаете… да и тяга плохая, бывает такое, если редко меняешь аппаратуру… ну, то есть я ни на что не намекаю, просто… это просто вода… простите. — Ничего страшного. — Нет, — это был «тот самый» голос Аккермана, и Эрен буквально отбросил трубку на столик, не выдержав напряжения. — Мы сделаем скидку за счёт этого криворукого. Прими мои извинения, такого больше… — … не повторится, сэр! — выпалил Эрен, сжимая кулаки. Он осторожно глянул на Аккермана, будто прощупывая почву, и удивлённо нахмурил брови: тот улыбался. Точнее, на нём все еще была маска, но Эрен мог с уверенностью сказать, что блеск в глазах и вообще всё их выражение говорило о скрытой под тканью маски улыбке. Однако его голос оставался ледяным. — Я же сказал, что всё хорошо. Тем более, это тот стажёр, о котором ты рассказывал, да? — Аккерман кивнул, снимая маску, и Смит снова мягко обратился к Эрену: — Такое случается, не переживай. Ты же сам сказал — просто вода. Знал бы ты, что Леви, то есть доктор Аккерман, сделал в свою первую неделю. — Что? — не удержался Йегер, опасливо поглядывая в сторону «наставника», который мгновенно изменился в лице. — Нет, Смит, ты не посмеешь. — Он отказался принять пациента, потому что у того были слишком плохо почищены зубы. Он буквально вытолкал его из кабинета пинками. Разбираться с ним пришлось уже мне, как начальнику охраны, потому что мужчина оказался какой-то шишкой. Эрен не смог сдержать смешка. Это было настолько похоже на Аккермана, что отсутствие таких выходок сейчас удивляет даже сильнее. Он представил лицо мужчины, пока он отскребал налёт с зубов того пациента, и плотно сжал губы, чтобы не засмеяться. За такое зрелище можно было отдать пару сотен баксов. — В первую неделю всё прощается, Эрен. Вот если бы ты работал здесь хотя бы год, тогда разговор был бы другой. Йегер перестал улыбаться и по-новому посмотрел на мужчину. Да, он понравился ему не сразу, и это можно было бы свалить на профессиональную ревность, но теперь Эрен понял. Эрвин Смит пугал. Пугал отчего-то сильнее Леви, даже немного безумной Ханджи и троицы косметологов сверху. Наверное, дело в его ауре, но Эрен не был экспертом в отличие от его друга Армина, который в этой ахинее плавал, как рыба в воде. Но одно он запомнил из его рассказов точно: человек может выглядеть сногсшибательно, но люди от него будут шарахаться, если с аурой что-то не так. Леви, например, с виду был самым настоящим маньяком, но Эрену с ним рядом было почти комфортно. Он сглотнул и перевёл взволнованный взгляд на Аккермана. Тот лишь коротко кивнул, сжал губы в тонкую линию и обратился к Смиту: — Не переживай, он своё получит. Я сам это проконтролирую. Пойдем, я провожу тебя. — До свидания, Эрен, — улыбнулся он, но улыбка не тронула его глаз, холодных, как тот самый айсберг, потопивший огромный Титаник. — До свидания, мистер Смит. Аккерман оглянулся всего на секунду, но этого хватило, чтобы Эрен заметил облегчение в его взгляде и что-то ещё, странно напоминающее… опасение. Он выдавил слабую улыбку и запустил пальцы в волосы, приседая на пол и утыкаясь лицом в колени. Когда же он перестанет лажать перед всякими важными шишками типа начальников службы охраны? Наказание он все-таки получил. Аккерман заставил его перебрать архив, который они всё ещё вели в бумажном виде. Конечно, база в компьютере тоже была, но все подкреплялось бумагой. Нужно было рассортировать все карточки и выбросить те, которыми уже не пользовались несколько лет. Оказалось, работают они довольно долго, и имеют вполне себе приличную базу постоянных клиентов, так что Эрен засиделся до ночи. Он отпустил Хисторию в двенадцать, когда та начала засыпать сидя, и пообещал закрыть клинику сам. Правда в итоге Эрен, опустошив все скудные запасы кофе и закончив с архивом, на секундочку присел на диван в комнате отдыха, чтобы вызвать такси на последние деньги, так и не встав с него. Проснулся он от удивленного восклицания Ханджи, которая пораньше пришла на работу и явно не ожидала увидеть здесь кого-то ещё. Эрен скинул плед, которым определённо не накрывался перед сном, и принялся просить у Зое прощения чуть ли не на коленях, но та лишь по-странному вздохнула и потрепала его по голове, отпуская домой.***
— Эрен? — Хистория поймала его в комнате отдыха, когда он приговаривал второй стаканчик кофе за утро. Он работал у Аккерманов уже чуть больше двух недель, но привыкнуть к ранним подъемам всё никак не мог — все его смены начинались рано, потому что так было удобно доктору Аккерману, и его, Эрена, мнение никого не интересовало. Он только пару раз ассистировал доктору Захариусу и один раз доктору Рал, которые начинали приём позже, и был благодарен судьбе хотя бы за это. — Да? — Тут такое дело… — она покраснела и потупила взгляд, изучая плитку под ногами. — Мы с Имир вчера немного поругались и, в общем… я спутала записи, вернее фамилии врачей, и случайно записала одну девочку к доктору Аккерману. Они придут через минут десять, то есть переписать я уже не успею, а у вас с ним пока окно. Ей всего лишь выдернуть зуб. — Ребёнка? Аккерману? — усмехнулся Кирштейн, как обычно появившийся из неоткуда, и по-хозяйски закинул руку на шею Йегеру, которую тот в ту же секунду сбросил одним резким движением плеча. — Ты хочешь, чтобы мать осталась одиночкой, Рейс? — Заткнись, Жан, — выдохнул Эрен, не в силах даже злиться сейчас на этого идиота и объяснять ему понятие словосочетания «мать-одиночка». — Я… попробую всё уладить. — Правда? — глаза Хистории вмиг засияли, а Кирштейн лишь фыркнул недовольно. — Мне предупредить его? — Нет! Нет, лучше сказать ему в самый последний момент, так он не сможет отвертеться. Я разберусь, не переживай. — Ты так его изучил, ха? Жан окинул Йегера удивлённым взглядом, явно сомневаясь в его адекватности, но Эрен почему-то был уверен в своей правоте больше обычного. После того случая со Смитом они будто бы сработались. Эрен не мог сказать наверняка, но он кажется начал получать от работы удовольствие. И ещё немного от компании доктора Аккермана. Наверное, всё познаётся в сравнении, а в сравнении с аурой Смита, Аккерман был просто душкой. — Спасибо, Эрен! Ты не представляешь, как помог. — Если что, я от стенки тебя отскребать не буду, Йегер. Был бы ты с ним поосторожнее, — предупредил Жан и также самодовольно отвернулся, чтобы выйти из комнаты. Эрену осталось только залпом допить двойной эспрессо и вспомнить любую молитву из коллекции его матери. Подготовив всё необходимое, Эрен включил на мониторе какой-то мультик и достал маски и салфетку с достаточно миленькими изображениями разных животных. Всем этим с ним поделилась Саша Браус, ассистентка Петры Рал, детского стоматолога. Аккерман по привычке вышел на улицу на перерыв, потому Эрену пришлось написать ему смску за пять минут до приёма пациента. Девочку звали Анни, и она показалась Эрену невероятно милой. Её мама осталась ждать в холле, нервно присев на самый краешек дивана и отмахнувшись от предложенного кофе. Одной ладошкой девочка придерживала пухлую щёчку, а второй сжимала плюшевого зайца на протяжении всего пути. Когда они появились на пороге кабинета, Леви как раз брезгливо рассматривал приготовленные детские маски и старательно игнорировал мультик, попросту отключив звук. — Что это за… — Доктор Аккерман! — невольно рявкнул Эрен, предотвращая готовое слететь с губ мужчины ругательство и чуть подталкивая девчушку вперёд. — Это Анни, наша пациентка. Анни, это доктор Аккерман, он сегодня будет лечить твой зуб. — Здравствуйте, — пролепетала она и сильнее прижала зайца к груди. — Эрен? — предостерегающе начал Аккерман, но Йегер уже помогал Анни забраться на кресло и поправлял ей платье, стараясь успокоить её трясущиеся коленки и внушить доверие улыбкой. Он даже не обратил внимание на то, что Аккерман впервые назвал его по имени. — Детский врач не успевает закончить с пациентом, поэтому Хистория попросила нас посмотреть зуб Анни, — мягко объяснил Эрен, глядя в глаза Аккерману и всеми силами стараясь сделать голос как можно более уверенным и внушительным. На самом деле он хотел сказать этим взглядом только одно, и сказал: — Ну пожалуйста, доктор Аккерман. Потом можете снова заставить меня перебрать архив. Аккерман шумно выдохнул и занял своё место почти послушно, натягивая перчатки и надевая маску. Эрен усмехнулся, оглядев хмурое лицо «наставника», половину которого скрывала розовая ткань с маленькими свинками через каждые полтора сантиметра, и снова обратился к девочке: — Расскажешь, что у тебя случилось? — А вы не будете смеяться? — тихо спросила она, пока Эрен закреплял ей на груди салфетку и убирал мешавшие волосы от лица. — Нет, конечно, — Эрен переглянулся с Аккерманом, и тот закатил глаза, уже в сотый раз поправляя инструменты на столе. — Я не хотела, правда. Мама говорила не есть яблоки, но мне очень хотелось. Я кусила и… мне кажется, я сломала зуб, — Анни с неподдельным ужасом проговорила последнее и уставилась на Эрена огромными глазами, которые и без того были на мокром месте. — Вы же сможете его починить? Поставить на место, да? Эрен хотел было рассмеяться, но доктор Аккерман внезапно шикнул на него и наклонился к девочке. — Открой рот. — А это обязательно? — У меня же нет рентгена в глазах, — слегка раздражённо бросил Аккерман, продолжая надвигаться на девочку. В этой маске он выглядел поистине жутко, надо признать. — Анни, доктору нужно посмотреть на твой зуб. Иначе мы не сможем его… починить. Покажешь? Анни неуверенно приоткрыла рот и зажмурилась. Аккерман нахмурился и осмотрел всю полость рта с помощью зеркала. «Пятёрка правая», — бросил он тихо, позволяя Эрену посмотреть. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что это просто поздний молочный зуб, который сидел крепче обычного. Аккерман многозначительно глянул на Йегера, явно требуя щипцы, но теперь настала очередь Эрена шикать. — Анни, есть две новости: хорошая и… не очень хорошая, но и не плохая. С какой начать? — С не очень хорошей, — пролепетала она, чем немного удивила обоих мужчин. — Твой зуб нельзя починить, — глаза девчушки стали походить на два блюдца и тут же наполнились слезами; Аккерман буркнул что-то вроде: «Отличная работа, Йегер», но Эрен продолжил спокойно: — Однако мы с доктором Аккерманом можем сделать так, чтобы на его месте вырос новый. — Но у меня уже выросли все новые. Это был один из тех, что навсегда. Мама меня убьёт… — Нет, это тоже молочный, просто он задержался в десне дольше остальных, — пояснил Аккерман, привлекая внимание Анни. — Так бывает, ничего особенного. Выдернем его и… — Леви! — не выдержал Эрен, усаживая дёрнувшуюся пациентку обратно в кресло. — Анни, тебе очень повезло. Потому что доктор Аккерман — лучший стоматолог из всех, что есть у нас в городе. Можешь мне поверить, я знаю многих, но лучше него не встречал. Нам с тобой с ним очень-очень повезло. Ты даже не заметишь, как он вытащит этот зуб, чтобы освободить место для нового. — Но он выглядит немного… страшным, — проговорила Анни, более-менее успокоившись и заметно осмелев. Эрен взглянул на Леви, который, кажется, даже не осознавал, что буравил его взглядом, сдвинув брови и слегка наклонив голову, всё ещё в этой дурацкой маске со свинками и глазами, полными непонимания и даже замешательства. Йегер улыбнулся и от безысходности неловко показал большой палец. — Не страшным, просто серьёзным. Чтобы стать таким врачом нужно очень много знать и уметь, а ещё постоянно держать концентрацию. Он очень хочет помочь тебе, сделать так, чтобы твой зуб больше тебя не беспокоил, поэтому переживает, что не сможет сосредоточиться. Так что давай поскорее соберёмся, чтобы не заставлять доктора Аккермана волноваться, хорошо? — Угу, — Анни посмотрела на Аккермана и вдруг протянула ему того плюшевого зайца, что принесла с собой. — Держите. Он всегда помогает мне успокоиться. Эрен смотрел, как неуверенно Аккерман взял игрушку и как бережно положил её на колени, убедившись, чтобы она не упала, и в груди у него так потеплело, что даже дышать стало тяжело, а щёки сводило от расплывавшейся на лице улыбки. Он сам любил детей, но ни за что бы не подумал, что и Аккерман способен их хотя бы выносить. Более того, к концу процедуры он сумел расположить девчонку к себе, и она уже практически не обращала на Эрена внимания. Укол они решили не делать. Воспользовались только гелем, на выбор вкуса которого, кажется, ушла целая вечность, потому что Леви стойко рекомендовал клубничный, в то время как Эрен настаивал на яблочном. В итоге Анни выбрала клубничный, и Эрен схватился за сердце и почти не наигранно пробормотал что-то о предательстве и ноже в спину, чем заставил Анни по-настоящему засмеяться, а Аккермана… От того взгляда, что он поймал на себе, сердце в пятки ушло, а по загривку пробежали мурашки. Только теперь вовсе не от страха. Анни провожали практически как на войну. Она долго расспрашивала про все инструменты, что были разложены на салфетке, про то, как работает бур, если на нём нет кнопки включения, а ещё с отвращением осмотрела слюноотсос, сморщившись от одного только названия, на что Йегер только пожал плечами и усмехнулся на её сочувствующие подбадривания. Она даже обняла их на прощание. Сначала Эрена, который с кряхтением приподнял её слегка и едва удержался от поцелуя в макушку, до того она была очаровательной. Потом Леви, который сперва вручил ей её зайца обратно. — Спасибо за такую неоценимую услугу, — кивнул он на игрушку, теперь уже болтавшуюся в руке девочки. — Не знаю, как бы справился без неё. — Да ерунда. Я бы подарила вам его, но… — она прикусила щёку, нахмурилась и спустя пару секунд резко пихнула её обратно в руки Аккермана. — Спасибо, доктор Аккерман! Её роста хватило только, чтобы дотянуться где-то до пояса Леви, потому что тот не стал наклоняться и поднимать её, как Эрен, поэтому Анни обхватила его за ногу и прижалась щекой к животу. Леви ошарашенно оглядел хрупкое тело девочки, прижимавшееся к нему изо всех сил, которые только могли быть у такой малышки, и не мог даже шевельнуться. Одной рукой он придерживал игрушку, а вторая в нерешительности застыла прямо над светлой макушкой Анни. Эрен видел, как Леви уже хотел было обнять её в ответ, но та отстранилась и улыбнулась ему, запрокинув голову. Аккерман хохотнул еле слышно и взъерошил ей волосы, будто она какой-то дворовый мальчишка, а не ребёнок из наверняка обеспеченной семьи. Эрен едва проглотил комок, образовавшийся в горле, не в силах оторвать взгляда от такой умилительной картины. Подпирая плечом дверной косяк, он думал, что это самое подходящее событие для завершения его стажировки. Уверенности в том выборе, который предстоит сделать совсем скоро, только прибавилось от вида Аккермана. Тот выслушивал наставления Анни по уходу за плюшевым зайцем и изредка поглядывал в сторону Эрена. Без раздражения. Без скуки и равнодушия. Йегер с гордостью высматривал в его серых глазах своё «творение» — искорку, озарявшую их и превращавшую цвет радужки в роскошный серебрянный, который был так ему к лицу. Он ничего не мог с собой поделать, особенно когда от одного этого взгляда внутри замирал каждый мускул, даже сердце биться переставало на секунду. Эрен, кажется, совсем пропустил тот момент, когда от Аккермана перестало веять страхом. Когда он перестал шарахаться от каждого его слова и начал прислушиваться, подстраиваться под него, стараясь сделать как лучше. И что-то ему подсказывало, что получилось у него неплохо. На следующий день он скажет Ханджи, что выбирает в качестве коллеги доктора Аккермана, и что хочет стать его ассиситентом на постоянной основе, если, конечно, он сам будет не против. Зое только озадаченно посмотрит на него и пожмёт плечами.***
— Доктор Аккерман! Эрен влетел в ординаторскую, стряхивая с макушки подтаявший снег, и протянул мужчине пакет, полностью покрытый маленькими каплями. У парня щёки горели с мороза, нетипичного для города даже под Рождество, и руки адски чесались, но довольная улыбка всё же заиграла на румяном лице, когда Аккерман хмыкнул удивлённо, увидев содержимое. — Это мандарины, сэр… то есть, доктор Аккерман, — зачем-то пояснил он, обхватив себя руками, чтобы унять появившийся вдруг озноб. Всё-таки бежать два квартала в одном только свитере и рубашке было плохой идеей. — Я знаю, придурок. Зачем ты принёс их? И можешь называть меня по имени. — Это же не п-по прав-в-илам, доктор Аккерман, — зубы предательски стучали друг о друга, как бы сильно Йегер ни старался их сжимать. Странно, когда он бежал было тепло. Потом в магазине тоже было не холодно. Он обернулся всего минут за двадцать, когда он вообще успел так замёрзнуть? — Вы ж-же любите мандарины, я с-слышал. В-вот и принёс… Да чёрт! Эрен вытянул вперёд руку и нахмурился, безрезультатно пытаясь унять её дрожь. До следующего приёма оставалось пара часов — Хистория опять напутала с графиком, и у них образовалось окно дополнительно к предусмотренному обеденному перерыву. Тогда Йегер и решил сделать сюрприз Аккерману, который с самого утра и так ходил необычно хмурым даже для него. Кирштейн, попытавшийся подшутить над ним, здорово за это поплатился, и был отправлен дезинфицировать и упаковывать все инструменты в клинике, так что больше его не трогал никто, даже обычно смелая Зое. Не дождавшись какой-либо реакции от Аккермана, Эрен огляделся в поисках пледа или чего-то похожего и способного согреть. Вроде бы здесь был один, кто-то укрыл его им в тот раз, когда он отрубился на диване. Однако ничего не нашёл и направился к термопоту, чтобы налить себе хотя бы чаю в надежде отогреться поскорее. Занятый приготовлением, он не заметил, что остался в ординаторской один. Аккерман ушёл незаметно, заставив Эрена в итоге разочарованно выдохнуть и плюхнуться на диван рядом с раскрытым пакетом с нетронутыми мандаринами. Чай приятно обжигал горло, которое за компанию тоже решило заболеть, как и всё тело ассистента. Эрен прикрыл глаза и откинул голову на спинку, подбирая ноги к груди. Наверное, стоило бы допить горячее, закутаться потеплее и отпроситься домой. Стоило вообще сидеть в клинике, а не бегать за проклятыми мандаринами, которые он даже не стал есть. Эрен всегда был таким придурком или стал им за эти пару месяцев? Тело всё ещё трясло, и это только сильнее раздражало. Йегер ненавидел свою слабость больше всего на свете. Ненавидел, когда случалось что-то, что нельзя было контролировать… кто-то, кого нельзя было контролировать. Ему 25. Так почему он сейчас не в силах справиться со своим проклятым телом и со своим чёртовым сердцем? — Эй, ты жив? Эрен лишь отмахнулся, кажется, даже рыкнув от злости. Ему не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Плевать, кто там. Однако глаза открыть пришлось, потому что прямо на его голову прилетело что-то тяжёлое и тёплое, а по комнате разлетелся приятный цитрусовый запах. Неужели… — Пей, идиот, если не хочешь завтра слечь с температурой, — Леви пихнул ему в руки кружку с горячей жидкостью неестественного жёлтого цвета. — И что вообще находится у тебя в голове вместо мозга, если ты в аномальный мороз попёрся в магазин в одном свитере? Леви, когда злился, всегда говорил монотонно и ровно, почти спокойно, не придавая значения интонациям и знакам препинания. А ещё мало и коротко, чтобы поскорее удалиться от источника раздражения. Сейчас же он звучал немного иначе. Вернее, он злился, это точно, но что-то ещё было в его голосе, смутно напоминавшее воспалённому мозгу Эрена обеспокоенность. — Если у тебя совсем проблемы с мышлением, то в следующий раз спрашивай у кого-нибудь, холодно ли на улице. Или запиши где-то, что в минус двадцать без куртки выходить опасно. Поверить не могу, что за тобой всё ещё нужно следить, как за мелкими отродьями детсадовского возраста… Аккерман говорил что-то ещё, пока с остервенением чистил мандарины и пихал их в рот Эрену, который в промежутках между жеванием сладких долек мелкими глотками попивал ту горькую жижу и кутался в чужое пальто. От него пахло смолой и древесиной, а ещё немного лемонграссом. Тепло разливалось по всему телу, начиная от груди и постепенно дотягиваясь до промёрзших кончиков пальцев, которые незаметно обвили крепкое предплечье мужчины. Эрен почувствовал невероятную усталость, справиться с которой казалось невозможным. Он прислонился к спинке, редко моргая и изучая профиль Аккермана, который о чём-то говорил и доедал мандарины уже сам. Сил удивляться такой болтливости не было совсем, а будто бы свинцовая голова скользила по обивке всё ближе к мужчине, не чувствуя сопротивления хозяина. — Эрен, ты слушаешь? — Леви… улыбнулся. Эрену же не могло показаться? Нет, улыбка точно была неподдельной, точно не галлюцинацией. — Мгм. — Я попрошу Браус мне помочь с пациентом. Поспи. Йегер резко распахнул глаза и попытался выпрямиться, подмечая, что лбом почти коснулся лопатки мужчины, обтянутой зелёной тканью формы. Голова тут же закружилась, перед глазами забегали точечки, которые парень старательно проигнорировал и нехотя стянул пальто, поднимаясь. — Я пойду, мне уже лучше. Но примерно на втором же шаге в сторону двери его остановила сильная рука, обхватившая его запястье и потянувшая назад. Вялое тело Эрена, естественно, повиновалось, падая обратно, несмотря на протесты сознания. Снова окунуться в аромат мандаринов, дорогой шерсти пальто и тепла было приятно… приятнее, чем перспектива работать, пришлось признать парню, когда голова коснулась подлокотника. Леви присел рядом, укутывая его получше в пальто, и наклонился как-то слишком близко. — Ну, ладно, этого клиента я пропущу. Разбуди меня через часик? — пробормотал Йегер, устраиваясь поудобнее. — Отдыхай, Эрен. И спасибо за мандарины. Я давно таких хороших не пробовал. — Угу. Ради вашей улыбки я бы ещё столько же пробежал хоть в одной футболке, — буркнул Эрен, пряча лицо и зажмурившись. — Не стоит. Как же я буду без своего идиота-ассистента? — усмехнулся Аккерман. Йегер уже заснул, потому не почувствовал ладонь, нерешительно опустившуюся ему на макушку, и пальцы, пропустившие его давно не стриженные волосы между собой. Не слышал он и предостерегающего шепота, раздавшегося за дверью: «Кто его разбудит, последует за Кирштейном, усекли?».***
Эрен не любил конфликты. Сам старался в них не вступать, решая всё мирным путём, но контролировать отношения окружающих было ему не под силу, а они, кажется, конфликты любили больше всего на свете. Особенно остро это проявлялось на корпоративах, где алкоголь частенько развязывал языки и служил причиной множества ссор на памяти Эрена. Поэтому он отчаянно не хотел идти на празднование юбилея клиники и потратил целую неделю, чтобы придумать оправдание для своего отсутствия, но каждое было наотмашь отбито Хисторией, которая не отлипала от него с требованием пойти. — Надо маму навестить. — Ты же говорил, что по пятницам поезда в твой город не ходят? — Я к врачу записался. — Перенеси. Если срочно, у меня есть знакомый в хорошей клинике. Какой врач тебе нужен? — Нужно с собакой друга посидеть, прости, не выйдет. — Моя мама может передержать на день, она жуткая собачница. Проблем не будет, обещаю. Именно из-за своей неспособности придумать что-то правдоподобное и неоспоримое Эрен сейчас сгорал от испанского стыда, наблюдая, как Ханджи, повиснув на шее Леви, рассказывала всему залу о том, как они с ним служили военными врачами до работы в клинике. Йегер видел, как много она выпила, но её самочувствие волновало, кажется, только его одного во всём этом огромном помещении, забитом народом. Отмечали они по традиции в каком-то пафосном загородном ресторане, больше напоминавшем дворец, посещение которого предполагало соответствующий дресскод, ради которого Эрену пришлось потратить полдня в магазинах с Микасой и теперь задыхаться в этом проклятом галстуке, который он в добавок ещё криво повязал. Узел держался, но был слишком тугим, немного кривоватым и плохо скользил, так что ослабить удавку тоже не представлялось возможным. — Не переживай, — вздохнула Хистория, оказавшись рядом как всегда вместе с Имир. — Доктор Зое всегда такая, каждый день рождения клиники. — Почему? Так любит свою работу? — Дата совпадает с другой годовщиной, — начала Имир; Эрен едва ли слышал от неё пары предложений за всё время работы. — Если тебе повезёт, услышишь историю от неё самой. Ещё через пару бокалов. Потом были тосты приглашённых гостей, друзей мистера Аккермана и его коллег на более высшем уровне. Обсуждали будущие сотрудничества, перспективы уже имеющихся. Возможно, всё было бы веселее, пойди Микаса с Армином за компанию, но девушка наотрез отказалась поощрять старомодные отцовские собрания, целью которых является бахвальство и лесть, а Армин предпочёл компанию девушки, в которую был влюблён сколько Эрен его помнил. Мусоля в руках практически нетронутый бокал шампанского, он стоял в самом углу широкой террасы, изучая вид на городской центр с высотками, исчезавшими в облаках, которые подсвечивало оттенками красного и рыжего закатное солнце. На свежем воздухе дышать было легче, и галстук даже давил не так заметно. Эрен с сожалением вспомнил про сериал, который ждал его дома вместе с целой банкой арахисовой пасты, и разочарованно выплеснул остатки шампанского в горшок с каким-то кустом, скрывавшим его от глаз остальных гостей. Он уже хотел было незаметно сбежать, как вдруг услышал громкие голоса группы человек, остановившихся прямо у выхода на террасу. — Ханджи, перестань, я последний раз повторяю… — Ну Леви-и-и! Расскажи, наши гости просят! Ты же не хочешь их разочаровать? — женщина, судя по голосу, перебрала с выпивкой уже давно. — Да, доктор Аккерман, просим, — этот голос Эрену был незнаком. — Нет ничего увлекательного в рассказе о том, как я собирал рожу пацана по кусочкам, после того как её разнесло осколками. Простите мою коллегу, я думаю, ей стоит освежиться. — Ты такой зануда, Леви. Понятно, почему ты до сих пор живёшь в гордом одиночестве. О, господа, представляете, даже ассистента у него не было постоянного до сих пор! Можете себе представить, насколько он нелюдимый, что даже работать с ним никто не хочет? — Достаточно, Зое… — голос Аккермана был тихим, обжигающе холодным. Больше никто не смеялся, кроме Ханджи. — А этот парень, новичок, Эрен Йегер. Мы его приставили к Леви на спор. Даже ставки делали, через сколько пацан сбежит. Он толковый, хорошо приспосабливается, вот и к нашему суровому коротышке приспособился. Понимает, что кроме него работать не с кем, вот и старается держаться за место любой ценой. Умный паренёк… Эй, Леви? Ты куда собрался? Мы не договорили! Вот видите? Зануда… Ну, пойдёмте попробуем рулетики? Хистория их рекламировала. Эрен осторожно выглянул из своего «убежища», проклиная корпоративы, но вдруг наткнулся взглядом на одинокую фигуру Аккермана. Мужчина стоял, опираясь предплечьями на широкие перила и опустив голову так, что более длинные пряди спадали на лицо, открывая выбритый затылок. В зале начались очередные тосты, так что на террасе кроме них никого не осталось. Эрен, приближаясь, только надеялся, что Аккерман не заметил его прятавшимся в кустах, как какой-нибудь сталкер-извращуга. — Дерьмовый банкет, да? — с напускным равнодушием выдохнул он, поравнявшись с коллегой. — И не говори, — тот лишь усмехнулся, даже не подняв головы. — Всё слышал? — Я выбрал вас сам, и никакие их споры меня не касаются. Вы отличный стоматолог-хирург, каких ещё нужно поискать, может даже во всём мире. Хотя… вам не нужна моя похвала, вы и так всё это знаете. За вашу уверенность я и предпочёл работать с вами. — Тогда к чему ты завёл эту шарманку? — всё ещё не поднимал головы. — Я никуда не уйду, доктор Аккерман. Не буду как ваши предыдущие ассистенты. Эрен ни в чём и никогда не был настолько сильно уверен, как в том, что только что сказал. Это было сродни теореме Пифагора, закону Ома или правилам пунктуации. Как число Пи равняется 3,14, так и Эрен никогда по своей воле не перестанет работать с Аккерманом. Разве это вообще нужно было озвучивать? Все и так это знают. Почти все, видимо. Потому что Аккерман вскинул голову и посмотрел на Йегера в поисках доказательств только что услышанного, отчаянно надеясь, что ему не послышалось, не почудилось. И Эрен с удовольствием ему их предоставил, вынимая руку из кармана брюк и протягивая мужчине: — Пообещайте то же самое? Когда Аккерман выпрямился и посмотрел на ладонь Эрена, тот встретился с взглядом, полным боли, тяжёлым, полным пережитых ошибок, утрат и разочарований. Все они буквально струились по его щекам непролитыми слезами, запертыми под маской равнодушной холодности, запертыми в едва различимых морщинках на лбу и старых шрамах, которыми наверняка покрыто всё его тело — раны затянулись, спрятав бушующий внутри хаос под гладким фасадом. На дне его вновь холодных стальных глаз Эрен увидел руины былых надежд, развалины невоплотившихся мечтаний и постылые следы утрат. Он узнал, наконец, то, что гложило человека, ради которого он был готов бежать три квартала за лучшими мандаринами в одной футболке хоть в минус тридцать. Внутри него была война, на которую никто не обращал внимания. Война, не желавшая сдавать израненное тело своего солдата миру. Война, про которую просили рассказать лишь в качестве развлечения, потехи для богатых гостей. Война, которая отпугивала, не позволяла никому помочь последнему своему воину, оставшемуся в строю, который направлялся в никуда, бить несуществующих противников на несуществующем поле боя, причиняя вред лишь самому себе. Эрен решительно взял мужчину за руку, сжимая грубую ладонь обеими своими как можно крепче, и проговорил: — Вам больше не нужно сражаться одному. Я не позволю ей забрать вас у меня. Обещаю. — Эрен… Йегер знал, что наверняка огребёт, но всё равно притянул мужчину к себе и обнял, уверенно, не осторожно и не боязливо, как поступают все по отношению к этому «страшному», «суровому» доктору Аккерману. Обнял так, как обнимали его родители. Как обнимала его Микаса и Армин. Как обнимают человека, которого любят, которому доверяют, не ожидая от него удара под дых. Он опустил подбородок ему на макушку, когда почувствовал руки на своей талии, сильно сжимавшие ткань его пиджака. Прикрыл глаза, когда почувствовал рваные выдохи, и как иногда напрягалось тело мужчины. И улыбнулся, когда почувствовал влагу на своей рубашке в районе груди. Он не знал, через что сейчас проходит Аккерман. Он просто знал, что потом ему будет легче, а значит легче станет и Эрену. Отстранившись, Аккерман выпутался из объятий и посмотрел в сторону двери. Людей в этом углу террасы всё ещё не было, потому он позволил себе потянуть Эрена за галстук вниз и коротко поцеловать в губы, молча благодаря. Как бы Йегер ни был рад взаимности, он пискнул в сухие, потрескавшиеся губы мужчины, когда тот дёрнул «удавку». — Что? — Я не могу дышать, кажется… — прохрипел он, умудряясь всё же незаметно для окружающих схватить Аккермана за руку, подцепив его мизинец своим. — А? — Аккерман перевёл взгляд на галстук, узел на котором наверное выглядел теперь ещё ужаснее. — О, ты серьёзно? Давай сюда… Леви принялся исправлять неумелую работу парня, сдвинув брови к переносице пытаясь для начала развязать сие творение. Эрен воспользовался этим моментом, чтобы получше рассмотреть лицо мужчины, которое в лучах садившегося солнца выглядело почти умиротворённо, расслабленно. Так, как он всегда должен был выглядеть, а не прятаться за маской равнодушия, стараясь не сломаться под весом всего того, что так и норовит выскользнуть из-под её острых краёв. — Уже лучше. Так и будешь меня разглядывать? Эрен кивнул, прикусив щеку, чтобы лицо не треснуло от улыбки, потому что Леви закатил глаза и повторил недавний жест парня, подцепив его мизинец. — Знаешь, теперь, когда мне легче дышать… — Благодаря мне. — Да, благодаря… тебе, — Эрен пробовал на вкус это обращение. — Мы могли бы продолжить то, на чём остановились? Леви усмехнулся и покачал головой, но подался вперёд, оттесняя Эрена за тот же самый куст, где он недавно стал случайным свидетелем неприятного разговора. Настоящий Леви целовался ожидаемо восхитительно, но не то чтобы у Эрена было особо с кем сравнивать. Вспыхнув, он немного отстранился, признавая свою неумелость. Да, в 25 это серьёзная проблема, говорить о которой особо не хотелось, тем более перед невероятным мужчиной, разочаровать которого страшнее смерти. — Ты же хотел продолжить? — Я… это, не очень хорошо умею… Прости. Аккерман удивлённо зыркнул на него, но уже медленнее коснулся губ парня, пока что не углубляя поцелуй, показывая, что и как нужно делать. Эрен втянулся быстро, и вскоре у них вышло что-то более-менее сносное. По крайней мере таков был вердикт Леви. Он смелее сжимал талию мужчины, чувствуя горячую кожу даже через тонкую рубашку, запускал пальцы в его волосы, касаясь ёжика сбритых волос на самом затылке и путаясь в более длинных выше. Его первый поцелуй в 20 лет длился где-то полминуты, состоял преимущественно из слюней с привкусом алкоголя и мятной жвачки и заставил Эрена потом блевать у фонарного столба, потому что тот парень был старше и не принимал отказов. Поцелуи с того дня для него навсегда стали заклеймены отвращением. До Леви, его тёплых сухих губ, оставлявших жадные поцелуи на его шее, и рук, удобно лежавших на талии, будто так всегда должно было быть, и там им самое место. — Не хочешь свалить отсюда? — низко прошептал Леви прямо на ухо, не удержавшись от прикосновения теперь уже влажными губами к нежной коже за ним. — Больше всего на свете, — улыбнулся он и последовал за мужчиной, отпуская его руку только при входе в зал, всё ещё полный народа, которые всё ещё не интересовали Эрена ни капли. Он наблюдал лишь за спиной, красиво обтянутой чёрной тканью пиджака, и старался не отставать, прислушиваясь к заходящемуся в бешеном ритме сердцу.